– Работаешь?
– Ну, пытался, странно как-то вышло все это, наверно стоит доучиться, а уж потом зарабатывать.
– А доучишься?
– Это у тебя надо спросить.
– Тогда мой ответ: «нет».
Я обновил ее бокал шампанского.
– Хотя знаешь, главное бороться с ленью. Ты вроде смышлёный молодой человек.
– А Вы красивая женщина.
– Так! Ну-ка! Не забывайся, сопляк. Я твой преподаватель…– сказала, улыбнувшись и, скрестила «капроновые ножки», протягивая бокал. Я протянул свой и простил ей этот выпад.
Мы выпили и женская сборная удалилась в раздевалку в тот момент, когда в мужской сборной произошел разлом.
– Ты чего к ней клеишься?
– Я вовсе не клеюсь.
– Ты думаешь, что у тебя есть шанс?
– Да ты не слушаешь!
– Я же к тебе со всей душой… Вот скажи – зачем?!
– Который час?
– Лицемеры вы все, а ведь я в нее влюбился. С первого взгляда! Меня как… это… ударило ею.
– Молнией?
– Наташей! Она славная…
– Не верю… У меня есть отличные друзья…
– А почему не веришь? Зачем? Нет, ты ответь!
– …Абсолютно разные и единые во всем друзья, а я трачу свое время на таких, как ты.
– Ты ответишь? А ответить-то не можешь!
– Никит! Рассчитай меня, пожалуйста. А это…– я наклонился и протянул ему вместе с кредитной картой триста рублей,– не всем, а лично тебе! Спасибо за все.
Леня начал хватать меня за предплечье, я резко выдернул руку, ничего не сказав. Резко повернувшись, я направился к выходу пробираясь через людей. В холле встретил Наташу с ее подругой.
– Ты куда?
– Домой поеду, «пока» или там «до свидания»… В общем: «приятно было».
– Да подожди ты! Оставайся.
– Нет, уже поздно, да и скучно тоже…
– Вместе поедем! Не уезжай, там продолжим..
Секундная заминка.
– А я не против.
– Ну вот, а ты уезжать собрался…
Я вспомнил про Леню и добавил.
– А что тут делать? Поехали сейчас, я такси вызову. Я знаю самое лучшее такси в городе, в миг долетим.
– Ой, сумочки-то там!
– Я вызываю?
– Да, давай! – сказала и побежала, оставив Галину пьяную плавать возле меня. Я позвонил, заказав машину, уповая на толику удачи, которая должна быть у меня.
На выходе уже никто не помогал одеть верхнюю одежду, да и вообще смотрели, как на собачий кулич.
Люди. Люди. Где Галина? Люди. Галина! Люди. Люди. Люди. Машина. Водитель. Леня. ЛЕНЯ?!
Стоя без куртки и держал открытую дверь как раз там, где сидела Наташа.
– Ты поедешь с ним?
– Ну да.
– Вот так, да?
– Галина до тебя едем?
– Да, – Галина.
– Леня, тебе чего?– я.
– Я все понял,– Леня.
Стоял, держал дверь. Водитель повернулся назад и посмотрел на меня.
– Сейчас,– я.
Вышел, обошел машину, закрыл дверь, где сидела Наташа.
– Ты чего делаешь? Тебе, что надо?
– Вы куда?
– По домам. Хочешь, и тебя довезем?– настроение испортилось, поэтому я не врал.
– Да. Поехали.
Сели в машину. Леня нагло обнял Наташу. Она сжала мое предплечье, на что я не отреагировал. К тому моменту мне уже было наплевать на всех в этой машине.
Мы тронулись. Когда, возник вопрос: «Куда ехать?». Ответила только Галина, озвучив свой адрес. Я сидел и бесполезно пялился в окно. Слева шебуршались, но что-то останавливало посмотреть. В какой-то момент Наташа ослабила хватку, а потом и вовсе отпустила. Я хмыкнул. Почти в тот же момент автомобиль остановился.
– И куда ты? – Галина.
– К тебе,– Наташа.
– С ними?!
– А почему бы нет?
– Наташа, тебе СОРОК!
– Ну и что?!
– СОРОК!
– Нет, ты что завидуешь? Да мне сорок! Закрой свой рот, а они поедут со мной!
