Хиона

– Зачем они забирают всех? Для чего? Какая у них цель? – спросил Галиб.

– Я не знаю, но предполагаю, что им нужны люди для отправки на Хиону, чтобы они работали на никсилитовых шахтах. У них такая политика. Они специально делают жизнь невыносимой тут для того, чтобы мы к ним примкнули добровольно.

– А дальше что? Если нам повезёт, мы пополним запасы. Какой план на потом? – поинтересовалась Лилия.

Старик замолчал, смотря своими матовыми глазами на костёр. Солдаты ждали от него ответа, словно откровения, которое бы решило их дальнейшую судьбу.

– Когда вы вышли со мной из Инсула, я вам обещал, что мы вместе сможем построить новое общество на берегу Средиземного моря. Никаких солдат, никакой войны, только свободные люди без предрассудков, – Низам взял обоих за плечи. – Этим планам не суждено сбыться. Вас осталось двое. После Турима мы отправимся в горы Хермон. Там дом моего старого друга Мирхана. Если он жив, он поможет мальчику добраться до Авроры.

Они улыбнулись. План Низама их устраивал. Лилия взяла за руку старика. Такая верность, такое слепое повиновение каждому слову бывшего арканиста. Адри был даже немного ошеломлён этим.

– Кто такой Мирхан? – с недоумением поинтересовался Адри.

– Это тот человек, который помогает людям в разных вопросах, включая сопровождение до железнодорожной станции «Аврора» и космопорта «Астра – 2». Эта ветвь ведёт к границе Восточного Доминиона. Я с ним поговорю, и надеюсь, он не откажет мне в небольшой услуге.

Адри кивнул и слегка улыбнулся.

– Один час на сборы. Не берите ничего лишнего. Будем передвигаться по ночам, так мы сохраним больше запасов воды и провизии. Возьмите пустынные палатки.

Солдаты кивнули и разошлись. Они собрались достаточно оперативно, взяв несколько фляг с профильтрованной водой, свёрнутые индивидуальные палатки белого цвета, которые крепились сзади поверх рюкзака. Всю оставшуюся провизию они упаковали и распределили по рюкзакам, которые едва покрывали их дно. Так же они взяли несколько комплектов обычной одежды.

После всех сборов они спустились по лестнице в ущелье. Верблюды были привязаны снаружи скалы и спрятаны в небольшом ущелье от посторонних глаз. Адри и Галиб несколько раз подряд принесли им воду в большом алюминиевом чане, который животные осушали за минуту.

Адри посадили сзади вместе с Галибом. Низам уселся с Лили. Под покровом ночи они двинулись в путь. Их окружали только камни, песок и бесконечно звёздное небо. Юноша был рад, что старик сможет ему помочь, хотя бы указав путь до станции, и попросить помощи у своего старого друга. Он так же чувствовал расположение к себе его соратников, что также грело его изнутри. Их единство было непоколебимо. Последователи были верны своему арканисту, которого они выбрали сами, без принуждения или угроз. Искренняя дружба, которую сможет разрушить только смерть.

Глава 10

«Спасение будущего начинается с внутренней силы и воли каждого человека. Это не только противостояние внешним угрозам, но и поиск воли для преодоления собственных слабостей, сомнений и эгоизма. Каждый человек несет ответственность за определение своего собственного пути и целей. Эта духовная готовность является ключевым инструментом в преодолении кризисов, какими бы они ни были. Она помогает нам принимать правильные решения, сосредотачиваться на общих целях и стремиться к гармонии с другими людьми и средой, окружающей нас. Понимание собственной ответственности и внутренней силы может сплотить общество и дать надежду на будущее»

Отрывок из книги «Мой путь» Луцидия Цейония шестого диктатора Сефиды 2384 год н.э.

Порывистые ветры несли с собой горячий обжигающий воздух, а солнце впивалось в кожу и забирало последние капли влаги из каждой поры. Это вечные спутники всех, кто решал пересечь территории влияния Альянса. Постоянное напоминание о покорности перед природой. На всём горизонте протянулось Средиземное море. Однако оно утратило свою красоту и теперь стало поистине беспощадным монстром. Море разлилось на многие километры и поглотило те небольшие города, стоявшие на берегу. Каждый шаг в этой местности был испытанием выживания.

