Обошлось – лер дышал. Больше того, едва Семен тронул его за плечо, отец-изыскатель приоткрыл заплывшие глаза и произнес:
– Я понимаю, что ты сделал, человек. Я не забуду.
Выдохнув с облегчением, Семен осклабился в ответ.
– Поверь – я тоже. Подняться сможешь?
– Прямо сейчас? Зачем?
– Сходим в кубрик. Потратим еще немного воды…
Предусмотрительность инспектора Содействия, Семен оценил по достоинству чуть позже, во время беглой ревизии отсеков. Ревизия эта сомнений не оставляла – во время разгона на удвоенной тяге и лера, и его самого от ужасной участи спасли лишь «подушки контрперегрузочные».
Непоправимо изувеченные конструкции агрегатного отсека, силовые фермы, выгнутые дугой, срезанные болты, надорванные сварные швы… Днища топок уродливыми горбами наружу – чтобы порваться совсем, им не хватило самую малость. Все здесь держалось на честном слове. И не только здесь.
Приложив линейку к одному из шпангоутов поперечного набора, Семен лишь горько усмехнулся: стальной брус ощутимо изогнулся и, кажется, пошел винтом. Было совершенно ясно, что силовые элементы потеряли геометрию по всей длине корпуса. Кроме того, контроль рециркуляции показывал пока не фатальную, но существенную потерю воздуха – где-то образовались трещины или зазоры между бронелистами.
Осмотр отсеков продемонстрировал полнейший хаос. Лопнувшие стекла, выдранные дверцы шкафчиков, разбросанные и раздавленные немногочисленные предметы быта… Среди утраченного особенно жалко было вывернутый с корнем унитаз. Однако куда больше Семена поразил треснувший по всей поверхности и раздавленный в плоский блин шлем от комбинезона – наглядная демонстрация того, что было бы с его собственной головой, не окажись под ней спасительной подстилки.
Венцом потерь оказалась исчезнувшая боевая надстройка. Не являясь неотъемлемой частью конструкции корабля, она и держалась хуже всего. По хорошему-то, ее безо всякой жалости следовало сбросить еще до начала разгона – отрываясь, массивная башня вполне могла прихватить с собой пару верхних бронелистов, и тогда утечка воздуха стала бы фатальной задолго до того как Семен пришел в себя. Однако почему-то именно эта деталь окончательно убедила его, что отныне корабль, как боевая единица, потерян окончательно и безвозвратно.
Жаль, черт возьми. Ему бы летать и летать. Пойди, теперь поищи другой такой же по черным рынкам да по свалкам мертвого корабельного железа…
Вторично вернувшись в рубку, Семен застал лера в кресле пилота. Тот увлеченно тормошил компьютер и даже не сразу заметил тяжелую длань, подхватившую его за воротник.
– Стой! – произнес он удивленно, обнаружив, что не может больше дотянуться до клавиш. – Человек!.. Еще одну минуту…
– Семен, – представился Семен, окончательно переместив лера в пока не нужное и потому безопасное кресло оператора-маскировщика. – Привыкай к нашим именам. Через пару дней сгружу тебя Содействию, там в «человеках» запутаешься.
– Я учту, – пообещал лер. – Однако должен сказать, что я знаком с вашими именами, не хуже чем с языком.
Семен смерил его взглядом и процедил:
– Да, не пожалуешься. Ну, тогда давай, святой отец, выкладывай по порядочку. Кто такой, откуда, за что срок мотал? Зачем понадобился людям из Содействия? И… кому еще кроме них?
Лер хитро прищурился, совсем по-человечески. И произнес:
– Ты умеешь задавать вопросы, чел… Семен. Но уверен ли ты что ответы на них будут для тебя безопасны?
– Чего? – Семен подозрительно покосился на лера, – Это у тебя юмор такой? По-твоему, когда я в душегубку за тобой полез, о безопасности думал? Да и сейчас… Ты не в курсе, падрэ, но…
– Киит.
– Что?
– Отец Киит. Хотя теперь первое слово не слишком уместно. Привыкай к нашим именам, человек Семен.