Немного помолчав, Галина уже спокойно ответила: «Ну и пожалуйста». И ушла. Водитель постоял в ожидании событий или знаков. Устав ждать, он тронулся. Молча выехал на главную и лишь минуты три спустя спросил: «Куда дальше?». И почти сразу назвал адрес Леня. По-моему, удивились все, но что странно никто и не возразил. Я повернулся взглянуть на Наташу и чуть не засмеялся. Мой преподаватель по Химии спал, свесив голову на грудь!
Доехали до Лениного адреса, он вышел, разбудив Наташу. Та стеклянным взглядом
огляделась и молча осталась в машине. Леня второй раз за ночь стоял и держал дверь. Я второй раз за ночь вышел из машины и подошел к нему предварительно закрыв дверь с Наташиной стороны.
«Всеку ему!»,– подумал я.
– Что? Я не могу оставить даму!
– Что? Почему еще?
– Я должен проводить ее до дома!
– Сука, садись Ромэо…
Сели, тронулись.
– Наташ, ты где живешь? – я.
Назвала адрес. Приехали. Леня вышел, я открыл дверь и поставил ногу на асфальт. Наш донжуан помог даме выйти и закрыл за ней дверь. Я, в свою очередь, закрыл свою дверь, не покидая машины и спокойно сказал.
– Поехали, быстрее.
Повернулся и показал их удивленным лицам средний палец от злости к ним, и радости, что наконец-то избавился от них.
Я ехал по венам и артериям этого города. Светофоры задавали пульс. В тот момент пообещал себе больше никогда не посещать подобные заведения одному. Наверно, еще не успев доехать до общежития, я забыл это правило. Если бы мы не утруждаясь могли добиться цели наших правил, они бы исчезли из-за ненадобности. Правила, законы, порядки – лишь проявление слабости. Они необходимы, благодаря слабовольности и люди завязли в правилах, словно в жиру. И он с годами лишь густеет. И выхода я пока не нашел, от чего чувствую себя уютно.
12
У вас когда-нибудь было ощущение, что вы находитесь в каком-то дурацком комедийном сериале с бездарным сюжетом. Все вокруг череда нереальных событий по своей совместимости. А что за сюжетом? Что за декорациями? Неужели я должен верить миру, верить людям описывающим мир «без меня»? Что если и это часть сценария? А за декорациями вопящая пустота? Что если продюсер сидит сейчас и думает: «так… сцена индивидуализма… Конечно, мог сыграть лучше, но зато этот придурок работает за идею, а не за деньги. Так, дальше сцена с Саней…
Я лежал на кровати у себя в комнате и пытался понять теорию Лапласа. Меня постоянно отвлекала моя фантазия, из-за которой я не мог сосредоточиться должным образом.
В голове не укладывалось как Лаплас, живя в восемнадцатом веке придумал «ЭТО». Но вопросы эти явно не от мудрости, а от невыносимого желания заниматься чем угодно лишь бы не тем чем надо.
Во всем происходящем я всегда находил какой-то изъян. Какую-то глупость. Превращал ее в шутку, развивал до абсурда, от чего происходящее прямо пропорционально сжималось. Но до конца проблемы никогда не пропадали. Их приходилось решать либо мириться и уживаться. Если на барабане выпадал второй вариант, я пользовался дополнительными возможностями этой игры, а именно бегством или надеждой. Крохотным огоньком бесконечной зажигалки, что все когда-нибудь уладиться и судьба даст мне возможность, слова и мысли, которые перевернут застывшую правду моей жизни: я не рядом и не вместе с девушкой, которую люблю. Можно винить тысячи или тысячи раз себя от чего не измениться истина. Сейчас я, в очередной раз укутанный чередой событий и капканов, которые трудолюбиво расставил сам.
Гопники потихоньку начали выходить из тени. Первый объявился Саня. Синяки на лице пожелтели от времени. Он рассказал, что Паху поймали Фондовцы за распространением наркотиков. Говорил, что не ожидал такого от Пахи и верил ему. Эта ситуация вся пропитана нестыковками и подозрениями, конечно же к Русту. По словам Сани, он заправлял оркестром и наверняка он и подставил нашего общего друга. События казались настолько обманчивыми и шокирующими, потому что Руст с детства дружил с Пахой. Скорее он бы помог ему выкрутиться из подобной ситуации, но все факты и свидетели коих оказалось огромное количество говорят обратное. На данный момент Паху отпустили под подписку о невыезде до окончания экспертизы над веществом, которое у него изъяли при задержании. В институте остро встал вопрос о его отчислении. «Барыга-наркоман будущий дипломированный физик ядерщик» вот заголовок, каких сейчас пытался избежать деканат и в этом их не кто не вправе упрекать. Я пообещал Сане, что заеду к Пахе на днях и попытаюсь поддержать. Он болезненно улыбнулся и одобрительно кивнул. Затем ушёл, оставив меня наедине с услышанным.
