И пока всё что я могу здесь и сейчас – убивать тварей, которые стоят между мной и выходом наверх. Между мной и высоким рейтингом, который даст новые возможности и новые вехи пути. Если надо, я убью их всех. Или сдохну.
Обретённая ясность, цель и наконец сформулированные желания, которые до этого лишь клубились хлопьями тумана в голове, неожиданно меня взбодрили и будто прочистили мозги. Я улыбнулся серым бетонным стенам, спине идущего впереди Макса. И обернувшись, улыбнулся даже злой роже идущего позади Стоуна.
– Мы дошли, первая точка здесь, – сообщает Макс. Остановившись, парень тычет в технический отнорок.
Проверять идёт Каунас. Бросив предварительное несколько взглядов на нас всех, он нервным шагом уходит в помещение, которым оканчивается отнорок, недолго стоит там, затем возвращается.
– Чисто.
Втроём с Максом и Юлией мы входим. Это что-то вроде небольшой подстанции, или щитовой, чёрт знает, как это назвать. Здесь ещё один технический коридор, который уходит дальше. На всякий проверяю его – пусто. Затем разгружаюсь, ребята разбирают инструменты. Юлия подключается к какому-то узлу через планшет и переходник в виде прямоугольного устройства. Указывает Максу панели, которые нужно снять. Ребята делают своё дело, а я ожидаю, привалившись к стене рядом с пустым техническим коридором.
Оба безопасника почему-то торчат снаружи, оставшись в основном коридоре. А этот технический отнорок оставили вообще без внимания. Прям вот так уверены, что тут нет ничего опасного? Как-то очень уж не профессионально. Мы бы с Наксом так не сделали, если бы тут работал Рубик.
– Давно с ними работаете в группе? – киваю я в направлении безопасников которые едва различимо бубнят между собой в коридоре.
– Четвёртый выход, – отвечает Макс, который копошится среди проводов и плат за снятой панелью. – С ними всегда был ещё один – Ворон. А грузчиком обычно выступал Каунас.
– Ну и как, в передряги попадали какие-то?
– Один раз на шлахов натолкнулись, ну их немного было, – пояснил Макс. – Ребята их постреляли. Ещё раз больды было сунулись. Двое. Одного кажется ранил Стоун, они сбежали в общем. А так, как говорится, везло пока. Особо не нарывались.
– Угу, – прокомментировал я.
Да уж, негусто. Из всего выходит, этот конвой безопасности в деле особо не проверен. И как поведут себя люди в случае серьёзной угрозы – остаётся только гадать. Вообще интересно получается, выходят люди четыре раза подряд. И почти ничего не происходит у них. Так, приключения по мелочи. Это именно мне везёт, в первый же выход нарваться на этого дрокса? А в туалете? Блин, да я вообще никуда не выходил-то! Просто мыл грёбаный туалет, отдирал присохшее дерьмо и на тебе.
Макс и Юлия управились на первой точке минут за сорок, никаких проблем ни у них, ни у группы в целом. Тишина. На второй точке C категории, тоже всё тихо и спокойно. Здесь ребята заменили несколько микросхем в техническом узле, Юлия провела диагностику. Управились буквально за пол часа и выдвинулись к третьей точке. Самой удалённой – помеченной как D категория.
– D категория, это же обязательно что-то зачистить, насколько я понимаю? – бросаю я вопрос приглушённо. Вроде ни к кому не обращаясь, но кто хочет – ответит.
– Не всегда, – шепнула идущая чуть сбоку от меня Юлия. – Я конечно не великий спец, но это значит, что Система периодически фиксирует в этом месте присутствие опасности. И кстати – не всегда это именно твари Сумрака. Один раз мы работали в месте, где повело стену на 17 этаже. А там вообще пусто по всему этажу было, ни одной рыксы. Но категория – D. Получается Система установила категорию D, потому что там существенная угроза жизни. Именно от стены, которая может обвалиться. Может и тут, нечто похожее.
В голосе девушки отчётливо слышна надежда на то, что наш спуск обойдётся без проблем и осложнений.
– Тихо! – зло зашипел сзади Стоун.