– Вот уж чего вовек не забуду… – буркнул тот. – Ну хорошо, Киит… Так вот, наше с тобой корыто дышит на ладан. Мы теряем воздух по полкуба в час. Запаса должно хватить на четверо суток, но никто не поручится, что при торможении швы не разойдутся совсем. Кроме того, в конечной точке нас вполне может ждать другой «пресекатель». Ну и, наконец, теперь я почти уверен, что мой заказчик, заполучив тебя, попробует от меня избавиться.
– Так ты наемник? – лер удивленно вскинул брови. – Тогда тебе и правда лучше удержаться от расспросов. Возможно, люди Содействия сочтут, что с тобой проще расплатиться, чем убивать.
– Черта с два! Во-первых, я и так слишком много знаю, о чем с дуру проговорился инспектору. Во-вторых Содействие ни когда не оставит свидетеля тайной операции, да еще в пространстве Лерона-прайм. Ну и в-третьих… уж больно велика награда, чтобы был смысл ее выплачивать.
– Тогда почему ты не пытаешься скрыться?
Семен усмехнулся.
– Потому что у меня есть за кем возвращаться. И еще, потому что у меня есть ты. Так что не молчи, падре. Для нашей обоюдной безопасности мне нужно знать до какого предела стоит торговаться.
Лер в раздумье пожевал синими губами воздух. Сложил ладони в согласительном жесте.
– Пожалуй ты прав, Семен. Кроме того, лично для себя я не вижу в том большой беды. Задай свои вопросы еще раз, но по очереди.
Семен глубоко вдохнул, затем медленно выдохнул. Спокойно, этот лер возможно его единственная надежда получить желаемое, не попортив при этом собственной шкуры. Скрипнув, напоследок зубами он начал сначала:
– Кто ты такой?
– Я тот, кому сдалась Земля, – просто ответил отец-изыскатель.
В следующую секунду Семен успел удивиться сразу двум вещам. Во-первых – как он сумел не узнать кардинала-посланника еще по предоставленной инспектором фотографии. Во-вторых – почему до сих пор не вцепился ему в глотку. Зубами, как и собирался два года назад, в полуобмороке пробираясь через хаос темных, изломанных коридоров «Лунной радуги»…
Хватанув воздух, он сжал и разжал кулаки. Стиснул зубы и снова взглянул на лера в соседнем кресле. И понял, что ответ на первый вопрос был прямо здесь, перед ним. Монастырские харчи может и шли на пользу грешным душам, напоминая о смирении, покаянии, а так же о бренности вселенной в целом, однако сказать того же о грешном теле явно было нельзя. Должно быть, сейчас на всей Земле мало кто узнал бы в этом заморенном постами серокожем старике полномочного посла кардинал-вершителя, ставившего подпись со стороны Пресветлого Лерона под актом капитуляции человечества…
Собственно это был ответ и на второй вопрос – того, преисполненного осознанием возложенного на него святого долга, снисходящего до неразумных святотатцев с высот едва ли не божественного величия… В общем, прежнего посланника Семен уже задушил бы прямо здесь, не задумываясь ни о собственной судьбе, ни о чьих либо других судьбах, так уж случилось теперь от него зависящих. Но этого едва живого сморчка!..
Ненависть, как ни странно осталась. Но рука уже не поднялась.
– Ты… – выдавил Семен. – Ты хоть знаешь, как тебе повезло тогда? Будь у меня всего четверть минуты на баллистический расчет на коленке…
Если телом отец Киит и стал немощен, то ясность ума наверняка не рядового когда-то кардинала ни куда не делась.
– Тот мятежный земной корабль, и его последний выстрел! – немедленно подхватил он. – Как же… «Лунная радуга»?
– Крейсер первого ранга «Лунная радуга», – процедил Семен. – Не вздумай глумиться серожопый, я еще увижу, как из его обломков выстроят монумент.
Оскорбление лер пропустил мимо ушей. Его культурные стереотипы не позволяли обижаться на собственные расовые особенности.
