Глава XXIII
С Арамом мы встретились недалеко от гостиницы, в ближайшем сквере. Я за ним отправил Павла, и он указал на мою скамейку. Арам медленно, засунув руки в карманы своего длинного черного пальто, приблизился.
– Ну, здравствуй, дорогой… – он улыбнулся. Я встал навстречу, и мы сдержанно поздоровались. – Правильно сделал, что выбрал открытое место. Эти кафешки и кабаки с их тупой музыкой мне на нервы действуют. А тут тихо. Птички щебечут… – после паузы с грустью добавил:
– Как на кладбище…
Я вспомнил про его болезнь. Словно в подтверждении, Арам вытащил платок и вытер губы.
– А ты не рискуешь, что, встречаясь со мной, будешь опять посмешищем у земляков? – я решил уйти от загробной темы.
– И так смеются, – он махнул рукой, – разве людям рты зашьешь? А я и не обижаюсь. Заслужил…
– Назови его, мы разберемся.
– Зачем? – он удивленно посмотрел. – Думаешь, сам не справлюсь? У него на родине тоже враги, и их кинул. Далеко не уйдет, уже идут по следу. Прячется под Питером…
Немного подумав, он опять махнул. Я еще с бара запомнил эту его привычку.
– …Он несчастный человек. Его Бог накажет. Бог не фраер, предателей не любит.
– А как же его долги?
– Это для него большие деньги, для меня так… Часть оплатил, а часть списала братва… – он вновь задумался. – Глупый. Я присматривался, хотел помочь…
Мы замолчали. Арам закурил. Протянул пачку и мне. Я отказался.
“Арин-берд…”
Невольно вспомнил убийство гизира Мамедова.
Кажется, Мансуров прав, он явно что-то хочет предложить, пока колеблется.
Арам начал издалека.
– Ты молодец. Этого Рыжика ниже плинтуса опустил. Все пацаны ржут. И спасибо за коньяк, ты его вовремя послал…
Я кивнул и в душе улыбнулся. Братва в тот момент, наверное, отчитывала его за демарш с очередным “турком”.
– Мы про тебя кое-что узнали… – он исподтишка взглянул.
– …
– Этот Рыжик – стукачок у Федьки, шлюшек ему поставляет. Потому нахальный такой. Ты его остерегайся.
– Да он червяк, – я улыбнулся.
– Червяк-то червяк. Но подлый червяк… – Арам щелчком выкинул докуренную сигарету в урну, но промахнулся и с досадой добавил:
– Федька на тебя зуб точит. Считай, это дружеское предостережение.
– Зачем ты это делаешь? – я действительно озадачился. – Я для вас чужой.
– Это Федька чужой. Еще ганд…н и стукачок. Рано-поздно пришьют. А ты свой, хоть и наполовину…
Он, как мне показалось, снисходительно улыбнулся.
“Надо же…”
Я посмотрел на часы и решил помочь.
– Зачем я вам понадобился?
Арам немного сконфузился.
– С чего взял, что понадобился?
– Не Рыжика же ты пришел обсуждать?
Он не ответил и вновь потянулся за сигаретой.
– Арам, переходи к делу, – я присмотрелся в его вдруг забегавшие глаза. – Я тоже про тебя разузнал. Обещаю, если что-то не устроит, я просто забуду. Можешь мне верить.
Он глубоко затянулся. Я заметил дрожь в его руках, когда манипулировал с сигаретой.
– Ладно, давай начистоту. Нельзя до конца быть уверенным в человеке, но почему-то ты внушаешь доверие.
– Звучит интригующе… – я сосредоточился.
После нескольких затяжек и сопровождающего сухого кашля он начал:
– Знаешь, наша масть далека здесь от войны. Мы хотим лишь, чтоб был порядок: народ не борзел, менты не беспредельничали, зоны грелись, и овцы были целы, и волки сыты. Кто из какого народа при таком раскладе имеет последнее место, но каждый пастух, хочешь не хочешь, больше пасет свое стадо, чем лезет к соседям. Ты согласен?
