– Все! Замолчи!.. – визг жены, кажется, отрезвил Артура. Он налил себе в бокал минеральную и выпил. – Ты извини… – немного смущенно обратился ко мне. – И ты, Джуль… Не знаю, что на меня нашло. Я выйду…
Я помог ему встать, передал Гаянке, которая, обняв мужа, повела в ванную. Было слышно ее удаляющееся ворчание.
– А я знаю. Пить надо меньше!.. И чтоб после духа этого Размика с его нахальной шлюшкой у нас дома не было! Ты думаешь, я не видела, как она тебе глазки строила, пока этот старый болван меня историей древней Армении насиловал. Я чуть с ума не сошла! Тьфу!.. Ты хочешь, чтобы я у этой общипанной курицы наглые, раскрашенные глазки выцарапала? Ты этого хочешь?.. Зачем в моем доме ее голые, кривые ножки! – ворчание переросло в пронзительный крик.
– Что ты говоришь? Какие ножки? Они услышат…
– Пусть слышат. Что они, эту шалавку Люську не видали? Повесила свои куриные ножки на шею этого старого индюка, у которого все давно не работает… в буквальном смысле и сосет у него последние гроши вместе с мозгами. Лучше он своих голожопых родственников в Ереване накормил…
Вечер был испорчен, и они, наскоро попрощавшись, уехали. Я чувствовал, что и Джулия была недовольна. Ей было неприятно, что я среагировал на столь щекотливую для нее тему, хотя и пыталась скрыть это, и потому, сославшись на головную боль, пошла спать, оставив меня наедине с тревожными мыслями.
Я понимал, что Артур Манучаров не простой обыватель, и, вероятно, все-таки имеет отношение к подрывной деятельности отца или хотя бы в курсе его дел. Хотя я всегда чувствовал его антипатию к национальным распрям, в частности, между армянами и азербайджанцами. Артур всегда прекрасно относился к азербайджанцам, проживающим в Москве, особенно к бакинцам. Насколько Спартак был неприятен и опасен, настолько открыт и добр был сын. Наверняка, он столкнулся с кем-то из тех, кто рулит в этом направлении в Армении, и, спровоцированный мною, сболтнул конкретную информацию.
“…этот тип… не оставляет нас в покое… здесь…”
Я вдруг осознал, что мозг продолжает озвучивать эту фразу…
Проанализировав всю полученную информацию, мы с Саламовой пришли тогда к выводу, что противник действительно пытается реанимировать этническую карту на севере страны. Вы знаете, с приходом к власти Гейдара Алиева запущенная враждебно настроенными силами программа по федерализации Азербайджана полностью развалилась. Курды, сами превратившиеся в беженцев “благодаря” оккупации, талыши на юге, лезгины и авары на севере не пошли на эту авантюру и выступили с братьями-азербайджанцами, с которыми веками мирно жили бок о бок, единой позицией. Но это не значило, что все было гладко. Многие провокаторы и националисты, особенно из среды так называемой этнической интеллигенции затаились и мечтали о новой эскалации. Вот где была благодатная среда для вражеских спецслужб.
Чтобы не быть голословным сообщу, что через некоторое время мы раздобыли по этой теме фактический материал с разоблачением нескольких “этнических интеллигентов”, и с доказательной базой их связей с противником отправили в Центр. Помню, одного авантюриста, то ли поэта, то ли публициста из южного региона хотели протолкнуть аж в парламент. Ну, мы его и протолкнули, только сугубо в обратном направлении – заседать на зоне. После наших донесений были произведены аресты также в Баку, в Ленкорани и в Кусарах…
– А по федеральным силам в Дагестане вы разобрались? – перебил Прилизанный.
Длинный кивнул:
– В этом, кстати, помог Мурад. Он предоставил нам по федералам исчерпывающую информацию.
Мы тогда правильно проанализировали, что пока существует де-факто независимая Чечня, на данном этапе от России Азербайджану ничего не грозит. Дестабилизация границы этническим фактором грозила безопасности и самой России, остерегающейся принципа домино в этом вопросе. Кому-кому, русским хорошо было известно, что означает этническая бомба в таком взрывоопасном регионе, как Дагестан. Так что в “лезгинском” направлении армянские спецслужбы действовали исключительно по своей инициативе.
– Вы так и не объяснили причину активизации русских на наших северных границах.
