Глава XXV
Мы запланировали правильно. Толик обогнал гастролеров и предупредил нас. И мы заняли позицию. Я начну с того момента, когда Наиля перед кабаком красиво “подвернула” ногу и сломала каблук. Пока она, сидя на корточках, ахала и охала, хачик – а он был один и ждал, как мы и предполагали, заказ – пулей вылетел из кафе и, не веря своей удаче, облепил Наилю участием. Она благодарно подарила ему улыбку, тряся его древнеармянскую душу вдоль и поперек и, опершись на его плечо, зашла в заведение.
Так, – довольно крякнул Павлик, – Третьяковская галерея.
“Кажется, повезло. Багдасарян, видимо, собрал жирный куш и не хочет рисковать с проститутками…”
Я вытер вспотевший от напряжения лоб.
– Ты думаешь, она сможет развести хачика на квартиру? – беспокойно заерзал Толик.
– Уверен. – Павлик.
– А вдруг не рискнет без позволения старшего?
– Ты видел, какими глазами он пожирал ее? Плевать он хотел на Ашота.
– Видел… – мрачно процедил Толик. – Лучше б не видел… – он со злостью плюнул через открытое окно. – Встречу, выколю фары…
Через минут двадцать, мы, наконец, свободно вздохнули. Наиля, трепетно прильнув к хачику, хромая, показалась у входа. Тот одной рукой “галантно” обхватил талию девушки, а другой – бумажный кулек с провиантом и что-то шептал ей на ухо, а она звонко смеялась, правда, не забывая охать, когда наступала на “больную” ногу. Каблук, видимо, ей в кафешке прикрепили. После “сладкая парочка”, не торопясь, пересекла узенькую дорожку и направилась к подъезду дома…
– Пора… – шепнул я Павлику, и мы оба выскочили из машины. Квартира была на четвертом этаже. Мы на лифте поднялись на шестой, открыли сумку, которую Павел снял с плеча, разложили содержимое на подоконнике, предварительно застелив газетой. Это были бутылка непочатой водки, алюминиевые кружки, пара рыбных консервов, которые Романов тотчас разрезал, черный хлеб и неполная банка огурцов. На дне сумки лежали две калаши-ксюши36 с завязанными изолентой двойными магазинами и несколько пачек с патронами.
Этажом мы определились во время наблюдения. Здесь собирались бомжеватые любители спиртных напитков, потому и мы соответственно выглядели. Старые джинсы, помятые кепки, небритые лица. Бомжи или выпивохи приходили к одному из жильцов, но, видимо, предпочитали расположиться на относительно чистом подоконнике подъезда. Остальным соседям или на все на это было наплевать, или они вовсе отсутствовали, так как мы никого больше не видели. Обычно к этому времени, а был уже одиннадцатый час, эти тихие выпивохи уходили.
Разлив в кружки спиртное, одну протянул мне Павлик. Я залпом опустошил ее содержимое. Нервы наши действительно нуждались в смазке.
В следующий миг мы насторожились. Послышался скрип двери и приглушенные мужские голоса. Тотчас следом за захлопнувшейся дверью кто-то, бормоча, начал спускаться вниз. С окна мы увидели, как мужская фигура в спортивке и в бейсболке вразвалку направилась в сторону кабака.
– Это другой… – шепнул мне Павлик. – Тип с Наилей был выше.
– Малыша выгнали на улицу.
– Так значит, хачи там… вдвоем? – в голосе Павла зазвучало беспокойство.
– Да. – И я был в напряге. – Значит, не поделили…
– И что теперь? – Романов потянулся к сумке.
– Она справится. Мы же договорились, если что, она должна разбить окно или кричать. Тогда вломимся, не вопрос.