Я кивнул. Мысли начали хаотично метаться и мною овладело волнение. Я чувствовал, что сталкиваюсь сейчас с той волшебной удачей, которая выпадает в судьбе разведчика, может, раз в жизни…
– Где-то года два-три назад тут появились какие-то типа крутые ребята из Еревана, – начал, не торопясь, Арам. – Мне сказали тогда, что у них был список чуть ли не всех состоятельных армян Москвы. В общем, эта военная шайка начала объезжать предприятия и точки нашего брата, и требовать пожертвования для общего дела. Ну, ты понял… – немного замялся Арам. – Типа, до победы осталось мало. Русские, америкосы, не знаю еще какие ху…есосы за нами, скоро турков, то есть вас, вытурим за Куру и объединим все наши земли.
Многие поддались на эту туфту, а те, которым все это было по фени, и я в том числе и братва наша, тоже дали им в лапы немного лаве. Пойми, мы просто хотели, чтобы от нас отвязались. У всех в Армении родня, и сами порой ездим и не хотим портить отношение с властями. В принципе, мы привыкли, что периодически какие-то голожопые из Армении приезжают сюда и клянчат деньги. Главное, сами ничем не помогают, но как дело доходит до лаве, все патриоты. Правда, всегда у меня в голове крутилась одна мысль: а кто контролирует этот поток? Куда реально деваются деньги?
А этим военным, видимо, процесс понравился, и они постепенно начали не просить, а требовать, заодно и увеличили ставки… Тьфу… поборы. В общем, дело поставили на конвейер и даже установили сроки. Когда люди реально возмутились, те показали зубы. Кого-то застрелили, кого непонятно почему пырнули, а у некоторых на родине начались проблемы – их арестовывали прямо у трапа при возвращении.
Ты знаешь, армяне – трудолюбивый народ, и кусок хлеба мы здесь, среди русаков, зарабатываем кровью и потом. А эти карабахские вояки, которые щас у нас у власти, решили грабить народ не только там, но и здесь. Мы провели расследование – у нас свои каналы, и убедились, что действительно львиная доля этих денег оседает в чьих-то карманах, превращаются в виллы и банковские счета, в том числе и здесь, в России. Парни настолько наглые, что даже не скрывают свои приобретения.
Тогда люди обратились по инстанции, то есть туда, куда и следовало обращаться при таких вопросах… – Арам опять покосился на меня. – Мол, что происходит? Разберитесь!..
Нет, я лично считаю, что те армяне, которые вошли под крышу Корейца, сделали правильный выбор. Это серьезнее, чем разные солнцевские, измайловские, таганские… – Арам сплюнул. – Рано-поздно всех отстреляют…
Я невольно улыбнулся. Бригады с воровским миром никогда не ладили, хотя вынуждены были терпеть друг друга. Конкуренция.
– …И знаешь, какой ответ мы получили?
– …
– Смысл звучал приблизительно так: ребята, меж собой сами разберитесь. Мол, если славяне, чехи, хоть кто, мы их погасим. А разные армяне – это мелочь.
– Так может действительно мелочь?
– Ничего себе мелочь? – Арам с досадой начал искать свою пачку сигарет. Наконец, вытащил ее из внутреннего кармана. – Ты не понял, братан? За ними государство стоит, со всеми вытекающими отсюда нюансами. Кореец, если захотел, отстрелял бы их как птичек. Но не захотел влезать в политику, понимаешь? Политика – дерьмо даже для Корейца…
Я понял. Организацию с этой военщиной тоже связывали взаимные интересы и, возможно, гораздо серьезнее. Об этом я кое-что изложил.
“Чего же он задумал?”
Я все еще не мог уловить ход его мыслей.
– Ты хочешь, чтобы я попросил Корейца вам помочь?
Арам снисходительно улыбнулся:
– Слушай, мы все обо всех знаем. Ты для Корейца слишком мелкая сошка, чтобы он к тебе прислушался. И еще, если он однажды сказал нет, то никто не изменит его решение. Мы это тоже знаем.
– Тогда…
– Ты послушай, не перебивай. И про наш базар не должен знать никто, даже Мансур. Мы знаем, что ты в его команде…
Арам посмотрел на мои недоуменные глаза и вдруг резко все выложил:
– Ты должен их… образумить. Мы хорошо заплатим.
“Образумить…”
– Ты предлагаешь, чтобы я пошел против Корейца?
– Слушай, почему сразу против? – Арам вновь привычно махнул. – Они что, тебе запретили бы замочить пару мерзавцев? Ты им просто ничего не скажешь… – он на миг промолчал, после тихо добавил:
– У тебя ребенок родился. Левак не помешает…
“Вот оно… ” – я понял. Меня воспринимают как киллера. А намек насчет ребенка… То есть, про тебя все знаем. Подставишь, даже ребенка не пощадим…
Я в упор посмотрел в глаза Арама. Он свои отвел. Из пачки вынул сигарету.
– В общем, это заказ…
– А без разницы. Мы хотим решить проблему. Хочешь с ними воспитательную беседу проводи, только вряд ли прок будет. А так, если исчезнут несколько мразей, поверь, никто по ним панихиду не будет справлять.
У тебя свои люди. Ты сможешь…
– Мне надо подумать.
– А что думать? – вновь этот нетерпеливый жест. – Скажи да или нет. Если да, то я нарисую тебе всю картину и дам аванс. Если нет, закрыли тему и разбежались. И лучше нам не видеться…
Он сигарету пальцами так помял, что решил выбросить. Вытащил новую и на этот раз закурил. Жадно втянул ароматный дым. Табак его немного успокоил.
– Арам, а почему я? – наконец я задал вопрос, который, наверное, он и ожидал. – Ведь я азербайджанец…
Он объяснился предельно ясно:
– Мы сами не можем. Сразу вычислят. Мы с ними базланили, ругались…
Со стороны нанимать рискованно. Тема может просочиться.
А ты пока “человек-невидимка”. Мы знаем, ты аккуратный, знаешь свое дело.
И мы тебя не воспринимаем как азербайджанца в классическом определении. Ты азербайджанец, женившийся на армянке – седьмая вода на киселе для всех. То есть, тебе и те, и другие по фене. Тебе важна семья. Это нас устраивает…
Немного помолчав, он произнес мысли вслух:
– Даже хорошо, что ты азербайджанец…
“То есть никому и в голову не придет, что армяне заказали своих азербайджанцу. А в случае провала мотив “на лицо” – азербайджанец мстит армянам за то, что те деньги собирают для войны в Карабахе.
Я буду молчать, так как в случае огласки Кореец не простит мне самовольство, а Мансур – обман, поскольку ждет отчета от этой встречи.
Вот те и воры. Даже дьявол не смог бы лучше придумать…”
– Вас за столом было человек восемь. При таком количестве тайна перестает быть тайной.
– С этой позиции я отвечаю головой.
– Ты говоришь, про тебя это знаем, другое знаем…
– Знать про всех, с кем пересекаются наши пути, это обычная практика. И только в том случае, если ты становишься проблемой, вся эта информация оборачивается против тебя. Но в этом деле только ты, я… и еще один человек…
Я вопросительно взглянул.
– …Тот, который все придумал. Его имя тебе незачем знать. Со временем сам догадаешься… Он мой учитель, считай, отец. Всему, чего добился в жизни, я обязан ему. Мне-то по лодыжке, а он здорово рискует. Потому будет немой при любом раскладе.
– Почему тебе все равно? В смысле, ты крутой?
Еще недавно горевшие его глаза потускнели.
– В смысле, мне недолго осталось…
Я понял. Он выполнял, может, последнее в жизни задание своего цеха и эту тайну должен унести в могилу.
– Скажи, Арам, – я решил все выяснить до конца, – мои родственники участвуют в этом военном процессе?
– Конечно, братан, – усмехнулся он, – и, естественно, тебе не скажут – ты все-таки айзер… Брат твоего тестя Спартак с ними в одной упряжке. Еще тот зверь. Это он собирает для военных сходку армянских воротил, которые находятся под крышей Корейца. По существу, люди платят и тем, и другим. Эти тупорылые трудоголики обращаются по своим бедам к кому угодно, только не к тем, к кому полагается… – он вновь зло сплюнул. – Ничего, и с них спрос будет… Кстати, Спартак входил в какую-то карабахскую организацию, которая заварила эту кашу.
– “Крунк”, что ли?
– Нет, там другое было… – он попытался вспомнить, но безрезультатно. – Самвел, тесть твой, сидит как овощ. Для него вся эта туфта не имеет значения, тем более зять – азербайджанец. Но молчит из-за брата… Да, еще артачится сын Спартака Артур. У того вообще нет тормозов, и он кроет военных чуть ли не матом. На этой почве конфликт с отцом. На последней сходке Спартак хотел его ударить, люди вмешались.
– А почему он против?
– Он понимает, что это лохотрон. В принципе, все понимают, кроме нескольких дебилов. Просто Артур не боится. Кто его тронет, он сын Спартака. Из-за отца же открыто не может выступить, потому требует прозрачность в финансах. Предлагает посадить собранные деньги на специальный счет их военного ведомства. И чтоб эти вояки каждый раз отчитывались перед общиной – что, куда, зачем…
– А те?
– Против, конечно. Лаве от них тогда уплывает… И еще, на этой сходке эти твари моего наставника реально оскорбили, когда тот поддержал Артура… – Арам стиснул зубы. – Нельзя вот так просто оскорбить уважаемого человека. Мы сами их с удовольствием загрызли бы, но Учитель против.
– Он мудрый человек.
– Да-а, мудрый… – глаза Арама вновь блеснули. – Самый умный, я только его и слушаю. Он меня с малолетки лепил. Все его или уважают, или боятся. А эти твари взяли и оскорбили…
“И подписали себе приговор.”
– …Меня не было тогда, повезло этому ублюдку, я бы не стерпел. Зовут его Ашот Багдасарян. Он главный. Он должен быть наказан…
Арам вдруг как бы очнулся:
– Слушай, ты все спрашиваешь, спрашиваешь… Я тебе, считай, весь расклад выложил, а ты так и не ответил: берешься за дело или нет?
– Сколько?..
Арам облегченно вздохнул, и бледное его лицо чуть порозовело. Раскрыл он мне действительно всю колоду, прикинь, если выяснилось, зря. В этот день мы с ним многое обсудили…
Глава XXIV
Сходка армянских воротил г. Москвы, сгруппировавшихся вокруг Спартака Манучарова, проводилась на его стекольном заводе в Мытищах. Информация Мусаева подтвердилась.
Предприятие неплохо работало и в советское время. Во время развала страны оно сначала целенаправленно обанкротилось, а после за копейки было приватизировано предприимчивым Манучаровым. В завод были вложены нехилые деньги, вмонтировано современное оборудование, были приглашены специалисты из Франции, обучен технический персонал, и все это в последующем оправдалось. Попробуйте представить масштабы строительства для такого мегаполиса, как Москва и области, и все поймете. Ведь были еще и другие регионы, где экспедиторы-агенты Манучарова, вроде Эльшана Мансурова, шныряли в поисках клиентов и выгодных заказов. Одно время какая-то Бригада хотела отобрать прибыльный объект, но не успела. Спартак вовремя вошел под крыло Корейца. Посодействовал процессу Эльшан. Потащил Спартак с собой и все свое предприимчивое армянское окружение.
Вот и военных из Армении решили принять на этом заводе, когда те появились. А им место так понравилось, что попросили у хозяина выделить небольшое помещение, которое стало их как бы штаб-квартирой. Тут постоянно околачивались какие-то подтянутые тихие субъекты с исторической родины и, как правило, никто у них не спрашивал, кто они и чем занимаются. Постепенно с их подачи Спартак уволил с завода или перевел на другие объекты всех лиц неармянской национальности. Об этих и других нюансах я позже узнал, когда повторно встретился с Арамом для обсуждения деталей…
– А сколько вам обещали за выполнение заказа? – это спросила Гюлечка.
– Какое вам дело? – слегка удивился Длинный. – Решили финансовый аудит проводить?
– Мне интересно. Ведь принимая заказ, вы практически должны были выступить в роли киллера.
– Вот оно что… – ухмыльнулся Длинный. – Вы намекаете на неправомерность или аморальность ведения убойных методов против указанной вражеской организации? Организации, благодаря деятельности которой покупались танки, пулеметы, ракетные установки и из которых стреляли по нашим солдатам? А их смерть и увечья вы, надеюсь, тоже будете учитывать, как смягчающее обстоятельство?
– Я вообще против любого насилия, тем более в деятельности спецслужб. Я считаю, что разведка должна быть интеллектуальная, а не убойная.
– К сожалению, в мире не придерживаются этой романтики… – возразил было Длинный, но тут на Гюлечку наехал обычно неконфликтный Арзуман.
– Гражданка, если вы ничего ни бельмеса35 в этих вопросах, не лучше ли просто затк… слушать и не мешать процессу?
– Да, пусть заткнется… – воткнул нож в цельную курицу Ветеран в тельняшке и начал разделывать. – Терпеть не могу, когда баба к мужикам лезет.
– Ну да, – моментально отреагировала Гюлечка, – понимаю, в тюрьме привык… к своим…
– Сука! – огрызнулся Ветеран в тельняшке. – Порешил бы…
– Ну, ты!.. – разозлился Бакинец. – Тоже мне, потрошитель. Выражайся культурно!
– Я щас твою культуру… – медленно начал вытаскивать нож из курицы Ветеран в тельняшке.
– Молчать! Немедленно молчать! – снова выступил в роли третейского судьи Прилизанный, стукнув кулаком по столу. – Опять? Думал, уже очеловечились!
– Мне хочется выпить! – решительно заявил Ветеран в тельняшке. – От этих рассказов у меня синдром войны пробуждается. Я хочу стрелять, убивать, закапывать живьем, стереть в порошок…
– Кого, армян?
– Ментов! – заорал он на Бакинца.
– Так все! – обратился Прилизанный к Арзуману. – Глушите его синдром, только в разумных пропорциях.
– А мы? – жалобно заскулил Режиссер. – У всех у нас… синдром…
Прилизанный махнул рукой. После очередного возлияния Аталай, как фурия, обрушилась на Ветерана в тельняшке.
– Если вам неинтересно, уходите в свою тюрьму!
– Уже интересно, – довольно хмыкнул возмутитель спокойствия. – Ну, давай, рассказывай, братан, как ты порешил этих хачиков.
– Никого я не порешил… – огрызнулся Длинный.
– А жаль, – вздохнул Ветеран в тельняшке, – ты бы ускорил решение карабахской проблемы. Я все больше убеждаюсь, что хороший армянин, как хороший мент… – он икнул.
– Сам заткнешься или помочь? – уже спокойно спросил Длинный. Тот пьяными глазами удивленно уставился на него и вдруг стукнул ладонью по лбу.
– Твою мать!.. Совсем забыл… Добавлю, что во всем всегда есть приятное исключение.
– Слушайте, кто-нибудь заткнет этого пьяного уголовника? – уже впала в истерику Аталай. – Я не могу, не могу уже слышать этот треп!..
