Осмотрев свою одежду, которую не стирали уже достаточно давно, Том принялся искать одеколон. Найдя первый попавшийся под руку флакон с одеколоном, Том, не мелочась, начал обрызгивать им пиджак, штаны, рубашку. Надо заметить, что такое ”прихорашивание” себя для Тома было не редкостью, а скорее нормой. Надев помятые пиджак и рубашку, Том, направился в ванную. Посмотрев на себя в зеркало, он видел разбитую личность, разбитую и потерявшуюся в обломках своего сознания. Внешний вид, как и внутренний, оставлял желать лучшего. Недельная щетина, грязная голова с отросшими паклями, которые уже давно пора бы было укоротить.
Полюбовавшись собою еще несколько минут, Том направился к выходу, пытаясь не заснуть на ходу. Он знал, что от Адама можно ожидать чего угодно, поэтому нужно заранее готовиться к худшему. Готовиться к выслушиванию пафосных речей, которые могли вызывать головную боль у любого. Спустившись на улицу, Том, покорно стал ждать водителя, которого за ним должны прислать. Не успел он достать сигарету, как к нему подъехал лимузин, на удивление официального черного цвета. Это было даже немного странно для Тома, зная, что Адам очень эксцентричен, он ожидал увидеть что-то более выделяющееся. Тогда он насторожился по поводу водителя, но и тот оказался на удивление нормальным. Черный костюм, да и сам вроде вполне адекватный. Том надеялся на розовый пиджак и кожаные штаны, как минимум. Складывалось впечатление, что лимузин принадлежит вполне нормальному человеку. Нормальному в плане психики.
– Сэр Томас? – громким и поставленным голосом произнес водитель, который уже открыл дверь для Тома.
– Эм, да, – неуверенно сказал Том, ожидая какого-то сюрприза, до сих пор не веря, что это за ним.
– Прошу вас, сэр, – сказал водитель.
Том быстро залез в машину и принялся гадать, что же его ждет у Адама. Его бесил уже тот факт, что придется писать его биографию. Он конечно хотел начать писать, но уж лучше сидеть и мучиться перед пустым листом, думал Том.
Он с трудом представлял, что он будет писать, ведь об Адаме знал столько же, сколько и о квантовой механике. В лимузине был расположен
большой HD экран, на котором кроме концертов и клипов Адама, ничего больше не было. Конечно, это было в его стиле. Поездка оказалась долгой, но комфортной.
Приближаясь к вилле Адама, он уже издалека увидел огромный фонтан в форме самого Адама, держащего гитару. Это было настолько безвкусно, что Том готов был заплатить деньги, только бы не видеть это убожество.
Водитель был похож на бесчувственного робота. Его выражение лица не менялось, может это от того, что он видел слишком много идиотизма со стороны Адама, что эмоции покинули его.
Том подошел к двери, это была огромная дверь, словно ворота в средневековый замок. Звонка не было, Том только потянулся, чтобы постучаться, как дверь неожиданно распахнулась. Открыл ее сам хозяин. Лицо Адама было безумно, он был явно чем-то возбужден, в принципе, как обычно.
– Том! Ты приехал! – голосил Адам, обнимая Тома.
– Разве у меня был выбор? Да, да, я вижу, ты рад меня видеть, отпусти меня, – Тому хотелось поскорее закончить все дела, которые имели хоть какое-то отношение к Адаму и, поскорее удрать.
– Проходи, у нас столько работы, у меня столько идей. Я знаю, ты напишешь про меня шедевр.
– И что ты хочешь, чтобы я написал? Твою биографию? Тебе 24 года, рановато. Обычно такое пишут, когда завершают карьеру, ну или в возрасте, – сказал Том.
– Меня же обожают миллионы! Мои фанаты с радостью купят книгу обо мне. Короче напиши, как я стал таким великим, какой я талант, ну ты знаешь, – продолжал тараторить Адам.
– Откуда я могу знать? Ты издеваешься? Я же ни черта о тебе не знаю. Да и что можно о тебе написать? Как ты трахаешься? Как бухаешь? Я, конечно, могу напечатать 50 страниц, где будет написано, как и с кем ты занимался сексом, а на других 50 напишу, где и что ты пил, – Тома переполняла ярость, его бесила самовлюбленность Адама и его неизмеримая тупость.