– Господь Единый, – только и произнес он. – Неисповедимы пути твои… Мы с тобой близки, куда больше чем ты думаешь, человек. Две заблудшие, мятежные души, так и не нашедшие места среди себе подобных.
– За себя говори, святоша, я свое место знаю. Да и ты не так уж прост. Из последних сил упирался, но в шлюпку не полез! Нет? И мне помогал, как мог… Дьявол, как же это я не подумал, откуда у Груббера такой подробный план маршрута?
– Хорошо, что не подумал, – заметил лер. – Раньше времени появилась бы куча вопросов.
– Лучше поздно, чем ни когда. Зачем ты понадобился Содействию? Честный ответ в наших общих интересах, напомнить почему?
– Не надо, Семен. Наше положение мне достаточно ясно. К тому же ответ не так сложен, как тебе кажется. Земной департамент СОС все больше набирает силу. Полагаю, его руководству уже порядком мешает статус подчиненной правительству узкоспециализированной организации. Чтобы подняться на новый уровень влияния им понадобились мощные компрометирующие материалы.
– Компрометирующие?.. – тупо переспросил Семен. – На кого?
– Ну, как же?.. На членов исполнительных комитетов. На депутатов межконтинентального парламента. На владельцев крупнейших частных монополий, вроде верфей Брауна – колыбели вашего флота, или торговой компании Транс-чи – топливные поставки. Наконец на президентов наиболее влиятельных национальных правительств.
– Погоди… – Семен тряхнул головой. – Вот здесь перебор, святой отец. Все кого ты перечислил… Там же одних депутатов шестьсот душ. Где же они все пересеклись? Откуда у тебя может быть компромат на таких разных людей?
– Ты не понял? – изумление Лера было искренним. – Святая простота! Они все замешаны в том же самом, что сломало и мою судьбу! Они привели Землю к капитуляции!
Секунду Семен сдерживался. Потом все-таки не выдержал и захохотал. Преисполнившись смирения, лер терпеливо ждал целую минуту. И дождавшись затишья, осведомился:
– Что смешного в моих словах, землянин?
– Все!.. – выдавил Семен, утирая проступившие слезы. – Все, святоша… У нас, землян, только глухой об этом не слышал. Второй год каждая желтая газетенка орет о том как политиканы с генералами продали Землю, да как олигархи сторговались с инопланетчиками… Фактики, расследованица, слухи… Какой уж тут к черту компромат? От тебя я ждал большего.
– Святая простота, – повторил отец-изыскатель. – Воистину, когда господь решает покарать, он лишает разума…
– У вас тоже? – не удержался Семен.
– Это непреложная аксиома не имеет исключений среди рас освоенного космоса… Я начал готовить эту операцию пять лет назад. Наши эскадры вели еще почти равные поединки, одерживая верх не столько оружием или мастерством, сколько удачей. С верфей Брауна еще не сошли первые сверхтяжелые линкоры серии «Адмирал Нельсон». Еще действовал надежный канал топливных поставок из Чи-при – муравьиные полчища ваших корветов лишь через год превратили стратегические закупки из отлаженной системы в невероятное везение. Да что я – земной флот буквально только что потерял треть своей мощи в бойне при Эриде! В общем, это был не самый лучший момент для представления на совет кардиналов концепции невооруженной победы. Тем не менее, ко мне прислушались. Частью догматиков – в основном воителей – я был предсказуемо осмеян, но большинство светлых умов уже тогда чувствовало – мы держимся на пределе. Наш народ был весь подчинен борьбе. Тот, кто еще не воевал – учился это делать. Кто не годился в ученики – работал на флот. Только на флот, на войну, на поддержание боеспособности… У нас еще были ресурсы, и производственные мощности, но не было людей, чтобы заставить все это работать в полную силу. Наша экономика трещала по швам, в то время как семьдесят процентов вашего населения вспоминало о войне, лишь заполняя строку оборонного налога в декларации… Потом случился «Безудержный порыв», и мы сломались окончательно. Ты ведь помнишь, что это такое, Семен? На тебе печать той войны, ты не мог не слышать об операции, положившей начало перелома.