– Чечня, в первую очередь. Русские собирались основательно утвердиться в этом мятежном регионе. Тут даже их тогдашнее инфантильное руководство понимало, что дальнейшее промедление в этом вопросе грозит развалом империи, вернее, того, что от нее осталось. Дух свободы не вмещается в границы. Особенно, если оно будет подогреваться извне…
Развертывание очередной этнической авантюры на Кавказе, особенно после, когда Азербайджан успешно управился с угрозами федерализации, для русских было бессмысленно, ущербно, да и сил у них для этой цели не хватило бы.
– Расскажите, как вы с Мурадом встретились, – напомнила Аталай.
– С ним мы во всем разобрались. Он в ресторан зашел один. Я так и думал, что ментальная гордость не позволит ему взять с собой внутрь товарищей.
– То есть, они ждали снаружи?
– Да, те двое.
– А вы?
– Сидел в общем зале, тоже один. Нас страховали Романовы, расположившиеся у окон верхнего этажа заведения. Я остерегался Федьки, он мог пронюхать о встрече. Митяй сидел за рулем напротив машины гостей, где ожидали своего предводителя уже знакомые нам типы – Малыш и Большой. После я позвал Кощея, и он подтвердил приказ Игорька о расстреле мурадовской команды в “Ласточке”.
Мурад оказался интересным оппонентом. Учился в МГУ Ломоносова на юридическом, занимался единоборствами. Дядя его занимал некий пост в местном исполнительном аппарате. Он и отправил его на учебу с двоюродным братом, финансировал. Выслушав Митяя и поняв, что действительно обязан мне жизнью, Мурад в последующем стал верным другом.
– Кто он был по нации?
– Кумык. Это тюркский народ, мы почти идентичны. Мы быстро подружились.
– Вы хорошо разбираетесь в этнических особенностях горцев?
– Достаточно. Вам так интересно? – чувствовалось, что наводящие вопросы раздражали Длинного, который при этом терял нить своего достаточно сложного рассказа.
– Мне сейчас все интересно, голубчик, – ответил тот, в очередной раз вытирая вспотевшие очки. – Вы мне другого выбора не оставили.
– Я Мурада подвязал к группе Наили Саламовой. Я знал слабое место молодых дагестанцев. Все они, так или иначе, хотели зацепиться в Москве, в Питере, в любом другом промышленном городе РФ.
Объясняю тем, кто не знает. Многонациональный Дагестан – это аварцы, даргинцы, кумыки, лезгины, лакцы, табасараны, азербайджанцы, чеченцы-аккинцы, ногайцы, рутульцы, агулы, цахуры, евреи горские, русские, армяне, таты… Всего, кажется, около 60 народностей. Всем им приходится вариться в едином котле и при этом не лезть в жизненное пространство друг друга. Представляете, какая толерантность и мудрость сосуществования, веками отточенная и основанная на одном простом принципе – живи и дай жить другим…
Но пространство все ссужалось в связи с ростом населения и наиболее пассионарным приходилось осваивать новые просторы.
– Вы что, им тоже помогали уклоняться от призыва? – воскликнула Аталай.
– В этом не было необходимости. Дагов в то время и так “деликатно” призывали в армию, учитывая тогдашнюю сложную военно-политическую обстановку в Северо-Кавказском ВО. Мурада же заинтересовали дополнительные возможности легального получения московской и питерской прописки. В основном через фиктивные браки, которые нами уже были поставлены на конвейер. Ведь у каждого дагестанца на родине оставались десятки родственников, которых также надо было устраивать потеплее.
– Господи! – воскликнула Аталай. – Вам что, не жалко было этих русских? Ведь, заселяя их города, по существу, чужими им по менталитету южанами, вы ссужали их среду обитания, ограничивали жизненный простор!..
– Что вы говорите! – удивился Длинный. – Жизненный простор… Русским раньше надо было об этом думать, когда империю создавали. Пару веков назад их вообще-то никто ни на Кавказ, ни в Туркестан не звал. Теперь должны терпеть обратных визитеров. История-то, ведь, она как бумеранг, сегодня ты машешь, завтра тебя по балде…
Если Россия – империя, то значит там все – русские, татары, кавказцы, туркестанцы, чукчи, да хоть марсиане – все те, которые с “русским миром”. Если это просто Русь, то будьте любезны обратно в Московию. Тогда уходите отовсюду… Да и что значит чужой менталитет? Вот вы, дорогуша, разговариваете со мной на чистом русском, жалеете угнетенный “эмигрантами” русский народ, наверняка по телеку прокручиваете русские каналы почаще, чем отечественные и уверен, что окончили в Баку русский сектор средней школы, так?