– Тссс. Не надо так возмущаться, Томи. Я расскажу тебе о самых ярких моментах своей жизни, и ты перенесешь их на бумагу. Я хочу с тобой работать и дальше. Твой рейтинг взлетит до небес, любой захочет со мной работать, – самодовольно рассказывал Адам.
– О, нет! Спасибо. Я напишу эту долбаную биографию и все. Я лучше станцую на битом стекле, чем буду работать с тобой, – сказал Том, пытаясь заставить Адама ненавидеть себя, чтобы тот, наконец, отвязался от него.
– Тебе понравится, так, пошли. Я покажу твое рабочее место, – сказал Адам, схватив Тома за руку, словно маленький ребенок, и пытался тащить его за собой.
– Стоп. То есть что? Мне это делать еще и тут? Почему я не могу написать твою биографию дома? – Том все больше начинал терять над собой контроль.
– Нет, на мой дом часто совершают набеги репортеры. Я хочу, чтобы они видели, что над моей книгой трудится сам Томас Андерсон! Это помощь и мне, и тебе, работа со мной обеспечит тебе отличный пиар! И да, это Лари. Он будет делать все, что скажешь. Захочешь поесть, он быстро принесет, что пожелаешь, – сказал Адам, показывая на слугу, мужчину в возрасте около 50 лет. Его отличали прямая осанка, серьёзное лицо, опрятный костюм.
– Мне не нужен пиар! Да, его что, и впрямь, зовут Лари? – сказал Том.
– Я не знаю, как его зовут, но Лари мне нравится, да и он не против. Ведь так, Лари?
– Да, сэр, – ответил дворецкий.
Тома уже начинало все это бесить, поэтому пререкаться дальше он уже был не в силах.
– Ладно, показывай мой кабинет или мою комнату, называй, как хочешь, – от безнадеги сказал Том.
– Скорее, скорее пошли! Тебе понравится, я старался, да, да, – Адам был сильно возбужден и утянул Тома за собой.
Пока Адам вел Тома в подготовленную для него комнату, Том удивлялся безвкусице убранства Адама. На стенах висели афиши всех концертов хозяина. Весь дом был наполнен девушками. Половина из них были заказные проститутки, другие фанатки Адама, хотя поведением они не сильно отличались от проституток.
Вообще, дом Адама крайне не импонировал Тому, такой хаос был, конечно, в его стиле, но Адам явно с этим перебарщивал. С каждым днем личность Адама деградировала, а сам он все больше становился безумцем, по сути, он давно им стал, но с каждым днем становилось все хуже. Он слишком любил себя, в этой жизни кроме себя самого ему был не нужен никто. Если бы он мог, вышел бы замуж за самого себя. Он считал себя музыкальным Богом. Деньги и слава были для него едой и водой, без чего он не мог существовать. Они стали для него наркотиком, без которого у него начиналась ломка. Он настолько был ослеплен своим состоянием и славой, что уже давно забыл, что такое настоящие ценности. Он забыл, что он человек и что вокруг него есть люди.
Это был один из ярких примеров, когда обычному человеку было не суждено справиться с соблазнами шоу-бизнеса. Душа Адама все больше напоминала Тому ящик Пандоры, который вот-вот должен был открыться. Наблюдая за всем безумием, что творилось в этой обители хаоса, Том невольно понимал и предвидел то, чем все это закончится для Адама. Он
знал, что стать нормальным и вернуть свою человеческую личность, Адаму было не суждено. И что в один прекрасный день он просто сойдет с ума до такой степени, что покончит с собой. Его глаза, голубые, красивые от природы глаза были пусты. Адам уже просто не знал, как еще он может покрасоваться.