– Я… знаю о ней, – Семен кивнул и невольно стиснул зубы. Какие либо признания в его планы сейчас не входили, но сказать «слышал» язык не повернулся… Зато он совершенно точно знал, что об этом эпизоде своей военной карьеры, он никогда не расскажет Жустин по собственной воле.
…Четыре войсковых транспорта, один крейсер, два эсминца, семь бронекатеров поддержки – ни какой реальной боевой силой по меркам звездных войн они считаться не могли. Группа взяла разгон прямо с лунной орбиты – короткий рывок и еще восемь недель инерционной траектории. Ни каких динамических маневров. Ни какой связи. Вообще ни чего электронного и даже просто электрического, с отключенной рециркуляцией – лишь какая-то химия для восстановления состава воздуха, да сублимированная пища, дающая минимум отходов… Восемь недель, вслепую по заранее просчитанным траекториям, на смешное расстояние, которое в активном режиме преодолевается за двое суток. Не смея вздохнуть, боясь осмотреться, не зная вообще, идет ли еще война! И, в общем, было бы ни чего, терпимо. Если бы не абсолютная уверенность – обратно не вернется ни кто. Десантники, запертые в четырех беззащитных банках транспортов, поделенных на гермоотсеки, словно на камеры, держались лучше экипажей боевых кораблей: всего один случай суицида, два – острого помешательства, и почти без драк на почве психологической несовместимости в условиях не проходящего стресса… Временами Семен даже ухитрялся гордится – то собственной смелостью когда еще за год до этого подавал рапорт о переводе в десант, то предстоящей несомненно важнейшей миссией этой войны…
Потом было такое же безмолвное падение в плоскость эклиптики системы Лерона-Прайм, молниеносная гибель легкого эскорта, горящий крейсер, и безудержный угар рукопашной драки в пробитых через скалы астероида коридорах главной базы обеспечения лерского флота. Один из эсминцев, погибая, таранил орбитальную крепость, что позволило капитану крейсера, безнадежно потерявшего боеспособность, подобрать с опустошенной каменюки остатки десанта и включить на полную мощность двигатели. Какого-то разумного курса он взять не успел – как раз во время неуклюжей попытки маневрирования крейсер лишился половины головных отсеков вместе с боевой и навигационной рубками. Пирокинетик исправно горел в топках еще несколько суток, и ни кто из почти полусотни выживших не знал, куда они все летят… Впрочем, это было начало уже совсем другой истории сама память о которой доставляла почти физическую боль, словно отдирал грязным ногтем засохший на застарелом нарыве струпень… А тогда главным казалось лишь то, что позади оставалась полностью разгромленная главная база снабжения флота Пресветлого Лерона с уничтоженными годовыми запасами топлива, вооружений, продовольствия…
– Да, я знаю об этой операции, – повторил Семен.
Святой отец на секунду нахмурился, уловив напряжение человека. Однако он был слишком увлечен собственным повествованием.
– Тогда ты поймешь, почему именно в это время я, наконец, получил разрешение приступить к воплощению моей концепции в жизнь. Это было непросто, Семен. Очень непросто. На это ушло куда больше сил и времени, чем я полагал вначале. Временами я даже был уверен, что мы не успеем. Депутатов было конечно не шестьсот человек. Не было нужды покупать каждого. Достаточно склонить на свою сторону руководство партий и фракций, нескольких генералов, способных отдавать ключевые приказы, пару олигархов, контролировавших основные военные поставки… Общее число лиц, подлежащих разработке, не превышало нескольких десятков. Однако и это оказалось много. Слишком много. Куча чисто технических трудностей. Нормальная агентурная работа на Земле по понятной причине была невозможна. Мы подбирались к вашим людям через третьи, четвертые руки. Через торговцев Чи-при, через не гнушавшихся ни чьими деньгами главарей пиратских кланов, через не раздавленных до конца марсианских сепаратистов… И ведь к каждому был нужен свой подход. Для кого-то годились банальные деньги. Кто-то поддавался угрозам. Третьих удавалось взять шантажом. Четвертые – я даже не ожидал, что таких все-таки окажется большинство – соглашались содействовать лишь искренне проникнувшись угрозой, нависшей над человечеством. Кого-то мы покупали золотом, кого-то – обещаниями максимально мягких условий капитуляции… Были и такие, кого не удалось взять ни чем. Единицы, но они были, и тогда все повисало на волоске. В конце концов достаточно было одного-единственного решительного политика, вышедшего к трибуне с нашим разоблачением, и землян было бы уже не остановить. Один-единственный генерал, способный отдать приказ вопреки ратифицированному парламентом прекращению огня, и ваш десант высадился бы во дворце Вершителя… Подобное было недопустимо, и мне приходилось брать грех на душу, отдавая свой приказ. Если ты следил за новостями в последние месяцы войны то, возможно, припомнишь серию странных смертей среди ключевых особей вашей цивилизации.
