ВДРЕБЕЗГИ
– Красивая история, – вздохнула Ирка, вернувшись с редакционной планерки в кабинет и задумчиво разложив на столе свежий номере своей же газеты. – И любовь прямо-таки лебединая. Хотя он, конечно, мерзавец…
Пятая полоса субботнего номера доверила миру Иркину житейскую историю, озаглавленную «Ибо крепка, как смерть, любовь…» Она досталась ей случайно, через пятые руки, в дурном пересказе. И только благодаря ее литературным талантам смогла заиграть всеми оттенками сложных человеческих судеб. Да, результатом по праву можно было гордиться. Ирка плотоядно облизала губы и, стесняясь собственного нарциссизма и оправдывая себя исключительно тем, что на полосе материал смотрится совсем по-другому, нежели на мониторе, принялась за чтение…
«Вика и Саша познакомились в университете. Они вместе учились на экономическом. Застенчивость Звонцова, наверное, никогда не позволила бы ему добиться руки и сердца энергичной и уверенной в себе девицы. Скорее можно предположить, что Вика сама женила парня на себе, всячески поощряя его робкие шаги к сближению. Если браки создаются на небесах, то этот получил там Оскара за лучший сценарий: жизненная сила и энергия женщины находили опору в спокойствии и деловой хватке мужчины.
Звонцовы окончили университет, и Саша как лучший выпускник курса тут же уехал на шестимесячную стажировку во Францию. Вика работала в плановом отделе одного из НИИ.
Когда Саша вернулся из Парижа, у Вики созрела идея открыть собственное дело. Вот только где взять стартовый капитал? Деньгами выручил столичный дядюшка одной из подружек Вики. Все переговоры, естественно, легли на ее плечи. Зато умный и подкованный в бизнесе муж был абсолютно готовым руководителем создаваемого предприятия. А его название они сложили из частичек собственных имен – «Виктал». Было очень символично, что Виктория шла в нем первой, ибо она всегда была лидером.
Впрочем, на первых порах дела не ладились – фирма сидела на убытках. Вика неделями пропадала в столице, улаживая дела. Наконец ей удалось убедить инвестора в необходимости еще одного крупного кредита. «Виктал» обзавелся складами и собственным транспортом. Это и стало переломным моментом в судьбе предпринимателей Звонцовых. Трудности становления закончились. Дело раскрутилось и быстро пошло в гору. Оборот удваивался чуть ли не каждый квартал. В «Виктале» теперь работал целый штат менеджеров и товароведов. Вика занималась общим руководством компанией и контактами с поставщиками, Александр сосредоточился на финансах.
Бездетная пара, Звонцовы всю жизнь посвятили друг другу. Поверив раз и навсегда в свою счастливую звезду, они тратили обрушившийся на них золотой дождь направо и налево. Обстановка пятикомнатной квартиры совмещала несовместимое – шик и вкус. К «БМВ», на которой ездил Саша, добавился Викин «мерседес».
Счастливая чета много путешествовала. Они побывали даже в Восточной Африке. Исключительно ради водопада Виктория. Саша шутил, что тот назван в честь его супруги. Разглядывая фотографии, на которых Вика стояла на фоне водопада, горделиво вперив в объектив победоносный взор, в это легко можно было поверить…
Их жизнь разбилась вдребезги в одночасье. Рассыпались блестящими осколками счастье, благополучие, планы на будущее. Александр оступился лишь однажды, но… Наверное, тот, кто распоряжается людскими судьбами, сотворил их брак настолько идеальным, что не смог допустить на нем и малейшего пятнышка.
Вика задержалась в Москве почти на две недели. Такое бывало и раньше. Порой не все решалось моментально. И дела требовали ее присутствия. Но в тот раз Александру было особенно одиноко. А секретарша Марина как-то некстати и не по сезону надела слишком короткую юбку…
Даже смешно: за двенадцать лет супружеской жизни это был единственный раз, когда он изменил жене. Другие вон… И все им сходит с рук. Но ему не повезло. Вика приехала неожиданно. Он бросился встречать, никому в офисе не сказав, куда едет… Его мобильный зазвонил на обратном пути из аэропорта. Вика, чтобы муж не отвлекался от дороги, взяла телефон из его кармана. Это был рабочий телефон, а она привыкла решать любые дела фирмы…
– Дорогой, любимый, единственный, куда мы сегодня пойдем? – сходу затараторила Маринка в трубку.