ТЭРА, чья власть была абсолютной, представляла собой лишь одну из проблем. Климатические изменения и последствия нашествия человечества на природу оставили свой след. Опустошение природных богатств, глобальное изменение климата, тотальное загрязнение воды и воздуха, изменение почвенного покрова планеты – всё это вынудило человечество адаптироваться и трансформироваться. Пришлось научиться выживать и бороться за будущее. Образование Альянса – это не прихоть эгоистичности и самовлюблённости отдельной горстки людей. Это жизненная необходимость, ставшая ключом к выживанию, но огромной ценой. Это видовое осознание и понимание того, что дом, в котором человек живёт, больше не пригоден для жизни.

Путники разбили две палатки, стоявшие рядом друг с другом. Они отдыхали и ждали, пока солнце приблизится к закату и дневная жара спадёт, чтобы позже продолжить маршрут. За прошедшую ночь они преодолели лишь половину своего пути. Прям перед самым рассветом юноша свалился с ног от усталости. Перманентная тревога была уже не властна над истощённым от сил телом. Адри погрузился в сон, разделяя палатку вместе с Низамом, который мог позволить себе заснуть везде, где бы он не находился. Ветер колыхал палатки из стороны в сторону, создавая шум и прохладу внутри. Он всё время ворочался. Сон его был беспокойный. Наслаивались разные воспоминания и события друг на друга.

Обрывки и мгновения, беспорядочно мелькающие перед глазами Адри, создавали мозаику несвязанных кадров, окутанных тревожным мраком его сна. Переплетаясь, они привносили смесь чувств и эмоций, не позволяя юноше найти покой. Среди этого вихря воспоминаний возникали обрывки последней встречи Адри с матерью. Голос, касание, взгляд – все это пыталось убедить его подсознание, что они могут встретиться снова. Здесь же, в этом беспорядке оживали картины из города, Эланы и её отца, образы из видения с Безулом. Хаос воспоминаний уносил сознание в бездну беспомощности и боли. Адри, будучи лишь, наблюдателем испытывал безмерное желание что-то изменить, но был бессилен.

С этими эмоциями внутри себя, юноша вдруг вздрогнул и вскочил на лежанке с криком, вернувшись к реальности. За ним молча сидя, скрестив ноги, наблюдал старик.

– Ты всё видел? – спросил Адри.

– Я увидел достаточно, – холодно ответил старик.

Он пронзительным взглядом смотрел на юношу, который продолжал тяжело и часто дышать. Сердце в это время колотилось, как бешеное.

– Твоя большая проблема— это эмоциональная и ментальная привязка к людям, которых уже не существует. Не позволяй этому овладевать тобой.

– Отлично сказал! – раздражённо произнёс Адри.

– Тебе нужно вырубить этот сорняк, уничтожив любые упоминания о нём. Тебе достался дар чувствовать, видеть эмоции и намерения людей, но одновременно и проклятие. Если ты не способен выстроить ментальную преграду, то любой видящий, такой же, как и ты, способен тебя сломить. Он будет манипулировать тобой, как марионеткой, даже без твоего ведома.

– Я думал, мы нужны для защиты и помощи остальным, – наивно произнёс Адри.

– Конечно, нет. Очень многое зависит от самого человека, его навыков и воспитания. Рождение видящего редкость, но это совсем не повод обращаться к добрым намерениям и не использовать нас исключительно для зла, – возразил Низам.

– Ты научишь меня защите? – кротко спросил Адри.

– Я могу попытаться. Я вижу, что ты в эмоционально нестабильном состоянии сейчас. Ты не можешь контролировать любое влияние извне. Любое воспоминание, любой эмоциональный порыв – это трещина, которая превратиться в зияющую брешь контроля над тобой…– старик пристально смотрел ему в глаза, и с каждым его произнесённым словом нарастала тяжёлая аура, заполнявшая всё пространство.