– Я не следил, – Семен качнул головой. Однако и без этого косвенного доказательства охота зубоскалить над отцом-изыскателем отчего-то пропала. Разве кто-нибудь когда-нибудь сомневался в продажности генералов, кинувшихся делить и продавать флотское имущество, едва леры упразднили вооруженные силы Земли? Разве не обвинялись скупавшие все это по дешевке корпорации в умышленном прекращении финансирования флотских заказов? О политиках и говорить нечего – с ними все ясно еще с докосмической эры.
– Кажется, все это время я не там искал себе врага, лер, – проговорил Семен. – Ты всех их знаешь по именам?
– Конечно, – отец Киит постучал себя по черепу. – Все здесь. Эта информация слишком дорого стоит, чтобы доверять ее иному носителю.
– Ни чего, бумага стерпит. Прежде чем переправишься на корабль Содействия, оставишь мне список.
Лер вздохнул.
– Зачем он тебе, человек? Среди них действительно почти не было настоящих подонков. Ни кто не соглашался сотрудничать не получив гарантий безопасности человечества.
– Гарантий?! – вскипел Семен. – Какие к черту могли быть гарантии надежнее нашей готовности гореть заживо в этих железных коробках?! Несколько дней, святоша! Всего несколько дней, и вы сами просили бы у Земли хоть каких-нибудь гарантий! Твой кардинал-Вершитель был у меня на прицеле, когда нам всем натянули поводок!..
– А дальше что, бойник?! – лер тоже повысил голос. – Что было бы дальше, ты когда-нибудь думал? Разве люди удержались бы от геноцида? От взимания репараций, от гонения веры, от упразднения государства? Вспомни вашу собственную историю, землянин! Что скажешь? Удержались бы?
– Черт возьми, конечно, да! – гаркнул Семен.
– Конечно, нет! – перебил отец-изыскатель. – И вот тогда действительно наступил бы ваш конец!
– Да с чего ты это взял, святоша!
– С того что по-другому еще не бывало! Ты думаешь, вы первые, кто вот так триумфально врывается в освоенный космос!
Семен застыл с открытым ртом. Потом сложил два и два и выдохнул?
– Дроффа?
– Нет. Эти полуптицы давно замкнулись в себе, даже в летописях нет ни чего про их появление. За полтора века до вас, Чи-при доставил первую партию пирокинетика на Яшми. Как ни странно они оказались готовы к этому морально и технологически и немедленно поднялись в космос. Им давался шанс мирно и достойно занять свое место – раскрыть свои военные технологии, разоружить флоты, выкупить свою часть пространства… Однако каждая молодая раса самонадеянна, и жаждет большего!
– Конечно! – Семен едва не расхохотался. – На таких входных условиях кто угодно зажаждет большего! Что вы с ними сделали?
– Мы лишь орудие в руках божьих, – вздохнул Лер. – В общем-то, ни чего сверх того, что предлагали и вам с самого начала. Мы не вероломные захватчики, Семен. И не кровавые поработители. Всего лишь слуги, следящие за порядком в нашем общем доме.
– Ясно! Все с вами ясно святые отцы. И теперь яшми пресмыкаются перед пиратами, платя им дань за возможность патрулировать собственные пространства.