Не было никаких сцен. Просто Вика молчала весь вечер, не обращая внимания на его мольбы о прощении. На следующий день они, как обычно, приехали в офис. Саша сидел у себя, заваленный ворохом бумаг, и цифры плясали у него перед глазами какой-то дикий канкан. Вика в своем кабинете курила сигарету за сигаретой. Около шести вечера она встала, подошла к окну и распахнула его. Женщина влезла коленками на широченный подоконник восьмого этажа, встала во весь рост и… шагнула вперед. Александр оторвался от калькулятора, лишь когда услышал внизу вой сирены скорой помощи.
Следующий год Звонцов прожил «на автомате». Он даже и не заметил, как к московским партнерам ушли склады, машины и даже шикарная квартира. Только офис непонятно зачем Александр оставил за собой. Он часто ездил на кладбище, стал религиозным и начал пить. Головная боль с похмелья была спасением. Она заполняла пустоту внутри и вокруг.
На годовщину смерти жены он неожиданно приехал в офис «Виктала». Была суббота, и ему пришлось стучать, чтобы вышел охранник и открыл двери, впустив его в здание. Он поднялся на восьмой этаж и долго ковырялся в замке…
Александра нашли только на третий день повесившимся в кабинете жены. На столе лежала истрепанная Библия, раскрытая на Песни Песней царя Соломона: «Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь…»
Ирка дочитала материал и вздохнула, мечтательно закатив глаза. Хороша история! Особенный надлом сюжету придавал тот самый звонок секретарши. О нем, собственно, ей и рассказали те пятые руки. Да, бывает еще в жизни горько и красиво… Из сладостной нирваны Ирку вывел телефонный звонок.
– Мне бы Ирину Николаевну, – потребовал раздраженный женский голос.
– Слушаю вас, – предчувствуя недоброе, выдавила Ирка.
– Я по поводу вашего сегодняшнего материала о Калягиных, – продолжил голос.
– Надо было больше напускать туману, – запричитало в Иркиной голове чувство самосохранения. – Сделала бы их банкирами. И имена. Имена надо было дать другие. Хоть фирма-то, конечно, и не называлась «Викталом», но имена…
– Они у вас названы Звонцовыми, – почти срываясь от негодования, звенел голос в телефоне, – а я та самая «племянница столичного дядюшки». Вообще-то он мне не дядюшка, а брат. Что ж вы, не разобравшись?
– И что с того, что брат? – испуганно, но с робкой надеждой вставила Ирка. – Мы же изменяли…
– Да не в этом дело, – огрызнулся голос. – У Вики с Валеркой, моим братом, все решалось через постель: и кредиты, и скидки, и отсрочки по платежам. Девка-то была красивая. Как раз накануне ее самоубийства они с ним летали на неделю в Испанию. Вика мужу позвонила, сказала, что с закупкой какие-то сложности. Да сколько раз она так делала. Он, правда, тут тоже не скучал с Маринкой своей.
А из Испании брат и Вика злые приехали. Валерка требовал какие-то деньги вернуть. А суммы были астрономические. Вика домой умчалась сама не своя. Уж очень она к богатой жизни привыкла. Она на водопады ездила, а тут ей холодный душ. И причем здесь эта дура Маринка? После смерти Вики Сашка что только ни делал, чтобы бизнес сохранить в своих руках. Даже братве Валерку заказывал. Но не вышло. И все ушло за долги. Вы бы лучше написали, как он по своей «БМВ» убивался. Поверьте мне, пуще, чем по жене…
БЕГЛЕЦ
Воробьи в сквере с яростными криками вырывали друг у друга хлебные крошки. И чего они суетились? Всем ведь хватит. Специально для них Диня и купил эту пухлую городскую булку.
– Как люди, – кивнув на птиц, бросил он старику с соседней скамейки. – Такие же жадные. Только бы урвать побольше.
– А чего ж тогда кормишь? – огрызнулся дед.
– Жалко, – вздохнул Диня, – я ведь и сам такой, в смысле жадный.
В школе Диня талантами не блистал. После девятого класса пошел в ПТУ. Выучился на сварщика. Потом его забрали в армию. Служил в «свиной команде». Свинарник при части был. Вот Динина рота хрюшек и обихаживала. Собственно говоря, это свиньи служили. У них и дисциплина какая-никакая была, и кормили их вдоволь. Боевые потери несли к праздникам. А солдатики при них вроде как в батраках ходили…
После полутора лет свиноводства кидаться на сварные работы не хотелось жутко. И Диня стал искать должность поинтеллигентней. Чем только не занимался. И в магазине продавцом работал, и во Дворце культуры осветителем. Одно время даже таскался по офисам, предлагая тефлоновые сковородки. Словом, не пришей кобыле хвост.