С виду дом Адама выглядел весьма обычно, ну, пожалуй, только фонтан мог вызывать недоумение. И каждый бы сказал: “Как же ему повезло, хочу так жить”. Так бы сказали многие. Ему даже было в чем-то жаль Адама. Том прекрасно понимал бессмысленность и глупость такого существования. Ему было жаль Адама даже в том плане, что все девушки, которые находились в доме, не испытывали к нему никаких чувств, все, что их привлекало, это были деньги. Потеряй он их – это был бы крах. Адам бы не пережил этого. Все, кого он знал, отвернулись бы от него. Может быть, от этого он и стал слишком алчным, для него был важен каждый цент. Деньги и слава – вот что стало для Адама истинным смыслом жизни и его главной ценностью. Он словно стоял на вершине пропасти. Он смотрел на всех свысока, не понимая того, что вот-вот упадет.
Том знал, что Адама, как и его, ждет одиночество, потому что ни одна адекватная девушка, явно не захочет связать свою жизнь с безумцем, влюбленным в самого себя. Хотя кто знает. Конечно, он может жениться, но это явно будет не по любви, а опять же из-за денег. Но если Том был одинок только потому, что еще не встретил свою половинку, то Адам обеспечил себя выбранным стилем жизни. Он просто не заметил, как этот образ превратился в его личность.
Войдя в подготовленную комнату, Том начал осматриваться. Комната была настоящей цитаделью писателя, Адам явно постарался, чтобы подготовить ее. По сути это была библиотека, в которую Адам явно нечасто заглядывал. Перед Томом предстал зал, по разным сторонам которого располагались огромные книжные шкафы. Казалось, тут собраны произведения со всего мира. Том не впервые видел большое скопление книг, в конце концов, он был писателем и бывал в библиотеках. Его вводил в заблуждение другой факт. Факт того, что это касалось Адама.
Адам в жизни не прикасался к книгам, и тем более не читал их. Последнее, что он брал в руки, это был какой-то глянцевый журнал, и то он взял его только ради того, чтобы посмотреть, как он получился на фотографиях со своего очередного концерта и прочитать, что о нем написали.
Вдруг Тома посетила мысль о том, что может тут он и обретет прозрение и снова начнет писать. Хотя такие безумные мысли быстро покинули голову Тома.
– На кой черт тебе столько книг? Ты же все равно не читаешь? – сказал Том, не отрывая взгляда от гигантских стеллажей с книгами.
– А вдруг я захочу погрузиться в литературный мир, а тут уже все под рукой. Да и вообще, все это тут ради декора. Выглядит, по-моему, красиво, – отвечал Адам.
В это время Том подумал, что биографию этого “гения” он напишет в считаные дни. Поэтому он решил потянуть время с написанием биографии, чтобы остаться тут до тех пор, пока ему не придет в голову идея о своей новой книге. Теперь Том уже не так спешил вырваться из этого дома. Для него библиотека стала спасительным островком в этом доме греха. Островок писателя, наверное, такое название подошло бы больше. Он бы, конечно, мог попросить Адама разрешить ему приходить сюда просто так, но зная, какой тот напыщенный и самовлюбленный, Том воздержался. Зная, что потом он от него не отстанет.
– У меня есть условие, – бодро воскликнул Том.
– Да? Хочешь, чтобы тебе привели сюда девочек? Да легко, это мы…
– Нет! Какие девочки? Мне нужна моя печатная машинка, без нее я точно не напишу ничего, – Тому хотелось поскорее приступить к попыткам написать свою новую книгу.
– А, ну я отошлю своего водителя, и он быстро привезет ее. Лари! Лари!
Где ты, бездельник! – кричал Адам.
– Да, сэр?
– Найди нашего водилу, и пускай привезет эту, как ее…э…
– …Печатную машинку, – добавил Том.
– Да, её и скорее! Время не ждет! – буквально пинками Адам выпроваживал своего слугу.
В своей голове он уже построил планы, как и где будет продавать свою книгу, какой шум она наделает и т.д. Увидев взбодрившегося Тома, Адама посетила мысль, что Том тоже хочет поскорее начать писать эту книгу. У Тома были, конечно же, другие мысли, он осматривал нескончаемое количество книг и размышлял над новой книгой, но пока безрезультатно. Такое количество произведений ввергало его в экстаз.