Адри овладело странное ощущение, как будто к его голове протянули невидимые нити, дёргающие за дендриты нервных клеток. Он уже не слушал старика. Появились слуховые галлюцинации, будто снаружи играют маленькие дети, они громко смеются и кричат. Низам смотрел, улыбаясь, и молчал. Юноша слышал только детей снаружи и изнуряющий нарастающий писк в голове, словно после оглушения. Он повернул голову на право. Их крик усиливался. Смех и громкие возгласы превращались в плач и стоны о помощи. Адри не мог с этим справиться. У него появилась навязчивая мысль выйти и помочь им. Мысль, что с ними что-то произошло.

– Ты слышишь? Дети зовут меня. Мне…мне нужно им помочь! – он резко встал с места.

Низам взял его за руку.

– Вернисьна место!

Он швырнул юношу обратно. Внезапно галлюцинация прекратились. Адри смотрел на старика опустошёнными глазами в абсолютном непонимании того, что произошло.

– Без защиты последствия для тебя могут быть самыми наихудшими.

– Что ты сейчас сделал? – ошеломлённо спросил юноша.

Адри понял, что им сейчас манипулировали. Но он не мог вспомнить, что с ним произошло и что он видел. Галлюцинации не оставили никакого следа в его памяти.

– Это влияние. Всё, что ты видел, было только у тебя в голове и не более. Это техника направлена только лишь для того, чтобы раскоординировать тебя. Я не знаю, что ты видел, мне это не ведомо. Но ты поверил в то, что это происходит на самом деле.

– Ты не можешь закладывать воспоминания? – спросил Адри.

– Нет, но с влиянием передаётся и какая-то часть меня. Мимолётные образы и эмоции, но это случайности и не более. Если работа выполняется искусно и профессионально, ты будешь верить в то, что происходит, – продолжал Низам.

– Как защититься от этого? – спросил Адри.

– Проверь действительно ли это влияние. Закрой уши, если что-то слышишь. Закрой глаза или нос в зависимости от того, что ты чувствуешь. Если образы остаются, значит происходит влияние. Целые отряды в твоём сопровождении могут поддаться панике. Тебе необходимо сохранять хладнокровие и спокойствие. Следи за дыханием и пульсом. Нужно убедить свой мозг, что это не происходит в реальности.

Адри пытался полностью воспринимать информацию. Он молча слушал и кивал.

– Самое сложное это понять, что на тебя влияют. Как только ты это понял, твоё сознание начинает сопротивляться, постепенно снижая напор влияния. Тогда оно может усилиться со стороны, но для этого тебе нужно выстроить мгновенный барьер. Вспомни последнее место, где ты был и что видел. Не позволяй своему мозгу верить в происходящее ни при каких условиях, – усилил свой тон Низам.

Адри кивнул.

– Ещё раз! – приказал старик.

Он замолчал и, не моргая, смотрел на Адри. Около минуты ничего не происходило. Опять это ощущение. Очень похоже на лёгкие прикосновения со стороны затылка. Адри помотал головой и размял шею. Крайне непривычное чувство, от которого хочется сбежать. Он снова услышал шум снаружи палатки. Словно там было несколько человек. Они шептались и что-то обсуждали на незнакомом Адри языке. Он увидел отчётливые тени окружавших палатку людей. Это были взрослые высокие мужчины. Нужно бежать. Они вот-вот разрежут палатку снаружи.

Он принял и осознал эту мысль. Место, на котором сидел старик, пустовало. «Куда он подевался?», – задал вопрос юноша, когда он так нужен тут. Адри захотел закричать, чтобы его услышали Галиб и Лили. Они должны помочь ему. Он соскочил с места, чтобы выбежать из палатки, но у самого выхода остановился.