– Ну так… Какое это имеет значение? – немного засмутилась она. – У нас, вроде, русскоязычие не запрещено.
– Ну, и слава Богу. Не в этом речь. У нас хоть на иврите говори, лишь бы голос не повышай… Речь о другом. Многое вас отличает от русского в ментальном плане? Я имею в виду понятия, допустим, добра и зла, семья, долг перед отечеством, совесть…
– Не-ет. Вроде нет…
– Или, как вы думаете, например, Ганмуратбеку, наиболее сохранившего свои ментальные черты, где было бы удобно жить? В Штатах или в России?
– У себя в горах! – ляпнул, не сдержавшись, Бакинец и тут же получил тумак по шее от Древнего Огуза.
– Твою!.. – заревел городской житель, ухватившись за пострадавшее место. – Чтоб ты сдох, горилла! Ты же сам эти долбаные горы каждую минуту вспоминаешь?
– Тебе незачем трогать их поганым языком, городской пройдоха… – процедил тот.
– Хочу сказать, что в ментальности кавказца и русского нет особенного различия, раз они столь долгое время проживали совместно, дружили, роднились, воевали с общим врагом и когда-то строили единое коммунистическое будущее. А при желании и двух братьев можно поссорить.
– Ладно, философ вы наш, ответьте, что конкретно вы приобрели от сотрудничества с этими молодыми дагестанцами, – вновь вернул рассказ в русло Прилизанный.
– Оно себя полностью оправдало. Через них мы получили доступ к военно-политической информации непосредственно из территории Дагестана.
Многие тамошние граждане, особенно лезгины, охотно служили на контрактной основе в армии. Это было выгодно обеим сторонам. Для русских это хоть как-то снимало проблемы с трудоустройством местного населения, а во-вторых, укомплектовывались военные части. В то время зарплата у военнослужащих РФ на ладан дышала. Так что, допустим, должность прапорщика особым почетом среди россиян не пользовалась. Но для местных это было выходом. Служили почти рядом с домом, да и в свободное от службы время можно было картошку на поле посадить. Вот эти и военнослужащие или их родня тоже своих отпрысков в Москве желали устроить, понимаете какой клондайк оперативного материала?
Так что Саламова не скучала. Братья ей содействовали, в основном находились при ней, когда та выбалтывала развединформацию. Да, кстати, у Романовых была одна хорошая черта – не задавали лишних вопросов, если даже какие-то действия сестры не совсем осмысливали. Наверное, давно восприняли ее интеллектуальное лидерство.
Кое-какую информацию мурадовцы раздобыли по заказу, в смысле, за плату.
– Какую? Уточните.
– Это было позже, когда я встретился с Магомедказиевым. Мне надо было уточнить детали маршрутов проникновения ваххабитов в Дагестан, в Чечню и в Азербайджан.
– Маршруты?
– Да, их была несколько. В основном проникали через Грузию, из Панкисского ущелья – это в Чечню. Ну и те, которые просачивались по обе стороны оси Азербайджан-Дагестан под разными предлогами. То они торговые агенты, то представители духовных центров мусульманских стран, занимающиеся благотворительностью. Имеется в виду в основном арабские монархии Персидского залива. Ну и прочий контингент.
– Мне одно неясно, – это подключился Арзуман, – если мировым силам понадобилось раздробить оставшуюся часть империи русских, то зачем им надо было отправлять на Северный Кавказ непременно этих бородатых товарищей? Не проще было внедрять наемников?
– С помощью религии они рассчитывали преобразить национально-освободительные движения на Кавказе в межконфессиональное, противопоставляя христиан и мусульман с перспективой поползновения процесса и в другие регионы. Они верно прогнозировали, что империя может с легкостью разобраться с отдельными своими взбунтовавшимися частями, а вот религиозный пожар мог бы объединить многих нерусских этносов против титульной нации. Вот тогда окончательный развал России был бы неизбежен. Я думаю, программа – управляемый хаос определенными кругами Запада уже тогда была запущена. Во всяком случае, в постсоветском пространстве.