Пока Том ждал приезда его печатной машинки, он наслаждался обществом Достоевского, Эдгара Алана По, Марка Твена и других великих писателей. Тому невольно становилось интересно, кто же собирал все эти книги, явно не Адам.
Библиотека быстро и незаметно опустела, оставив Тома в компании госпожи «Одиночество», и эта компания доставляла Тому удовольствие. Впервые его мысли были ясны, хотя и идей по новой книге у него тоже не было, вдохновение так и не собиралось посетить Тома. Шли минуты, часы, время летело незаметно, а Том продолжал безмятежно осматривать полки с книгами. И всю эту гармонию неожиданно испортил звонок Майка. Словно гром среди ясного неба прозвучал звонок телефона.
– Да? – ответил Том.
– Ты у Адама? Я удивлен, что ты все-таки согласился написать эту книгу, – говорил Майк.
– Да я и сам удивлен. Буквально час назад я был готов проклинать тебя, но теперь мне даже нравится, – довольным голосом говорил Том, как бы прощая Майка.
– Мне послышалось? Тебе что, реально понравилось писать его биографию? Или ты уже так сильно обдолбался? Скорее второй вариант, я угадал? – Майк уже было собирался зачитать свою очередную нравоучительную лекцию, но Том успел рассказать, в чем дело.
– Мне бы пришлось сильно напиться, чтобы написать эту дребедень. Я ее в принципе даже не начинал писать. Ты знал, что у Адама в доме огромная библиотека?
– Библиотека? У Адама? Ты точно в его доме? Он в своей жизни если что и прочитал, то это был состав на флаконе с освежителем воздуха, – Майк уже было хотел поменять свое мнение об Адаме.
Майк даже стал задумываться о том, что его идиотское поведение – это всего лишь часть его образа. Но Том быстро развеял его иллюзии.
– Я тоже так сначала подумал. Но потом он сказал, что это всего лишь часть декора. Короче говоря, те, кто проектировал этот дом, просто спроектировали библиотеку, чтобы содрать побольше денег. Но надо сказать, даже несмотря на это, библиотека получилась, что надо. Я намерен тут задержаться, буду делать вид, что работаю, а сам, параллельно с его книгой, попытаюсь написать что-нибудь свое. Может хоть, в храме литературы мне это удастся, – смеялся Том.
Ситуация повернулась другим боком. И все шло не так, как планировал Том. Том предполагал приехать сюда и “деликатно” отказать Адаму, сказать, что не может ее написать или нет времени, или не получается, придумать причину было не проблемой. Но такая небольшая деталь, как библиотека, поменяла абсолютно все. Спустя час, когда Том достаточно насладился и изучил библиотеку в общих чертах, приехал слуга, который привез Тому его писательский инструмент.
– Где ты был так долго?! Я попросил тебя всего лишь привезти эту долбаную штуку, а ты и на это не способен? Или ты решил ехать помедленнее? – Адам был взбешен и кричал от ярости на слугу, но тот, словно королевский гвардеец, не шевелил и мускулом.
С прямой осанкой и поднятой головой, он спокойно стоял и выслушивал психованные возгласы Адама, которые разносились по всему дому.
– Эй, Том! Хочешь, я его уволю? – неожиданно обратился к Тому Адам, бешеными глазами вглядываясь в самую душу.
– Господи, успокойся уже. Может, в пробку попал или еще чего. У меня уже голова раскалывается от твоего ора, – ответил Том.
После такого ответа Адам резко повернул голову в направлении слуги, не меняя выражения своего лица, которое немного пугало, Адам шепнул ему на ухо: “ Тебе повезло…” Но после этих двух слов снова разразился на весь дом: “ Но если такое повторится, ты вылетишь отсюда! Понял меня? Пошел вон, чтобы глаза мои тебя не видели!”
Сдержанности, которую проявлял слуга, можно было позавидовать. После всего этого представления он спокойно развернулся и пошел дальше заниматься делами по дому.
– А ты, босс, ничего не скажешь? – с нотками иронии спросил Том.
– Ненавижу, когда кто-то дерьмово выполняет мои просьбы! – злобным тоном отвечал Адам.