Мы идём по одному из центральных коридоров жилой зоны, постепенно отдаляясь от лифта. Коридор этот довольно широкий. Путь лежит ещё дальше – в Мехтрюме в этих местах располагаются промышленные мастерские, где делаются всевозможные детали механизмов Ковчега, изделия для закупочных терминалов и прочее. Что в этих краях находится на этом этаже, непонятно. Мы вообще мало что видим, кроме коридоров со следами давнего присутствия людей и местной живности.
Я периодически обращаю внимание на безопасников и мне совсем не нравится, как они идут. Замыкающий Стоун редко смотрит назад, хотя это его прямая зона ответственности. Понять это не сложно, даже не поворачивая головы. Свет его фонаря почти всё время светит в наши спины. Каунас же шарахается от провалов открытых дверей, даже не пытается их осмотреть. В переходах от точки к точке, мы вообще не останавливаемся, чтобы осмотреться или прислушаться, например. Да, это быстро. Но какой-то уж очень беспечный у нас поход.
Бывшая жилая зона заканчивается, за наполовину открытой гермодверью начинаются транзитные коридоры. Широкий бетонный проход с параллельными техническими коридорами, которые соединяются боковыми перемычками примерно через каждую сотню метров. Изредка тут попадаются двери, ведущие в большие помещения. Походя заглянул в такое – но что там конкретно, от входа не видно особо. Фонарь у меня работает на ближнюю подсветку, на самом минимуме, чтобы не ослепить кого ненароком. Включил я модульный, который подарил мне Накс. На шлеме активна только камера Системы.
– Может ещё за обход контракт закроем, – громко шепчет идущий впереди Каунас, наполовину повернув голову назад. – Тут похоже давно никого не было. И камеры Системы вырублены наглухо.
Было бы неплохо! Чем ниже, тем хуже у Системы снизу с глазами и ушами. Поэтому на уровнях в районе тридцатого и ниже – не редко встречаются задачи на «разведывательный обход» того или иного сектора. А иногда и целой кучи секторов. Так Система пытается компенсировать отсутствие собственных возможностей наблюдать происходящее там. На основе осмотра и полученных данных формируются затем новые контракты для рейтхантов. В том числе, по восстановлению наблюдения.
Это к слову и есть наша последняя задача. Тут вырубило целый узел наблюдения, какая-то авария, на устранение последствий которой, Система и сформировала контракт категории D. До него по моим прикидкам нам ещё метров триста от силы. Что же! Если мы обойдёмся без приключений, я с одной стороны – только «за». Никакой тебе платы медикам, никаких пополнений расходников. По прикидкам, 400-500 криптонов на рыло, мы всяко получим.
Чем дальше мы продвигаемся, тем меньше начинает нравиться мне этот длинный коридор. Пустой проход начинает постепенно превращаться в лабиринт. Когда-то, вероятно, когда решили эвакуировать этаж, из помещений стали вытаскивать всё подряд. Но затем по неизвестной причине, всё это тут и бросили.
Наша группа теперь петляет между ящиков, складированной мебели, штабелей из коробок и прочего, ставшего разом ненужным барахла. Дерево местами очень сильно погрызено, в ящиках зияют дыры. Ничего особо ценного я тут не вижу, наверное, ценное забрали. Но вот это скопление очень сильно давит на мозг и нервирует. Начнись тут какая заварушка, мы окажемся в очень невыгодном положении.
На моё замечание, что лучше бы пойти параллельным техническим тоннелем, безопасники игнорируют. Стоун при этом что-то себе под нос ворчит о «стратегах-говночистах которые всё знают». Юлия и Макс тоже не особо беспокоятся кажется, доверяя своим проводникам и охране. Ну да, они же типа уже не раз ходили. А я всего лишь грузчик, что бы я там понимал, правильно?
Пока движемся в этом нагромождении, которое то расступается, то снова зажимает нас в своих тисках, я подмечаю двери и ориентиры. Вот довольно широкие, из которых явно вытаскивали что-то в этот коридор. А вот какая-то небольшая дверка, наполовину скрытая деревянным ящиком. Вот за грузовой платформой, на которую нагрузили разного, да так и оставили тут – ещё одна дверка.
Мы вытянулись в цепочку, первым всё также Каунас, за ним Макс, затем Юлия и я. Замыкает Стоун. Но почему-то первым слышу подозрительные звуки впереди именно я, а не Каунас.
– Стойте! Шум.
Мы останавливаемся. Сзади раздражённо сопит Стоун, который явно будет рад отыграться на мне, если вдруг тревога ложная. Все останавливаются и крутят головами. Буквально несколько секунд ничего не происходит, а затем доносится отчётливое шуршание где-то впереди. Я внимательно вслушиваюсь… Бля! Оно тихое, но его как бы это сказать? Его очень много.
– Ух… Уходим! – неожиданно истерично орёт Каунас. Видимо что-то увидел, он впереди всех и со своей позиции видит лучше. – Больды! Гон!
Глава 13.
Тишина тёмных коридоров взрывается кокофонией звуков в ответ на крик Каунаса: хохотом, рычанием, вытьём. Я даже не думал, что больды настолько многогранны в своих звуках. Я делаю резкий разворот и бегу вслед за Стоуном. Тяжёлую раму сбрасывать и не думаю – ничего, добегу и с ней. С одной стороны, это лишний груз, с другой – она закрывает всю спину. Правда, если меня с ней повалят, это будет, пожалуй, проблемой. А потому, надо мчать изо всех сил.
Задачу мне упрощает Стоун, благодаря которому я лучше вижу повороты и могу заранее к ним подготовится. Тормозить и разгоняться с 40 кг за плечами – то ещё удовольствие. Сзади раздаются выстрелы. Юлия и Макс движутся следом, Каунас стреляет за спину, особо не целясь. Скорее, чтобы отпугнуть, чем пытаясь реально кого-то достать. А позади него, я вижу мечущиеся в аварийном освещении по верхам нагромождения, серые тени. Судя по звукам, тварей тут очень много.
Ну да, Каунас кричал про гон. Я читал об этом в библиотеке, у одного из ветеранов-рейтхантов, кажется Дюк Нюкс «70 этажей ада». Иногда твари одного вида объединяются в очень большую свору, которая несколько суток держится вместе, буквально вычищая весь этаж от всех иных форм жизни. Буквально, сметая всё на своём пути. По какой причине это происходит – непонятно. Разные люди в разное время выдвинули свои теории, от борьбы за территорию, до периода спаривания, но вывод ветерана Дюка был прост: «Увидел гон, беги с этажа и не потеряй груз!». Именно эта мысль и крутилась сейчас в голове, звуча на разные лады. Ну да и про груз это уже мои мысли к мысли ветерана-рейтханта примешались.
– Отходи, прикроем! – орёт Стоун, когда мы вырвались в расчищенную сотню метров перед гермодверью. – Каунас, стреляй!
Мельком я замечаю, как Стоун опускается на колено, видимо для лучшего прицеливания и начинает стрельбу. «Бшшпп, бшп, бшп» – рассерженно шипит PCP. На максимальном ускорении чешу дальше, превозмогая тяжелеющую с каждым десятком метров раму за спиной. Вот наконец в луче фонаря появляется стена и в ней долгожданная гермодверь. Пру как паровоз, жуткая какофония звуков позади кажется догоняет.
Влетаю в приоткрытую дверь и тут же скидываю грузовую раму на пол. Одним движением расстёгиваю кобуры обоих коротышей и выскакиваю на встречу бегущим меня людям.
– Прикрою, отходите!
Меня слепят фонари группы, но тут шлем предлагает регуляцию света. Соглашаюсь. Забрало немного приглушает входящий свет. Становится видно чуть лучше. Ага. Четыре фигуры, одна чуть в стороне – вероятно Стоун. Двое тащат одного, что-то с ногой. Кто есть кто, времени понимать нет, да это и неважно. Кидаюсь вперёд, чтобы прикрыть – стрелять со своей позиции я попросту не могу. Гарантированно попаду в людей, а вот, что попаду в больдов – не факт.
Моментом проскакиваю около тридцати метров и едва оказавшись за спинами людей, ору в шлем: «Все фонари на максимум!» Становится ярко. Я вижу накатывающую на меня волну больдов, здесь их несколько десятков, до меня им тоже метров 30, не больше. БАХ! БАХ! БАХ! БАХ! Четыре ствола поочерёдно вносят сумятицу в первые ряды. Перезарядка! БАХ! БАХ! БАХ! БАХ!
Теперь к двери! Пожалуй, немного времени я выиграл… ЧТО БЛЯДЬ СУКА?!! Крайне неприятный сюрприз. Дверь закрыта! ГЕРМОДВЕРЬ ЗАХЛОПНУТА! Я дёргаю за ворот. Тщетно, монолит. Позади меня катится свора больдов, злорадно хихикая, завывая, подвывая, хрюкая, гогоча. Я оборачиваюсь, успеваю перезарядится, но не стреляю. Засунув в кобуры дробовики, я выхватываю катану. Может я здесь и сдохну, но сдохну сука я не один. Идите сюда ублюдки!
На звериный рык бегущего первым огромного самца, я отвечаю ещё более свирепым рыком, от которого несколько зверей отшатываются. Прыжок вперёд, сильный косой удар и отсечённая башка самца летит куда-то в гущу больдов позади. Оттяжка и широкий удар веером перед собой, несколько раненных больдов отшатываются с громким воем. Первая кровь алыми брызгами разлетается по стенам и падает на пол.
* * *
– Откройте дверь! – кричит бьющаяся в истерике Юлия. – Он же погибнет там! Из-за нас! Как вы его могли оставить! Он же вышел прикрыыыть!
Стоун и Макс с трудом оттаскивают девушку, не давая есть схватится за ворот и стопор двери. Возле грузовой рамы лежит Каунас, потирая сильно подвёрнутую ногу.
– Я это… я случайно… Я думал она тяжёлая, так сразу не закрыть. А я дёрнул… А она тут же бах, закрылась… Я блин не хотел.
Только Стоун внешне сохраняет спокойствие, можно сказать, на его лице даже нечто вроде удовлетворения. Не сильно заметного, но всё же что-то такое проскальзывает. Какое-то время ещё продолжается борьба возле двери, после чего девушка бессильно обмякает, и брат усаживает её в нескольких метрах у стены.
Через толстое железо доносится едва слышные звуки борьбы. Рычание, визг, иногда долетает очень громкий, чуть ли не львиный рык. Неужели больды способны издавать такие звуки? Юлия немного успокаивается, а затем бросает прямой взгляд на Стоуна.
– Но ему же можно сейчас помочь!
– Девочка, он уже мёртв, – вполне искренне говорит мужчина. – Теперь они беснуются над его телом, возможно дерутся за еду. За его труп, то есть. Поэтому и шум до сих пор стоит. Выжить там не смог бы никто. Ни я, ни Ворон. Теоретически, мог бы скажем опытный гвардеец. В экзе. И с хорошим вооружением.
Заплаканные глаза Юлии обращаются к грузовой раме.
– Он даже, даже… Не бросил раму…. А мыыы… – девушка опять рыдает, закрыв лицо руками.
– Чёрт, но может действительно посмотреть, что там? – Макс тоже видно, что чувствует себя не в своей тарелке. – Мы же натурально человека на смерть просто обрекли. При том, что он нас прикрыл, сука, выиграл время, пока мы до двери дойдём.
– Да, он погиб геройски, – важно кивает Стоун, на всякий случай, не отходя от двери. Вдруг эти полоумные реально кинуться её открывать? – Обменял свою жизнь на наши. С нашей стороны было бы очень глупо сейчас делать то, что поможет больдам до нас добраться. Эту дверь нельзя открыть на чуть-чуть, чтобы вы понимали. Приводы толкнут её, там будет щель с метр. Каунас ранен, я один боюсь могу и не справится. Тогда вся эта орава, все эти сотни тварей хлынут в эту щель. И всё! И мы разделим участь этого го… ой, этого парня, как его там звали…
– Оскар, его звали Оскар, – тихо шепчет сквозь слёзы Юлия.
– Я не хотел… Я не думал, что дверь закроется так легко, – всё причитает Каунас. Именно он навалился на дверь, смог закрыть её не смотря на свою повреждённую ногу.
– Не вини себя, Каунас. Соберись! – громко одёргивает Стоун. – Это несчастный случай. Парень знал, на что шёл. Все мы рискуем. Просто, кому-то везёт, а кому-то нет! А ещё, нам надо уходить. Мы не можем тут оставаться, хрен знает этих больдов, возможно они знают, как пробраться сюда не через дверь.
– Нет! – категорически кричит Юлия.
– Нет! – вторит ей Макс.
– За вашу безопасность отвечаю я! – повышенном тоном почти кричит Стоун. – А сейчас тут вообще нахрен не безопасно!
– Мы должны убедится, может быть забрать останки, – вскакивая на ноги решительно отвечает девушка. – Мы не звери, чтобы так просто бросить тело и уйти!
Стоун смотрит на Макса, но тот хоть и молчит, по нему заметно – он на стороне своей сестры. А грёбаный Каунас слишком занят своей ногой, чтобы сказать хоть что-то в поддержку! Может оставить всех этих дураков тут и свалить по-тихому? Но нет, нельзя, чёрт побери. Кому как не ему – Стоуну знать, что в таком случае будет слишком много вопросов. Ситуацию с грабанувшимся говночистом ещё удастся замять, а вот эти двое – это полноценное разбирательство. И даже если он сам чудом выкрутится, потом хрен кто в группу пригласит какую. Хана репутации полностью. Бля!
– Хорошо, мы подождём немного и…
БУХ. БУХ.
За дверью звучит пара выстрелов. Стоун вытягивает руку с поднятой ладонью – молчите, мол. И приникает ухом к двери. Судя по звукам, свара там продолжается, но она сместилась куда-то дальше от двери. Звуки борьбы раздаются более приглушённо.
– Он жив? – недоверчиво глядя на дверь спрашивает Юлия.
– Да это не реально, Юлия! Я думаю, один из больдов зубами прокусил патроны и они детонировали, – поясняет Стоун. – У него были на бёдрах патронташи.
Девушка и Макс косятся на мужчину недоверчиво, затем тоже приникают ушами к двери, вслушиваясь. Вой, рычание, но теперь уже в намного меньших масштабах, похоже немного удаляется от двери.
– Хищники разодрали труп, – тихо поясняет Стоун. – И уходят.
БУХ. БУХ. БУХ. БУХ.
Вой, но теперь уже даже через дверь понятно, это не то триумфальное вытьё, хихиканье, гогот и прочее. В этом вое скорее безысходность и отчаяние.
– Опять патроны в зубах? – с издевательской усмешкой отстраняясь от двери вопрошает Макс. – И прям ровно по количеству стволов?
Лицо Стоуна передёргивается. Неужели сопляк-говночист каким-то хреном там не подох? Да это нахрен, попросту невозможно. В дохлой райдерке, со своей нелепой железякой самурайской и дерьмовым огнестрелом против нескольких десятков больдов. Бред! Наверняка там происходит что-то другое. Может подошла какая-то другая группа, на которую и переключились твари? Вот это вполне может быть.
– Открываем! – зло шипит в лицо безопасника Юлия и хватается за стопор механизма открывания.
Стоун отрывает её руку, но теперь Макс на стороне сестры и люди толкаются какое-то время у двери, под страдальческим взглядом Каунаса, который кажется вообще выбыл из игры. Стоун зло отталкивает Макса, а затем выдыхает:
– Хорошо! Мы откроем. Но все наши смерти в случае чего, на вашей совести. Приготовьте свои пукалки. Каунас твою мать! Ствол в руки, позицию займи. Проверим, что там.
Стоун расставил людей у двери, сам занял позицию так, чтобы в случае чего можно было сбежать. Репутация, криптоны, прочая хрень, это всё конечно хорошо и важно. Но, не важнее жизни. Трупу это всё без надобности как-то.
– Макс, открывай! – командует Стоун.
Механик навалился на стопор, а затем несколько раз прокрутил механизм двери. Щелчок и тяжёлая дверь открывает свой створ, образуя полутораметровый проём. Вся группа наставила оружие на эту щель, но за дверью нет движения. Виден лишь бездыханный больд у стены… И тишина.
Выждав несколько секунд, Стоун сдавленно матерясь движется вперёд. Аккуратно выглядывает наружу. И испуганно охреневает от картины. Что тут напало на этих больдов? Такое ощущение, что гон напоролся на какое-то чудовище, которое их растерзало. Вон тварь без башки. Вон вообще разрубленная напополам. Тяжёлый запах бойни, кровище на стенах и полу. Но тела говночиста не видно.
Стоун машет рукой и проходит в дверь, остальные, кроме Каунаса, выходят следом. На бойню каждый реагирует по-своему. Макс белеет лицом и тихо матерится себе под нос. Юлия с трудом сдерживая рвоту прикрывает глаза.
– Что это там? – шепчет Макс.