Ганмурат попытался успокоить ее, зыркая взглядом на Тельняшку, но без видимой злости.
– У него уже язык заплетается, – подло шепнул Прилизанному Режиссер, но рядом услышали. – Чтобы полностью отключить, налейте ему убойную дозу в бокал, а мне в рюмку – за рациональное предложение.
Тот кивнул. Все с интересом начали наблюдать, как это предложение внедряется в жизнь…
Через некоторое время Прилизанный удовлетворенно крякнул:
– Каналья, вы свою рюмку заслужили, – похвалил он Режиссера, – теперь прислоните его, чтобы не свалился. Думаю, нам уже не грозит срыв графика. Продолжайте, голубчик, – традиционно обратился он к рассказчику…
– Естественно, я все обсудил с Наилей. Как и предполагал, она согласилась, что нам выпал уникальный шанс, который ни в коим случае нельзя упускать. Обсуждая детали, мы все больше убеждались, что судьба практически на блюдечке преподнесла нам подарок, о котором даже не мечтали. Но одной радостью дело не продвинешь, и мы решили немедленно приступить к его осуществлению.
Поверьте, тогда мы сами не до конца понимали, что можно извлечь из этой ситуации. И времени было мало, так как Арам сообщил, что предполагаемая сходка-собрание армянских дельцов совместно с военными должна была произойти на следующей неделе. Конкретное число он обещал сообщить ближе к дате. Значит, о долгосрочной разработке не могло быть речи.
Арам описал двоих. Они руководили собраниями и манипулировали поборами. Ашот Багдасарян, средних лет, он был коренастый и полный. Таким телосложением обычно владеют бывшие борцы, добравшиеся до хорошей жизни. Спартак с ним держался нарочито вежливо, и обращались они друг к другу исключительно на “вы”. Видно было, отношения холодные, рабочие. Со вторым он был на более короткой ноге. Звали его тоже Арамом, и чтобы не путать с первым Арамом, я его буду называть Арам-военный. Он был более подвижный, юркий, левую щеку рассекал небольшой шрам, вероятно, от ножевого ранения или лезвия, и придававший его физиономии уголовный оттенок. Я вспомнил Федьку…
Арам-военный и Спартак Манучаров знали друг друга еще до войны, поскольку оба были ленинаканские. Багдасарян же был карабахский и входил в близкое окружение тогдашнего военного министра Армении.
Остальные трое в основном молчали и участвовали в сходках как бы в качестве интерьера. Их крепкое телосложение, более молодой возраст и обслуживающие действия подсказывали, что они находились на вторых ролях. Состав почти монолитный, за два года заменили лишь одного молодого.
Ашот с двумя проживал в двухкомнатной съемной квартире в многоэтажном доме в тех же Мытищах. А “лицо со шрамом” с оставшимся бойцом ютились на заводе. Это разделение существенно облегчало нашу задачу, поскольку расправиться сразу со всей пятеркой было бы сложнее…
– Как ты думаешь, почему Ашот проживает с двумя в двухкомнатной квартире? – задумавшись, спросила тогда Наиля. – Это, наверное, неудобно в бытовом плане. Их трое, а комнат две…
Я улыбнулся. Мы мыслили одинаково. Наверняка, молодые выполняли охранные функции. А охраняли, конечно же, кассу – собранные у соотечественников деньги. Но квартира, видимо, являлась временным пристанищем. Где-то должно было находиться основательно укрепленное логово.
Также предположили, что этот Ашот Араму-военному не доверяет или просто держит на расстоянии от денег. Поэтому и его с третьим бойцом поселили на заводе.
Мы решили брать квартиру и брать ее после сходки – с баблом. Естественно, надо было задействовать Павла и Толика, но втемную. Им сказали, что по наводке надо обчистить хату с хачами. В доме имеется много денег и наркоты. Те, конечно, согласились. Они, по существу, были классическими бандитами и уже приняли мою главенствующую роль в нашей маленькой “семейке”, особенно после перехода к Корейцу. Потому и решили – мне виднее. Тем более, их обожаемая сестренка тоже разделяла эту разбойную мысль…
– А Мансуров? – спросила Аталай. – Как вы отчитались?
