С Элис у нас начиналось всё так, как должно начинаться. Фундамент строился на понимании и уважении. Медленно, но верно мы тянулись друг к другу, как два магнита через слой сомнений и печального опыта прошлых отношений. Но когда мы стали близки, день проведённый порознь, был настоящей катастрофой.

Я почувствовал влюблённость ещё до того, как залез ей под юбку. Обычно всё происходит иначе. Сначала физическая близость, потом привыкаешь к этому и не хочешь делиться ни с кем другим. Чувство собственности так и кричит запереть её в клетке своих объятий. Я бы не сказал, что это плохо, ведь любовь просыпается по разным причинам. Но есть какой-то шарм в том, когда всё начинается со свиданий, ухаживаний и робких комплиментов. Первый поцелуй у её дома, который поджигает фитиль, и постепенно весь этот жар переносится в постель.

С другой стороны, когда всё так внезапно, необузданная страсть проносится поездом, сбивая на пути все принципы, разрывая одежду, и мы как на ладони, обнажённые и открытые друг для друга. При таком раскладе главное не бояться таких скоростей, не думать, что мы торопимся, ведь если притормозить, то можно сломать этот неудержимый поезд страсти.

В какой-то момент я снова почувствовал себя живым, по-настоящему, но более зрелым, и шрамы на сердце больше не болят. Я знал, что мне сейчас комфортно, хоть и не чувствовал какой-то безумной любви. Было достаточно того, что нам хорошо вместе. Нравятся одни и те же книги и фильмы. Оба не любим часто посещать всякие кафе, так сказать, выходить в люди. Нам ближе вечерняя прогулка по берегу или душевный разговор на кухне под чашечку чая. Но иногда появляется дикое желание идти в самое людное место, держа её за руку, рассказывая что-то смешное, чтобы все видели, какая красивая у неё улыбка. Не ради хвастовства, а для того, чтобы лишний раз доказать себе, что я тот, кто делает её счастливой, а все вокруг становятся свидетелями этого.

Как-то мы ходили в кино и до сеанса решили покушать пиццу. Рядом сидела женщина с уже взрослым сыном. Пока тот был у кассы, она подошла к нам и сказала, как давно не видела таких милых ребят и пожелала, чтобы мы всегда были вместе. Элис поблагодарила её за комплимент и сказала мне, что это всё потому, что мы постоянно вытираем друг другу блестящие уголки губ от жирной пиццы. Я посмотрел на стол – и правда, много салфеток, скомканных в маленькие клубочки, лежали на пустой тарелке.

После сеанса мы шли вниз по дороге и делились впечатлениями о фильме. Она жестикулировала и с кучей эмоций высказывала своё мнение по поводу одного из персонажей. Уже подходя к дому, она крепко обняла меня и сказала спасибо. В ответ я просто улыбнулся, ведь я знал, что она хотела сходить куда-то, чтобы получить новую порцию эмоций, а фильм, как оказалось, задел её до глубины души, вот она и трещала без умолку всю дорогу. Моментами я заглядывался на то, как шевелятся её губы, и как она торопливо сглатывала слюну, чтобы продолжить свой комментарий. Когда я отвлекался на телефон, она ругала, будто не слушаю её.

Со временем, я стал проще относиться ко всем разногласиям, всегда пытаясь понять её недовольство и решить всё мирным путём. Отношения – это работа, слаженный механизм, и в общих интересах следить за его исправностью. Если не держать в себе обиду, а без лишних эмоций говорить обо всём, то можно вовремя смазать нужный подшипник во избежание невыносимого скрипа и возможной поломки.

Мы всё больше и больше старались узнавать друг друга, пытаться понять то, что раньше не могли. Элис часто просила показать ей мои записи в блокноте, а я интересовался её фотографиями. Она хорошо делала снимки прохожих на улице, передавая атмосферу суеты выходного дня. Фотографировала детей, играющих на площадке и родителей, смотрящих на них глазами полными радости. Умела она раскрыть душу, казалось бы, в обыкновенном снимке. На фото я нашёл себя, собирающего большущий пазл в том самом игровом зале. Я и подумать не мог, что она меня щёлкнула, когда мы ещё были едва знакомы. На фотографии я выглядел человеком, который вместе с этим пазлом пытается собрать воедино все мысли и что-то понять для себя.

Возможно, не все бы могли сказать то же, что и я, глядя на этот снимок. Ведь я из тех людей, кто за улыбкой прячет печаль. Всё бы ничего, но глаза всегда выдавали меня. Глаза – зеркало души, а если на ней тяжело, то и взгляд безразличный. Можно ходить на работу одним и тем же маршрутом, видеть каждый день тех же людей, но восприятие всегда разное. Иногда в хорошем настроении можно упустить нечто прекрасное, а в плохом заострить на этом внимание, но не быть готовым это принять. Исход один, хоть и разные пути ведут к нему. Смотря на фото, с грустью вспоминаю прошлое, но представляю фотографа, ту девушку, что за кадром, которой удалось поймать такой тонкий момент. Человек, прочитавший меня как открытую книгу. Принять это как должное или понять, что всегда шёл к этому? Сам выбираешь сторону монеты, забивая голову прошлым или живя настоящим.

Я взял в руки следующую фотографию, на ней был изображён лес, окутанный туманом, и небольшой сарай с прогнившими досками. Я смотрел и чувствовал, как дует ветер через щели сарая, как влажный воздух пробирается в ноздри, и сухость в глазах от густого тумана. Я был восхищён настроением этого снимка и попросил Элис рассказать мне об этом месте, и как она смогла передать эти ощущения через объектив фотоаппарата.

Она говорила, как ездила в деревню к бабушке, и проводила там выходные. Утром помогала по хозяйству, а вот вечер у неё всегда был свободный. То она взяв с собой книгу искала хорошенькое местечко недалеко от дома, чтобы сесть на плед и почитать, пока садится солнце. Или брала фотоаппарат и снимала местную природу. В день, когда был сделан снимок, которым я интересовался, Элис, как обычно, помогала по хозяйству. Они развешивали чистое белье, как вдруг бабушке стало плохо. У неё были проблемы с сердцем – боли в груди, от которых темнело в глазах и поднималось давление. Элис впервые была рядом во время приступа, она не на шутку испугалась. Побежала за аптечкой, споткнулась о ножку стола, встала, как ни в чём не бывало. Через минуту она принесла шкатулку с лекарствами, бабушка нашла нужные, приняла, запив стаканом воды. Через полчаса бабуле полегчало, но привкус страха остался на губах Элис.

Она думала о том, что если бы бабушка не показала ей нужные таблетки, просто не смогла бы. Или попросту она не заметила бы приступ. Тут и рядом-то никого нет. Это нормальная практика, когда человек начинает паниковать в подобном положении. Если ему не всё равно, он до последнего будет искать выход из ситуации.

Чтобы больше такого не повторялось, она оставила нужные лекарства в комнате, попросила бабушку держать при себе телефон, и в случае чего позвонить. Вроде бы всё уже позади, но Элис не могла находиться дома, она хотела избавиться от мыслей потери родного человека. Она шла по дороге, надев капюшон. Сильный ветер развевал волосы, торчащие из-под него. Обратила внимание на сарай, от которого шёл неприятный запах. Запах гнилых досок. Он качался на ветру, скрипел. Был настолько старый, но всё равно выдерживал сильные порывы ветра. В детстве Элис брала из этого сарая грабли и лопату и несла родителям, за что получала разные сладости. Ей нравилось помогать что-нибудь подать или перенести. Этот старый сарай оставлял в памяти такие замечательные моменты, когда ещё родители были вместе, когда им хватало времени на своего ребенка. Элис поднялась выше, достала фотоаппарат из чехла, сняла крышку с объектива и начала фотографировать. С первого же кадра стало понятно, что снимки понравятся бабушке и оставят воспоминания об этом дне, о её счастливых родителях.

Вернувшись в дом, она рассказала, что вспомнила своё детство, увидев этот старый сарай, поделилась, что очень испугалась приступа, но сейчас ей стало намного лучше. Хоть снимок и вышел мрачный, она видела в нём тёплые моменты из детства.

В данный момент, сидя на диване рядом со мной, она вспоминает о том дне с радостью и грустью, точно так же как и я, глядя на фотографию с пазлом.