Стоун и Юлия переводят взгляды. В статике побоища коридора, видна динамика. Согнутая фигура Оскара, припавшая на одно колено, и напротив неё – приближающаяся к ней тварь. Сейчас больд сделает рывок и обессилевший, возможно уже смертельно израненный парень умрёт. Стоун, Макс и Юлия вскидывают оружие почти одновременно.
– Не стрелять, – командует Стоун.
Больд, матёрый крупный самец с глубокой раной на лбу уходит из зоны видимости, «закрываясь» от стрелков спиной парня. Больд прыгает, одновременно с этим охает Юлия. Стоун повторно прощается с парнем – не успели, буквально на секунду…
Хрясь!
Фигура парня буквально размазывается во встречном движении, по коридору разносится смачный звук прорубания мяса и костей. Разваленная на две части туша больда опадает у ног парня, а тот быстро оборачивается, на полусогнутых ногах, реагируя на свет.
Приближающиеся люди в страхе останавливаются, когда свету фонарей удаётся высветить парня чётче. Залитый кровью с головы до ног Оскар жив! Он почему-то без шлема, вся голова покрыта кровью, свежие брызги которой стекают с лица. Но с лица ли? Сейчас это не лицо человека, а морда хищника, которым овладела безумная ярость. Кровавое безумие в глазах, рот ощеренный в жутком оскале. Тяжёлое дыхание вырывается с хрипом.
Кажется, ещё миг и это чудовище набросится на людей, чтобы превратить их всех в кровавые ошмётки, разбросанные вокруг. Может он обезумел? Вся группа чувствует одно и тоже, нервно переглядывается. До парня метров десять, но Стоун вдруг чувствует себя очень беззащитным.
– Оскар, – неуверенно зовёт Юлия. – Оскар, это мы… Скажи что-нибудь пожалуйста, Оскар.
Выражение лица парня наконец начинает меняться. Боевое безумие словно стекает с лица, во взгляде проступает искра осмысленности. Парень выпрямляется во весь рост, и медленно кивает, давая понять, что слышит и видит людей.
* * *
С большим трудом я отгоняю кровавую пелену перед глазами. На какое-то время мир сжался для меня до этого бетонного коридора. Есть лишь я и орава больдов, которых нужно забрать с собой как можно больше. Никаких посторонних мыслей, посторонних движений и никаких смыслов. Кроме одного. Убивать. Каждое движение должно нести смерть. Каждый мой удар должен обрывать жизнь.
Весь бой, череда кровавых образов, затопивших мой разум и вытеснивших всё человеческое, разумное, рациональное. Эта бойня стоит у меня перед глазами чередой образов, между которыми чёрные провалы. Вот образ, когда на меня навалились гурьбой и повалили на пол, я рвал чьё-то горло зубами. Вот я разряжаю в этой свалке оба обреза, и куча тел на мне взрывается кровавыми ошмётками и с воем распадается и разбегается в стороны. Вот мои пальцы, которые входят в глазницы зажатой другой рукой морды. Вот я без катаны, которую уронил, хватаю летящее на меня тело больда и ускоряя вбиваю его в стену. Треск костей звучит сладкой музыкой в моих ушах. Вот я заталкиваю руку в глотку другого больда, который попытался отгрызть мне пальцы. Вот от сильного удара головой о стену вырубило шлем, я сорвал его и забил им подвернувшуюся под руку тварь, размозжив ей башку.
Безумие гона передалось и мне. Наверное, оставаясь человеком, я бы тут не выжил. Но проснувшийся хищник, вылезший из глубин сознания, умирать не собирался. Последний образ – двуногие жертвы, неуверенно топчущиеся невдалеке от меня. Один из них – особо неприятный, направляет на меня оружие. Они не понимают, что уже трупы. Хищник уже наметил простой и эффективный порядок действий. Катана броском летит в неприятного, а один заряжённый обрез бьёт следом. Перекатом я ухожу вбок, выдёргиваю катану и режу двух оставшихся…
В этот момент я и смог наконец изгнать это кровавое безумие, заключив хищника в ментальную клетку. На всякий случай распрямил готовое к новой атаке тело.
– Я… Я в порядке. Не бойтесь, – тяжело выталкивая слова подал я голос. «Я снова – человек», чуть было не говорю я. – Это был последний.