– Нет ничего хуже, когда вот так ждешь… – с досадой ответил Павел и опрокинул свою кружку…
Скоро и я начал терять терпение. Сознание зарисовывало различные варианты происходящего в квартире. Мы заранее постарались учесть каждую деталь, прогнозировали варианты, в самообладании Наили же я не сомневался. Но как можно было предугадать поведение этих субъектов, судя по образу жизни – моральных уродов…
Толпа молодых ребят и девочек с шумом вломилась в подъезд. Послышался протяжный скрип вызываемого лифта. Мы быстро наполнили кружки, изображая давно “разогретую” компанию. Лифт остановился на нашем этаже.
“Черт…”
Дверь на площадку с толчком распахнулась. Несколько молодых харей и девичьих рож с красными щеками и всколоченными волосами вломились в проем.
– Твою мать!.. – кто-то с досадой выпалил при виде нас и плюнул. Видимо, сегодня на эту площадку были и у них планы.
– Замочить бы! – храбро выпалил самый хилый, стараясь изобразить крутизну.
– Сынок… – “пьяно” махнул на него как на муху Павлик. – У-уйди…
– Да ну их, пацаны! – выкрикнула звонкая девичья глотка. – Айда наверх, к Севке…
Мы напряженно прислушались к шуму поднимающегося лифта, стараясь угадать следующую его остановку и с облегчением вздохнули, когда шум этот затих на самом, кажется, верхнем этаже.
Вновь вереница безжалостных мгновений.
– Надо было ей дамский пистолет дать, – пробормотал Романов.
– У нее баллончик, – ответил я, вытирая капли пота со лба.
– Если вернется третий, надо вслед рвануть в хату, я больше не могу… – Павел схватил бутылку и приложился к ней.
Я не ответил. От напряжения, кажется, и у меня в голове готовы были лопнуть сосуды…
– А зачем вообще эту несчастную отправили в этот притон? – вдруг возмутилась Гюля. – Какого черта? Я бы в жизни не согласилась.
– То вы… – вздохнул Длинный, у которого в голосе послышалась досада. Видно было, он заново переживал эти нелегкие мгновения. – А то она…
Гюля фыркнула и хотела ответить, но не успела.
– Вы надоели. Я щас уйду!.. – Длинный решительно заявил.
Все зацокали на Гюлю, да так, что она убежала в ванную комнату и оттуда крикнула:
– Шантажист!
Длинный снисходительно улыбнулся, продолжил…
– …Потому, когда заново заскрипела дверь, у нас остановилось дыхание. Схватив калаши, мы тихо подошли к перилам. Поверьте, я пережил смерть брата, изменение психики от этого горя мамы, обвинение в убийстве и т.д., но реальные седые волосы у меня появились, кажется, в эти мгновения.
В следующий миг услышали чьи-то крадущиеся шажки по ступенькам.
– Наиля!.. – с облегчением вздохнул Павел, подымая голову из-за перил…
Пропустив нас в квартиру, Наиля бесшумно закрыла дверь на замок и молча указала на комнату, где хачи лежали кто где. Ашот отключился на раскрытом диване, где, наверное, и любил проводить оргии. Одна нога с тапочком на босую ногу смешно болталась, а другая была согнута. Край белой майки с изображением какой-то хипповатой девицы, почему-то смотрящей в свой округлый зад, задрался вверх и оголил отвратительное пивное пузо со вспотевшей вонючей растительностью. Редкие, слегка вьющиеся волосы прилипли к его блестящему под электрическим светом лбу. Ашот раскатисто храпел и удивляло, как он не просыпается от своего рыка.
Другой хачик растянулся плашмя на полу. Наверное, перед падением сидел на стуле, а после отключился и свалился. На столе лежали куски остывшего свиного шашлыка в разрезанной поперек буханки хлеба и прочая закуска к разнообразным спиртным напиткам. Картину завершала большая хрустальная пепельница, доверху наполненная окурками, отвратительный запах которых, казалось, впитался повсюду. Я впервые может со дня знакомства посмотрел на Наилю с восхищением. В этом хрупком теле скрывался непоколебимый дух воительницы.
– Сколько же ты им накачала клофелина?