В какой-то мере на Кавказе это удалось. Постепенно руководство в сопротивлении начали захватывать фигуры, которых нашпиговали в арабских странах ваххабитскими идеями о всемирном халифате и прочей бурдой. Вот так и тему “незалежной” Ичкерии постепенно начала заменять тема “Имарат Кавказ”.
Но, говорят, коли хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о планах. Я верю, что в какие-то судьбоносные моменты подключаются высшие силы. Да, я имею в виду Путина… Знаю, коррупция, авторитаризм, прочее… – он жестом предупредил возмущение Аталай, которая, видимо, собралась что-то возразить, – но где их нет? Но вы просто сравните Россию времен Ельцина с путинской. Или сравните Азербайджан… Хотя откуда, вас тогда и в проекте не было, – махнул он на нее рукой, – вы все сразу так вылупились – все умненькие…
Поймите, форма управление оттачивается веками и прежде всего формируется ментальностью народа. Россия, несмотря на разные пышные евроопределения, все-таки больше Восток – Азия. Русские по сути – это те же ордынцы и отсюда фактор сильного, стабильного лидера. Такую большую территорию и столько народов одной демократией не управишь.
Ну и личность Кадырова тоже неординарна. Разное можно услышать, но факт остается фактом – он смог возродить Чечню из пепла и в буквальном смысле спас свой народ от полномасштабного физического уничтожения. Если вы помните, в одно время озлобленные бесконечными кровавыми вендеттами федералы и чеченцы с особой беспощадностью начали истреблять друг друга. Чечня тогда превратилась в руины…
Я не знаю, как и о чем договаривались друг с другом Путин с Кадыровым. Но в результате один спас державу, а другой свой народ. Думаю, это главное и об этом хватит.
– А как прошла встреча с Магомедказиевым? – спросил вновь Прилизанный.
– Мне повезло. Не пришлось имитировать ни внезапно проснувшуюся любовь к религии, ни другой какой прием. Это меня очень тяготило бы. В этом случае я должен был полностью отказаться от спиртного, а в Москве, в особенности в 20-25 градусную зиму…
– Я бы тебя уважать перестал бы… – перебил Ветеран в тельняшке, который как раз в тот момент был занят выжиманием последних капель волшебного напитка из опустевшей бутылки “Распутина”. Окончив процедуру, он возмущенно обратился к публике:
– Представляете, братаны, кругом все молятся, скоро не с кем будет пить!..
Глава XIX
– Как-то при встрече Мансуров с улыбкой заявил о прибытии в столицу бывшего нашего бородатого товарища, – флегматично продолжил Длинный, пропустив реплику Тельняшки. – Ну, я, действительно, обрадовался. Сам по себе Хаджимурат Магомедказиев был искренним, с открытой душою и, действительно, глубоко верующим человеком. Таких кукловоды религий обычно используют как расходный материал, бессовестно эксплуатируя и, нередко, подставляя. К сожалению, большинство их почти невозможно переубедить, взывая ни к логике, ни к фактам. Такое ощущение, что их просто программируют на определенную частоту в подсознании, на восприятие действительности на очень искаженном уровне. Видимо, ключ к этой разгадке и искал полковник Мусаев…
– Ассалам-алекум, о любимец Всевышнего! Чтоб его взоры неустанно следили за тобой и привели, наконец, к стопам ислама, – радостно потряс руку и сдержанно обнял меня мой бывший сокамерник.
– Братец, ты что-то путаешь, он вообще-то мусульманин? – немного удивленно возразил Мансуров.
– Он такой же мусульманин, как и ты, братец, и как любой китаец, который пьет вино и ест свинину, – уклончиво ответил тот, продолжая улыбаться. – Пусть Аллах наградит вашу душу светом истинной веры!
– Твою… – с досадой покачал головой Мансуров. – За два дня он так заср…л мозги, что теперь с каждой рюмкой мне будут мерещиться бородатые черти, ждущие меня с огромными сковородками у адского пламени. Отстань от нас, пиявка!
– Я все равно буду молиться за спасение ваших душ, – смиренно возвел руки к небу исламист, – но спасение утопающих прежде всего дело рук самих утопающих.
– Это тоже написано в Коране?
– Да, братец. Просто не каждый может узреть это…
Хаджимурата уже одели и обули, и он, не смотря на бороду, в черной кожаной куртке очень даже современно смотрелся. Конфузили лишь неприлично засученные вверх брючины, оголяющие носки поверх модных кроссовок.