Как тяжело найти чёткую грань между влиянием и реальностью. Его кидало из стороны в сторону, словно на эмоциональных качелях. От страха и паники до спокойствия и осознания того, что происходит. Воспользовавшись советом Низама, он закрыл уши ладонями. Звуки продолжались. Затем закрыл глаза. В палатке и солнечного света не было видно, только силуэты людей, пытавшихся попасть в неё. Снизу, у самого основания послышался разрыв ткани. Адри убрал ладони. Внизу был нож, наполовину вошедший уже во внутрь. «Надо бежать, они пришли за мной, надо бежать!» – паниковал юноша. Он смотрел прямо на нож, который продолжал медленно подниматься, оставляя разрезанную ткань снизу.

«Просто необходимо сейчас взять себя в руки. Это влияние и ничего более. Всё происходит у меня в голове», – успокаивал себя юноша. Он стал внимательнее следить за дыханием и пульсом. Постепенно Адри успокаивался. Но всё равно оставалось ощущение нереальности происходящего. От этого избавиться оказалось сложнее, чем он предполагал. Когда старик объяснял тонкости, для него всё казалось очевидным, ему было всё предельно ясно. Сохранять спокойствие и не поддаваться панике. Но как же тяжело это было воплотить в действии. Это были образы и галлюцинации, являющиеся частью тебя. И единственным врагом сейчас был лишь собственный мозг, наотрез отказывающийся не верить в происходящее. Адри закрыл глаза.

«Нужно вспомнить место, где я находился и что я делал. Низам сидел напротив меня. Потом…потом…», – продумывал Адри. Звуки усиливались. Незваные гости уже были в палатке. Возникло острое ощущение того, что они сейчас нападут. Опять тревога. Она сбивала с основной мысли успокоения. Самое важное сейчас не терять контроль. Он обернулся с закрытыми глазами.

– Я нашёл тебя, я вижу тебя, – тихо произнёс юноша.

Прямо перед ним сидел, скрестив ноги, Низам. Он открыл глаза. Все звуки прекратились, оставался только шум колышущейся от ветра ткани. Сама палатка была пуста.

– Что? Меня бросили! Они ушли без меня. Лживый старик бросил меня, – в панике произносил Адри.

Его окутала злость и беспомощность. Он выбежал из палатки в палящую солнцем пустыню. Вокруг было пусто, только песок без какой-либо растительности.

– Где я? Я не помню этого места, Галиб! Лилия! Вы бросили меня тут одного! Ненавижу вас! – бегая из стороны в сторону, отчаянно кричал Адри.

Он упал на колени на горячий песок, опустив голову вниз. Думая только о том, насколько они оказались лживыми и не надёжными людьми, насколько им просто бросить человека одного в пустыне. Он погрузился в отчаяние и жалость к себе.

«Но это может быть влиянием. Всё это может быть влиянием. Нужно успокоиться, нужно собраться», – внезапно осознал Адри. Он опять следил за дыханием, полностью освободив свою голову от собственных мыслей.

– Любая трещина превращается в зияющую брешь, через которую возможен контроль из вне. Любое воспоминание, любая мысль, любой страх ведёт к отсутствию контроля. Нужно не поддаваться этому. Любая мысль, любое воспоминание. Любая мысль, любое воспоминание, – тихо проговаривал себе Адри.

Через повторение он сумел успокоиться и взять контроль над собой. Закрыв глаза, Адри снова увидел силуэт старика и стоявших позади него две размытые фигуры. Он открыл глаза. Все его спутники были здесь. Они молча наблюдали за происходящими трансформациями юноши.

Он посмотрел на них и улыбнулся. Насколько он был сейчас рад их видеть тут. Остальные отреагировали такой же лёгкой улыбкой. Только старик выглядел серьёзным.

– Ты всё-таки не безнадёжен, – хмурым тоном прокомментировал старик.

Он развернулся и пошёл обратно в палатку. Галиб и Лилия отправились в свою. Голова трещала от пережитого, как будто вся нейронная сеть разом напряглась и держалась так несколько часов подряд, затем резко расслабилась. Он последовал обратно. Низам сидел в позе лотоса.

– Ты научишь меня влиянию? – поинтересовался Адри.