Глава 3

Прошло два года с момента нашего знакомства с Элис. За это время мы многое приобрели, достигли новых высот в саморазвитии. Благодаря ей я стал писать более позитивные рассказы, что порадовало издательство. Небольшим тиражом вышли две мои книги, всё так же фантастика, но уже с хэппи-эндом.

На одном не малоизвестном сайте сделали статью, проводя разбор моих строк. Как бы расшифровывая для читателей некоторые моменты, объясняя, что именно писатель хотел сказать. Мне понравилось грамотное толкование автора статьи и я остался доволен множественными отзывами о книге.

Элис победила в конкурсе фотографии. У неё брали интервью для местного журнала, в котором она даже упомянула меня, что это именно я посоветовал показать всем этот замечательный снимок.

Она окончила университет и какое-то время отдыхала. Читала книги, смотрела телепередачи, и в один из вечеров она сказала, что хочет в Норвегию. Случайно наткнулась на документальный фильм о норвежских троллях и загорелась желанием туда съездить. Я не сразу её поддержал. В первую очередь задумывался о покупке квартиры побольше, а эта поездка ударила бы по карману. Однозначного ответа от меня не последовало.

Эта мысль всё никак не выходила из головы. Что-то внутри меня звало туда, будто в этом и заключалась моя миссия. На следующий день, я спросил начальника, могу ли я уйти в отпуск через пару месяцев. Он был не против, я расписался в нужной графе за преждевременное получение отпускных. Я решил пока ничего не говорить Элис. Хотел сделать сюрприз. Какое-то время я собирал необходимые документы, прокладывал маршруты, бронировал билеты на самолёт. Я всегда с излишней осторожностью отношусь к новым делам, поэтому хотел всё подготовить идеально.

До поездки оставалось чуть больше недели, а я ещё не знал, как сообщить Элис о том, что мы улетаем. Дома её не было, но она предупреждала, что пойдёт в магазин за продуктами. Я принимал душ и слышал, как открылась входная дверь. В ванную комнату заходит Элис и начинает жаловаться, что полчаса ходила по супермаркету, но так и не придумала, что сегодня приготовить. Её не особо волновало, что я стою с намыленным лицом и через маленькую щёлочку, свободную от пены, смотрю на неё. Я заметил в её руках бумажный пакет, из которого торчала знакомая этикетка от вина. Я засмеялся и сказал:

– Зато у нас есть вино.

– Ещё и большая пицца едет, – продолжила она за мной.

Мы выпили вина и покушали, затем начали играть на музыкальном инструменте в виде скрипучего дивана. Мне нравилось, когда на её немного опухших и влажных губах оставался винный след, как будто он разогревал её кровь, и поцелуи становились ещё жарче.

Этот вечер был особенно нежным и чувственным. Когда занимаешься любовью с одним человеком на протяжении двух лет, не ждёшь чего-то нового, но она могла удивить.

Проснувшись, я сказал, что мы поедем в Норвегию, и то, что я подготовил все документы. У неё то загранпаспорт был готов, но теперь и мой лежал в столе, вместе с билетами, и ждал своего часа. Для меня это впервые, выехать за пределы страны.

Она вскочила, стала прыгать, затем начала целовать всё моё лицо. Я остался доволен её реакцией, зная, что она оценит то, что я не забыл про её желание, которое она изъявила пару месяцев назад. Элис встала закрыть шторы, и в комнате стало темно. Легла рядом и сказала, что очень хочет меня отблагодарить. Элегантным движением забрала волосы за уши и, не торопясь, спускалась ко мне на колени, сопровождая путь поцелуями, и довольно долго не вылезала оттуда. Я лежал, приоткрыв рот, разглядывая еле заметные узоры на белом потолке, микротрещины, которые складывались в целую картину. Я был счастлив, чувствуя нежные прикосновения её губ и языка. Счастье для каждого своё, лично для меня счастье – это видеть, как любимый человек делает всё для тебя. Полностью отдаётся, не потому что так надо, а потому что сам этого хочет.