Уловив мой взгляд, Мансуров ухмыльнулся:
– Это у них дресс-код такой. Брюки должны быть укорочены в противовес бороде. Этим они определяют братьев по вере. Я ему предложил свои цветастые пляжные шорты, но он гордо отказался…
Мы рассмеялись. Этот день провели вместе, помогли временно обустроиться Магомедказиеву…
– А чем он собирался кормиться в Москве? – спросил Прилизанный. – Одними проповедями ведь сыт не будешь?
– У него были деньги, нормальные деньги. Это позже выяснилось. А Мансуров подбросил немного подъемные. Сначала хотели купить для него палатку на площади Трех вокзалов. Но, поразмыслив, отказались от этой затеи.
– Почему?
– Основной доход в палатках шел от спиртного и сигарет. А для Хаджи даже прикасаться к спиртному было неприемлемо. Да и не сошелся бы он со своей религией и бородой с братками, тогда для Москвы это было дико. Для ОМОН-а же каждый бородатый кавказец считался потенциальным террористом.
Тогда я подкинул идею открыть хлебобулочную. Тема понравилась. Тем более я уже, как вы понимаете, был профи в этом вопросе. Пекарни и кондитерские заведения Самвела Манучарова были разбросаны к тому времени по всей Москве. Тесть все более отходил от дел, и ему нравилось, как я успешно справляюсь с семейным бизнесом.
Естественно, навязывая Магомедказиеву хлебобулочную идею, я преследовал свои цели. Находясь экономически на одной волне с Хаджи, я мог бы лучше его контролировать и быть в курсе религиозных разработок Организации.
Все так и получилось. Для Хаджи приобрели небольшое двухэтажное здание совкового типа недалеко от Соборной мечети. Ранее здесь находились офисы нескольких компаний. Позже невидимый хозяин решил вовсе ее продать. На вопрос, откуда деньги на раскрутку, Хаджи, краснея, солгал, что он в Закаталах дом продал, а часть одолжил у друзей. Второй пункт показался более убедительным – однозначно его инвестировала ячейка. Позже Контора выяснила, что никакой недвижимости Магомедказиев в Закаталах не продавал. В огромном доме, где он ранее проживал, остались его престарелая мать с незамужней сестрой.
Магомедказиев с семьей расположились на втором этаже. А на первом, убрав несколько перегородок, мы организовали небольшой цех, поставили необходимое оборудование, в том числе два тандыра28 и объемную печь для выпечки хлеба. Далее мы расширили помещение за счет улицы, достроив небольшой магазин. Я из своих пекарен перевел к Хаджи двоих таджиков-профессионалов. Наняли других работников, обучили, и в скором предприятие Магомедказиева заработало на полную мощь, наполняя ближайшие улицы ароматом свежевыпеченного хлеба и различных булочных изделий…
– Оказывается, вот кто организовал первые ячейки исламистов в первопрестольной, – ехидно перебила Гюлечка. – Сначала кавказцев пристроили, после этих…
– Дорогуша, вы мои преступления преувеличиваете, – скромно возразил Длинный, – кавказцы и исламисты и до меня облюбовали Россию, я лишь позаботился об их пропитании. Поскольку через короткое время многие молящиеся мусульмане столицы стали клиентами Магомедказиева, и его идеологические и финансовые дела пошли в гору.
– Вам удалось разузнать, почему русские были заинтересованы в “экстрадиции” Магомедказиева в Москву? – спросил Прилизанный.
– Русские… Это, пожалуй, слишком обобщенно. Речь идет об организации Корейца и о тех, которые стояли за ней. Я коротко изложу, а после буду развивать тему по необходимости…
Планировалось идеологически преобразить общину Магомедказиева, развернуть ее в сторону российской государственности, постепенно отрывая ее от прежних устоев. Потому даже скрытно начали содействовать ее становлению, попутно внедряя в нее свою целевую агентуру. В конечном этапе планировалось укоренить ваххабитскую идеологию внутри общины, противопоставляя им постулаты традиционного ислама. Короче, ислам с российским лицом, проще “русский ислам”, – вот была цель Организации насчет общины Магомедказиева.
Как я понял еще, это было, помимо прочего, своего рода экспериментом. Вы знаете, эти новоявленные радикалы фанатично преданы своим идеям. В случае успешного перевоплощения общины эти разработки планировали практиковать уже непосредственно на Северном Кавказе, в других мусульманских регионах РФ, зараженными ваххабизмом.