Сосед несколько дней пропадал у своих одногруппников. Скорее всего, прогуливал учебу и играл в видео игры, потому что временами просил у меня ноутбук, а затем на нем появлялись различные мусорные программы и ярлыки. И в последнее время я смирился с одинокой жизнью. Комната была в полном моем распоряжении, но впускать никого не хотелось.
Собравшись с силами, незнамо как, я пришел к выводу, что пора бы ещё разок поговорить с Мариной. Вроде как я был виной ее немилости, не оправдав надежд. Дабы не строить обманчивых исходов, я решил с ней как можно деликатнее поговорить и подвести к окончательному расставанию. Такая затея не сулила ничего хорошего, но блестела благородством в моих глазах.
Заглянул в расписание: второй парой Лабораторная работа по Химии. «Будет забавно» – подумал я. Позвонил Марине.
– Привет.
– О, привет, – Марина.
– Я на учебу собираюсь, давай в большой перерыв, в обед, посидим где-нибудь?
– Так я тоже сейчас собираюсь, давай под общежитием встретимся?
– А, давай! Во сколько выходишь?
– Минут через десять.
Через 20 минут.
– Привет, ну что пошли?
– Ты в курсе что опоздала?
– Ну ты идешь? – идет улыбается. Подозрительно.
– Что хотел-то?
– Мы вроде не закончили разговор…
– Да? Я не заметила. Блин как я соскучилась то! – взяла под локоток и положила голову на плечо.
– Соскучилась, говоришь?
– Может. сегодня заглянешь вечером? Выпивку обещаю и приятно удивлю другим.
– Мне тоже кажется, мы тогда договорили… Хотя нет! Надо поговорить.
– А знаешь, чем удивлю?
– Марин, ну не надо… Пожалуйста…
– У меня новое нижнее белье. И сейчас из комплекта я одела только ливчик… – закусила губу и горящими глазами впилась в меня. Я скользнул взглядом по ее «строгой» юбке карандаш.
– Значит вечером? А знаешь, выпивка и не понадобится… Можно и без нее. Притворимся, что мы закодированы.
– С аллергией на одежду?
– Предупреждаю, я изыму весь супрастин! – мы рассмеялись. Перед корпусом она поцеловала и пошла, специально качая бедрами (эффектно).
***
Я стоял у доски, читая про себя карточку с задачей.
– Прочитайте вслух – Наталья Владимировна.
– Обязательно вслух?– я не знал, как ее решать и просто тянул время.
– Я сказала «про-чи-тать»!
– Да, по-моему, все читать умеют, а кто не умеет поймет по тому, что я напишу в «Дано».
– Не паясничай! Думаете вы умнее всех? У меня два высших образования и пятнадцать лет педагогической деятельности и вы думаете, лучше меня знаете, как донести материал до студентов?
– Да я не…
– А откуда вы приехали?
– Э… Из ХМАО. Это в западной Сибири.
– Вы опять пытаетесь выставить меня дурой?! Я прекрасно знаю, где это находится!
– Ясно.
– Зачем вам понадобился диплом физика ядерщика?
– Я.. с детства мечтал. Прям с самого… детства.
– Поступили бы у себя в нефте-газовый и не трепали бы мне нервы!
– Да я не треплю.
– А ЧТО ВЫ ДЕЛАЕТЕ?! Так садитесь на место! Я это так не оставлю!
– Да что я сделал?– она чуть наклонилась в перед, ко мне и в пол голоса, сквозь зубы прошипела: «Вы знаете что!».
– А! Это когда мы бухали в баре, а потом вас снял Леня и поехал к вам? – я даже расплылся в улыбке от облегчения, что наконец-то понял, что к чему. А в аудитории зависла тишина.
– Нет? Не из-за этого? Наташа… т. е. Наталья…
– ВОН!
***
– Алло, сосед, здорова!
– О, привет.
– Слушай, мне нужен репетитор по химии, но денег нету. Есть кто из знакомых, кто понимает предмет лучше, чем написано в лекциях?
– Даже так?
– Ну.
– Ну, есть знакомая, зубрила та еще. Ты сейчас домой?
– Да.
– Ну, тогда я ее позову к нам и познакомлю вас.
– Я ее знаю? Как зовут?
– Нет, вроде. Лола, зовут.
– Нет, не знаю.
***
Я около часа сидел и смотрел ей куда-то в сторону шеи. Чтоб она не поняла, что я её не слушаю, я периодически улыбался и кивал. Я всегда питал слабость к болтливым женщинам, люблю слушать. Музыка для моих ушей. Я не пытаюсь понять речь, нет никаких мыслей, никаких соображений по ее рассказу. Она не затыкалась, а я просто дышал, изредка задумывался о чем-то. И когда мысли заканчивались, я подключал слух и вытягивал какое-нибудь слово из её трепки, продолжал рассуждать над этим словом. Этакая игра в ассоциации, только в одни ворота и с препятствиями в лице своевременных кивков и улыбашек.
Когда она сильно наскучила, я начал над ней подшучивать. Как это прекрасно, когда человек принимает сарказм и злую шутку за комплимент. Девяносто процентов людей не разглядят злую иронию в словах того, кто пустил к себе домой и напоил полусладким. Это говорит лишь о их самовлюблённости и о моей испорченности. Я не пытался её завоевать. Более того, у меня даже не привстал, когда я в первые увидел её в коридорах общежития. Она выговаривалась, а я отдыхал. Мы вместе отдыхали, но вскоре это должно было измениться – сдвинуться с места.
Она пыталась вдолбить в меня хотя бы азы «Общей Химии» с пугающим энтузиазмом. Первый я бы к ней не подошел, уж больно ее макияж напоминал обшарпанные столы «Сан кабан» за углом. Но судьба свела, и мне пришлось отвечать на каждое её «привет». У неё был дар проявлять с кипой книг и тетрадей тогда, когда мне хотелось напиться и позвонить бывшей. Не знаю, что бы я выбрал, будь у меня выбор, но игра велась её колодой. И на очередное «тук-тук» я отвечал «занято», а она входила со словами «дурашка» за что мне хотелось кинуть в неё беспроводную мышку. Со временем она зачастила. Начала просто проводить время у нас в комнате. Ещё этого не хватало! Страшно подумать, что будет, если она столкнётся с Мариной.
Я смотрел в монитор, а она пила из моей любимой кружки. Почему я терпел её? Спросите вы и как спросила она однажды, узнав моё к ней отношение. Да потому, что она не была виновата в моём настроении, хоть пагубно и влияла на него. Может тем я ей и нравился, что не представлял угрозу её трусикам, а она всё чаще покушалась на мой бар и мою любимую кружку.
Соседа жутко смешили мои подколы в её сторону, поэтому, когда она приходила, он зачастую ржал в подушку, а объяснял это присутствующим довольно глупой фразой «это я так…» и опять ржал. Она считала его на моём фоне больным или что-то вроде того. У меня было жуткое желание включить «Scype» и повеселить друзей, но меня останавливало то, что она часто заговаривалась о своих проблемах в семье, о проблемах в постели с парнем и о подобном кризисе души.
Я ни разу не ходил к ней в гости, наверно потому, что я не видел её в нижнем белье, а ещё она много говорила о её соседке. С её слов, это была вечно не мытая, вечно голодная нимфоманка, готовая лечь под каждого. И меня пугало то, что это немытое существо с вечно увлажненными трусиками будет здороваться со мной в институте, а ещё хуже бежать через холл с фразой «трахни меня на высшей Математике». Но это были лишь слухи, всего слова, набор злых звуков в сторону таинственной незнакомки.
Разговор никогда прежде не заходил о сексе. И зашёл… Когда однажды вечером я зашёл к ней, чтоб зайти в неё.
***
Я заварил кружку крепкого чая и уткнулся в книгу. Время тянулось, книга не кончалась…
чай заканчивался. Когда сосед пришёл с учёбы я уже допивал третью по счёту кружку и дочитывал очередную водянистую главу.
– Твоя «подруга» заходила?
– Слава богу нет. Поэтому, закрой дверь, а то вдруг объявиться.
Он хихикнул, но дверь закрывать не стал.
