Рассказы. Рассказы. Рассказы (Ночные посиделки Славы Небритого)

– Привет, Серёж. Нет, не спим. Что-то случилось?

– Нет, мама. Всё хорошо. Просто хочу сказать, что я тебя люблю и спасибо тебе за всё.

– Сережа, точно у тебя всё в порядке? Ты никогда не говорил мне таких слов.

– Надо же, когда-то меняться, пусть и в 19 лет, наступает прозрение, но оно наступает.

– Сынок, ты, когда домой приедешь?

– Через две недели. Просто на работу устраиваюсь. Берут журналистом в одну из газет.

– С учебой получится совмещать?

– Получится, мам. Я верю, что получится. Передавай привет отцу и сестре. Я их очень люблю.

– Пока, сынок. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Я точно знал, что не усну. Чувства переполняли меня. Мы зарылись в своём цинизме, в грязи, губя те хорошие качества, что были в нас.

В голове крутится- ебля, деньги, онлайн- досуг, наркотики, бухло, тупые телки и ничего святого. Ничего святого.

Я брёл без цели и набрел на кафе.

В кафе какой-то дедок гладил ножку молоденькой первокурснице. Тупые пёзды за ближайшим столом обсуждали новинки модных коллекций. Какой-то упоротый чувак просто бухал с таким же упоротым чуваком.

Ко мне подошел официант.

– Готовы сделать заказ?

– Я только пришел. Хотя, можно стакан воды и пачку салфеток?

Официант посмотрел на меня обезумевшими глазами.

– Секунду.

Он удалился. Пришел минут через десять со стаканом воды и пачкой салфеток.

Я взял стакан, налил на пачку салфеток.

– Что вы делаете?

– Я творю дерьмо.

– Что, простите?

– Эта пачка бумажных салфеток, пропитана не водой, а желчью большинства людей.

– Вы, пьяны?

– Нихуя, ты, не понимаешь( Я посмотрел на бейджик. Там было написано имя Анатолий), Анатолий. Дай счёт, пожалуйста.

– Вам придется за порчу имущества заплатить.

– Да без проблем.

Я расплатился и вышёл из этого заведения. Сколько таких забегаловок, сколько Анатолиев?

Бесконечное множество.

Тут у меня зазвонил телефон. Звонил Санёк Воропаев.

– Серёга, куда ты пропал?

– Уже иду. Не парься.

Я вернулся минут через двадцать обратно. Многие уже разошлись, но некоторые еще остались. Многие уже были пьяные. Я пошел в туалет, но он был заблеван.

Я вышел злым.

– Сука, кто это сделал?

Мне ответил Воропаев.

– Твой одноклассник Костян, но он уже ушел.

– Сука – я начал бить в дверь.

Потом я пошел за ведром, набрал теплую воду и начал смывать блевоту.

– Ну, что с дебютом тебя!– сказал Воропаев. И все вокруг засмеялись, и мне тоже стало смешно.

Я отмыл туалет, встал и сказал:

– Подождите, не расходитесь. Сейчас, будет импровизация.

Люди стали все с гнильцой.

Ебля, деньги, полный мрак.

Ну и я опять мудак.

Пусть заблеваны туалеты,

Это ладно.

Всё равно.

Но заблеваны, блять, души.

Много из людей – гавно.

Я бросаю материться и хуйню вокруг творить.

Надо быть порой собою,

Чтобы верить,

Чтобы жить.

Надо быть, блять, человеком.

Жить, творить,

Не для себя.

Эгоистам в этом веке,

Путь открыт везде- всегда.

Вечеринки и бухлишко.

Антология души.

Кто не носит сумку Prada

Тот вообще у нас не жил?

Люди, что же вы творите?

Вы ебете себе мозг

За какие-то бумажки

В ожидании новых розг.

Люди, сука, мазохисты.

Люди- деграданты все.

Как же жить

Мне в мире этом?

Я устал. Бегу от лжи.

Вокруг раздались жидкие аплодисменты.

Санёк Воропаев отвёл меня в сторону.

– Ты втыкаешь, про что сочиняешь?

– Конечно же.

– Бросай ты это дело. Людей ничем не тронешь.

Я отошел от Александра.

– Ребята, я больше не буду писать матные стихи. Мне не хочется. Это глупость и пить я тоже бросаю. Вы простите, если что. Спасибо за вечер. Извините, что ушел. Извините, что вернулся.

Слышалось: « Да, ты,чего? Нормально, всё»

Гости стали уходить.

Я пожал всем знакомым руки.

Воропаев уходил последним.

– Спасибо тебе!

– Серёг, ты, чего? Мы- друзья. Тебе спасибо, что пригласил. Брось, ты этот пошлизм. Я понимаю, что ты хочешь, через призму раскрыть глубокий смысл существования. Но не многие поймут. Всем нужны красивые истории про любовь. Грязь никому не нужна.

– Спокойной ночи.

Все гости ушли и я плюхнулся на кровать от усталости и просто, потому что мне было хорошо. Легко и хорошо даже без алкоголя.

Пару баб.

Я спал на полу, определенно не лучшее место для меня- такого ранимого придурка. Женщины приходили и уходили из моей жизни. Я для них не значил ровным счетом ничего. Пустое место.

Как я здесь оказался?

Я не помнил совершенно ничего из того, что должен был помнить.

Голова готова была провалится сквозь землю. Голова. Черепная коробка. Зачем её создали? Для таких придурков, как я.

Мы пьём, но не лечимся. Алкоголизм калечит наши души, превращая в затравленных зверьков, готовых расплакаться от любого воспоминания. Мы надеваем циничные маски ублюдков, сутенеров души. Выдавая за чувства ложь, которую сочинили сами в своей голове.

Я пил. Люто пил, чтобы не помнить. Не помнить закаты, не помнить рассветы. Мне хотелось забыть абсолютно всё.

Как я влюблялся, становился жертвой импровизаций и погибал в собственном рассудке.

Все когда- то из нас блевали. Подходили к краю унитаза, наклоняли голову и пропадали во временном континууме под названием алкоголизм.

Только сильные духом люди смогли отказаться. Уйти. Но как говорится бывших наркоманов не бывает.

Я лежал на полу, холодном деревянном полу, и мысли проносились в голове потоком необузданных желаний, недоделанных действий. Я вспоминал свою жизнь, и мне становилось тошно от того, что участником этой жизни был я.

Противный, пошлый мудак, скрывающий за своим цинизмом робость и стеснительность ко всему окружающему.

– Сёрежа, вставай. Хватит лежать на полу! На диване удобнее.

Кто это говорил? Я не знал. Но этот прекрасный дивный голос оторвал меня от мыслей, носившихся в моей голове. Мысли неслись со скоростью света, пронизывая каждую клеточку тела чувством пустоты.

Я лег на диван. Он действительно был мягким. Там кто-то лежал. Видимо, девушка. Я не осознавал, что делаю, мне просто хотелось тепла. Я прижимался к этому комку душевности и засыпал, надеясь больше не проснуться.

У меня не было никаких пошлых мыслей. Мне просто хотелось спать.

Вдруг сновидения накрыли меня с головой.

Я стоял в каком-то кафе на сцене. В руках у меня была книга стихов и я читал: