Поголовье

Глава 4

в/ч 20604, Республика Башкортостан, Российская Федерация

7 мая 23 часа 30 минут

Мы заняли одно из помещений на первом этаже штаба, уселись в круг и слушали командира войсковой части 20604 гвардии полковника Савкина Романа Александровича. Зеленоватый свет, разливающийся по комнате от цилиндров с ХИСами, освещал лица присутствующих, предавая им какой-то зловеще-загадочный оттенок. Здесь, кроме меня, командира и старшего прапорщика Башенкова, присутствовали два контрактника – сержанты Разбежкин Василий и Батычко Руслан, которые через окна наблюдали за обстановкой на улице; два офицера, капитан Ринат Мамедов и майор Константин Бровкин.

– Значит так товарищи офицеры, прапорщики, сержанты и солдаты, – тщательно проговаривал слова Савкин, – ситуация не сказать, чтобы хреновая – она просто катастрофически хреновая. Мы не знаем количество противника и его цели. Возможно их до тридцати голов, но это не точно, может и больше. Не знаем, что за зараза распространилась на вверенной нам территории. Не знаем, что твориться за пределами воинской части. Связи нет. Электричества нет. Оружие храниться на складе РАВ и в оружейных комнатах казарм, но мы не контролируем эти объекты. Здесь, в штабе части, мы имеем только то, что при нас, так же можем вооружиться трофеями. Мы не контролируем ни чего, потому что здесь нас всего семеро бойцов. Даже штаб контролировать не можем, по причине отсутствия сил и средств. Начнётся штурм и нам здание не удержать. Судя по стрельбе, в казармах шёл бой, но неизвестен исход этого боя. Возможно, там ещё кто-то жив. Кроме того, бой был на территории автопарка. Всю территорию контролируют вражеские снайперы. Несколько снайперских позиций находятся на крышах столовой, казармы, медико-санитарной части и штаба тыла. Короче они заняли самые удобные позиции. Наверняка есть и ещё где-то, но информации об этом нет. Сейчас я, как командир, должен принять решение. И я его принимаю. Я буду вести бой до полного уничтожения противника, один или с вами, мне без разницы. Ситуация с этой дрянью, что косит людей, нестандартная, поэтому, я не могу вас заставить остаться со мной. Я могу только просить. Понимаю, что все сейчас переживают за свои семьи. Я тоже переживаю. Но ещё я переживаю за вверенное мне войсковое подразделение. А по сему, товарищи, прошу поднять руки тех, кто останется со мной бить врага. Остальных не держу. Но имейте в виду, что тому, кто решит нас покинуть, возможно, не удастся добраться до своих семей. Неизвестно даже смогут ли они вообще выбраться отсюда.

Все без исключения, и я в том числе, проголосовали за то, что останутся с полковником. Правильно говорит командир, за семью тревожно, очень тревожно, обязательно поеду к ним, как только разберусь с творящейся тут ерундой. Ведь как не крути, а это начало полномасштабной войны, и я, будучи здесь, могу если не предотвратить её, то, хотя бы изменить ход развивающихся событий. А война эта чёртова, коснётся всех, и моих родных в том числе. Она никого не обойдёт стороной. Участвуя тут в боевых действиях, я, тем самым, отвожу опасность и от жены с детьми. Находясь здесь, я принесу больше пользы родным, Родине, этим выжившим ребятам, себе. Ну, а теша чресла дома на диване, я не сделаю ничего полезного ни тем, ни другим. А враг, рано или поздно, доберётся и до моего жилища. Поэтому лучше воевать с противником не во дворе своего дома, а как можно дальше. Из этих соображений, я и проголосовал ЗА.

– Есть у кого что добавить? – спросил полковник.

– Да есть, – взял слово я, и обратился ко всем присутствующим, – первый вопрос: кто из находящихся здесь, имеет реальный опыт боевых действий?

– Две Чеченские компании, со строчки воюю короче, – посмотрел на меня Башенков, – ещё конфликт в Южной Осетии. Потом командировки в Сирию, на.

– Товарищ старший прапорщик у нас совсем недавно, – сообщил майор Бровкин, – он переведён к нам из спецназа ГРУ. Ему до пенсии чуть-чуть осталось, вот и отправили дослуживать в более спокойное место.