– Мансуру я сказал, что Арам действительно хотел извиниться за грубость и приглашает меня на застолье с друзьями, которые были тогда в баре. Он, типа, очень хотел им доказать, что люди разные. Если он, Арам, прокололся с одним азербайджанцем, это еще ничего не значит. Вот другой, для которого человеческие понятия приоритетны, если он в таком раскладе решил связать судьбу с армянкой…
Мансуров улыбнулся:
– Это на него похоже. Арам, в общем-то, с ног до головы- идеалист, чего не скажешь об остальных… И все?
– Да. – Я придал голосу максимум уверенности.
– Ты согласился? – с интересом уставился Мансуров. Избегая его взгляда, я ответил:
– Нет, конечно. Мне это ни к чему. Сослался на занятость. Но сказал, что всегда буду рад пропустить с ним парочку бокалов пива. Мы на следующий день так и сделали… Сам же сказал, он нормальный…
Этим заявлением я как бы легитимировал предстоящие встречи с Арамом.
Мансуров пожал плечами:
– Против Арама ничего не имею. Но все равно не увлекайся. Этот человек непредсказуемый…
Три дня наружного наблюдения, проведенные перед домом, где проживали “клиенты”, позволило нам изучить их график, в том числе досуг. Ашот особой нравственностью не отличался. Может, он на собраниях вел себя солидно, но “дома” полностью раскрывался и далеко не в лучшую сторону. За все три дня, которые мы наблюдали за ними, привозились новые девочки. Обычно один из молодых оставался с Ашотом, а другой ездил за девками и провиантом. После оба оставляли проституток с боссом, спускались в кафе-кабак, находящийся прямо перед домом и, видимо, заодно и наблюдали за подъездом. Через часа два-три возвращались в квартиру, в которой Ашот, вероятно, уже дрыхал после энергозатратывающих утех. Поздней ночью, а иногда утром приезжала старенькая иномарка и увозила девочек обратно. Где-то в 10 – 11 хачики и сами выезжали, обычно на завод.
Мы обследовали этаж. На большой площадке постоянно играли дети из квартиры напротив, двери которой всегда были открыты настежь. Оттуда толстая и неопрятная мамаша и девочка-подросток в мужской майке и с оголенными ножками безустанно наблюдали за ними, периодически загоняли вовнутрь, а после выгоняли обратно. Иногда мы слышали хриплый баритон главы семьи, похожий на голос Высоцкого, но звучавший, судя по содержанию, из явно нетрезвой глотки.
Мы предположили, что вряд ли армяне оставили бы квартиру бесхозной, если там можно было чем поживиться. Очередные финансовые поступления их ожидали на запланированной уже в скором времени сходке.
По словам Арама, обычно эти гастролеры-военные отбывали в Армению сразу же на следующий день после собрания, видимо, не желая рисковать баблом. Но не всегда. Так как они являлись конкурентами ворам, те старались держать их на обозрении и заметили, что Ашотова тройка иногда попросту исчезала. Но военные выполняли еще и свои профессиональные задачи, потому воровской цех на этом не зацикливался.
В скором от источника из авиакассы был получен сигнал о том, что билеты уже приобретены, и мы установили время отбытия группы Багдасаряна. Значит, предположительно за день до этого будет проведено собрание. У нас оставалось еще четыре дня…
– А что, разве время собрания держалось под строгой тайной? – полюбопытствовала Аталай.
– Не то, чтобы это была секретная информация, – подумав, ответил Длинный, – скорее соблюдались элементарные меры безопасности, не трубили.
– Так что же вы хотели предпринять? – зыркнув в сторону Аталай, спросил Прилизанный. После недовольно обратилась к ней:
– Деточка, у нас уже есть Джеймс Бонд, – кивнул он в сторону Длинного, – еще и Мата Хари наше сознание не осилит, не мешайте.