После этих слов Том немного задумался о том, что же может случиться, если Адаму не понравится книга, которую он напишет. Улыбка на его лице становилась все больше от представления картины, как Адам будет психовать, если его биография ему не понравится. Том, конечно, не собирался специально писать отвратительную книгу, в конце концов, это сильно подорвет его престиж, хотя за это он сильно не переживал. Но если бы он написал ее плохо, это убило бы сразу двух зайцев. Адам точно больше никогда не попросил бы ни о чем Тома. Плюс ко всему, можно было бы насладиться бесплатным бонусом, в виде сценки с участием взбесившегося Адама.
– Ну ладно, крутой парень, успокойся. Иди, напейся чего-нибудь, восстанови нервные клетки, – хохотал Том.
Адаму же было не до смеха, он продолжал смотреть вслед слуге, наверное, пытаясь проделать в нем дырку взглядом.
– Когда ты сможешь приступить? – уже спокойным тоном спросил Адам Тома.
– Сейчас начну, куда так спешить? Или ты так сильно горишь желанием увидеть мою писанину? – ответил Том, продолжая улыбаться.
– Мои ребята дадут тебе весь нужный про меня материал, – сказал Адам, уже собираясь покинуть комнату.
– Стой, стой, стой. То есть ты даже не собираешься принимать участие в написании собственной книги? Это, должно быть, шутка? – хотел было начать смеяться Том.
– Мне нужно творить, тебе предоставят весь нужный материал. Твое дело превратить этот материал в шикарную книгу, – говорил Адам, размахивая руками во все стороны.
– Да уж, не думаю, что история из такого дерьма получится хорошей, хех, – шепотом промолвил Том, так же тихо усмехнувшись сам себе.
– Ну, не буду тебя отвлекать. Твори, твори мой Томи! – спешно и чуть ли не вприпрыжку покидал комнату Адам.
Немного посмотрев вслед Адама, Том повернулся и направился к уже подготовленному месту, где он был должен начать писать. Подойдя к столу, Том еще раз оглядел всю библиотеку, не оставив без внимания ни одну книгу, как бы прося благословления, чтобы начать писать. Ему было плевать на биографию Адама, он хотел начать писать что-то свое, что-то новое, и в голове у него уже крутились мысли, которые он бы хотел изложить на бумаге.
Но время шло, а лист бумаги так и оставался девственным. Нервно встав со своего места, Том принялся ходить вокруг стола. Том уже давно совершенно забыл про книгу Адама, его интересовала только его новая книга. Тома опять охватывала тоска, тоска, которая вызывала в нем желание бросить все и напиться, забыться. Его печалил тот факт, что даже в таком окружении он не может написать ни строчки. И без того огромная дыра в его сердце увеличивалась с каждой секундой.
Том нервно хватал в руки первую попавшуюся книгу и быстро листал ее страницы в надежде найти, хотя-бы какую-то зацепку для себя. Он ощущал себя голодным мальчишкой в яблоневом саду, вокруг него были красивые яблони, с прекрасными, наливными яблоками, манящие и сочные, но он был слишком мал, чтобы дотянуться до них. Он чувствовал себя недостойным находиться здесь. Он еще больше терял надежду и веру в то, что он на самом деле писатель, все больше он думал, что его первая и единственная книга была случайностью, ошибкой Бога, который случайно подбросив ему талант, забрал его обратно.
Встав у стола, Том направил свой взгляд на пустой лист. Неожиданно в комнату вошел один из слуг Адама.
– Сэр, желаете что-нибудь?
– Да… Принеси мне выпить, – сказал Том, опуская свои глаза все ниже.
– Вода? Кофе? Чай?
– Коньяк или водка. И покурить, – печальным голосом сказал Том.
Он снова чувствовал то же, что и дома. Одиночество и душевная боль стали для Тома спутниками по жизни. Слуга, постояв немного в недоумении, ушел, оставив Тома наедине с пустым листом.
Из соседней комнаты до него доносился громкий смех девушек, которых Адам уже, видимо, успел напоить. Такая обстановка еще больше раздражала и выводила Тома из себя.