Кореец с подачи Мансурова с самого начала сделал ставку на Хаджимурата, как на будущего идеологического лидера, учитывая его личность и психологический портрет. Хаджи, как я и отметил, был искренно верующим, безупречно честным и порядочным человеком. Его невозможно было вербануть, подкупить, устрашить. Лишь переубедить.
Насколько мне известно, позже была проведена большая идеологическая работа внутри общины. Адептам регулярно подбрасывали информацию, порочащую Запад с его нетрадиционными гей и лесби институтами, с сатанинскими организациями, разоблачением масонства, деструктивной работой западных спецслужб среди мусульманских народов. Роскошь и богатство арабских шейхов на фоне неописуемой бедноты-нищенства простых мусульман, прочее…
Мне известно, что ГРУ через общину Магомедказиева в дальнейшем действительно перебросило профессионально подготовленную агентуру в чеченское подполье, и те смогли предпринять внутри сопротивления разлагающие, саботажные действия. Я мог бы назвать имена нескольких одиозных деятелей этой общины, которых просто ликвидировали, устроив им несчастные случаи с бытовой подоплекой, поскольку не смогли ни переубедить, ни подкупить. По существу, эта ветвь исламистов, то есть, условно назовем их магомедказиевцами, до сих пор подконтрольны российским спецслужбам и выполняют их цели и задачи, возможно, вслепую…
– Вы участвовали в этих разработках?
– Нет. Я, скажем так, контактировал с ними по мере необходимости. В дальнейшем мы смогли предотвратить их действия, нацеленные на подрыв светских устоев в Азербайджане. Вы будете информированы.
– Хотя бы обрисуйте в общих чертах, – попросил Прилизанный.
– Во-первых, установили маршруты и перевалочные пункты ваххабитских эмиссаров из Москвы в Дагестан, далее в Баку. Дело в том, что приблизительно с этого времени или, может, чуть раньше, новоявленные исламистские центры начали, как грибы расти на российских просторах, активно внедряясь в том числе и в экономику. Начало и середина 90-х Россия была Клондайком для тех, у кого в наличии имелся хоть какой начальный капитал, а для нефтяных шейхов деньги, вообще, как мусор. Так что в скором финансирование исламистских ячеек пошло уже в обратном направлении – с севера на юг и в первое время налом, так как все банковские поступления, связанные со странами Персидского залива, особенно для Кавказского региона, строго контролировались как западными, так и российскими спецслужбами. По этим же путям перевозились религиозная литература, оружие, боеприпасы. Это позже, когда спецслужбы накрыли сухопутные маршруты, для радикалов придумали другие варианты.
– Например?
– Допустим, рейсы отдельных физических лиц на частных самолетах, встречаемых на очень высоком уровне, – тут не до пограничного контроля – попробуй, подойди… Далее, был такой распространенный способ. Поставлялись в Баку, в Москву или в Казань, неважно, товары по невероятно низким ценам, нередко бесплатно, с мотивацией исламской благотворительности. Это и ювелирные изделия, и электроника, и автомашины… Прибыль от продажи, естественно, оседала в карманах тех, кому она предназначалась, а после вкладывалась в цели, которые преследовались. Или дипломатическая почта…
Господи, да мало ли! Были бы деньги, доставить их куда и кому, поверьте, не проблема.
Учитывая растущий размах общины, интенсивное пополнение их рядов и вливания в нее невероятных финансов, мы с Саламовой ускорили процесс отправки имеющихся у нас материалов бакинским товарищам. Но, к сожалению, там не смогли развить успех в этом направлении. Или не захотели… Дело в том, что эти исламистские центры, ловко подключив финансовые и прочие рычаги, успели закрепиться в самых высоких слоях в Азербайджане, вышли и на тех, которые негласно пользуются статусом неприкосновенности. Дошло даже до абсурда. Детей этих высокопоставленных родителей исламисты тоже начали привлекать в свою среду, а дальше по цепочке: окружение, сверстники, охрана, прочий обслуживающий контингент и т.д. Эта категория вливалась в поток в основном из-за экономических соображений. Кто-то не хотел терять работу, кто, наоборот, хотел подняться выше. Ну и пропаганда сработала. Ведь одним из столповых принципов “новоявленного” течения было, хоть и смешно звучит, мушкетерская – один за всех и наоборот. Это была очень успешно придуманная модель, которая неплохо сработала еще и из-за коррупционных реалий в Азербайджане, где бесплатно не то, что тебе “здрасти” не скажут, даже в лицо не плюнут…
– Что вы болтаете, – разозлился, как и следовало ожидать, Прилизанный. – “Бесплатно в лицо не плюнут!..” – Мне, чтобы доказывать обратное, плевать вам в лицо, что ли?