– Я вообще-то впервые в роли аферистки, – иронично ответила она, – потому о дозах не имею нормального представления. По две таблетки, чтобы наверняка. Подумала, в худшем случае сдохнут, что невелика потеря.
– Слона можно было завалить… – присвистнул Павел.
– А как все провернула? – улыбнулся я.
– Представь, без особого напряга. Я Арсену, – она показала на валяющегося под столом хачика, – в кафе наплела, что завтра собиралась на собеседование в иностранную фирму. А теперь нога опухла и вряд ли это получится. И стала скулить. Тут он начал мне золотые горы сулить. Мол, мы такие крутые-борзые, самую лучшую работу для тебя найдем. Смотрю, он не на шутку втюрился и даже не хочет меня в квартиру брать, чтобы ни с кем не делить. И тогда я сделала вид, что собираюсь уходить. Мол, больно, надо отлежаться. Только тогда он нехотя пригласил, попутно объяснив, что его босс сможет решить любые вопросы. Ну, я помялась для приличия, после прикинулась ушастиком и согласилась подняться к ним на чашку кофе, чтобы обсудить вопросы трудоустройства.
Ашот же, как меня увидел, сразу встал на задние лапы и начал слюни пускать, что не понравилось Арсену, который в бессилии зыркал на босса. Одного подельника Ашот без проблем выпроводил. А этот что-то на своем балакал и не хотел уходить. Тем временем я предложила выпить шампанское, подумав, что клофелин в нем лучше растворится. После первого бокала они продолжали базарить, из чего я поняла, что Ашот хочет и Арсена выпроводить, как бы используя служебное положение. Но тот уперся и ни в какую. И тогда они оба вышли на балкон, якобы покурить на свежем воздухе, на самом деле перетереть вопрос. Ну, я в этот момент и…
– Красава!.. – я ее похвалил, смущенно уловив радостный блеск в ее глазах. – Ты не определила, где бабло?
– Думаю, там… – она показала на небольшой шифоньер. – Ашот оттуда деньги достал и дал товарищу, ну, тому, который вышел.
Мы не успели проверить догадку, поскольку услышали тревожный голос Павла, занявшего позицию у окна, из которого как на ладони прослеживалось пространство от кафешки до дома.
– Афтунг! Хачик идет…
Третий армянин с той же развязной походкой возвращался. С ним также расправились быстро. Дверь открыла улыбающаяся Наиля в мужской сорочке, едва прикрывающей ее точеные ножки. И пока хачик сориентировался, таращась на возникшее перед ним волшебное видение, тяжелый кулак Павла кувалдой опустился на его шею…
Бац!
Длинный по инерции стукнул кулаком по столу, как бы изображая процесс. Посуда тревожно зазвенела. Курочка, в которую успел воткнуть вилку Бакинец, выскочила и влетела на тарелку Ветерана в тельняшке, забрызгав его капельками жира. Тот открыл глаза и обалдело уставился перед собой.
– А наливать?.. Хг… – он противно икнул.
– Дьявол! – с досадой воскликнул Бакинец, наблюдая, как полудремлющий Тельняшка вцепился зубами в его курицу.
– Да пусть хоть закусит, – усмехнулась Гюлечка, – может, режим очеловечения включится.
– Целая бройлерская ферма этому не поможет, – мстительно пробурчала Аталай.
– Что-то эти куры… раскудахтались… – попытался пьяными мозгами осознать услышанное Ветеран в тельняшке.
– Ты закусывай, голубчик, закусывай. Мозги надо подпитывать… Так что же дальше было? – вновь обратился к рассказчику Прилизанный. – Не смакуйте наше терпение…
– Мы запеленали хачиков как младенцев и прислонили к стене, – отпив несколько глотков минеральной, продолжил Длинный. – После ринулись к шифоньеру, на дне которого нашли то, что искали. Черная спортивная сумка была наполнена 100 долларовыми купюрами США в пачках. Мы насчитали 240 тысяч с лишним. Позже посчитали, тогда было некогда.