Отец Киит пожал плечами.
– Протекторат Пресветлого Лерона был снят с яшми больше десяти лет назад. В своем дальнейшем развитии они предоставлены сами себе.
– Ну да, – заметил Семен, – как только вы развязали войну с людьми… – Только при чем здесь угроза человечеству? Мы вас едва не одолели.
– Все очень просто, – спокойно произнес лер. – Господь единый желает, чтобы в нашем уголке вселенной соблюдались определенные условия существования цивилизаций. Если бы мы позволили людям их нарушить – он отвернулся бы от вас, потеряв интерес. Ты можешь смеяться, человек, но это для Земли имело бы катастрофические последствия.
Семен уставился на святого отца.
– Знаешь, я уже не могу смеяться. У вас, что действительно все в это верят? Нет, плевать… Но ты действительно считаешь, что в это могли поверить наши генералы?
– И у вас и у нас нет никаких оснований этому не верить. Разрушить текущее положение вещей, исключить цивилизацию из освоенного космоса – это очень просто. Если ты дашь себе труд задуматься, то и сам поймешь.
– Разумеется, достаточно всего лишь прервать поставки пирокинетика. Но даже если и так! Плевало человечество на весь ваш освоенный космос! До явления чи-при с их абсолютным топливом у нас и дома было дел по горло.
– В том-то и дело, что до… – заметил лер. – А теперь, когда вы знаете, что есть и другие миры?
– Плевать, – упрямо повторил Семен. – Новые миры – означают лишь новые войны. Девяносто пять процентов населения Земли ни когда не покидало планету. Еще четыре из тех пяти – не улетало дальше Марса. Из оставшихся – львиная доля отставных ветеранов с Эридским синдромом, которые в гробу видали твои миры! Черта с два наша изоляция кого-то действительно взволнует! Обыватели будут пялиться в экраны и жрать бургеры. Военщина придет в восторг: противник исчез, угроза осталась – значит можно снова безопасно доить бюджеты на оборонку. Олигархи повздыхают о коврах с Яшми и снова займутся марсианскими рудниками. Политики, полиция, даже пираты!.. Все найдут, чем заняться! Проживем как-нибудь… А потом, глядишь, вернемся, ни кого не спросив, и снова надерем вам задницу!
Лер со вздохом качнул головой.
– Ты когда-нибудь задумывался, человек, почему пространство вокруг Пустой звезды считается запрещенным для навигации? Даже ваши корабли, капитаны которых не сковывали себя ни какими межпланетными конвенциями, не захаживали туда во время войны.
– Туда и пираты не суются, – усмехнулся Семен. – Это ведь Пустая звезда. Единственная из доступных, у которой нет ни одной планеты, она ни кому не нужна.
– Не совсем так. Около этой звезды были планеты, а возможно есть и сейчас. Они принадлежали одной из старых рас. Возможно, она погибла задолго до того, как на Лерон впервые прибыла делегация с Чи-При. А может быть, до сих пор влачит свое странное существование – существование изгоя. Лишь в редких летописях сохранилось упоминание о безумных юу, которые посмели зайти так далеко, что стало некому их остановить, кроме Господа Единого… И увидев это, Господь сошел со звезд, дабы восстановить разрушенное равновесие. С тех пор в систему Юу нет прохода, пока горит Пустая звезда. Кстати на языке дроффа ее название звучит как «Смерть». Их язык самый древний из живых языков освоенного космоса.
– Нет прохода? – скептически повторил Семен. – Охрана? Что за чушь, падре? Ни кто не может контролировать сферу такого размера. Можно перекрыть удобные маршруты, вероятные направления вторжения… Может даже развернуть масштабную систему раннего предупреждения. Но полностью перекрыть?.. Проходы найдутся всегда.
– Мы искали, – согласился лер. – И вы искали. И чи-при, и даже пираты… Ни кто из следопытов не возвращался. Так было, и так будет. И…Ты знаешь, кому под силу обеспечивать такую охрану, – лер завел глаза и сложил руки в жесте смирения. – Он кстати прекрасно обходится без систем раннего предупреждения.