– Всему своё время, юноша. Вначале нужно научиться защищаться, а уже потом атаковать. Видящие редко прибегают к такой технике. Тебе всегда нужно держать человека в поле своего зрения или понимать, где он находится рядом с тобой. В этом и состоит опасность. Есть разные уровни влияния, в зависимости от твоих целей и объекта, – объяснил старик.

– Можно ли держать под контролем сразу несколько человек? – кротко поинтересовался юноша.

– Можно, если тебе хватит внутренней энергии, но я не встречал таких. Сила видящего не во влиянии. Это может быть эффективно в конкретной ситуации, но краткосрочно. Сила видящего в точечных воздействиях, в разговоре, убеждении, пониманию эмоционального состояния человека и в поиске точек давления.

– Ты меня научишь? – спросил Адри.

– Боюсь, что до твоего отбытия нам не хватит на это времени. Нужно укрепить твоё эмоциональное состояние. Это важнее. А остальным навыкам можно научиться и на Хионе, если там ещё остались такие, как мы.

– На Хионе видящих истребляют так же, как и здесь?

– Там всё гораздо сложнее. Ты сам всё поймёшь, когда туда прибудешь, – загадочно ответил старик.

Адри чувствовал исходящее уважение от Низама в его сторону. Это был для юноши действительно большой успех. Он смог без должной подготовки и навыков найти в себе равновесие и отвязать чужое влияние. Обучение Адри происходило до самого вечера. Старик делился своим опытом и знаниями. Низам провёл атаку ещё несколько раз, отточив все тонкости защиты Адри.

Теперь ему предстояло овладеть техникой полного эмпатического блока. Для освоения техники необходим небольшой предмет, чтобы его можно было держать в руке, и он свободно помещался в карман. Адри вспомнил про кулон и достал его из своего нагрудного кармана.

– Что это у тебя за предмет? – поинтересовался старик.

– Это кулон. Он остался у меня от матери, – вымолвил юноша.

Низам протянул руку, и Адри отдал его. Он очень внимательно ощупывал руны, выгравированные на одной стороне каплевидного кулона. Крутя из стороны в сторону, он вышел из палатки, дав сигнал Адри, чтобы он следовал за ним.

– Что на нём выгравировано? – спросил Низам.

– Эм… не знаю. Похоже на звезду с пятью лучами. На конце каждого луча символы, похожие на круглые руны, но они как будто выцвели. Слишком бледные. Сложно разглядеть.

– Возьми его в правую руку и наведи прям на солнце. Нужно, чтобы свет проникал прям через центр кулона, – порекомендовал старик.

Адри поднял его, сделав несколько круговых движений, он заметил отблески внутри. Повернув ещё, выгравированные линии стали светиться нежно-голубым бледным светом.

– Да, я вижу, что руны подсвечиваются, – с небольшим удивлением произнёс парень.

– Свет проходит сквозь пластину, которая за символом тоньше остальных. Он попадает на рассеивающую линзу, подсвечивая надпись. Очень тонкая работа. Линза сделана из расплавленного никсилита. Именно он даёт такое свечение. Такой кулон мог быть сделан только на Хионе. Под светом багрового светила, вокруг которого вращается планета. Свечение становится ярко-голубым. Солнце на Земле не подходит для него, – объяснил старик.

– Что она означает? – поинтересовался Адри.

– На кулоне изображён символ мунту, что означает единое целое с миром живых и мёртвых. Такой кулон носят члены ордена аммонитов, – задумчиво произнёс старик.

– Кто они такие? Чем они занимаются? – засыпал вопросами своего собеседника Адри. Его взбудоражила мысль, что это не просто сувенир, отданный его матерью практически перед смертью. А реликвия, доставшаяся ему как память о её прошлой жизни.

– Они рассредоточены практически по всей обитаемой территории планеты. Я не уверен, что смогу дать тебе ответ, чем точно они занимаются. Когда я был молод, на Хионе орден только зарождался, вокруг него всегда было много слухов. Одни говорили, что орден занимается селекцией и изучением видов. Другие, что они занимаются истреблением видящих. В конечном итоге никто из них не оказался прав. Наличие у тебя кулона означает только одно. Твоя мать состояла среди них. Этот предмет подойдёт в качестве маяка, – высказался Низам.