За диваном нашли дипломат, в котором обнаружили записи оперативного характера. Короткие заметки и тексты были в основном на армянском, в некоторых местах же на русском, что помогло определить их назначение. Позже Саламова переправила их в Баку, и только тогда по-настоящему осознали, как нам повезло. Короче, у нас на руках оказался список лиц армянской национальности, занимающихся предпринимательской деятельностью в городе Москва, и области, и сотрудничающих с военными спецслужбами Армении. Эти люди были подконтрольны в том числе и организации Корейца через Спартака Манучарова.
Кроме информации на “доноров”, кто сколько заплатил, с именами, адресами, у кого сколько долгов осталось, разные отметки в плане бизнеса и т.д., определили лиц, ведущих агентурную деятельность. Разумеется, они были записаны под псевдонимами, но некоторые “засветились” и настоящими именами.
Каждую деталь я не буду упоминать, скажу лишь, что особенно меня заинтересовало. Наши аналитики выявили среди записей несколько псевдонимов откровенно азербайджанского характера. Их я хорошо запомнил: “Мамед”, “Турк”, “Алихан”, “Алим”… В коротких заметках было зафиксировано время и места встреч, переданные им суммы. В одной из бумаг речь шла о деятельности некоего Алимардана, которого идентифицировали с “Алим”. Позже мы его легко вычислили на одном из предприятий Спартака Манучарова и ликвидировали. Он оказался активным источником информации для противника, поскольку брат его занимал ответственный пост в структуре МО Азербайджана.
“Алим” являлся скрытым наркоманом, “обиженником” – это достаточно распространенный тип неудачников и слизняков, но не в блатном смысле. Они привыкли во всех неудачах винить кого угодно, но только не себя. Это и невнимательные родители, и соседи, и власть… В общем, законченная мразь…
– Подождите, что значит ликвидировали? – ошарашенно промолвила Аталай. – Вы его убили?
– Да! – раздраженно выпалил Длинный. – Что его, по голове надо было гладить? Он продался противнику в обмен на деньги и дозы и, по обнаруженным нами текстам, был у них в определенном “почете”. Часто ездил в Баку, якобы проведать семью, на самом деле выполнял задание заказчика, выманивал информацию у брата и у его окружения. Предателя аккуратно пырнули ножом под сердце в подъезде, где он снимал квартиру. Всего за пятьсот зелененьких. В кармане оставили дозу и шприц, чтобы отвлечь следствие. Впрочем, его никто и не стал искать.
– Кто п… пырнул? – вновь пролепетала Аталай, с округлившимися от ужаса глазами. – Вы?
– Это Толик. Вернее, его люди. У Младшего была масса связей среди беспредельной шпаны и скинхедов, с которыми он сталкивался в боксерских залах. Те даже для удовольствия могли замочить “темнокожего”, тем более, если на него кто-то из своих зуб имел. Скинхеды иногда проводили для ново поступающих такого рода проверочные мероприятия. Типа, боевое крещение.
– Господи, вот мрази!.. – прошептала Гюля.
– Кто спорит… Но в данном случае их мерзость послужила по назначению.
– А брат его не искал? – спросила Аталай. – Вы, кажется, упомянули, что он был важным военным чином?
– Ему в скором не до брата стало. Люди Мусаева конкретно за него взялись. В результате, был снят с должности, так как в его служебной деятельности обнаружили массу изъянов. По одному из эпизодов открыли уголовное дело. Кажется, он кого-то устроил за плату в оборонное ведомство.
Впрочем, к шпионажу он не был причастен. Алим его втемную использовал.
– Приказ о ликвидации поступил из вашей Конторы? – как бы между прочим спросил Прилизанный, не смотря в глаза оппоненту.
– Нет, конечно… – ухмыльнулся тот, качая головой. – Просто Наиля передала мне слова Мусаева – как таких людей земля носит? Несколько раз повторила, как бы с настойчивостью, не отрывая от меня взгляда. Мол, чтоб они сдохли, а в особенности этот Алим. Почему-то он Старика больше разозлил.
– Могли бы арестовать, когда он в Баку возвращался… – бросила Гюлечка.
– Не могли. Армяне, поверьте, не идиоты. Сразу поняли бы что, засекли их агента. А так, убийство с криминальной подоплекой.
– А как другие предатели? – спросил Прилизанный. – Их тоже… ликвидировали?
Длинный покачал головой:
– Не успели. “Мамеда” и “Турка” установить не удалось. На армянских предприятиях работали несколько “Мамедов”– Магомедов из Азербайджана, как понимаете, это достаточно распространенное имя. И под “Турком” мог подразумеваться любой азербайджанец. Честно говоря, у нас времени не хватило на основательную установку. Последующие события оказались столь фатальными, что не до этого стало…
Но “Алихана” успели вычислить. Выяснили, что этот субъект уже является российским гражданином и был на стадии разработки у Багдасаряна. Он был разбогатевшим торговцем фруктами на Петровско-Разумовском рынке. По характеру доверчивый, любитель разных утех, в том числе и амурных, он был членом какого-то российского землячества азербайджанцев. Амурова же стрела сыграла с ним злую шутку в лице сексапильной армянки Лолиты, которая устроилась на одну из его точек продавщицей. Она была уроженкой Минвод и была внедрена к “Алихану” людьми Багдасаряна. Впрочем, наш “герой” всюду ее представлял, как грузинку. Короче, мы шепнули про эту связь в его землячество, в том числе и о подозрительной деятельности самой Лолиты-Лолы, и в скором ни Алихана, ни его протеже на этом рынке не оказалось. Азербайджанцы так на него разозлились, что, говорят, полностью разорили его бизнес, и он, не солоно хлебавши, уехал в какую-то российскую глушь заново испытывать счастье с помощью отечественных фруктов.
– Так ему надо, козлу! – удовлетворительно крякнул Прилизанный. – Но, опомнившись, покраснел.
– Однако! – улыбаясь, осторожно намекнула Гюля.
– Были ли другие интересные эпизоды в этих бумагах? – не унимался Прилизанный.
– Тексты были короткие, скорее заметки. Вероятно, этот Ашот или кто-то другой сделал отметки для последующего составления справок-отчетов для своего ведомства…
Интересные… К примеру, мы выяснили, что противник, кроме прочего, проявляет интерес к российским НИИ, которые в это время находились в плачевном состоянии из-за скудного финансирования. Я забыл фамилию, указанную в одном из текстов армянина, которого хотели протолкнуть на руководящую должность в одном из НИИ города Москвы. То ли Айрикян, то ли Арутюнян… Мусаев очень интересовался по этому эпизоду, просил исчерпывающую информацию. Мы позже собрали и отправили. Что было дальше, не знаю…
Позже, заинтересовавшись этим направлением, мы вычислили в одном из московских НИИ физика-азербайджанца и дали на него наводку в Баку. Мусаеву удалось с ним контактировать и оказалось, что он достаточно талантливый ученый, в том числе в области военных разработок. И что немаловажно – большой патриот. Его очень угнетало тогдашнее состояние Азербайджана, оккупация Карабаха и прочее. Он тотчас предложил свои услуги и обрисовал несколько интересных проектов в области военных технологий.
– Каких? – взбодрился Прилизанный.
Длинный на миг призадумался:
– Помню один. Кажется, назывался “самонаводящиеся сухопутные торпеды”, реагировавшие на тепловые, световые, электромагнитные излучения бронетехники или иного оружия на скрытых позициях противника. Как мне объяснили, хоть я и не так грамотно понял, по назначению и устройству эта установка была схожа с современными управляемыми ПТУР-ами37, могла запускаться вручную, с легкой бронетехники или же с полноразмерного пикапа тяжелой категории в зависимости от мощи снаряда, местности и характера боевых действий.