– Сосед, есть планы на вечер?
– Серёга завёт в «Гринвич».
– Это ещё зачем?
– А зачем туда ездят?
– Почистить ботинки на эскалаторе. Разве нет? – он усмехнулся и продолжил.
– За подарком. У его мамы день рождения на выходных.
Зашёл Серёга.
– Ну что, погнали?
– Я с вами. – ответил ему я. И закрыл книгу, не запоминая страницы. Что-то мне подсказывало, что я и прочитанное-то не вспомню.
Вышли на крыльцо. Там всегда стояло много народу, курили. Некоторые личности, наверно, выходили с блоком, потому что часами стояли и обсуждали учёбу, последние фильмы, видео игры и другую муру. Когда надоедала моя «новая подруга» или та же книга, то я частенько выходил сюда и грел уши. Тут они просто плавились от информации.
Меня всегда удивлял тот факт, что люди из-за скуки могут поддерживать любую тему. Я не раз наблюдал, как пара парней на крыльце стояли и обсуждали плевки на асфальте, или камень похожий на какашку (или наоборот). Удивляло,как пустая голова и зуд языка превращались в много часовые дискуссии. Как обычная шутка превращалась в КВН миниатюру. Как один взгляд в свадьбу, семью и детей. Поэтому не стоит столь строго относиться к обычной трёпке. По крайне мере, уж лучше зуд языка, чем зуд в другом месте.
Мимо «Сан Кабан», «Оптики», «Вилки, Ложки»…
Весна в этом году вообще загуляла, но никак не торопилась появляться. Ветер раскалял уши, нагретые на крыльце. Сигарета быстро тлела. Рука замерзала. Капюшон сползал. Очередной унылый день в очередном городе пыли. А мы грелись разговорами. Шутили, перебивая друг друга. Пересказывали школьные истории. Обсуждали очередную грудь, подмигивающую на остановке, в трамвае, в «Гринвиче». Город замерзал на окраинах, но изнывал от жары в центре. Асфальт и клубы плавились от тысячи колёс. Торговые центры – от прибыли. Я – от скуки. Я часами плёлся за Серёгой и Соседом, изредка издавая: «Нормально. Давай покупай уже».
Ненавижу ходьбу по магазинам. Ненавижу даже за молоком ходить. Я наверно и год не протянул, если бы родился до рождения Христа. Но судьба распорядилась иначе. Кому-то на руку, что я живу в период турбулентности… период суеты и перемен, когда одна секунда стоит миллионы, а дни – ни копейки. Сейчас люди смакуют секунды, плюя на завтрашний день, будущее и в итоге, попадают на обочину. Я как никогда понимал, что напрасно убиваю время, но дома я бы занимался тем же, и умирая, жалел бы об этом… и буду.
Четыре часа! Четыре часа подряд, мы ходили по бесконечным бутикам… Я бесконечно матерился, Димон бесконечно шёл, сосед бесконечно улыбался. Бесконечный день. А что самое обидное, что он купил в подарок футболку за двести рублей, за пятнадцать минут до того, как мы ушли. Футболку! У меня всё…
***
– Вы идите, мне в магазин надо зайти.
– Зачем?
– Да так мелочь… Туалетную бумагу надо купить, да тампоны уже закончились. Сосед я уже твои начал брать.
– Давайте дома разберётесь.– сказал Димон, с отвращением на лице и нервно улыбнулся. Сосед просто посмеялся.
Все притихли, когда Лола появилась на крыльце. Она кивнула всем и подошла ко мне практически вплотную. Затем начала поправлять мне воротник и смахивать перхоть с плеч.
– Зайдешь ко мне сегодня?
– А надо?
– Да. Соседка уехала. Можно у меня позаниматься.
– Хххорошо.
***
– Т.е. Погоди… Ты ударился в спорт, чтобы не пересекаться с без пяти минут бывшей Мариной, потому что по ее перепискам понял, что она ведет распутный образ жизни и даже спит с девушками. Потом ты ввязался в компанию с преступными увлечениями, одного из парней сейчас держат под запретом о невыезде, пока не закончиться экспертиза или следствие или еще чего… Дальше ты совершенно случайно напился со своим преподавателем по химии и подставил ее, оставив одну, сильно выпившую, отбиваться от ухажера из бара, за что она тебя возненавидела и начала валить на всех своих занятиях. Из-за чего ты нашел репетитора: студентку с общежития, гражданку другой страны, которая тебя пригласила к себе мультики посмотреть… – Алина пыталась объять поток событий стоя за барной стойкой.