– Маяка? – переспросил Адри.

Старик развернулся и пошёл обратно в палатку. Они уселись друг напротив друга.

– Чтобы применить технику, сначала тебе нужно опустошить свою голову от любых переживаний, переместив их в свой предмет – маяк. Возьми его в правую руку, расположи перед собой, – объяснял старик.

Адри положил кулон в правую руку себе на колени и сосредоточенно смотрел на него.

– Дыши ровно. Надели кулон живой энергией. Представь, что предмет – это ты и только он испытывает эмоции. Абстрагируйся от внешнего мира. В мире теперь существуешь ты и твой маяк. Полностью лиши себя эмпатии. Это получится только при условии полной сосредоточенности.

Адри усердно пытался выполнять команды Низама. Он представил, что висит в чёрной пустоте и в мире существует только он и его кулон. Изображение в глазах начало меняться и искажаться. Опять возникло уже знакомое чувство начинающегося влияния, но на этот раз Адри понимал, что он и только он действует сам на себя. Его разум унесло куда-то за пределы физического существования. Чёрная пустота была абсолютной. Ничего в этом мире не существовало: ни Хионы, ни сопровождавших его людей, ни земли под ногами. Даже не существовало его самого. На его разум навязывалась мысль, что он способен дотянуться до забвения, до нирваны и полного освобождения.

– Адри! – отвлёк его старик.

Адри поднял голову. Он внезапно понял, что полностью пуст от любых мыслей и сомнений, от страха и тревоги. Эмоциональный фон был ровный без каких-либо колебаний в положительную или отрицательную сторону.

– Я вижу, у тебя получилось. Что ты ощущаешь? – задумчиво спросил Низам.

Юноша задумался. Он с трудом попытался найти хоть что-то у себя в голове. Сейчас она была словно выпотрошенной, лишённой всего.

– Ничего, ничего нет, – сухо ответил Адри.

– Это временное состояние. Оно может тебе помочь сухо принимать решения. В случае опасности ты не испугаешься. Ты будешь объективно смотреть на ситуацию. Никаких сомнений, только холодный расчёт, – он замолчал и выдержал паузу. – Но всегда помни, что эволюция дала нам инстинкты, интуицию и сомнения. Они помогали нам выживать как виду. Эмоциональный интеллект гораздо древнее рационального.

Старик указал на кулон.

– Это называется маяком не просто так. Этот предмет поможет тебе вернуться в своё прежнее состояние. Здесь твоя проекция. Твой разум зафиксировал, что твой кулон – это и есть ты сам. Это одна из самых простых манипуляций. Если ты находишься в состоянии полного эмпатического блока, ты всегда уязвим к влиянию со стороны. Распознать воздействие ты не сможешь из-за полного отсутствия эмоционального интеллекта, – продолжил Низам.

– Пользоваться эмпатическим блоком следует только в случае опасности? – спросил Адри.

– Желательно. Возьми кулон и проделай то же самое. Тебе нужно вернуться. Со временем тебе всё равно вернётся весь твой эмоциональный спектр. Но когда именно, я тебе не могу сказать. Это могут быть часы или даже годы.

Адри прослушал старика. Пустота внутри не позволила полноценно зафиксировать этот момент. Всегда к запоминанию информации подключается эмоциональный интеллект, который сейчас отсутствовал. Он взглянул на кулон ещё раз. Если он сейчас вернёт обратно свои эмоции, он снова превратится в сомневающуюся подростковую биомассу, которая боится своего будущего. Он стоял на перепутье, взвешивая за и против.

– Чего ты ждёшь? – спросил старик.

– Я не знаю. Так я чувствую себя свободным. Как будто я всю жизнь живу в клетке, и вот она, наконец, освободилась. Я могу спокойно ходить, не испытывая страх, сомнения или тревогу, – проговорил Адри.