Не забудьте, речь идет о 90-х…
– Вы, вернее, оборонное ведомство, воспользовались услугами этого физика? – Прилизанный чуть не уронил очки, которые снял со вспотевшего носа.
– Нет.
– Почему, черт возьми? – с досадой прошипел чинуша.
– Хрен его знает. Спросите что-то полегче.
– Хотя бы помните его имя?
– Помню. Но зачем подставлять человека? Все надобно было вовремя делать…
В текстах какая-то Римма с Монтина жаловалась на ее недостаточное финансирование. Грозилась
покинуть Баку, если ее вопрос не решат. Рядом аккуратно была поставлена, типа резолюции – “срочно”.
Всего не вспомнишь…
Тогда же мы быстро собрались, захватили с собой, кроме денег и дипломата оружие, которое обнаружили в квартире – два пистолета “ТТ” и “Макар”. Нашли и две эргэдэшки38. Гранаты оставили, но поменяли месторасположение – “спрятали” под ванной…
– А это зачем? – Аталай.
– Чтобы менты нашли, – коротко подсказала Гюлечка.
– Да-а, батюшкины гены проявляются, – уважительно подакал Бакинец.
Гюлечка расплылась в улыбке.
– А деньги куда дели, братан, – вдруг оживился Бакинец. – Подумай только, столько бабла! Только не говори, что оформили на Контору. Потому что, если ты это скажешь, я открою окно и как Маугли буду выть с третьего этажа на луну.
– Луна еще… вообще-то, не взошла… – смущенно откашлявшись, ответил Длинный. – Ты меня вечно перебиваешь…
– Не оформил! – Бакинец довольно ухмыльнулся Ветерану в тельняшке. – Наш человек.
– Кстати, так было бы порядочно, – съязвил Прилизанный.
– Вы считаете меня непорядочным? – спокойно спросил Длинный.
– Возможно, я не так выразился… – покраснел оппонент.
– Все нормально. Дело в том, что порядочность, как и другие определения, типа совесть, честь и т.д. – понятие относительное. Тут нет правил, у каждого свой обзор. Ведь и я, не в обиду, вас недостаточно порядочным считаю из-за того, что вы служите власти в обмен на разные бонусы, тогда как большинство простых граждан их не имеют. И дело вовсе не в том, что у нас хорошая или плохая власть, а в том, что любая власть – инструмент для порабощения трудящихся…
– Ваши анархистские мысли, которыми вы и ранее бредили, мне абсолютно неинтересны, – с показным равнодушием перебил Прилизанный, притворно зевая. – Они беспочвенны, вредны для простого обывателя, поскольку затуманивают его сознание нереальными грезами и опасны для любого общества. У вас нет даже альтернативной программы против института власти, который плохо-хорошо регулирует человечество. Может, есть? – с сарказмом спросил он.
– К сожалению, нет, – вздохнул Длинный. – Единственное, что я могу предложить, надо построить храм справедливости в своей душе, пусть даже исходя из этих относительных определений.
– Братан, плевать хотели люди на твои определения, – хмыкнул Бакинец, – как и плевали они на других созревших для справедливости умников. Ты лучше не дави на психику и сообщи, куда дел бабло?
– Точно. Хватит мозги пудрить! Скажи, куда заначку стырил? – совершенно отрезвел от алчности
Ветеран в тельняшке.
Длинный осудительно покачал головой:
– Нетерпение, как порок, присуще более женщинам…
Да, чуть не забыл… Перед уходом я попросил братьев слегка разукрасить физиономии наших клиентов, особенно Ашота, чего они незамедлительно сделали, даже не вникая в суть. В процессе экзекуции пленные, видимо, в полуотключке мычали под закутавшими их лица покрывалами, так как в рот им всунули кляпы. Все было выполнено согласно договору с Арамом, который хотел отбить им охоту ко всякой деятельности в Москве, что и нас устраивало…
Через три дня после описанных событий мы встретились с Арамом, как и условились, в пивнушке, где он все последующие вечера меня ждал. Мы сдержанно поздоровались и заказали пиво с креветками. Лишь убедившись, что мы не в досягаемости чужого слуха, Арам тихо сообщил:
– Их разместили в больницу. Ведется следствие. Мы с Учителем позаботились, чтобы все наши узнали. Не думаю, что после такой лажи вояки вновь появятся.