Я сидел гостем и помогал ей разобраться.
– Нет, позаниматься по химии.
– А ну да! Как я могла перепутать?– истерически засмеялась.
– Я сам постоянно путаю. Ничего страшного.
– И что было, когда ты пришел к ней?
– Она с порога начала проявлять интимные намеки.
– Это каким образом?
– Ну, как я пришел, она тут же засобиралась в душ. И начала при мне переодеваться. Ну, там нижнее белье, советовалась какое одеть…
– А ты?
– Я начал пить воду…
– Пить что?
– Воду.
– Зачем?
– Ну, что бы захотеть в туалет…
– Чтобы сбежать?
– Нет. Чтобы не возбуждаться…– мне стало неудобно перед Алиной и захотелось поскорее закончить этот разговор. Вдобавок она рассмеялась.
– Прости, продолжай.
– Ну, я пил водичку. Она вернулась в белье, которое я выбрал. Потом продолжала расхаживать. Двусмысленные позы принимать, ну там кремами мазаться.
– А ты сидел и пил воду?
– А что мне оставалось? Когда я пытался хотя бы на шаг подойти, она начинала верещать и говорить про то, что у неё жених в Казахстане и что она кричать бует…
– Пожалуйста, скажи что ты просто ушел от этой психованной!
– Ну… да… Покурить и пописать.
– Илья.
– Потом вернулся и у нас возник разговор про ее попу…
– Илья!
– Потом она начала намекать… Ну, точнее напрямую сказала, что любит, когда ее берут силой.
– Ну ты же – нет?– с надеждой спросила Алина с болью на лице.
– Да, Алина. Я – да.
– Бля. Она появлялась потом?
– Ага.– глотнул пива и начал бегать глазами по бару. Хотелось сквозь землю провалиться.
– И? Когда?
– На следующее утро. У тебя есть знакомые юристы?
– Рассказывай,– железным тоном потребовала она.
– Она сказала, что написала заявление об изнасиловании. Я ее не бил! И мол, что она гражданка другой страны и это вдвойне…
– Илья, а ты ее насиловал?
– Алин, ты что?! Я же говорил, что ей нравится, когда ее берут силой. Я понятия не имею, что пошло не так.
Тишина. Я закурил.
– А у тебя как дела?– я.
– Нормально. Бегония засохла на кухне, а так сойдет.
Тишина. Не до смеха.
– Что думаешь делать?
– Съезжу к родственникам на Бебеля, пока менты не начали дергать. Может там спокойно и без приключений?
– Знаешь, куда бы ты ни поехал, ты берешь с собой себя.
– Ага, и ноль пять пшеничного с собой, пожалуйста,– сказал и начал доставать деньги. Алина с секунду постояла, оценивая меня, взглянув, потом улыбнулась и начала наполнять пластиковую бутылку «пшеничным».
13
Вышел на перекрёсток пр. Ленина и ул. Гагарина, начал ждать трамвай. Если подъедет 23, то поеду через ЖД вокзал – забегу к Пахе. Если подъедет 13,то поеду напрямик через центр. Я стоял и ждал: то ли обкурюсь под «Кровасток» у Пахи, то ли допоздна будем чаёвничать с бабушкой. И там, и там мне будет спокойно.
Подъехал 13. Я тут же позвонил бабушке, мол, еду. Та, конечно же, обрадовалась. Вагон, гудя набрал скорость и заскользил по улице, иногда сверкая искрами.