Кончиком катаны я указываю на рассечённое тело больда. А затем медленно убираю оружие в треснувшиеся и обломанные «новые» ножны. Страх плескался в глазах всей тройки. Особенно сильно, в глазах этого… Стоуна. Да, теперь я их снова воспринимаю как людей, а не двуногую добычу. И Стоун кажется почувствовал, что был сейчас на волосок от смерти. Я вижу это в его взгляде. Остаточным чутьём хищника, я ощущаю эманации страха. И того, что я могу сделать.
Я поднимаю руки медленно подступая к людям и улыбаясь, люди немного успокаиваются, опуская оружие. Хотя взгляды их, то возвращающиеся ко мне, то бегающие вокруг, от нормальности и спокойствия ещё очень далеки. Хрясь! Моя рука бьёт Стоуна точно в челюсть, отправляя на пол. Свалившись грудой дерьма, тот затихает. Фух, теперь точно отпустило.
– За… Зачем? – ошарашенно спрашивает Юлия.
– Я даже гадать не буду, по чьей милости перед моим носом захлопнули дверь, – поясняю я. – Как очухается, пусть спасибо скажет, что я его не зарубил.
Макс кидается к упавшему безопаснику, достаёт что-то из аптечки, начинает приводить в себя. Через несколько секунд тот очухивается. Движения медленные, с координацией проблемы. Неплохой сотряс получил видимо. Говно сраное.
– Юлия, первую помощь оказывать умеешь? – вопрошаю я.
– Эээ… да, – подаёт голос растерянная и сбитая с толку девушка.
– Ну так пойдём, окажешь. Я хрен знает, как и где меня тут пожевали и подрали.
– К…кко…. Конечно, да.
Когда мы с Юлией выбираемся в коридор, я даю пинка валяющемуся тут Каунасу. Не изо всей силы, но ощутимо. Ибо нехрен. Тот принимает эта молча, неверяще пялясь на меня. Ну да, не думал видать сучок, как и Стоун, что я выживу. Понимаю, понимаю.
Юлия возится со мной долго, наверное, не меньше часа. Очень много ранений, порезов, укусов. «Райдерка» бедная приняла на себя много чего, тут скорее всего ремонт уже не поможет. Но если бы не защита, я бы точно подох в той свалке. Или сразу после неё. Благодаря «Райдеру» я избежал нескольких очень неприятных ранений. Возможно – смертельных.
Тело ощущается как сплошной комок боли и усталости. Последних больдов я добивал не из последних сил, нет, а уже где-то за их пределом. И потому, сейчас ловил бешенный откат, как схлынул адреналин. Тело налилось свинцом. «Автолекаря» скорее всего можно уже выкидывать. Запоздало вспомнив, попросил Юлию вколоть мне стимулятор. Пару минут после стимулятора ничего не происходило, я просто сидел заставшей кучей мусора… А потом почувствовал резкий прилив сил и бодрости, словно и не было этого боя за плечами. Вот это да.
– Ну что, назад выходим? – потирая челюсть Стоун старательно не смотрел на меня.
– С хрена ли? – не понял я. – Никаких назад. Ещё одна задача не закрыта.
– Да ты же ранен весь, – опешила Юлия. – Да и Каунас вон…
– А что там с Каунасом? – не понял я. – Каунас, ты там подыхаешь что ли?
– Да нет, я… Нога просто.
– У него просто нога, – пожал я плечами. – Потерпим мы с Каунасом вашим, не помрём.
– Могут быть ещё больды, – стал было возражать Стоун. – Мы не можем так…
– Погоди, – прервал я. – Юлия, проверь по Системе? Если мои предположения правильные, этаж должен стать зелёным.
– Сейчас. Посмотрю, есть ли тут сеть… Ага. Сеть есть. Минутку…
– Да! Есть такое дело. Действительно, этаж стал зелёным. Больды были единственной угрозой, ты думаешь?
– Ну да, – кивнул я. – У них гон, и видимо, не первый день. Они тут тупо всё зачистили. А я зачистил их. Правда, когда и кто приползёт сюда теперь, не понятно. Может через сутки, а может через час. Но закончить работу в условиях безопасности, вы успеете. Приступайте, а я тут займусь. Я один обрез где-то там выронил, шлем опять же. Ну и трофеи мои собрать надо. Стоун, не надо корчить блядь рожи и искать новые аргументы! Просто иди и сука постой рядом, пока они работают. Тебе что, криптоны не нужны? Вот и вперёд.