– Старый я уже, – потупил взгляд Павел, – вот и списали, с-с-суки.

– Ладно тебе, – улыбнулся командир части, – старый он. Старый конь борозды не портит. Я тоже воевал, Чечня, Осетия, Сирия. Ещё есть воевавшие? Ну не молчим.

– Я, товарищ полковник, сержант Разбежкин, – сказал сверхсрочник, – Сирия, по контракту.

– Я в Сирии был два раза, но в бою особо не бывал, – сообщил майор, – не обстрелянный вобщем.

– Сирия, – поднял руку Мамедов.

Полковник кивнул и выжидательно посмотрел на меня:

– Ну а теперь, Олег, давай, коротко о себе.

– Я офицер запаса, капитан. С две тысячи четвертого по две тысячи пятнадцатый служил в ЦВО. Последняя должность – начальник разведки артдивизиона. С две тысячи пятнадцатого по две тысячи двадцатый год был служащим частной военной компании «Легион», в должности командира разведывательной диверсионной группы. Сейчас бизнесмен. Воевал везде, где только можно. Осетия, Сирия, ЦАР, да много где. Инструктором был.

– Как сюда попал?

– К вашему заместителю шёл, к Митрохину, – вздохнул я, припоминая рассказ покойного Галиянова, – коньяк пить.

Все кроме Башенкова переглянулись, а майор спросил:

– Ты его, откуда знаешь?

– Он, в Сирии, в плену был, а группа под моим командованием освободила наших пленных. Митрохин ещё и земляком оказался. С тех пор общаемся, дружим.

– А сам то ты откуда, местный?

– Да, местный.

– Так точно товарищ полковник, он правду говорит, я его помню, у него родители в соседнем доме жили, – поддержал меня контрактник Разбежкин.

– А ты знаешь, что Митрохин…, – начал было капитан Мамедов, но Савкин перебил его.

– Предатель твой Коля.

– Знаю, – потупил я взгляд, – мне в котельной рядовой Галиянов рассказал уже, как он наряд по КПП расстрелял и диверсантов в часть привёл.

– Он ещё убил троих офицеров особого отдела в штабе и пытался застрелить меня, – сказал Савкин.

– Мужики, я не знал, честное слово, – начал оправдываться я.

– Да ладно, ты то тут причём, – махнул рукой командир, – всё, хватит разговоры разговаривать. Будем думать, как быть дальше.

– Разрешите товарищ полковник, на, – заговорил молчавший до этого Башенков.

– Говори Паша.

– Снайперов убрать сначала надо, они мля, нам не оставят шанса на манёвры, всех перещёлкают, с-с-суки.

– Он прав, полковник, – согласился я с прапорщиком, – давайте сделаем так, вы отвлекаете на себя близлежащие снайперские точки, что бы я мог добраться до самого высокого здания. Это здание если не ошибаюсь – штаб тыла. Значит, я пробираюсь туда и валю снайперский расчёт. Оттуда все остальные позиции снайперов как на ладони. Потом валю остальные снайперские точки. Как вам такой план?

– Хорошо Олег, попробовать можно, но один не пойдёшь, с тобой пойдёт…, – командир обвёл взглядом присутствующих и остановился на капитане, – вот Мамедов, с тобой пойдёт, прикроет если что, да и расположение знает как свои пять пальцев.

– Есть товарищ полковник! – вскинулся капитан и весь аж как-то загорелся. Видимо молодому и темпераментному кавказцу льстило, что командир поручил именно ему участие в такой опасной, но значимой операции.

– Когда дело будет сделано, мы подадим вам сигнал э-э-эм…, – я задумался, соображая, чем и как можно будет известить боевых товарищей о завершении операции. На помощь мне пришел сержант Батычко.

– Из подствольного гранатомёта можно сигнальную ракету пустить, на трупах пиндосов я видел выстрелы с соответствующей маркировкой.

– Так и сделаем, – мотнул я головой в сторону сержанта, – сигнал осветительной будет, когда мы займём позицию, а следующий, когда перещёлкаем снайперов на остальных позициях. Потом по обстановке.