Казалось, время идёт намного медленнее, чем раньше. Так бывает, когда чего-то очень сильно ждёшь. Собирая чемоданы, Элис постоянно приносила какую-нибудь вещь и спрашивала, нужно ли её брать с собой, а я сторонник того, что в дороге пригодится только самое необходимое, но девушки же не могут в одном и том же платье выходить в люди. Наверняка проще брать напрокат, если всё равно больше его одевать не будут, а так и денег сэкономят и место в шкафу.

Мы выехали заранее, боялись опоздать на рейс. Для меня это был очень волнительный момент. Лететь в другую страну, да ещё и с нулевым знанием местного языка казалось рисковым, но Элис меня успокаивала тем, что норвежцы хорошо знают английский язык, так как все телепередачи у них показывают в оригинальной озвучке с субтитрами. Мы сели на электричку и несколько часов добирались до аэропорта, который находился в городе, где сейчас живет Эм. Я думал, что случайно встречу её. Возможно, желал этого, чтобы она увидела, что я ещё жив и у меня всё прекрасно. Открывая дверь в аэропорт, увидел несколько сотен человек. Кто-то сидел на белоснежных, холодных стульях, кто-то стоял под часами и изучал рейсы, а кто-то был в кафе и набивал брюхо перед отлётом. Мы прошли к свободным сидениям, сложили чемоданы один на другой и ждали своего рейса. В этой толпе людей несколько раз мне виделась Эм. Такие же волосы, походка, стиль одежды и рост. Это как в кошмарах: мы видим то, чего больше всего боимся. Элис положила голову мне на плечо, этим успокоив меня. Стало не по себе от мысли, что Эм мне мерещится.

– Ты в порядке? – спросила Элис.

– Да, просто немного волнуюсь, – ответил я.

Она достала из сумки наушники и один протянула мне. Включила песню, под которую мы несколько раз подряд занимались любовью. Повернула ко мне голову и подмигнула. Я смущенно улыбнулся в ответ. Одна песня в нужный момент может избавить от дурных мыслей, дарить радость и чувствовать свою важность для дорого человека. Я вспомнил тот день, эту песню, играющую на повторе больше двух часов, и мне стало жарко.

По громкоговорителю объявили посадку на наш рейс. Мы взяли чемоданы и быстрым шагом направились к месту проверки билетов. Я всё ещё волновался, поднимаясь по трапу. Элис заметила, что я немного потерялся, и направляла меня. В салоне самолёта напомнила о том, что нужно успеть убрать багаж. Мы сели на свои места, Элис взяла меня за руку и сказала, что попытается поспать. Эта идея мне понравилась, я откинул голову назад и тоже закрыл глаза.

Примерно через три часа мы приземлились в Осло. Огромный и современный аэропорт с множеством просторных и ярких кафешек. Мы шли по указателям к остановке общественного транспорта.

Воздух казался таким чистым, что мы дышали полной грудью, будто до этого мы были под водой и только всплыли на поверхность. Норвежцы борются за экологию. На дорогах можно было увидеть множество электромобилей, на парковках стояли зарядные устройства для них. На улицах Осло очень чисто. Только коллективным трудом можно достичь такого порядка. Уборщики своевременно и ответственно относятся к работе, а прохожие пытаются не добавлять им лишних хлопот. Мимо пробежала девочка, которая выплюнула жевательную резинку в салфетку и положила в карман. В нашей стране такое вряд ли заметишь. Все только и делают, что перекладывают на кого-то ответственность, являясь причастными.

Мы заранее договорились о съёме жилья на пару недель, оставалось только позвонить и сообщить, что мы благополучно приземлились и в скором времени приедем заселяться.

Прибыв по назначенному адресу, нас встретил мужчина в сером костюме. На вид ему было лет сорок пять. Волосы, зализанные назад, а на руке дорогие часы. Он сдавал нам комнату в многоэтажном доме. Элис хорошо знала английский язык, и ей не составило труда узнать о соседях и где поблизости можно выпить местного пива. Поднимаясь по лестнице на третий этаж, он объяснял условия договора, и посоветовал сходить в бар, находившийся в паре кварталов отсюда. Он любезно предоставил нам два входных билета. Его сын выступал сегодня в том баре, исполняя песни известных музыкантов. Мы поблагодарили его, пожали руки, и он вручил нам ключи.