Больше всего Тома угнетали книги вокруг него. Теперь они уже не вселяли в него такой радости и восторга, теперь все их величие обрушилось на него. Они были словно доказательством его неспособности писать. Словно говорили, какой же он бездарный. Теперь уже не он, а они смотрели на него,
смотрели свысока. Они превратились в молчаливых критиков, которые рвали его душу на части, теперь их величие уничижало Тома.
Том попытался отвлечь себя, схватив материал по биографии Адама, который ютился в углу стола. Аккуратно пролистывая страницу за страницей, Том все больше убеждался в самовлюбленности и бездарно растрачивающейся жизни Адама. Как он и думал, ничего стоящего в материалах не было. Собранную информацию можно было назвать пособием для начинающих алкоголиков, или же описанием всех алкогольных напитков в мире и их последствия. В это время в комнату вошел слуга, поставил на стол Тома графин с виски и аккуратно лежащую на подносе сигару.
– Желаете еще что-то, сэр?
– Нет, спасибо. Этого вполне хватит… – сказал Том, продолжая читать весь материал, который ему принесли.
Том знал, что из этого бреда сделать шедевр было невозможно. Но написать средненькую книжонку он бы смог. Недолго думая, Том принялся писать. Он писал быстро, не задумываясь. Все, о чем он мог думать, это о своей новой книге, а точнее говоря, о попытках её создать. Спустя час, Том написал более 10 страниц. Эти 10 страниц не имели души, они не имели литературной ценности. Это были лишь зря потраченные листы бумаги. Просмотрев их еще раз, Том схватил графин с коньяком и начал пить из него, словно там была родниковая вода. Печальный и разбитый, он надел свой пиджак и направился к выходу.
– Томи, куда ты? – спросил пьяный в стельку Адам. Можно было подумать, что его организм уже не мог существовать без алкоголя, а его кровь давно превратилась в дорогой коктейль.
– Я иду домой, – Том был сильно подавлен, и разговаривать с таким болваном, как Адам, он явно не хотел. Ему хотелось поскорее покинуть эту цитадель греха, вернуться домой и хорошенько напиться, поскорее забыв обо всем, что сегодня было.
– Как домой? А…а книга? – неуклюже вставал с дивана Адам, в попытке удержаться на ногах и успеть догнать Тома.
– Я приду завтра и продолжу. Сегодня у меня нет настроения писать. Все, что мог, я уже написал, – с этими словами, Том громко и показательно, и может даже немножко пафосно, захлопнул за собой дверь.
– Эй, Том, погоди, – кричал вдогонку Адам.
– Господи, да оставь уже меня! Я сказал, что продолжу завтра! Что? Что еще ты хочешь услышать? – глаза Тома налились кровью, а сам он уже по терял контроль над собой. Еще чуть-чуть и он бы с радостью врезал Адаму.
– Ой, ой, не злись Томи, тебе не идет. Я хотел сказать, что Лари готов отвезти тебя домой, – выбор у Тома был небольшой, либо ехать с Лари, либо идти пешком, третьего как говорится не дано.
Может быть, в другой ситуации Том бы с радостью прогулялся, но сей час он хотел поскорее попасть домой. Долгие прогулки часто вызывали у него хорошие воспоминания, вместе с тем еще больше усугубляли его душевное беспокойство. Он сел в машину. Без лишних разговоров машина тронулась.
Красивый, и в тоже время тоскливый пейзаж наблюдал он в окно. Его голову не покидали беспокойные мысли. Он чувствовал себя Титаником. Ему пророчили величие, а он медленно шел на дно. Путь обратно домой оказался недолгим, время летело для Тома слишком быстро. Выходя из машины и нервно захлопывая дверь, Том направился вон от нее.
Заходя в квартиру, первым делом Том взглядом начал искать что ни будь выпить. Что-то посильнее и покрепче, что вырубило бы его и заставило бы забыть сегодняшний день. Схватив первую попавшуюся под руку бутылку, Том осмотрел ее. К сожалению, этикетки на ней не было. И, кажется, это была далеко не водка, как сначала подумал Том. Больше смахивало на обычный спирт. Но это не остановило его, залпом выхлебав больше половины содержимого бутылки, он почувствовал недомогание. Он будто хотел спать и его глаза медленно закрывались, он понимал, что вот-вот отключится, поэтому старался подойти как можно ближе к кровати или дивану. Ловя себя на мысли: “Какого черта я это сделал”, словно камень, Том свалился на диван, убитый своим горем. Не шелохнувшись, он умиротворённо уснул. По крайне мере это так выглядело.