– Ч-черт, – выдавил Семен. – Вот же угораздило… Из пяти миллиардов леров мне достался самый упертый фанатик. Ну ладно, хрен с тобой, допустим. В конце концов, вы ведь и постарше нас будете… Но даже если Пустая звезда – действительно созданная кем-то зона отчуждения, нашим политикам и уж тем более генералам плевать на это с высокой башни! Абстрактной угрозой их не проймешь.
– Может быть, кто-то предъявил им весьма конкретные доказательства? – хитро прищурился лер, – К тому же кроме абстрактной угрозы для каждого были и другие весьма конкретные условия сделки, – напомнил лер.
Семен кивнул. В «конкретные условия» он верил куда больше.
– Знаешь, падре, я теперь даже злиться на вас перестал, – устало произнес он. – Религиозные фанатики, повернутые на святом долге перед вселенной… У нас так тоже бывало: сначала крестоносцы, потом ислам… Но мы справились. А вы так и загнетесь в своем рвении.
– Если праведнику удается наставить грешника на путь истинный… Пусть даже ценой собственной жизни…
– Вот-вот, – поддакнул Семен. – Почему же ты еще жив, падре?
Вопрос он обращал больше к самому себе, но лер счел необходимым ответить.
– Иногда я сам задаю себе этот вопрос, человек. Пусть свершенные во имя благого дела, но грехи мои неисчислимы и тяжки. Я лгал, я угрожал, я приказывал убивать. Не в доблестном сражении – подло из-за угла… Порой я просыпаюсь среди ночи, уверенный, что Господь Единый вот-вот снизойдет до грешника, и кара его настигнет меня… Два года жестоких обетов, горячих молитв, искреннего покаяния – ни чего не помогло мне облегчить этот душевный гнет… Даже напротив…
– Ты говоришь так, будто сам сдался в монастырь, – усмехнулся Семен. – Грехи замаливать.
И лишь закрыв рот, он сообразил: так оно и было.
– А как еще я мог поступить? – нахмурился бывший кардинал. – В то время – ни как иначе. Приняв достойные всего свершенного почести, я отрекся от сана и удалился в монастырь. Братья поняли и приняли мое решение. Кстати ваши правители почему-то моему примеру не последовали. Солгав своему народу, пусть даже во спасение, большинство из них предпочли сохранить свое положение.
– Нам не привыкать, – пробормотал Семен. Желание вцепиться Леру в горло осталось, но почему-то бороться с ним становилось все проще. – Слушай, святоша, ты, это… есть хочешь?
Лер без раздумий и с энтузиазмом закивал.
– Не вздумай трогать пульт, – предупредил Семен. Поднялся и двинулся в заваленный хламом кубрик. Не без усилий отыскал то, что осталось от ящика с припасами, подцепив какой-то железкой, отодрал заклинившую металлическую крышку, и с удивлением присвистнул. Нет, ну, в общем, отчего же? Если вокруг сплошное дерьмо, должно же везти хоть в мелочах?
Подобрав два абсолютно целых пайка, он вернулся в рубку. Отец-изыскатель сидел в той же растекшейся позе изнемогшего за время дальней дороги путника. Картинка на лобовом остеклении не изменилась.
– Держи, – Семен протянул ему коробку. – Открывается за этот клапан. Ложка справа, трубочка слева.
И только зачерпнув первую ложку фасоли, он продолжил:
– Не сходится, падре. Да ты ешь, не кривись, оно почти постное… Если два года назад ты сел по доброй воле, с какой стати сейчас тебе рвать когти? Я даже не спрашиваю, как ты умудрился сдать Содействию маршрут тюремного конвоя – такой хитрой сволочи как ты, оно раз плюнуть. Я спрашиваю – зачем?
– Не хотел больше оставаться на Лероне, – просто ответил отец-изыскатель, усердно жуя. – Та часть моего пути закончена, и я получил возможность двигаться дальше. Однако в этот раз совет кардиналов решил по-другому. Они не захотели отпускать меня и попробовали спрятать.