– Именно под действием эмоционального интеллекта твой мозг способен обучаться. Твоя реакция на пережитый опыт является основой твоей выживаемости. Блок полезен на короткой дистанции. Но постоянно пребывать в таком состоянии ты не сможешь. Для тебя пропадёт всякий смысл к существованию, – продолжал убеждать Низам.

Адри кивнул. Он максимально сосредоточился на кулоне, отождествляя его с самим собой и представляя, что в нём заложена вся его личность, влияя и воздействуя на свой разум изнутри. Юноша смог это сделать. В голове появился мыслительный поток. Словно он проснулся после недолговременного сна. Адри испытывал радость от того, что у него что-то получается. Поистине важнейшее чувство, которое толкает человека вперёд, несмотря на все преграды и различные разветвления на жизненном пути. У него опять появилось желание лететь на Хиону, которое, как ему показалось, гораздо сильнее, чем было до создания проекции.

– Преподобный, солнце почти спустилось. Нужно собираться, – послышался голос Лилии снаружи палатки.

Старик кивнул, и напарники медленно начали собираться. Им предстояла ещё одна ночная вылазка по бескрайним пустынным землям ближнего востока. Они собрали палатки, погрузили все свои необходимые вещи на верблюдов и отправились в путь. На этот раз юноша сел на одного верблюда с Лили. Галибу было скучно двигаться молча, поэтому он что-то себе напевал. Девушка подхватила мотив. Напев был словно колыбельной песни, полный тоски и грусти. Что-то очень личное. Адри было сложно разобрать, что они поют. Похоже, это был незнакомый ему язык.

– Что это за язык, на котором ты поёшь? – поинтересовался Адри.

– Это язык родного поселения Низама на Хионе – лунгу. Я на нём не умею разговаривать, знаю только эту песню, – ответила девушка.

– На Хионе другой язык? Низам говорит на нём? – спросил Адри.

– Я думаю, других языков там больше, чем один. Местные живут племенами, поэтому, скорее всего, и разные языки. Низам, я думаю, уже не знает его. Прошло слишком много лет.

– А о чём эта песня?

– О любви, о юной глупой девушки, позволившей себе влюбиться в солдата, который умер в снегах Хионы. После его смерти она решает скитаться в снегах до окончания ее жизни. Немного грустная, но мне нравится её напевать, – ответила Лилия.

– Вы с Галибом муж и жена? – осторожно спросил юноша.

– Разумеется, – ответила с ухмылкой девушка.

– Давно вы знакомы с Низамом? – спросил юноша.

– Давно, около пяти лет. Он дал нам веру в себя, в свои собственные силы, – ответила девушка.

– И ты до сих пор веришь в Хионизм?

– Да. Почему нет? Эта религия не даёт надежд на то, что у тебя всё будет лучше после смерти. Даже наоборот, если все души попадают на Хиону, то они там остаются навсегда. А это место нельзя назвать раем или адом, это своего рода вечное чистилище. Хионизм учит нас, что нужно жить сейчас и попытаться понять, зачем ты здесь, найти свою цель.

– Это только планета, которую люди возвели до уровня святой, – решил возразить Адри.

– В первую очередь это вера и она не обязана быть логичной. Если вера даёт тебе внутреннюю свободу и никак тебе не вредит, то нет никаких проблем. Я вижу, что тебе совсем не понять меня, у тебя другой путь, сложный и жестокий, – прокомментировала Лили.

– Думаешь, быть видящим, это плохо?

– Я уверена в этом. На твою долю выпадет очень много горя и разочарований, много ответственности за чужие жизни. Я в этом уверенна. Низам боролся здесь со своей силой в течение всего времени, что я его знаю. Он тебе не рассказывал, почему улетел с Хионы? – спросила Лили.

– Нет, почему?

– Потому что быть видящим там означает иметь постоянный контакт с менгиром, который выкручивает твою эмпатию на максимум. Каждую секунду ты будешь получать огромное количество информации, ощущать каждого, кто тебя окружает. Мозг кипит от этого. Далеко не каждому видящему подвластно обуздать себя. Нужен постоянный контроль, чего Низам не смог сделать. Единственное место, где можно было освободиться от этого – Земля.