Савкин с минуту подумал, а потом, как бы вытряхивая ненужные мысли, мотнул головой и сказал:

– Согласен, но сначала забираем всю штабную секретку и собираем трофейное оружие. Всю секретную документацию, держим при себе. В случае моей гибели, за неё отвечает майор Бровкин и берет на себя командование отрядом. Дальше по старшинству. В случае если нас прижмут, пока вы с Мамедовым будете снайперов щипать, то мы уходим в лес. Но надеюсь, что совсем жарко уже не будет, противник рассредоточен и занят не пойми чем. После подачи вами сигнала, будем определяться на месте.

– Ещё у них, так же как у нас, связи нет, – вставил я, а потом добавил, обращаясь к полковнику, – Роман Александрович, как вы будете отвлекать на себя снайперов?

Полковник хотел было ответить, но Разбежкин, не дал ему открыть рот, рявкнув:

– Движение на плацу справа! Человек десять к штабу идут! Метров сто! Товарищ полковник, снайпера молчат, похоже это чужие!

– Так, всем внимание, – скомандовал полковник, – снять шевроны, знаки различия, военные билеты и удостоверения личности сдать мне, спрячем их здесь, вон за радиатором отопления. Майор, где секретка хранится, знаете? Вот и хорошо. Берете сержантов и вперёд, там в сейфах есть специальные сумки для переноски секретки, ими и воспользуетесь, а мы с Павлом Алексеевичем пока гостей встречать будем. Потом, как документы заберёте, собрать трофеи и поддержать нас огнём со второго этажа. Подпустим их как можно ближе. Вот тебе Олег и отвлекающий манёвр, пользуйся.

– Ну что капитан, готов? – спросил я Мамедова, тот лишь кивнул в ответ, – тогда вперёд. Выходим через левое крыло. Там, в одной из комнат трупы лежат, это мы с товарищем старшим прапорщиком повеселились, так вот, у них подствольники были, там и разживёмся сигналками. Когда выйдем из здания, бежим быстро, но о-о-очень аккуратно. Понял Ринат?

– Понял.

– Тогда работаем!

Полковник со старшим прапорщиком заняли позиции у окон, майор с сержантами побежали на второй этаж, а мы с капитаном, бросились по коридору в левое крыло. Добежав до комнаты, где я впервые повстречался с Башенковым, мы обыскали мёртвые тела. Боезапас у капитана Мамедова к его «калашу» был скудноватым, всего полтора магазина патронов осталось, поэтому я заставил его вооружиться трофейной винтовкой AR15 с подствольником, и расфасовать по карманам магазины и выстрелы к гранатомёту. Среди осколочно-фугасных гранат для подствола, обнаружились и две сигнальные, одну из которых я оставил себе, а вторую передал напарнику. Кроме того, мы обзавелись шестью ручными гранатами М67, которые поделили поровну между собой.

– Слушай сюда товарищ капитан, – обратился я к осматривающему новое оружие Ринату, – как пользоваться аэркой и подствольником не объясняю, должен знать. Как только мы с тобой выйдем из штаба, ты прикрываешь меня, а я прикрываю тебя. Придерживаемся семиметровой дистанции. Скорее всего, в штабе тыла сидит не только снайпер, но и группа прикрытия. Так что настраивайся на драку. До точки назначения без приключений добраться тоже не удастся, кругом эти, мать их, мутанты, вражеские солдаты и, всë те же снайперы. На темноту не надеемся, у противника ПНВ.

– Я всё понял, – сухо произнёс Мамедов.

– Так, что ещё? – задумался я, – ах да, капитан, сейчас не важны какие-либо личные амбиции, старший – я. Поэтому, слушаешь меня как мать родную. Исполняешь всё, что я приказал. В противном случае пристрелю. Ничего личного, просто от этого зависят наши жизни и выполнение боевой задачи.

– Да понял, понял, – прошептал Ринат.

Я понимал напарника, он нервничает и боится. В его голове сейчас такие мысли гуляют, о которых лучше никому не рассказывать. Знаю я, что такое первый бой, проходили. Ну да ладно, надеюсь, не струхнёт в нужный момент.

– Выходим только когда бой начнётся, понял?

– Да.

– Ждём.

Глава 5

Совершенно секретно

Экз. ед.

Директорам ФСБ

России, ФСО России

Оперативное задание № 5612 сс

От источника поступила оперативная информация о том, что на территорию Российской Федерации, возможно под видом туристов и т.п., через страны Закавказья переброшены несколько диверсионных групп, предположительно имеющих отношение к вооружённым силам США. Целью этих групп является: проведение диверсий, направленных на уничтожение военной инфраструктуры, а также повреждение путей сообщения, систем связи и энергоснабжения. Кроме того, по имеющейся информации, в арсенале диверсантов возможно имеется ранее неизвестное биологическое оружие, последствия применения которого не установлены. Так же источник сообщил, что стрелковое вооружение, взрывчатые устройства и снаряжение диверсионных групп, в настоящее время уже находятся на территории Российской Федерации, местонахождение тайников не установлено, способ доставки вооружения и экипировки устанавливается.

На основании вышеизложенного, предлагаю ориентировать личный состав и подсобный аппарат вверенных подразделений, организовать мероприятия, направленные на установление диверсантов и местонахождения тайников с оружием и снаряжением. В случае установления, принять меры к задержанию лиц и обезвреживанию мест складирования, а при невозможности – к уничтожению. Принимать во внимание особую опасность данного деверсионного вооруженного формирования и привлекать к операции спецподразделения.

Заместитель директора службы внешней разведки Российской Федерации

генерал-полковник А. Амросьев

Глава 6

в/ч 20604, Карабалтаевский район, Республика Башкортостан, Российская Федерация

08 мая 01 час 15 минут

Ждать пришлось недолго, минуты две-три всего. Сначала заговорил пулемёт старшего прапорщика, а потом его поддержали из автоматов. Мы находились у окна, выходящего на плац и видели, как один противник упал замертво, а остальные рассредоточились и залегли. Залёгшее вражеское подразделение тут же ответило плотным огнём, пытаясь подавить позиции наших. Их поддержали снайперы с крыш казармы и столовой. Теперь огня наших товарищей слышно не было, скорее всего залегли, работал только пулемёт Башенкова, который, судя по то отдаляющимся, то приближающимся пулемётным очередям, постоянно менял позиции. Перестал стрелять и уткнулся лицом в бордюр ещё один стрелок противника. Ай да Павел, ай да сукин сын! С позиции врага донеслась какая-то команда и, от левого фланга отделилось три бойца, которые сначала ползком, а потом бегом, устремились к крылу здания, где находились мы с Мамедовым. В это время, противник открыл частый огонь из подствольных гранатомётов. Пулемёт замолк. Группа диверсантов успела подойти к месту нашего нахождения на довольно-таки близкое расстояние, и сейчас находилась около стендов на тему правил и приёмов строевой подготовки. Эти стенды располагались на краю плаца, метров в двадцати от нас с Мамедовым. Я выматерился и приготовился открыть огонь по приближающемуся противнику, как вдруг раздался хлопок и от правого крыла штаба по направлению к ним, с лёгким шипением протянулся инверсионный след реактивной гранаты. Осколочно – фугасная граната угодила в один из стендов, совсем рядом с атакующими, и взорвалась. Ближайшего бойца, который находился в метре от места детонации боеприпаса, разорвало на три неравные части и, вперемешку с покорёженными остатками стенда, раскидало в разные стороны. Двух других, откинуло взрывом метра на два – три, протащило по асфальту их истерзанные, безжизненные тела, и оставило лежать в неестественных, мёртвых позах. Вовремя Башенков использовал свой РПГ, ох как вовремя. Ещё бы чуть-чуть и я открыл огонь, возможно, тем самым обнаружив себя. Черт его знает, как бы это отразилось на нашей боевой задаче.

Взрыв, на несколько мгновений ошеломил противника, заставив прекратить огонь и вжаться в землю. Этим воспользовались наши товарищи и открыли шквальный огонь из окон штаба. Пулемёт не работал, стреляли только АК и трофейные натовские винтовки.

– Вперёд Ринат, вдоль плаца, мимо казармы! – скомандовал я, – очень быстро!

Мы с капитаном сорвались с места и побежали по выстроенному мной маршруту, скрываясь от глаз противника за стендами и кустарниковыми насаждениями. Из столовой, нас обстреляли из автоматов и снайперской винтовки, одна пуля срезала ветку рядом со мной, вторая звонко ударила о металлический стенд, выбив сноп искр. Остальные метательные снаряды, ушли в сторону, тоже не причинив нам вреда. Мы продолжали бежать. Бой группы полковника за штаб продолжался, оттуда по-прежнему доносилась выстрелы и взрывы. У казармы, пришлось открыть огонь по праздно шатающимся зомбированным, как я мысленно успел окрестить их. Они, количеством до семи голов, стояли под окнами казармы, а завидев нас, мыча и хрипя пошли на встречу. Сомневаться в их намерениях перекусить нами, оснований не было. Я дал Мамедову отмашку и мы перестреляли их одного за другим. Огня из столовой теперь можно было не опасаться, стрелки нас толком не видели. Мы были для них вне досягаемости даже когда бежали, потому и стреляли, больше для «напугать», чем на поражение. А теперь они нас и подавно не увидят, угол обзора не позволяет. Стрелкам из штаба тыла нас тоже не видно, по причине того, что сектор их обстрела перегородила вот эта двухэтажная громадина казармы. С крыши теперь нас тоже не достать. А вот если откроют стрельбу из окон казармы, то горя мы хапнем сполна. Поэтому, мы прижались к стене, и пригнувшись, прошли под окнами. Атаки с лева опасаться оснований не было, там нет ни построек, ни насаждений. Всё пространство от здания солдатской казармы, до бетонного ограждения, с колючей проволокой на верху, было как на ладони. Врага там не было точно, мы бы его увидели, да и он нас тоже. Шум боя у штаба части не стихал.Под окнами прошли без злоключений, остановились на углу здания. Вон наша цель – прямоугольный, четырёхэтажный штаба тыла, что в семидесяти метрах от нас. Подъезд располагался с левой стороны здания и, как мне пояснил мой спутник, от него тянулись вправо длинные коридоры этажей, по обеим сторонам которых, располагались кабинеты. Это сколько же дармоедов – тыловиков там размещается, что специально для них отгрохали такое здоровое, аж в четыре этажа? Хотя, наверняка, там размещалась и авто-служба, офицерская гостиница, оперативная часть, вещевая служба, финансовая часть, ну и что-то ещё в этом роде. Этого я не знал. Да оно и не важно. Чуть правее нашей цели, между рядами пихт и ёлок, расположился клуб. Небольшое такое, двухэтажное здание из серого кирпича. По мычанию, рычанию и храпу, доносившемуся от туда, было понятно, что нормальных людей там нет, только эти мутировавшие твари, и их там очень много. Оно и хорошо, значит стрелять оттуда по нам некому.Я посмотрел на капитана Мамедова, от его страха и нерешительности, не осталось и следа. Глаза горят, дыхание тяжёлое и частое. Адреналину хапнул он изрядно.

– Как себя чувствуешь? – спросил я напарника.

– Нормально, – ответил тот.

Он хотел было добавить ещё что-то, как вдруг, на верхнем этаже казармы, прямо над нами, длинной очередью застучал автомат, раздался звон бьющегося стекла и метрах в двух от нас сверху упало тело. Нас с Ринатом осыпало осколками. Мы прижались к стене и замерли, приготовившись к бою. Упавшее тело не подавало признаков жизни.

– Товарищ старшина, этот готов, – раздался сверху чей-то голос.

– Никитин, твою мать, не маячь у окна, – донеслось в ответ, – на жизнь насрать что ли? Забыл, что с Рахимовым стало?

Мы с капитаном посмотрели друг на друга.

– Наши, – прошептал он.

Я утвердительно кивнул:

– Знаешь кто такие?

– Понять не могу, но точно наши, голоса знакомые.

– Сейчас мы попробуем обратить на себя их внимание, а потом договориться, что бы пошумели тут как следует. Пусть снайперов на себя отвлекают. А мы в это время к зданию рванём.

Мамедов сделал знак глазами, что понял. А потом помолчав немного, спросил:

– Эй, кто там, на втором этаже? Представьтесь, с вами говорит капитан Мамедов, заместитель начальника штаба.

Я улыбнулся, почему то фраза Рината напомнила мне фрагмент одного кинофильма, где персонаж, в исполнении Владимира Высоцкого вещал в рупор, для засевшей в подвале банды, – «С тобой свинья, говорит капитан Жеглов»! Да уж… подобная, неуместная в бою бредятина мне обязательно лезет в голову; бывало вообще, сиживал в укрытии, от артобстрела укрывался, а тут бац, и оказывается не могу вспомнить как зовут президента Зимбабве. Бред конечно полнейший, но у каждого свои причуды. Вот и у меня они свои, причуды-то.

Второй этаж безмолвствовал, Мамедову ни кто не отвечал.

– Сейчас, бляха-муха, поднимусь и устрою вам, – сурово прорычал капитан, – слышь, военные, быстро отозваться!

Сверху до нас донеслось шарканье обуви о пол и хруст осколков битого стекла под ногами. По этим звукам было понятно, что к окну, находящемуся прямо над нами, кто-то подошёл. Потом послышался характерный звук металлических креплений ремня автомата и голос, который ранее ругал бойца, за то, что тот трётся у окошка, сказал:

– Ты бы там не сильно командовал, а то ведь не посмотрю, что капитаном представился…

Заместителя начальника штаба капитана Мамедова, аж передёрнуло. Он выпучил глаза, надул щеки, намереваясь заорать на дерзкого незнакомца, но я шикнул на него и прижал палец к губам, давая понять, что шуметь не стоит.

– Не ругайся там, военный, – сказал я, что бы как то разрядить обстановку, – свои мы.

– Какой я на хрен вам военный, – донеслось сверху, – это я, Сергеич, электрик.

– Подожди, – не понял я, – а кого же тогда старшиной называли?

– Ну был я старшиной когда-то. В Афганистане ещё. А сейчас просто при части электрик Сергеич. Проводку чинил тут, когда всё это началось. Со мной четверо срочников зелёных и пятеро необстрелянных контрабасов, вот и определился среди них старшим. Боевой опыт-то имеется, в отличие от них. Оружейку вскрыли и это крыло этажа зачистили. Остальные помещения мы не контролируем, там этих тварей полно. А старшиной приказал себя называть, потому что мы, какое ни какое, а боевое подразделение, дисциплина должна быть военная.

Вот молодец Сергеич, чувствуется старая закалка. Ну а как по-другому, ветеран – афганец всё-таки.

– Знаешь его, – спросил я шёпотом у Мамедова, он кивнул, а я продолжил, обращаясь уже к Сергеичу, – слушай отец, свои мы. Меня Олег зовут, я тоже бывший военный, как и ты. Со мной капитан Мамедов. Мы идём валить снайперов в здании тыла. Но скорее всего у них там огневая поддержка, и было бы проще…

– Короче, Олег, – перебил меня ветеран, – нечего тут распинаться. Мы сейчас пошумим тут и отвлечём на себя этих козлов в здании, а вы бегите к входу и наведите там порядок. Всё, удачи вам ребята.

– Рассредоточиться по расположению, – скомандовал зычный голос Сергеича, – к окнам не подходить. Ведём огонь только с центра казармы, снайпера работают – будь здоров. Стреляем по крыше и этажам здания. К бою!

Союзники со второго этажа открыли плотную стрельбу. Мы с капитаном дождались ответного огня и рванули с места. Враг работал по группе Сергеича из пулемёта и нескольких автоматических винтовок. Стрельба велась с крыши, одного окна первого, и двух окон четвёртого этажей. Снайперы молчали. На нас пока не обращали внимания, поэтому нам с Ринатом удалось беспрепятственно преодолеть половину пути. Вдруг раздался громкий выстрел, перекрывающий остальную канонаду, будто из зенитки одиночным ударили. Тут же, в двух метрах слева от меня, ухнул взрыв. В правое плечо впилось что-то мелкое и горячее, я шарахнулся в сторону, но продолжил бежать, слегка сбившись с предыдущего темпа. Это что ещё за артиллерия?! То, что это был не выстрел из снайперской винтовки, было ясно как божий день. Но ведь это и не подствольный гранатомёт, выстрел у него совсем по-другому звучит, с этим «бабахом» рядом не стоит. Но тогда из чего по мне пальнули? За этим выстрелом последовала автоматная очередь, которая выбила чёрные фонтанчики из земли и асфальта, за нашими с капитаном спинами, и сразу же захлебнулась. Похоже стрелка сняла группа Сергеича. Какого-либо ущерба эта стрельба нам не нанесла, так как мы были уже в недосягаемости для них. Шарахнул ещё один громогласный выстрел, но к тому времени, мы с Мамедовым уже добежали до подъезда и прижались к стене. Стреляли из этой «базуки» с крыши, но не по нам, а в сторону казармы.У подъезда мы с Ринатом перегруппировались и заняли позиции слева, и справа от входа. Я расстегнул куртку и ощупал плечо – больно, но не смертельно. Крови почти нет. Осколок прошёл по касательной, вспорол одежду и кожу, даже до мяса не достал. Ничего, жить буду.

Я обратил внимание, что от медсанчасти, на звуки боя, по направлению к нам идёт стадо зомбированных. Около пятнадцати голов, не меньше. Это плохо, минут через пять они окажутся рядом, и будут сильно мешать нам. Кроме того, мне не давали покоя огневые точки в окнах первого и четвёртого этажей. Этих стрелков нужно нейтрализовать во что бы то ни стало. Ликвидировать огневую позицию на первом этаже нужно прямо сейчас. А огневой точкой на четвёртом, мы займёмся позже, когда поднимемся наверх.

– Ринат, я держу подъезд, а ты, аккуратно, идёшь вон к тому окну, и кидаешь гранату. Справишься?

– Справлюсь, – буркнул Мамедов и достал трофейную гранату.

– Давай, – скомандовал я и поудобнее перехватил оружие.

Капитан закинул оружие за спину и, пригнувшись, осторожно пошёл в сторону вражеской позиции, на ходу вытаскивая кольцо из запала гранаты. Добравшись до окна, он огляделся по сторонам, размахнулся и закинул гранату в окошко. Следом за первой гранатой, офицер отправил туда вторую и сразу же побежал к подъезду. Молодец, боеспособный малый. Первый взрыв прогремел где-то в глубине здания, а второй рядом с окном. Ударной волной наружу выкинуло оконную раму, облако дыма вперемешку с пылью, куски штукатурки и мебели, и изуродованное тело вражеского бойца. Труп, мешком повалился в цветочную клумбу под окном.Ринат смотрел на меня глазами, полными боевого задора и гордости за проведённую операцию по уничтожению вражеской боевой позиции. Я уважительно кивнул и поднял вверх большой палец. Напарник сделал обыденное лицо, будто каждый день проворачивает подобное и кивнул мне в ответ, мол ничего необычного, всё нормально командир. Но я то видел – доволен парень моей похвалой.

По топоту нескольких пар ног, доносившемуся из подъезда, я понял, что с верхнего этажа, к нам спускается группа противника. Человека четыре – пять. Сейчас, судя по доносившимся звукам, они находились где-то между четвёртым и третьим этажом. Идёмте, идёмте, тут мы вас как котят и перещёлкаем, сукины дети. Ох ребятки, до чего же вы беспечные и не подготовленные в тактическом плане. Прям как новобранцы зелёные, ей богу. Спустились бы тихонько, и всыпали бы нам. Но ведь нет, ведут себя как слоны в посудной лавке. Поэтому, теперь мы знаем о вашем приближении, а вы о нашем присутствии наверняка имеете очень смутное и весьма посредственные догадки.

Я жестами объяснил капитану, что бы стоял и не дёргался. Он понял, о чём известил меня кивком головы. Я достал светошумовую гранату и приготовился к броску. Когда враг оказался на первом этаже, прямо напротив входного проёма, я запустил гранату, прямиком в них. Кто же так поступает ребятки? Это не передвижение в условиях боя в ограниченном пространстве, а самоубийство. Тактикулы хреновы. Я понимаю, что вы шли на помощь своим товарищам на первый этаж. Но чтобы так вот открыто, не опасаясь никого и ничего. И кто вас только обучал, таких бездарей?Тактическая граната страшно ошеломила противника. Сразу после взрыва, я ворвался в подъезд, включил фонарь и увидел совершенно потерявшего ориентиры врага. Их было трое. Двое сидело на полу и слепо шарили руками по полу, пытаясь отыскать потерянное оружие. Один лежал на лестнице и стонал, зажав глаза ладонями в тактических, беспалых перчатках. Ну что мужик, писец сетчатке?

