Эта неудача, конечно, не убила меня – я уже привык к неудачам. Но меня довольно сильно удивил тот факт, что полицейские почему-то уничтожают свой архив. Я, работая инженером-сметчиком, всегда аккуратно сохранял копии составленных мной смет в архиве. Дело в том, что рабочие каким-то невероятным образом на десятилетия вперед запоминали количество нормо-часов, необходимых для изготовления какого-либо узла в механизме. А эти узлы часто повторялись в конструкциях различных механизмов. И если бы я заложил разное количество нормо-часов для одного и того же узла, то возник бы ужасный скандал. Но мой архив надежно спасал меня от такого рода скандалов.
На должности сметчика я проработал 25 лет и составленные мной сметы сохранялись в течение этого времени. Более того, я сохранял все сметы, составленные моим предшественником, который тоже проработал 25 лет. Таким образом, возраст моего архива составлял полвека. Но работа полицейских представлялась мне намного более сложной и ответственной, чем работа сметчика – ведь они составляли документы, касавшиеся краж, грабежей, разбоев, убийств и т.д. Наверняка архив был нужен полицейским как воздух. Но они его уничтожали каждые 5 лет и всякий раз после этого начинали свою работу с нуля. Могли ли они таким образом достичь каких-либо успехов в своей работе? Возможно нет.
Получив на другой день в полиции письменный ответ, я немедленно позвонил в наградной отдел областной администрации. Имя работавшей там женщины было Елена. Я сообщил ей, что ни в МЧС, ни в полиции не сохранилось никаких документов о том происшествии с гибелью одного мальчика и спасением другого. Кроме того, я спросил ее, кто же в моем случае может заполнить наградной лист. Елена ответила, что будет консультироваться по этим вопросам с Москвой. Но так как она загружена срочной работой, то мне следует позвонить ей только через месяц.
Когда это время прошло, и я позвонил Елене, она сказала, что в отдельных случаях наградной лист может заполняться администрацией города. Это было радостной для меня вестью, и я сразу спросил:
– Значит завтра я могу идти в городскую администрацию и сказать им, что областная администрация рекомендует им заполнить на меня наградной лист?
Елена ответила:
– Конечно не рекомендует, а подсказывает возможный вариант действия в данной ситуации.
Я был благодарен ей за эту подсказку.
Вскоре после этого я зашел к Ольге в администрацию города и рассказал ей о своем разговоре с Еленой.
Ольга тут же позвонила в наградной отдел области и переговорила с Еленой. Потом она сказала, что они могут заполнить на меня наградной лист, только награды скорее всего не будет. Я ответил, что в таком случае буду обращаться к Президенту. Ольга обещала позвонить мне через неделю.
Я ждал ее звонка больше месяца, но она так и не позвонила. Когда я зашел в администрацию города, на проходной мне сказали, что Ольга ушла в отпуск и вернется только через месяц.
Когда она вернулась из отпуска, то еще долго приходила в себя после этого, и только потом согласилась принять меня. Ольга сказала мне:
– Медалью вас наверняка не наградят, так как документы, подтверждающие факт спасения, отсутствуют. Давайте ограничимся тем, что дадим вам за спасение грамоту городской администрации.
Я ответил:
– А разве статья в газете не является документом, подтверждающим факт спасения?
Ольга сказала:
– В газете можно написать все, что угодно, включая и то, что на самом деле не было. Давайте соглашайтесь на грамоту, и мы поставим на этом точку.
Конечно, я мог согласиться на грамоту, но так как я написал рассказ о своих безрезультатных попытках получить медаль, и некоторые люди его читали, то им безусловно было бы интереснее, если бы я до конца добивался награждения именно медалью. К тому же я пришел к Ольге с твердым намерением применить свое стратегическое оружие, и момент для этого явно настал. Я сказал ей:
– Я написал рассказ под названием «Медаль». В нем я описал спасение мальчика и все свои мытарства, связанные с попыткой решить вопрос о награждении медалью. Этот рассказ размещен в Интернете для всеобщего доступа. Безусловно, я буду писать продолжение к этому рассказу, и наш с вами разговор войдет туда. Поэтому мой ответ вам будет таким: давайте сначала попробуем награждение медалью. А потом, если не получится, вернемся к грамоте.
Мое оружие попало точно в цель – Ольга была потрясена и глубоко переживала неприятную новость о том, что о ней сейчас читает вся Россия и, возможно, некоторые люди за рубежом. Ольга понимала, что в моем рассказе она предстала на суд читателей в несколько неприглядном виде. Неуверенным голосом она произнесла:
– Вы сказали, что заполнять наградной лист может администрация нашего города. Но конкретно какая служба администрации? Я этого не знаю. Пожалуйста, позвоните в областную администрацию и уточните этот вопрос.
Я сказал ей:
– Без проблем. Я, конечно, позвоню туда. Результат я сообщу вам по телефону.
Я уже встал, чтобы уйти, но Ольга умоляющим голосом, обращаясь ко мне по имени и отчеству, спросила:
– А как в Интернете выйти на ваш рассказ?
Я сказал ей, как это сделать, и ушел.
Сразу же после этого я позвонил Елене, и спросил ее, какая служба администрации города должна заполнять наградной лист. Елена ответила, что, согласно установленной форме наградного листа, он должен заполняться от имени трудового коллектива. Значит в моем случае наградной лист должен заполняться от имени трудового коллектива городской администрации.
Я немедленно позвонил Ольге и сообщил ей об этом. Она была обескуражена этим известием, так как в таком случае ей предстояло организовывать собрание всего коллектива городской администрации для решения вопроса с наградным листом. Ольга сказала, что будет еще звонить в областную администрацию, чтобы уточнить этот вопрос. Результат она обещала сообщить мне по телефону.
Не прошло и недели, как Ольга позвонила мне и, опять обращаясь ко мне по имени и отчеству, радостным голосом произнесла:
– Я звонила в областную администрацию. Мы проконсультировались с Москвой и решили вопрос о том, кто будет заполнять наградной лист. Это сделает общественная палата. Для этого нужно только письменное свидетельство о спасении от человека, которого вы спасли. Свяжитесь с ним и согласуйте текст этого свидетельства, указав в нем паспортные данные спасенного.
В поведении Ольги произошли заметные изменения к лучшему. Теперь она горела желанием работать ради того, чтобы мое награждение медалью наконец состоялось. Этого раньше вообще не наблюдалось. Возможно она прочитала в Интернете мой рассказ «Медаль», и это пробудило в ней совесть. Наверно совесть есть у каждого человека. Проблема лишь в том, как ее пробудить. Я убедился в высокой эффективности своего стратегического оружия пробуждать у людей совесть.
Итак, совсем недавно казалось совершенно невозможным победить российскую бюрократию и привести ее в движение. Но вот теперь эта бюрократия была побеждена и горела желанием работать. И все это благодаря Интернету. Теперь оставалось самое простое – взять у спасенного мной человека письменное свидетельство о спасении.
Последний раз я звонил Илье (человеку, которого я спас) больше двух лет назад. Безусловно, номер его телефона хранился в моих документах. Я позвонил по этому номеру – автоответчик сообщил, что набранный номер телефона не существует. Илья за эти годы сменил номер своего телефона.
Мне ничего не оставалось, как идти к нему домой. Конечно, сделал я это без особого удовольствия. На улице стояла ужасная жара. Ходить по такой жаре после перенесенного мной инфаркта было тяжело, да и рискованно для жизни. Но я все-таки рискнул. У ворот того дома, куда я больше двух лет назад приходил к Илье, стоял мужчина, и я на всякий случай спросил у него:
– Илья П. по-прежнему живет в этом доме?
Мужчина ответил:
– Да, он живет здесь со своей женщиной. Скоро у них будет свадьба.