Потом остепенился. Устроился в фирму, которая торговала компьютерами. Поскольку ноутбуки были устроены несколько сложней сварочного аппарата, обязанности Дини в компании сводились к разгрузке товара и мелким работам по офису – тут розетку переставить, там лампочку поменять. Платили негусто, но и надрываться на работе, мягко говоря, не приходилось. В общем, одному ему денег хватало. А обзаводиться семьей Диня не спешил.
– Ага, – объяснял он приятелям, – приведешь в дом тетку, она тут же родит кого-нибудь. Будут они вдвоем вокруг меня бегать и жрать просить. На них не напасешься. Нет, это не по мне.
А в фирме Диня пришелся ко двору: трудолюбивый, непьющий, ответственный. И скоро ему вменили в обязанности работу курьера. Он стал возить деньги поставщикам в столицу. В те времена многие так делали: большую часть дохода пускали мимо кассы. Чтоб налоги не платить. Наличные «озеленяли». Как накапливалось тысяч пятьдесят долларов, везли в первопрестольную. Дине летать туда нравилось. В аэропорт отвезут, в Москве встретят. Погуляешь по городу и в тот же день обратно. Чем плохо?
Так и жил бы Денис, кабы ни один случай. Долларовые вояжи в златоглавую обычно приходились на воскресенья. Так было удобней московским партнерам. Как-то раз Андрей, который всегда встречал Дениса в Шереметьеве, завез его к себе в офис. Обычно коробку с деньгами Диня передавал ему в машине. Андрей высаживал его где-нибудь в центре у метро и уезжал. Но в тот раз была обратная посылочка, которую москвич забыл взять с собой в аэропорт.
Они зашли в кабинет Андрея. Тот, не открывая, закинул коробку с деньгами в сейф.
– Полежит до понедельника, – весело подмигнул он курьеру.
Диня получил пакет с какими-то бумагами и отправился гулять по Москве. Но мысль о том, что доллары проваляются неучтенными почти сутки, не давала ему покоя. И еще одна: там ведь сумма немалая, ему надолго хватит! Связи между этими двумя посылами вроде не было никакой. Однако через неделю-другую Диня понял, как их объединить. И в голове его родился план.
Диня считал так: он получает в фирме примерно двести долларов в месяц. В год получается две четыреста. За «полтинник», а меньше он не возил, ему лет двадцать надо вкалывать. С другой стороны, сумма для фирмы небольшая. У шефа джип дороже стоит. Не будет никто из-за таких денег бандитов нанимать. Тем более что фирмачи были не из братвы. Это же не боевик какой. Что, за ним Джеймса Бонда пошлют, если он слиняет с коробочкой, или Терминатора какого? В органы они тоже заявить не смогут. Не скажешь ведь, что у тебя пятьдесят штук неучтенного нала увели? Так что решил Диня выдать себе за один раз пожизненную зарплату.
К проведению мероприятия он подошел со всей тщательностью. Сначала продал квартиру. Новые хозяева разрешили пожить в ней месяц-другой. В несколько клеенчатых баулов собрал нужные вещи. «Куклу» тоже заготовил заранее. Благо посылки всегда были практически одинаковые: коробка из-под компьютерной игры, оклеенная прозрачным скотчем. Вес подобрал без труда: сколько уж он натаскался с этими коробками! Когда все было готово, Диня стал поджидать подходящего случая. Вскоре таковой представился.
Обычно о поездке курьер узнавал дня за три. Вот и на этот раз его послали за билетами на воскресенье еще в среду. Тем же вечером Диня отправил в Москву поездом собранные заранее вещи.
В воскресенье утром он, как обычно в таких случаях, пришел в офис. Шеф вручил ему коробку и отвез в аэропорт. В Шереметьеве парня встретил Андрей. По дороге в город Диня передал ему «куклу» и вышел возле метро. Он доехал до Ленинградского вокзала, получил багаж и на такси отбыл во Внуково. Еще через четыре часа Диня вылетел в Киев. Оттуда на перекладных добрался до Днепропетровска. Снял квартиру. Только тогда, уже на второй день бегства открыл коробку. В ней было 54 тысячи долларов.
В Днепропетровске Денис прожил с полгода. Потом перебрался к морю. Но и там ему уже стало надоедать. Зимой только одно развлечение – воробьев кормить. С яростным чириканьем один из них выхватил кусок булки из-под носа у своего товарища и отпорхнул куда-то в сторону.
– Молодец, – одобрительно кивнул вслед воробью Диня, – теперь смотри, чтобы не поймали.
– Поймают, – буркнул старик с соседней лавки, – и отберут.
Диня вздрогнул и опасливо огляделся по сторонам.
– Типун тебе на язык, дед, – подумал он, – раскаркался.
ВАНЬКА-ЖЕНИЛКА
Жили-были старик со старухой. И было у них три сына. Один умный, второй спортивный, а третий… любил жениться. Теоретически все должно было быть у них хорошо, но на практике выходило как-то не очень. Дело в том, что старик, старуха, этот самый третий сын и его малолетний отпрыск ютились в комнате в коммунальной квартире. Хорошо, что хоть без невестки. Или плохо? При таких обстоятельствах, честное слово, уж не знаешь, что и сказать. Так или иначе, а третий (младший) сын волею судьбы оказался отцом-одиночкой. Кстати, столь бедственному коммунальному положению семьи он сам же и был причиной. Ведь в свое время жилищный вопрос не стоял здесь настолько остро. Впрочем, обо всем по порядку.
Новую трехкомнатную квартиру семья Петровых (пусть будут Петровыми, не в фамилии, как вы понимаете, здесь дело) получила, когда старший из двух сыновей-погодков еще только собирались пойти в школу. Уже здесь, как принято говорить, в улучшенных жилищных условиях родился их младшенький. Назовем его Ваней. Пусть будет Ваней. Не беспокойтесь, имя на сюжет тоже никак не повлияет. Обещаю.
Впятером в трех комнатах. Не густо, конечно. Однако не сказать, чтобы и бедственно. Особенно тогда, в советские времена. В общем, жили не тужили. Дети росли и умнели. Ну, может, кроме младшенького. Хотя, нет, он тоже, конечно, умнел. Но как-то по-своему. Старший брат клеил модели самолетов, средний увлекался биатлоном, а младший – одноклассницами (в смысле, и увлекался, и клеил одновременно, а то и по несколько штук за раз).
– Что ж, в принципе, ничего плохого в том нет, – скажете вы, имея в виду любвеобильность младшенького.
А я и не возражаю. История-то, собственно говоря, не трагичная. Я бы сказал, занимательная, не более того. Продолжим?
Время шло. Окончив школу, старший брат отправился поступать в Московский авиационный институт. Поступил, отучился и уехал работать куда-то в Поволжье. Средний брат к родным пенатам тоже не вернулся. В Питере он окончил институт физкультуры. Да так на берегах Невы и осел.
Остались Петровы с младшим сыном. Пришло и ему время закончить школу. Да только не стал он искать счастья на чужой стороне, а поступил в местный пединститут. А после его окончания решил жениться. Ну что ж, дело молодое. И девушка оказалась из богатой семьи, добрая, умная. Впрочем, бюст пятого номера тоже, конечно, сыграл свою роль. В общем, все как-то сразу сладилось.
А свадебный подарок старики Петровы молодым припасли замечательный – квартиру. Чтобы не ударить в грязь лицом перед зажиточной родней невестки. Схема сохранения чистоты семейного лица технологически выглядела весьма незамысловато: Петровы продали свою «трешку», а на вырученные средства, доложив, правда, все сэкономленное на черный день, купили сыну однокомнатную квартиру, а себе двухкомнатную. Что тут сказать? Молодцы! Как говорится, мирком да ладком сыграли свадебку.
Ладка хватило ровно на полтора года. К этому времени невестка успела родить Ване дочь. Сам по себе факт отрадный, если бы не перспектива раздела имущества. Собственно говоря, делить однокомнатную квартиру на три части не представлялось никакой возможности. Поэтому Ване пришлось покинуть едва насиженные позиции.
– Я выплачу тебе твою долю, – пообещала на прощанье жена, но слова своего не сдержала.
Минус квартира, плюс алименты. А Ваня вернулся к родителям. Как нетрудно подсчитать, в двухкомнатной квартире их было трое. Как говорится, жить можно.
– Ты уж, сыночек, второй раз не промахнись, – напутствовала Ваньку мать, с беспокойством поглядывая на сыновье лицо, по которому блуждала романтическая улыбка.