Длинный помрачнел:
– Скажем так. Я бы вам этого не советовал.
– Тогда не несите околесицу. Вспомните хотя бы своего командира, как его там… Мусаев. Какой честный малый, а!.. Вы же сами изложили, коррупция – бич во всем мире, а у нас ее очень стараются укоренить.
– Вы правы… – Длинный промолчал и на мгновение задумался. После зевнул:
– Признаюсь, я немного переборщил, приношу извинение и вношу исправление. У нас, вернее, уже у вас… черт, одно и тоже… могут плюнуть в лицо бесплатно, и не только туда… – и, невинно посмотрев на взбесившегося чинушу, мягко спросил. – Теперь, когда я признал вашу правоту, вы позволите мне продолжить?
– ….
– Благодарю… – вежливо ответил Длинный, смущенно отводя взгляд от вытаращенных от возмущения глаз оппонента…
– Были проведены несколько громких операций по задержанию радикалов в Баку и в северных районах Азербайджана, ликвидированы несколько схронов оружия и боеприпасов, конфискованы деньги и литература, и этим процессы против радикальных исламистских группировок в Азербайджане захлебнулись. Кого-то выкупили, какую-то часть рядовых членов посадили, и никто не ответил на самый, кажется, главный вопрос в этой кутерьме – как могли широко распространяться в Азербайджане радикальные ячейки, где столетиями практиковался традиционный ислам, прославленный своей мягкостью и толерантностью? И где последователи других концессий чувствовали себя намного комфортнее, чем, в так называемых демократических странах. Кто исполнители сценария радикализации страны? По ком должен звонить колокол? Ведь всем известно, что в централизованном Азербайджане без разрешения соответствующих структур нельзя открыть не то, что религиозный центр или медресе, но даже овощную транзитную лавку на багажнике автомобиля…
– И тут вы не правы, и не все столь драматично, – вновь возразил, но уже более осторожно Прилизанный. – Мы контролируем ситуацию. Существуют несколько причин, из-за которых нельзя действовать одними запретами и силовыми методами в отношении этих адептов, я не все могу раскрывать. В конце концов, мы их просто загнали бы в подполье…
– А они и так… в подвале… – сонно, икнув, подключился Ветеран в тельняшке. – Вот один поселился подо мной квартирантом и каждое утро как черт выползает оттуда с лохматой бородой и диким взглядом, пугая детишек. Как-то я его чисто по-соседски позвал выпить, так он чуть не убил меня, гад! Соседи разняли.
– Господи, бедный мой Баку, – горько промолвила Гюлечка, – кто невменяемый алкаш, кто невменяемый трезвенник.
– Что ты сказала? – покосился на нее Ветеран в тельняшке.
– Говорит, знай, с кем пьешь… – “спас” Гюлю Бакинец.
– Это верно, – вздохнул тот. – А с кем пить-то? У одного сахарный диабет, другой язвенник, третий какой-то ученый. Голова полная, а карман пустой – все в дармовую лезет. Подумал, хоть этот человеком окажется…
– А те люди, которые перебирались в Сирию с семьями, чтобы воевать в рядах исламистов? – подключился к дебатам Арзуман. – Подумать только, у них под оккупацией отцовские земли в Карабахе, а они идут воевать с Асадом. Нонсенс!
– Им платят, они наемники и преступники, – с досадой проворчал Прилизанный.
– Балабеков, что вы скажете? – спросила Гюля. – Образ пассивного слушателя вам не подходит.
У меня разболелась голова. Я действительно не знал, что ответить и не хотел о чем-то думать.
“Надобно выпить…”
Уловив мой взгляд, Арзуман нажал на кнопку связи.
– Такое ощущение, что все эти глобальные вызовы планируются где-то в небесной канцелярии, – я нехотя произнес. – Но пусть ответит тот, у кого больше информации…
Зашел официант с подносом закусок и емкостью с горячительным. Разложив принесенное по столу, он собрал все ненужное и вышел. Длинный продолжил…