Мужчина проводил меня до квартиры Ильи и показал его дверь. Она была открыта. Я заглянул в нее и увидел женщину, мывшую пол. Определенно, это была не мать Ильи, и я естественно решил, что это его невеста. Теперь, уже ничего не скрывая и не прикидываясь скромником, я сказал этой женщине, что 15 лет назад спас Илью, и теперь решается вопрос о моем награждении. Для этого от Ильи требуется письменное свидетельство о спасении. Женщина дала мне номер его телефона. Уходя, я спросил ее:
– Вы невеста Ильи?
Женщина ответила:
– Нет. Я мать его невесты. Короче, я его теща.
Вскоре после этого я позвонил по указанному номеру, но трубку никто не поднимал. Я несколько раз повторил звонок – безрезультатно. Я уже начинал подозревать, что женщина меня обманула. Но после очередного звонка Илья поднял трубку. Я сказал ему:
– Илья, это звонит твой спаситель. Понимаешь, какая ситуация. Эта канитель с награждением продолжается уже больше двух лет. А теперь выяснилось, что необходимо от тебя письменное свидетельство о спасении. Давай встретимся с тобой и согласуем текст этого свидетельства с указанием твоих паспортных данных. Потом я все это напечатаю, и ты просто подпишешь бумагу. Это все, что от тебя требуется.
Илья ответил:
– Конечно мы встретимся, и я захвачу с собой паспорт. Но в ближайшие дни я занят. Мы можем встретиться только через 4 дня.
Я сказал ему:
– Отлично! Через 4 дня я позвоню тебе, и мы договоримся о месте встречи.
Илья ответил:
– Хорошо! А вы будете звонить с того же телефона, что и сейчас?
Я подтвердил это, и наш разговор закончился. Меня охватило удивительное чувство покоя и душевного комфорта – все получалось как нельзя лучше. Я уже был уверен, что продолжение моего рассказа «Медаль» будет иметь счастливый конец: наградные документы оформят и отправят в Москву, меня наградят медалью, Илья пригласит меня на свою свадьбу. Все прекрасно! Добро побеждает зло!
Через 4 дня я пришел в центр города (поближе к дому Ильи) и сел на скамейку в сквере. Я позвонил Илье. Трубку никто не поднимал. В течение получаса я через каждые 5 минут повторял звонок. Илья не отвечал. Когда я позвонил в очередной раз, звонок сорвался и потом стал срываться каждый раз, когда я звонил. Произошел какой-то сбой на линии.
Рядом с тем местом, где я сидел, находился офис моего оператора мобильной связи. Я зашел туда и сообщил работавшей там девушке о возникшей у меня проблеме. Девушка стала разбираться и довольно быстро установила причину этой проблемы. Укоризненно посмотрев на меня, она резко сказала:
– Этот человек внес вас в черный список.
Сказанное ошеломило меня – человек, которому я спас жизнь, внес в меня в черный список! Я ощутил острую душевную боль и обиду. Нет, добро еще не одержало верх над злом. Зло продолжало отчаянно сопротивляться, и теперь победа добра была уже под сомнением.
Я шел и как в бреду повторял:
– Страна идиотов и подлецов!
Но мой внутренний голос все же возражал: «Нет, судя по одному человеку, нельзя делать вывод о всей стране. Россия – это великая и прекрасная страна!»
Я думал, что же делать дальше. Прекратить эту борьбу за медаль? Но пройден уже такой долгий путь в два с лишним года, уже бюрократы побеждены и начали работать, и победа добра казалась такой близкой. И вдруг из-за какого-то идиота, которому я спас жизнь, все это рушится. А ведь ему оставалось сделать совсем ничтожную вещь – поставить свою подпись под текстом свидетельства. Я все это глубоко переживал.
Сразу же я пошел к дому Ильи. Дверь его квартиры была закрыта. Я долго стучал в нее, но никто не открывал. И я, издавая стоны смертельно раненного зверя, побрел домой. Путь мой пролегал мимо того места, где влюбленная в меня кошка всегда поджидала меня. Но теперь ее не было видно, а я почему-то хотел увидеть ее.
И вдруг за своей спиной я услышал кроткое:
– Миу.
Я обернулся. Моя подружка, смешно перебирая лапками, бежала ко мне. Подбежав, она остановилась и подняла на меня свой взгляд. Глаза ее светились любовью и преданностью. Я провел ладонью по ее маленькой пушистой головке, и мне стало немного легче. Я опять пошел своей дорогой. А кошка бежала за мной, провожая меня до конца улицы. Потом она села и еще долго глядела мне вслед, готовая побежать за мной, если я позову.
Придя домой, я начал писать продолжение к своему рассказу «Медаль».
Все мои знакомые с барахолки внимательно следили за тем, как развивались события в моей отчаянной борьбе за медаль. Каждому моему успеху они искренне радовались, а каждую мою неудачу они также искренне переживали вместе со мной. Я, конечно, сообщил им радостную весть о том, что вопрос с заполнением наградного листа наконец решен, и нужно только свидетельство спасенного мной человека. Но неприятной новостью было то, что спасенный не желает со мной общаться и даже внес меня в черный список своего телефона. Все эти люди единодушно вынесли Илье суровый приговор: «Лучше бы он тогда утонул!»
Через два дня я, напечатав черновик свидетельства о спасении, опять пошел домой к Илье. Дверь его квартиры была незамкнута. Я открыл ее и спросил:
– Есть тут кто?
Ответа не последовало. Подождав несколько минут, я опять открыл дверь и уже громким голосом повторил вопрос. В квартире послышался грохот. Я своим криком разбудил тещу Ильи, и она от неожиданности загремела с кровати.
Когда она, качаясь спросонья, вышла ко мне, я выплеснул на нее все негативные эмоции, накопившиеся у меня за последние дни. Я говорил ей:
– Илья издевается надо мной! Он заставляет меня, больного человека, инвалида, бегать за ним в такую невыносимую жару! А я ведь спас ему жизнь! Есть у него совесть, или нет?
Женщина равнодушно смотрела на меня своими сонными глазами. Я сказал ей:
– Его телефон не отвечает. Когда можно застать Илью дома?
Женщина ответила, что в последнее время он здесь не бывает, а живет в другом месте. Я попросил назвать адрес этого места. Она назвала и захлопнула дверь.
Дом с указанным адресом находился на другом конце города. И я в неимоверную жару поплелся туда пешком. В голове проносилось: «За какой же грех люди наказывают меня? Я ведь всего-навсего спас человека. Разве это грех?»
Я старался идти как можно медленнее, чтобы избежать приступов болезни, появившейся у меня в результате инфаркта. Я думал: «Как было бы глупо сейчас получить еще один инфаркт и умереть здесь, прямо на улице. Более нелепой смерти не придумаешь: смерть при попытке получить свидетельство о спасении от человека, которого спас».
На окраине города я забрел в запутанный лабиринт кривых улочек и проулков. Испытывая огромную усталость, я выкрикивал идущим навстречу прохожим название нужной мне улицы. Они отвечали, что надо идти еще дальше. Наконец в одном узком проулке я заметил мальчиков, игравших в песке. Я выкрикнул им название улицы. Они сказали, что эта улица будет за углом. Один из мальчиков, узнав номер нужного мне дома, побежал предупреждать его жильцов.
Мне повезло – дома оказалась сестра Ильи, девушка лет двадцати пяти. Ее звали Лена. Я опять обратился к ней со своей историей о том, что 15 лет назад спас Илью, а теперь меня награждают медалью, и для этого нужно письменное свидетельство Ильи. Первой реакцией Лены было искреннее желание помочь мне. Я достал черновик свидетельства о спасении и сказал ей, что Илье нужно прочитать это свидетельство и исправить в нем те места, с которыми он не согласен. Потом вернуть этот документ мне. Лена взяла у меня этот черновик и сказала:
– Сейчас я немедленно пойду к Илье, и мы вместе с ним все это проделаем. Потом примерно в 14-00 я позвоню вам, мы встретимся, и я передам вам эту бумагу.
Мы обменялись номерами своих телефонов. Потом я поблагодарил ее и, повернувшись, пошел к калитке. Лена крикнула мне вслед:
– Огромное вам спасибо за спасение Ильи!
Закрывая калитку, я ответил:
– Ну что вы! Не стоит!
Я шел и чувствовал несказанное облегчение. Самая сложная моя проблема казалась окончательно решенной. Теперь и природа сжалилась надо мной – налетели тучки, жара несколько спала, и идти стало легче.
В 14-00 Лена не позвонила. Не позвонила она и в 15-00. Когда я сам позвонил ей, она резко заявила:
– Илья ничего не хочет подписывать.
Это известие возмутило меня до глубины души, и я сказал Лене:
– Ну что же он делает? Ведь я же спас ему жизнь! Не вызывать же его в полицию для дачи показаний по тому происшествию?
Лена обещала поговорить с ним, когда он вернется с работы.
После этого разговора я глубоко задумался над той ситуацией, в которой оказался. Было очевидно, что Илья издевается надо мной. Я никак не мог понять, как же ему могло прийти в голову издеваться над человеком, спасшим ему жизнь. Поведение Ильи казалось мне верхом подлости и хамства. Я думал: «Неужели я, обладая таким большим жизненным опытом, не смогу отомстить этому подонку за его совершенно немыслимое поведение? А ведь я когда-то так здорово отомстил своему начальнику за то, что он уволил меня за полтора года до пенсии! Ведь в США я так легко привел к власти Трампа! Ведь в России я все-таки победил бюрократию! Неужели теперь я не смогу отомстить этому мерзкому гаденышу?»
И решение было найдено мной. В том происшествии 15 лет назад погиб мальчик, друг Ильи, находившийся вместе с ним на льдине. Согласно принятой версии, этот мальчик сам упал в воду. Но в действительности все могло быть совсем не так. Илья поссорился с этим мальчиком и толкнул его. Мальчик упал в воду и, чтобы спастись, пытался ухватиться за край льдины, но Илья безжалостно бил его каблуками ботинок по пальцам. От этих ударов кости пальцев у мальчика были раздроблены, и он уже не мог держаться за льдину. Мощным потоком воды его понесло, и он погиб. Илья – убийца! Вот почему он не хочет ничего подписывать!
Мне самому стало страшно от этой версии того события. Если Илья так безжалостно убил своего товарища, то ему совершенно ничего не стоит убить и меня. К тому же если Илья убийца, то медалью за его спасение меня уже наверняка не наградят. Однако это было единственным средством максимально навредить Илье, пусть даже если меня после этого не наградят. И теперь я держал эту версию наготове, чтобы в нужный момент сообщить о ней в полицию.
На другой день я несколько раз звонил Лене, но никто не отвечал. Вскоре после этого раздался звонок. Я поднял трубку – звонил Илья с телефона Лены. Он сказал, что читал мой черновик. Теперь он собирается переделывать те места в нем, где говорится о событиях до того, как я прибежал спасать его. А то место, где описывается его спасение, он оставит без изменения.
Я опять испытал неописуемое облегчение. Как же я мог ошибиться в Илье, считая его подлецом? Ведь он же такой прекрасный парень! Я с радостью сказал ему:
– Конечно, конечно Илья! Делай все так, как считаешь нужным. А когда мы сможем встретиться с тобой, чтобы ты передал мне исправленный черновик?
Илья ответил, что эта встреча может произойти не раньше, чем через 5 дней. Я вовремя догадался сказать ему:
– Илья! Твой телефон не отвечает. Как можно тогда дозвониться до тебя?