– Не, мам, не бойся, – заверил ее алиментщик, – второй раз, как лебедь, на всю жизнь.
Подходящая лебедка нашлась через пару лет. Женщина была славная, из простой семьи, работящая и непритязательная. Про бюст пятого номера я уже даже не упоминаю… Была у нее, правда, одна закавыка в виде пятилетней дочки Леночки (имя, впрочем, опять никакого значения не имеет), зачатой в недрах общежития профтехучилища от кого-то из его обитателей. Опять же, дело молодое! И все как-то снова начало слаживаться.
Жить новой ячейке общества было негде. На учительскую зарплату квартиру снимать накладно. Об ипотеке и говорить не приходится. Поэтому молодые поселились в Петровской «двушке». Невестка старикам понравилась, и приняли они ее, как родную. Как оказалось, ненадолго. Но мы забегаем вперед.
Где-то в период полураспада второго Ваниного брака произошло знаменательное событие.
– Я того, я Ленку удочерю, – неосторожно пообещал Иван.
Как говорится, хозяин – барин, сказано – сделано и «тыды и тыпы». Опять же, благородный поступок и сплошное геройство.
– Нам от тебя ничего не нужно, – гордо заявила Ивану вторая бывшая супруга после развода и, скромно потупившись, добавила: – Кроме алиментов, конечно, и жилья.
На этот раз Ванин переезд с насиженных мест был, можно сказать, камерным. Он перетащил вещи в комнату родителей, куда и переселился сам. Квартира в одночасье превратилась в коммунальную. А жизнь в ней для семьи Петровых стала абсолютно невыносимой. Простота бывшей невестки, так радовавшая их когда-то, оказалась уж слишком откровенной.
– Когда ж вы помрете, старичье? – всякий раз приветствовала она бабку с дедкой, сталкиваясь с ними в коридоре. – Проходу от вас нет. Зажились.
В мойке на кухне прописалась немытая невесткина посуда. А в ванне, как селезень в пруду, постоянно плескался ее очередной ухажер.
– Проходной двор, а не квартира, – возмущалась бывшая лебедка, неодобрительно поглядывая на крадущегося в туалет Ваню, – хоть съезжай.
В результате съехать пришлось Петровым. А поскольку из богатств у них остались разве что их года, то одну комнату они сменили на другую. Опять же, с небольшой доплатой. Плюс три лишних квадратных метра площади, минус ненавистная невестка. Словом, жизнь опять стала приходить в норму. Как говорится, в тесноте, да не в обиде.
С третьим браком Ване повезло. На целых три года. Ну, может, чуть поменьше. В общем, как-то так. Но мы опять забегаем вперед. Вернемся лучше к тому вечеру, когда, сидя за колченогим столом, Иван впервые рассказал родителям о своих планах в очередной раз послушать свадебный марш.
– Она у меня как будто из девятнадцатого века! – восторженно расписывал он старикам достоинства новой избранницы. – Робкая, застенчивая и такая, знаете, домашняя!
При слове «домашняя» дед с бабкой испуганно вздрогнули. Но, решив, что их квартирно-коммунальная шагреневая кожа уже достигла минимально возможных размеров, как-то обмякли и успокоились. Время показало, что зря.
В общем, и в третий раз все поначалу как-то сладилось. Новая невестка действительно вела себя скромно, Петровых называла не иначе, как папой с мамой. Опять же, бюст заветного номера. А самое главное, на квадратные метры мужниной семьи она никак не претендовала, имея собственную квартиру. Через год третья по счету супруга родила Ивану сына. А спустя еще два она в точном соответствии с традициями девятнадцатого века сбежала от него с любовником на Кавказ. Ну, может, не на Кавказ, а в Тамбовскую область. Или Брянскую. А то и в Москву-матушку. Честно сказать, не помню. Все равно в нашей истории это ничего не меняет.
– Ты уж извини, зятек, – уже через два месяца после побега сообщил Ивану, все еще не пришедшему в себя от «счастья» одинокого отцовства, тесть, – но дочка звонила, просила квартиру сдать. Ее сожитель сидит без работы…
Так вот Иван и оказался с родителями да с малолетним сынишкой в комнате в коммуналке. В тесноте, но зато с богатым жизненным опытом. Он, кстати, по-прежнему заглядывается на прекрасный пол. Это стариков и тревожит. Еще один брак младшего сына – и Петровым придется спать стоя. Или по очереди.