– Наш департамент показался надежнее? Сменил шило на мыло, святоша.
Отец-изыскатель усмехнулся.
– В руках департамента я пробуду не долго, человек.
– Так, – произнес Семен, лихорадочно складывая все услышанное – и не только сегодня – в единую картинку. – Тогда от кого же тебя прятали кардиналы? Колись, падре, ты и так уже почти проговорился. Кто мог выкрасть тебя с планеты-родины? Кто запер звезду Смерть? Кто, в конце концов, осмелился угрожать владельцу Профсоюза?.. В общем – кто такие эти «прозревшие»? Ну? Не молчи, святой отец, останавливаться поздно.
Лер застыл с полной ложкой перед раскрытым ртом. Потом медленно положил ее обратно в коробку.
– Ты солгал мне, человек. Уровень твоей осведомленности… Ты не можешь быть простым наемником!
– Я не простой наемник, – согласился Семен. – Я – догадливый наемник. Имеющий уши да услышит… И сейчас я тебя слушаю.
– Вот как, – лер в затруднении качнул головой. – Ну что ж, во истину пути Единого неисповедимы… Включи оперативную запись времени нашего бегства из системы. Я там как раз паузу поставил.
Семен, окинул его подозрительным взглядом. Потом все-таки дотянулся до кнопок, сменил режим воспроизведения.
– В правом верхнем углу, – подсказал лер.
– Вижу, – хмуро отозвался землянин. Отставил банку с фасолью, прокрутил несколько кадров вперед-назад… Да, хорошая эта все-таки была идея – воспользоваться кометой для проникновения в систему. Настолько хорошая, что пришла в голову отнюдь не ему одному. Надо же – ведь угадал, оказывается, насчет агрессора!
– Что это за корабль? – произнес Семен.
– Это их корабль, – неохотно отозвался лер. – Их корабль. Полагаю, наше бегство было успешным не только благодаря удвоенной тяге твоих двигателей, землянин. Ординарию на «пресекателе» похоже пришлось в это время не сладко.
Семен снова прокрутил запись. Нет, ни чего не понять. Одна не поддавшаяся классификации цель на самой границе обсчитанного пространства – несколько мгновений, когда прихотливые облака кометных испарений вдруг образовали просвет. Ни размера, ни вооружения, ни тем более намерений. Ни, кстати говоря, числа.
– Где остальные? – бросил Семен. – Ждали за кометой? Почему не перехватили?
– Скорее всего, корабль был один, – ответил лер. – Это… скажем – такая их особенность. У прозревших еще никто не видел больше одного корабля сразу.
– Они так сильны? В одиночку схватиться с пятью кораблями эскорта во главе с «пресекателем»…
– Сила – понятие относительное, – сообщил лер. – Особенно когда стреляешь из засады. Уж тебе должно быть это известно, землянин.
– Логично… Где они сейчас? Почему не преследовали?
– Возможно, они отвлеклись на что-то. В конце концов «пресекатель» ведь действительно был неподалеку.
– Ч-черт, – прошипел Семен. – Сдается мне, что «пресекатель» надолго их отвлечь не смог бы…
Он невольно оглянулся. Где-то за кормой изуродованного чудовищной перегрузкой корвета сейчас висел «хвост». Причем возможно не так уж далеко.
– З-зараза, ты падре… Ну и когда собирался мне об этом сказать?
– По правде говоря – не собирался, – огрызнулся лер. – Прозревшие переносят перегрузки ничуть не легче. Учитывая нашу скорость, они не должны стать твоей проблемой, человек. Они станут проблемой людей Содействия.
– Отлично! – подытожил Семен. – Теперь мне не только надо уцелеть, отдавая тебя департаменту, но еще и успеть сделать это вовремя! Ты мне ответишь или нет, лер?! Кто такие: прозревшие? Раса с окраин космоса? Нет? Может бандиты из нейтральных пространств? Или ваши боги во плоти?
– О, Единый!.. – лер возвел очи горе. – Не святотатствуй, землянин!