Отключившись, он так и не понял, что же он все-таки выпил.
Открыв глаза, он увидел перед собой море. Он был на острове, пустом безлюдном острове, который казался ему дружелюбным. Тихий бриз и звуки разбивающихся волн успокаивали его. Он понимал, что это сон. Но сон казался ему реальным, точнее он хотел, чтобы это была реальность. Реальность, которая бы не душила его своими жесткими правилами. Своими кровожадными испытаниями.
– Видимо, я хорошенько отрубился, Хотя бы во сне я могу побыть в тихом местечке, – сказал вслух Том.
– А с чего ты решил, что это сон? – неожиданно раздался голос поза ди Тома. Это был голос пожилого мужчины, который все это время наблюдал за Томом.
– А ты кто такой? Откуда ты здесь? Где мы вообще? – возбужденно засыпал мужчину вопросами Том.
– Кто я? Я твоя совесть, твой внутренний голос, твой таракан в голове. Называй, как хочешь. А находимся мы где-то в океане, – старик сидел на бревне, но в отличие от Тома, он был очень спокоен, и казалось, ничто не может вывести его из равновесия.
На нем был белый, аккуратно выглаженный костюм. На костюме не было ни складочки. Создавалось впечатление, что он был только что пошит.
– Я понял, что мы не в Нью-Йорке. Но почему остров? И почему мое подсознание – это старик? – продолжал Том.
– Я не знаю. Мы же у тебя в голове, – старик говорил медленно, но при этом излучал необычную атмосферу доброты и спокойствия.
– И как мне проснуться? – озадаченно спросил Том.
– А почему ты решил, что спишь? Разве ты не помнишь, что ты сделал?
Ты хорошенько выпил, спирта я полагаю. А потом отключился.
Лицо Тома было словно восковое. Он никак до конца не мог понять, куда же он попал и как отсюда выбраться.
– Стоп, стоп. Я что, умер? Это что – рай? На ад вроде не похоже.
– Хех. Я всего лишь твое воображение. И не думаю, что ты прожил настолько праведную жизнь, чтобы обрести рай, – насмешливо произнес старик.
Том продолжал окаменело смотреть на старика, ожидая услышать более четкий и понятный ответ, который бы прояснил ситуацию.
– Да это все смешно, но, сколько мне тут быть?
– А хочешь ли ты сам вернуться назад? Ты делал все, чтобы уйти из того мира, – улыбка пропала на лице старика. Она заменилась на серьезный и мудрый взгляд, которым старик пытался хоть как-то расшевелить тормозившего Тома.
– Я не собирался умирать. Я хотел напиться и всего-то, – начал оправдываться Том.
– Ты мне это рассказываешь? – снова улыбался старик.
– Ну, в принципе, да. А смысл? Моя жизнь превратилась в череду несвязанных между собой событий, которые только и делают, что угнетают меня. Лицемерие, бесчеловечность и скупость души. Это все, что окружает меня, – уже твердым голосом сказал Том, поменяв выражение своего лица на хмурое и недовольное.
– Ты видишь мир только в серых красках. Ты даже не пытаешься раскрасить его в другие цвета, думая, что вся палитра этого мира состоит только из мрачных цветов. Мы видим мир таким, каким хотим видеть. Ты видишь в людях только плохое и думаешь, что видишь их насквозь. Но на самом деле ты не видишь ничего. Если бы ты заглянул глубже, то разглядел бы в них и другие цвета.
– Хм. Другие цвета? И где же они? Люди слишком бездушны и самолюбивы, чтобы увидеть в них проблески человечности. Они словно продали свою душу. А вместо нее осталась лишь огромная, белая дыра, – удрученно проговорил Том, на сто процентов уверенный в своей правоте.