Адри задумался над её словами. Девушка была права. Контроль был очень важен, чего как раз он не мог делать. Однако юноша после нескольких занятий с Назимом чувствовал себя гораздо увереннее.

– Но ты всё равно правильно делаешь, что улетаешь отсюда. На Земле тебе точно не будет спокойной жизни. Здесь ты будешь вечным чужаком. Ты родился во льдах, и в них ты и должен умереть. Там, где твои корни, – подытожила Лилия.

Они продолжали двигаться на север в поселение турим, который находился всего в десяти километрах от Средиземного моря и в шестидесяти километрах от Ибериса. Город располагался на вершине, и при ближайшем рассмотрении при свете дня можно было увидеть бескрайнюю водную гладь, омывающую территории, когда-то принадлежавшие Израилю и Ливану. Территория Турима давно находилась под контролем Альянса, что доставляло им немалое беспокойство. Спустя несколько часов они достигли пункта назначения. Из далека виднелись тусклые огоньки, свидетельствующие о том, что место ещё не заброшено.

– Нужно останавливаться тут. Спрятать все наши вещи и верблюдов, переодеться во что-то менее вызывающее и пойти на разведку, – произнёс Галиб.

– Нам всем четверым там делать нечего, – возразил Низам.

– Тогда как решим, преподобный? – спросила Лилия.

– Пойдёте ты и Адри. Не берите с собой оружие.

– Может, лучше я пойду? – уточнил Галиб.

– Там солдаты ТЭРА. Они просто люди. А вы заблудившиеся брат и сестра, которые отстали от каравана сегодня ночью. Вы пришли пополнить припасы, а затем пойдёте на восток за караваном. В это поверить гораздо проще, – продолжал убеждать старик.

– Это самоубийство, – тихо произнесла Лилия.

– Другого варианта я не вижу. Адри будет хорошим прикрытием, потому что он ещё ребёнок. Если возникнет опасность, ты справишься. Ты солдат. Галиб, нам нужно спрятать верблюдов, – приказал Низам.

– Да, сзади нас около километра возвышение, похожее на насыпь, – сказал Галиб.

– Отлично, там вы нас найдёте по возвращению.

Лилия вытащила из своего рюкзака изношенную бежевую тунику. Которая, вероятно, когда-то была белоснежным и изысканным нарядом. Галиб достал для юноши кандуру. Она подходила по росту мужчине, однако для подростка это одеяние было великовато, что пришлось подвернуть снизу. Девушка, не испытывая никакого стеснения, резким движением сбросила с себя камуфляж, оголяя свое смуглое тело. Адри, смущенно отвернувшись, предпочел не наблюдать за этим моментом.

Мужчина освободил походный рюкзак юноши. Он оставил там только несколько пустых фляг, так как он менее всего напоминал военный. Лилия прощалась с Галибом чувственными и долгими объятиями. Адри наблюдал за этим с восхищенным интересом. Он впервые стал свидетелем столь яркого выражения чувств среди взрослых людей. Девушка надела куфию, обернув ею всю голову и оставив лишь небольшую прорезь для глаз. Они отправились пешком в сторону города, намереваясь добраться к рассвету.

Юношу пробирал страх перед неизведанным. Возможно, они шли прям в тиски к солдатам Альянса, или к тем, кто ещё мог быть хуже солдат. Кто без чести, без достоинства и без принципов.

– Адри, ты какой-то нервный. Возьми себя в руки, – напутствовала Лилия.

– А ты не боишься, что там нас убьют? – с тревогой спросил юноша.

– Я нет. Наша жизнь всё равно закончится. Какая разница, когда. Вон там, в том городе, кишащим солдатами, или через пятьдесят лет, когда я буду в старческом бреду.

– А мне страшно, – признался Адри.

– Я вижу. В страхе нет ничего плохого. Он помогает нам выживать или принимать верное решение. Но если страх завладеет тобой, ты ведь даже не сможешь и двинуться с места.