Я не знал, кто сейчас дома. Даже приблизительно не знаю, кто там прописан. Знаю лишь, как разделили квартиру на деле. Квартира состояла из трёх комнат и кухни. В самой дальней, с выходом на балкон была комната дяди Стаса, тёти Гули и их дочери Сашки. В центральной комнате, прямо по коридору жила тётя Наташа с дочкой Лизой. В ближайшей комнате к выходу и кухне жила бабушка, ну и временами мой родной брат Рома. На момент моего приезда в Екатеринбург тетя Наташа с Лизой переехали в посёлок моего детства, в Талинку. Так как Средняя комната освободилась, ее заняла бабушка (там комфортно), ну, и конечно, «временами мой брат, Рома». В левой комнате обосновалась Сандринья (Сашка) с готическими постерами и скверным переходным возрастом. Только по описанию деления сфер влияния можно понять, что обстановка в той квартире временами была напряжена до упора. Когда я приезжал в гости, старался больше времени проводить на кухне, либо там, куда меня определят на ночь. Мне дико неудобно было даже ходить в туалет. За каждый шаг охота было извиняться. Временами я так вживался в их обстановку: живёшь без личного пространства, ещё и эти родственнички да их друзья. А дети, а животные. Вот сейчас любой постоялец той квартиры скажет, что я накручивал себе плохие мысли и вообще, нагнал на всех жути. В чем-то они правы. Меня никогда не попрекали за мои визиты. Более того, искренне радовались все, без исключения. Тётя Гуля любила среди дольше за татарские корни (говорила бабуля), ведь сама она была башкиркой. Уважала и гордилась своими корнями. Ко мне она относилась, может не как к сыну, но точно как к БЛИЗКОМУ родственнику со всей добротой и заботой. Дядя Стас, человек с безумным чувством юмора, нередко доводил меня до истерического смеха. Не сложно было заметить, что он отдыхал при этом душой. Он много работал и всегда выглядел уставшим, но от хорошей шутки прям, расцветал на глазах. Сестра (Сандринья, Саша) всегда была ко мне добра, то тогда она была занята своими друзьями. Бабушка – бабушка. Как говорилось выше, все были мне рады, но я чувствовал давление стен и хрупкость тишины. За их бесконечное гостеприимство мне хотелось отплатить им добром, и я ненавязчиво пытался предложить помощь по хозяйству, ремонту и т. д.
Всегда, как и в этот раз, когда я навещал их, они собирались на кухне и расспрашивали меня обо всем на свете. Спрашивали, обсуждали, смеялись над шутками дяди Стаса. Я мог рассказать далеко не все, ведь видел надежду в их глазах. Много говорил о учёбе и знаниях, пытался избегать других вопросов. К моим словам прислушивались, что меня смущало. Они без стеснения ставили себя в качестве плохого примера, пытаясь вложить все добро и любовь, стараясь уберечь меня от их ошибок. Без короны на голове будет сказано, что они видели надежду в моем лице, ведь сами многократно озвучивали это, что нагоняло на меня тоску и стыд. И даже, когда я признавался, что у меня не так гладко по учёбе, они подбадривали меня, продолжая верить, что я все сделаю правильно.
***
Мы с бабушкой сидели дома. Я лазил в ноутбуке, она решила навести порядок в шкафу. Поочерёдно доставала всякие шкатулки и коробочки, бережно протирала тряпочкой каждую книгу (их было огромное количество). От нечего делать, я начал ковыряться в ее шкатулках. В одной из них нашёл разную бижутерию: кольца, серьги, цепочки, кулоны, крестики – начал разглядывать. Меня заинтересовало одно кольцо.
Оно было сделано из металла, похожего на серебро. Потёртое, старое. В центре был ровный отполированный либо мастером, либо временем квадрат, окаймлённый резьбой. По бокам крепления, к самому кольцу от квадрата шли короны, внешне похожие на большую Императорскую. Переход от корон к основанию смягчали ленты с надписью: «За царя и отечество». Прочитав еле заметную фразу, я окаменел.
– Бабуль, откуда это кольцо?
– Какое? А это, твоего деда.
– Сколько ему лет?
– Даже не знаю. Понравилось? Забирай.
– Я не могу его забрать!
– Не выдумывай. Чего оно будет просто лежать? Бери, бери. Это кольцо деду подарил лучший друг. В армии, сослуживец, а откуда оно у него никто уж и не узнает. Звали его, ну друга того, Стас. Когда твой дед-то вернулся с армии мы и решили назвать сына Стасом.
– Это ты про дядю Стаса?
– Да, – и продолжила уборку, как ни в чем не бывало.
– А он знает эту историю?
– Стасик-то? Нет, откуда ему знать.
– А почему ты не подаришь ему?
– Он не заслужил,– я вскочил с дивана, дрожа и держа кольцо перед собой…
– Ты чего такое говоришь? А разве я заслужил?!
– Да, забирай.
– Бабуль боюсь тебя расстраивать, но я нисколько его не заслужил. И, зная себя, вряд ли с чистой совестью буду его носить…
– Не выдумывай! Я уже вижу кто ты. Это просто кольцо и я тебе его дарю.