– Может появятся другие, – я улыбнулся, – но у вас будет повод послать их куда подальше.
– Это верно, – улыбнулся и Арам. – Но надо было убить хотя бы Ашота. Он оскорбил Учителя.
– Это усложнило бы дело, эти люди непростые, сам знаешь… А Ашот и так убитый. Ведь он представлял себя крутым парнем, а подставился как обычный лох.
– И это верно… – еще больше просиял Арам. – Крутой орешек изнутри оказался гнилым… А где деньги?
– Не знаю. В квартире их не было… – я притворно зевнул. – Может и были, но мы торопились… А что, они реально пропали?
– Говорят, да… – Арам пристально посмотрел. Улыбка растаяла.
– Так это к лучшему. Теперь с Ашота будет спрос за профуканное народное бабло.
– Наверно… – Арам немного промолчал, потупив взгляд, после добавил:
– Надо развить эту мысль…
Я не ответил. Пиво было холодное и приятное на вкус. Допивая, я подумал, неплохо бы повторить заказ.
– Ты больше ничего не хочешь сказать? – Арам прикурил сигарету и затянулся.
– А что? Дело сделано. Претензии есть?
– Претензий нет… – я заметил знакомый блеск в его глазах, который он, кажется, постарался погасить. – Вот… – он вытащил из внутреннего кармана упитанный пакет и швырнул в мою сторону. – Как договорились. Можешь не считать…
Я улыбнулся. Арам не способен был скрывать чувства. Он посчитал меня хапугой, как тот парень, который его ограбил. Но я действовал по понятиям. Трофейный дележ между нами не был обговорен. А задачу я выполнил.
Я слегка отодвинул пакет обратно.
– Думаю, в этом нет необходимости. Считай, я тебе оказал услугу. Дружескую услугу… Ведь друзья должны помогать? Сегодня я тебе, завтра ты…
– И это верно… – Арам на глазах просветлел. Но, думаю, деньги были ни при чем. Пакет он небрежно всунул обратно. – Повторим? – он указал на пустые бокалы.
Я кивнул…
– А зачем вы прямым текстом не признались, что деньги взяли? – спросила Аталай. – Зачем усложнять?
– А зачем лишняя болтуха, милая моя, – Длинный после паузы ответил. – Кто знает, какой оборот это дело приняло бы. А так, был такой итальянский фильм под очень актуальным названием: “Я знаю, что ты знаешь, что я знаю”. Мы друг друга поняли.
– Что было дальше? – Прилизанный. – Наверное, было продолжение этой истории?
– Вы правы… – вздохнул Длинный. – И, к сожалению, оно развилось не в лучшую сторону. Мы не рассчитывали на такой сюжет. Ведь все ходы противника невозможно рассчитать даже на шахматной доске, а это жизнь.
Через неделю расстреляли Артура…
– Вай, что вы говорите, – ахнула Аталай. – А его зачем? Такой хороший армянин был. Не хотел войны…
– Хороших армян не бывает! – зло рявкнул Ветеран в тельняшке. – Бывают относительно хорошие армяне.
– Ты смотри, протрезвел! – с сожалением констатировала Гюлечка.
– Так налейте… – предложил Бакинец. Все одобрительно закивали.
– Не понял!.. – разозлился вдруг Тельняшка. – Вы что, спаиваете меня? Не буду! – он решительно отодвинул бокал, который наполнил ему водкой Арзуман.
– Тогда молчи и не воняй, – огрызнулся Бакинец. – Без тебя тошно…
Прилизанный привычно застучал по столу…