Она обиженно надула губки, но промолчала…
– Мы решили использовать Наилю как приманку, исходя из результатов наблюдений, – продолжил Длинный. – До этого анализировали разные варианты, в том числе налет на их тачку. Это предложил Павел. Он никак не мог понять, почему мы придумываем разные сложности. Есть объект, есть деньги. Надо просто расстрелять машину с ее содержимым, забрать бабло и приказать долго искать. Никто “зверей”, – тут он, посмотрев на меня, смущенно кашлянул, – то есть лиц кавказской национальности, которые, кажется, сами смахивали на бандитов, искать не будет.
Что ж, с точки зрения бандита, вполне приемлемый сценарий. И пришлось осторожно вводить братьев в курс, хотя бы насчет Корейца. То есть эти хачи промышляют под его крылышком. Потому надо действовать аккуратно и желательно без крови.
Я обалдел, когда узрел разодетую, расфуфыренную Наилю, и готов был биться об заклад, что и братья впервые пожалели о кровном родстве с ней. Перед нами, как в волшебной сказке, появилась Джулия Робертс из фильма “Красотка”. Образ почти был идентичный. Высокие ботфорты на длинных ножках, кожаная мини юбка, прекрасно оформляющая ее упругую попку, накрашенные в алый цвет чувственные губы и даже светлый парик в стиле каре. Позже она призналась, что этот “сценический” образ она действительно позаимствовала из этого фильма.
Мы сразу поняли, что Ашот клюнет на наживку. Теперь оставалось грамотно преподнести Наильку его взору. Но как?
Один из вариантов сценария выглядел приблизительно так.
Мы очень надеялись, что после собрания Ашот с подельниками не исчезнут, как иногда это происходило, а возвратятся в квартиру. В этом случае двое молодых или опять будут ждать в кабаке, если повторится традиционный сценарий с проститутками, или в любом случае кто-то спустится за едой, так как они всегда заказывали пропитание в этой кафешке. И что важно, заказав еду, дожидались, сидя за привычным столиком у широкого окна, откуда прекрасно наблюдался подъезд дома.
Ашот за все время нашего наблюдения ни разу не спустился в кафе и, маловероятно, что изменит привычке и на этот раз. При таком раскладе Наиля, ожидающая свой выход, должна была пройтись перед заведением и неосторожно сломать заранее ослабленный каблук.
“Больно растянув” ступню, она должна была немного помаяться, как бы растерявшись. Противник по идее должен был выскочить на улицу и предложить помощь. Или же Наиля сама должна была проковылять в кафе. В любом раскладе мы очень надеялись, что она окажется в обществе с хачами…
– Неужели все так и произошло? – на этот раз не выдержала Гюлечка.
Длинный, как бы воспользовавшись вопросом, не торопясь прикурил и с наслаждением затянулся.
– У нас были другие варианты в зависимости от ситуации. Не буду перечислять, они не пригодились. Мы просто знали, что ни в коем случае не должны были допустить уход этих денег в Ереван, зная их предназначение. Потому готовы были в случае необходимости и на вооруженный налет.
– А если они все-таки не возвратились? – спросил Прилизанный, нервно теребя пальцами. – Как бы нашли их?
– За заводом следил Толик. Если хачи поехали бы в ином направлении, он должен был установить их местопребывание. Если мы все равно их потеряли бы, то оставался Арам. Он должен был владеть информацией. Мы договорились, что Арам по любому будет сидеть в кабаке, где мы с ним встречались. Будет сидеть допоздна, на всякий случай…
Больше учесть все нюансы, поверьте, было невозможно, учитывая сжатость срока. Потому лучше расскажу, как все произошло, чем будем анализировать то, чего не случилось.
– Логично, – кивнул Прилизанный и рассказчик продолжил…