Продолжила уборку. Я примерил кольцо на указательный палец – село как влитое.
– Дед тоже его на указательном носил, пока пальцы не распухли.
Хотел что-то ей сказать, но дверь комнаты открылась, заглянул дядя Стас. Я не осознанно спрятал руку с кольцом за спину и глупо уставился на него.
– Илюх, поможешь мне? Одевайся, Гулю встретим, у нее сумок много.
– Хорошо,– а сам незаметно снял кольцо и убрал в шкатулку.
***
Дядя Стас работал на рынке «Таганский ряд». Как и тётя Гуля. Это все, что я знаю об их работе.
Дядя шёл между торговых палаток. Проход был забит людьми. Стоял невыносимый гам, какой соответствует рынку и восстанию. Вьетнамский, азербайджанский, узбекский, чеченский, армянский, китайский, киргизский, кумыкский, русский, грузинский и еще ряд языков, которые я слышал впервые. Этот город, гигантский мегаполис, сжатый до одного гектара, кипел жизнью, чтобы торгаши, арендодатели, щипачи, аферисты, повара, пекаря, попрошайки, шестёрки – все они с испариной на лбу, нахмурившись, погибали из-за дня в день, вкалывая по пятнадцать часов. Пропитанный болью, скрывая усталость, рынок предлагал широкий спектр услуг. От одежды и предметов быта, до наркотиков и проституток. И каждый, кто хоть раз вкалывал по столько же за такую же зарплату, неважно где, не понаслышке был знаком со всем спектром услуг этого зоопарка.
Дядя Стас смело разрезал толпу посетителей, я всеми силами пытался не потерять его из виду. Тесные проходы между рядов бесконечно путались и уже через пару минут, я бросил надежду запомнить дорогу.
– Очкарик, тебя хоть за смертью посылай! – услышал справа.
Тётя Гуля двигалась в нашу сторону с четырьмя большими пакетами. Они обменялись шутками, планами, новостями. Люди вокруг как будто обтекали их, меня же постоянно толкали и отвлекали от разговоров. Наверно они привыкли к подобному хаосу и не придавали ни малейшего значения происходящему вокруг. В какой-то момент в толпе появилась молодая девушка азиатской внешности с тележкой полной выпечки, напитков и различных сувениров. Меня почему-то развеселила эта картина древнего торговца на колёсах, но больше никто не улыбнулся. Более того, дядя Стас разозлено обратился к молодой девушке, когда та со своим товаром прилизались.
– Вот так вот значит? Не замечаем, не здороваемся?
– Ой, пласти, пласти… Здлавствуйте, – сказала она и засуетилась вокруг своей тележки- органайзера.
Дядя с тетей подошли к ней, поставив пакеты на землю, я последовал их примеру. Они беззаботно болтали, а я бегал глазами от пакетов к девушке и обратно. Безумно был напуган тем, что если отвлекусь то сумки – обязательно стащат, ну или в церкви вход станет платный, ну или налог введут за сквернословие… Тем временем храмы были открыты, добрая часть планеты сквернословила бесплатно, а девушка закончила свои махинации и торжественно вручила два пластиковых стаканчика дяде Стасу и тете Гуле. Взяв свой, дядя только тогда обратил на меня внимание.
– Илюх, ты, может, выпьешь?
– Чего?
– Водки.
– Не, спасибо.
В три глотка они осушили стаканчики, не моргнув. Взяли пакеты и, повеселевшие, посвежевшие, начали продвигаться вдоль стеллажей. Я стоял, насупившись, осознавая, что увидел. Они быстро исчезли из вида, когда я совершенно спокойно взял пакеты и пропал в той же толпе. Мне не страшно было их потерять из виду, пугало, что наша семья, возможно, уже их потеряла.
***
Я стоял в обшарпанном коридоре. Углы сплошь затянуты паутиной. Синяя краска на стенах облупилась и местами осыпалась. Противно было находиться там в темноте. Пройдя метров пять, я увидел дребезжащий свет впереди. Приближаясь к нему, я услышал голоса. Брезгливость сменилась страхом, ведь Бог знает, кто там мог быть. Замедлив шаг, я начал красться, превратившись в «слух». Деревянный пол предательски поскрипывал и так как был здесь впервые, я не знал, куда наступать более беззвучно. По ощущению я собрал все самые скрипучие половицы…