– А груз кто понесёт? – набычился мужик.
– Ты охренел, Стоун? – не понял я. – Я сделал свою работу. Вот она сраная рама с инструментом. Потом, я сделал твою работу. Обеспечил безопасность. Хоть это было, сука, не просто, и вообще я этого делать не хотел и не собирался. Теперь вы с Каунасом, уж будьте любезны, сделайте мою. Кто из вас что понесёт, мне насрать.
Стоун несколько секунд смотрит на меня, затем молча берёт грузовую раму и закидывает себе на спину. Брат с сестрой видя такое дело, быстро собирают свои вещи и спешат к двери. Наконец их группа выдвигается, а я взяв резервный фонарь у Каунаса, иду в коридор, забитый трупами больдов. Фонарь закрепляю на наплечный слот и врубив на всю – оглядываю сотни килограмм мяса, за которое сверху готовы платить криптоны. Перетащить их на горбу просто не реально. Где тут у нас были грузовые платформы?
Одна из подмеченных платформ находится не сильно глубоко среди штабелей. Это вместительная хреновина, размером 4 на 3 метра. Небольшие колёса, в передней части сидение для оператора и перед ним дисплей и джойстик управления. Я проверяю её, тыкая в дисплей. Работает, даже заряд в 20 % остался. Интересно, это много или мало? Скидываю с неё какие-то ящики и коробки, взбираюсь наверх на место оператора и джойстиком двигаю к телам больдов. Хоть и на аккумуляторе, но платформа издаёт много шумов когда едет. Не удивительно, что их особо не используют здесь. Пару раз стукаюсь бортами о штабеля хлама, пока еду к месту боя.
Паркую платформу впритык к перебитым больдам, слезаю и начинаю грузить туши. Сильно повреждённые, или те, у которых распороты животы, откидываю, если они мешают проезду. За них я вряд ли выручу что-то. Возить и таскать бесполезный груз не хочется. Останавливаюсь, когда технологичная телега забита полностью по перегородки. По моим подсчётам, вышло около двадцати тел. Пусть за каждого скажем по 50 криптонов, это выходит целая 1000. Не, ну-ка докинем ещё. Вон тот не плох, да и воон то тело, не сильно пострадало вроде. Башки нету, но это ладно. Вряд-ли башка больда является деликатесом где-либо. Хотя, хрен его знает.
После погрузки больдов, пришлось ещё поискать свой обрез. Шлем я нашёл быстро, а вот обрез оказался привален ошмётками в дальней части коридора. Не помню, чтобы я вообще здесь находился и бился, кто-то схватил и утащил что ли? Пофигу. Ещё и выглядит фигово, надо будет починить скорее всего. Что-то погнуло курки и рукоять кто-то погрыз, замотают пусть хоть чем.
Когда я закончил все дела и подогнал телегу к гермодвери, появились наконец ушедшие закрывать последний контракт участники группы. И вот эти взгляды на телегу, прям не оторвать.
– Да что?!
– Ну ты и жадный, – усмехается Стоун. – Там же ещё есть. Может тебе вторую телегу загрузить ещё?
– Фу, ужас, – комментирует Юлия. – А зачем это?
– Ну, это трофеи Оскара, – вступается за меня Макс. – Фу не фу, а продать их можно хорошо.
– Откройте дверь лучше, – киваю я на гермодверь. – И это, как-то надо проехать, чтобы она влезала везде. Она же не под все коридоры.
– Да, я проведу, – кивает Стоун. – Там у тебя местечко для Каунаса найдётся? Чтобы на себе не тащить.
– Найдём, – машу я рукой.
Обратный путь занимает чуть больше времени, чем путь сюда. Каунас сидит у меня в ногах и стонет. Стоун, Макс и Юлия движутся впереди. Стоун ведёт по транспортным коридорам. Я чувствую себя после укола стимулятора на удивление хорошо, раны еле заметно саднят, но боли толком нет, хотя несколько повязок уже пропитались кровью. Хороший стимулятор. Однако, чую после него откат будет не хилым. Надо все дела по-быстрому закончить и свалить. Может даже лечь в больничку, отлежаться там пару дней. Под чутким руководством и наблюдением, так сказать. К Моритцу, пожалуй. Может и с Сансой чего получится опять?