– Капитан, – зашипел я, добивая раненых из винтовки, – быстро проверь первый этаж, возможно кто-то остался. Проверишь и сразу ко мне, но аккуратно, понял? Всё, давай, я держу лестницу.

Ринат скрылся в темноте коридора первого этажа, а я выключил фонарь и прислушался. Иногда то там, то тут, темень коридора разрезал луч фонаря моего товарища.

Минут через пять Ринат вернулся ко мне и доложил:

– Чисто Олег, одни трупы. Штук восемь насчитал. Четверых я, гранатами, остальных, похоже, бойцы Сергеича…

– Хорошо, – ответил я, – сейчас, очень тихо идём к четвёртому этажу и зачищаем позиции. Потом на крышу. Держись за мной метрах в четырëх.Темень в подъезде была ужасная. Лунный свет сюда проникал плохо, так как имелось всего два окна. Одно между вторым и третьим этажом, и второе между третьим и четвёртым. Не смотря на это, фонарями не пользовались. Шли почти на ощупь, что бы не демаскировать себя лишний раз. Мы приближались к четвёртому этажу. Перестрелка группы Сергеича с врагом продолжалась, но была уже не такая интенсивная как в самом начале, так, постреливали для порядка. Интересно, все ли бойцы нашего ветерана – афганца уцелели? Молодые ведь ещё совсем. А у штаба части стрельбы не было слышно совсем. Неизвестно в чью пользу там завершился бой. Хотелось бы конечно, чтоб в нашу.

– Тут и на этажах так же темно, – прошептал напарник, – помещения огромные, а окна крохотные. Не то, что в штабе части.

Я промолчал, но принял информацию к сведению. От входа в подъезд вдруг донеслись шаркающие звуки и мычание. Вот и наши дорогие зомби в гости пожаловали.Когда до четвёртого этажа остался один лестничный пролёт, оттуда стало заметно слабое свечение, видимо опять ХИСы. Я остановился, тоже сделал и Ринат. Показав товарищу жест, означающий: «Оставайся на месте». Над нами находилась лестничная площадка четвёртого этажа. И, как мне подсказывало нутро, там, в непосредственной близости от своих позиций, враг организовал огневую точку, не позволяющую нам беспрепятственно подойти дальше. Я оставил винтовку напарнику, приготовил фонарь и пистолет. В случае чего, придётся действовать в пространстве, ограниченном узким лестничным пролётом, а автоматическое оружие, со своими габаритами будет только мешать. Ну да, там точно кто-то есть, слышится какое-то шуршание. Наверное и противник нас слышит, притаился и ждёт. Я дал Мамедову гранату, и на пальцах объяснил, что кидать её нужно на верхнюю площадку, не приводя в боевую готовность. Таким образом, я планировал напугать противника и заставить его совершить что-то необдуманное.

Капитан кинул гранату снизу вверх навесом, не выходя из-под площадки, так, чтобы не оказаться на линии вражеского огня. По ушам резанула короткая очередь, это враг среагировал на движение. Потом послышалось: «Фак, грэнейт», бряцанье оружия и снаряжения и топот убежавшего с площадки в коридор бойца. Я, подсвечивая себе фонарём, в четыре прыжка преодолел лестничный пролёт, и несколько раз выстрелил из пистолета в дверной проем, по удаляющемуся тёмному силуэту. И ведь попал, несмотря на то, что стрелял наугад и почти в полной темноте. Из коридора протяжно донёсся вскрик и ругань. Коридор слабо освещался валяющимися на полу светящимися цилиндрами, однако этого освещения было достаточно, чтобы разглядеть, как кто-то, держась за повреждённую ногу и прихрамывая, скрылся в одной из комнат.