Илья ответил:
– Звоните на тот номер, с которого я сейчас звоню вам.
Я поблагодарил Илью и положил трубку. Но, безусловно, я не был таким простачком, как это может показаться. Трезво оценив ситуацию, я понял, что через 5 дней со стороны Ильи будет опять какой-нибудь подвох. И я был прав.
Когда эти 5 дней прошли, и я позвонил на телефон Лены, то вместо Ильи, трубку подняла конечно она. Лена стала грубо кричать на меня:
– Ну что вы все время звоните и звоните? Я же ясно вам сказала, что Илья ничего не будет подписывать! Что еще от меня нужно?
Я кротким голосом извинился перед ней и добавил:
– В таком случае я буду обращаться в полицию. Для Ильи было бы лучше избежать вызова в полицию. Ведь в том происшествии погиб человек, и полиция может заподозрить Илью в убийстве.
Перед тем, как бросить трубку, Лена сказала:
– Обращайтесь, куда хотите!
На другой день я нехотя побрел в полицию. По дороге я думал: «Ну зачем мне эта медаль? У меня уже есть все: свобода, дом, пенсия. А мне еще хочется получить эту медаль. И вот теперь я иду за этим в полицию. А полиция – это организация, обладающая огромной властью. Если полицейским что-то не понравится во мне, то они легко и непринужденно сотрут меня в порошок. И я потеряю все, что имею».
В полиции я опять рассказывал о том, как 15 лет назад спас мальчика по имени Илья, а теперь меня награждают медалью, и для этого нужно письменное свидетельство о спасении от Ильи. Но Илья издевается надо мной, обещая дать это свидетельство, но не выполняя обещанного.
Все полицейские, находившиеся там и слышавшие мою историю, как один стали говорить мне, что они не имеют право принуждать человека к даче показаний. Наверно я выглядел очень жалко, потому что один из полицейских все-таки решил мне немного помочь. Он посоветовал мне обратиться к участковому того района, где проживает Илья.
И я опять по жаре побрел к тому участковому. Его опорный пункт находился приблизительно там же, где и дом Ильи, то есть на другом конце города. Когда я, проделав огромный путь, уже подходил к опорному пункту, ноги мои начали подкашиваться.
Привыкший к сплошным неудачам, я был уверен, что участкового не окажется на месте. Но дверь опорного пункта была открыта. Я заглянул в нее – участковый сидел за столом боком ко мне и смотрел на монитор компьютера.
Я вошел и, не дожидаясь приглашения сесть, рухнул на ближайший стул. Участковый, не поворачивая головы, еле слышным голосом произнес:
– Слушаю.
Я рассказал ему о своих проблемах, повторив слово в слово все ту же историю. Как и ожидалось, участковый ответил мне:
– Полиция не имеет право принуждать людей к даче показаний.
Я сказал:
– Не надо принуждать Илью к даче показаний. Надо просто с ним побеседовать. Уверен, что вам он все расскажет и подпишет свои показания.
Участковый явно не хотел беседовать с Ильей. Поэтому он решил нанести мне удар в самое незащищенное место:
– А зачем вам медаль?
Естественно, я не был готов к такому острому вопросу. Поэтому я ответил ему не совсем убедительно:
– Все мои знакомые говорят мне, что за спасение того мальчика меня обязаны наградить медалью.
Неожиданно оживившись, участковый с угрозой в голосе спросил:
– Кто эти люди? Назовите их.
Я серьезно испугался, так как понял, что если я выдам ему своих знакомых, то у них будут серьезные неприятности в полиции. Поэтому я поспешил перевести разговор к предмету, не касавшемуся моих знакомых:
– Дело в том, что эта история с награждением медалью продолжается уже третий год. В настоящее время самое трудное уже позади – с Москвой согласованы все вопросы, касающиеся наградной документации. Осталось самое простое – свидетельство о спасении от Ильи. А он ведет себя очень странно – занес меня в черный список своего телефона и т.д. Поэтому, если можно, помогите мне.