– Чтобы увидеть в ком-то свет, сначала надо увидеть его в себе, – спокойным тоном продолжал старик.
– Возможно, но теперь это уже не важно. Я даже не знаю, сплю ли я, или я умер, или просто отрубился, – Том запутался в своих мыслях и чувствах.
Он уже не понимал, что он испытывал, то ли страх, то ли удивление. Он уже не думал о том, как выбраться отсюда. Он все больше уверялся, что он умер и вспоминал приятные моменты из своей жизни.
– Можешь ли ты сказать, что прожил достойную жизнь? – спросил старик.
– Я не знаю. Это не мне решать. Я жил так, как считал правильным. Но это правильно для меня, а для каждого нормы свои, – ответил Том, бросая камешки в океан.
– Тогда последний вопрос. Если бы у тебя был шанс все изменить, ты бы поменял свою жизнь? Я имею в виду, предпочел бы остаться тем же писателем, либо обрести счастье семейной жизни? – сказал старик, тяжело вставая с бревна и отряхиваясь от опилок. Его глаза были так же глубоки и загадочны, а лицо сияло добротой.
– Я бы соврал, если бы сказал, что хочу все кардинально поменять. Но теперь я вижу одну простую истину. Лучше жить в незнании, чем мучиться от правды. Хех, поговорка: ”Меньше знаешь, крепче спишь” идеально бы сюда вписалась, – Том, будто смирился со своей участью.
Он словно подготовил себя к смерти в это короткое время. Оглядываясь назад и вспоминая свою жизнь, он видел в ней слишком мало счастливых моментов. Моментов, которые бы он хотел пронести с собой, как самое ценное, что у него есть.
– Ты знаешь все про всех, но ничего не знаешь о себе, – сказал старик отдаляющимся голосом
– Я так… – Том повернул голову и увидел, что старик испарился.
Сказав свою последнюю фразу, он просто исчез. И тут Том понял, что это был не обычный старик. Это не было его совестью или его тараканом в голове. Это был тот, кто указал ему на выход. На выход из ямы отчаяния. На спасительную лестницу.
Все резко начало исчезать на глазах у Тома. Он понял, что все случившееся с ним не было сном. Это было что-то наподобие видения. Правда, его все же пугал тот факт, что это видение вызвано хорошим глотком спирта. Он понимал, что ему дали второй шанс. Второй шанс на то, чтобы все изменить. Изменить свое будущее и настоящее.
Том открыл глаза и в холодном поту поднялся с кровати. Он быстренько огляделся, чтобы убедиться, что он все еще в своей квартире и живой. В голове Тома творился настоящий кавардак, который требовал уборки.
Вопросы терзали его сильнее и сильнее. Кто же был этот старик? Господь Бог? – подумал Том улыбаясь.
Было уже утро, и яркое, дразнящее солнце слепило Тома, вызывая еще большую головную боль. Состояние, в котором находился Том, было трудно описать человеческим языком. Голова страшно болела. Как будто на нее надели колокол и звонили в него целую ночь. Ноги были ватные и поэтому дойти даже до ванной было большой проблемой. Да и сил на это не было.
Том все еще сидел и пытался осмыслить, что же только что с ним произошло. Было ли это видение или знак того, что пора начать менять свою жизнь. Либо это был обычный бред сумасшедшего.
Заставив себя все-таки встать с постели, Том направился на кухню. Опершись на кухонный стол, сонными и ослепленными от солнца глазами, Том пытался найти графин с водой. Наконец увидев что-то похожее по силуэту на графин, Том тут же взял его. Буквально за несколько секунд графин был пуст. Как выбравшийся из пустыни путешественник, который уже давно не видел воды в глаза, Том жадно опустошал графин.
И, казалось бы, что может быть хуже? Тому казалось, что хуже уже быть не может. Но звонок в дверь переубедил его. Головная боль только усилилась и, как назло, неожиданный гость посчитал нужным трезвонить до посинения. С трудом оторвавшись от кухонного стола, Том направился к двери. Наконец, открыв дверь, он увидел Майка, который был явно чем-то озадачен.