Участковый упорно продолжал бить меня в одно и то же место:
– Зачем вам медаль? Я воевал в Чечне. У меня есть ранения. Но меня не наградили. И я не требую ни от кого наград. Я знаю, что если меня не наградили, значит я не достоин.
Это задело меня за живое. Сорок лет назад я служил в армии, где меня довольно сильно покалечили, где я подорвал свое здоровье из-за радиации и ядовитого ракетного топлива, а последние 6 лет моей службы меня вообще могли убить каждый день. Если учесть, что Великая Отечественная Война длилась 4 года, то получалось, что я прошел две войны, все время находясь на передовой. Я резко ответил участковому:
– Я тоже 8 лет отслужил в армии, и каждый день там рисковал своей жизнью. Наград не имел и даже не думал о них. Но это было 40 лет назад. Сейчас же другие времена. Может быть пора уже награждать людей за их подвиги?
Участковый закурил. Потом опять пробормотал:
– Зачем вам медаль?
Я с глубоким чувством произнес:
– Тысячи людей в нашей стране совершают подвиги. Но их за это не награждают. Причиной является то, что чиновники не хотят награждать или не знают, как это делать. Надо как-то подтолкнуть их к этому или научить, как это делается. Вот для этого я и борюсь за медаль уже более двух лет.
Участковый сдался. Он записал номера телефонов Ильи и его сестры. Потом сказал:
– Я буду звонить им. За результатом приходите завтра в это же время.
Уходя от участкового, я прекрасно понимал, что этот человек не окажет мне никакой реальной помощи. И я уже планировал свои дальнейшие действия на случай, если ответ участкового окажется отрицательным. Безусловно, я напишу заявление в полицию, где сообщу о возможной версии гибели того мальчика, который был тогда на льдине вместе с Ильей. И этой версией будет убийство. Я прекрасно знал, что заведомо ложный донос карается уголовной ответственностью. Но возможная версия не является заведомо ложным доносом. И я в этом отношении был совершенно спокоен.
На другой день я, собрав остаток своих сил, добрел до того опорного пункта. Участковый сидел в прежней позе, уставившись на монитор компьютера. Опять я рухнул на стул, а участковый тихо произнес:
– Слушаю.
Я сказал, что был у него вчера, и он обещал позвонить Илье или его сестре. Участковый ответил:
– Илья устал. Он ничего не будет подписывать.
Я возмутился:
– Илью только один раз вызывали в городскую администрацию по этому вопросу. И этот молодой, здоровый парень уже устал? А я пожилой, больной человек уже третий год оббиваю пороги разных инстанций. И я не устал? А ведь я спас ему жизнь!
Участковый опять задумчиво произнес:
– Зачем вам медаль?
На этот раз мой ответ был заранее подготовлен:
– Это прекрасный вопрос! Сейчас я пишу книгу о своих мытарствах в борьбе за эту медаль. Конечно ваш вопрос войдет в эту книгу.
Участковый был неумолим и продолжал повторять:
– Зачем вам медаль?
Я ответил:
– Случаи спасения погибающих людей не редки, но и не очень часты. Однако никто из спасавших никогда не добивался своего награждения за спасение. Я первым из спасавших решил пройти этот путь, и уже больше двух лет иду по нему. Ситуация весьма необычная. Я наблюдаю очень интересную и неожиданную реакцию окружающих людей, чиновников, бюрократов, спасенного человека и т.д. Я вижу низость и подлость многих людей. Вы должны понять, что мне необходимо пройти этот путь до конца, чтобы потом поведать людям о том, что я видел и пережил. Я уже начал писать об этом книгу, и, конечно, я постараюсь довести ее до логического завершения.
Участковый стал говорить очень тихо. Я с трудом разобрал его реплику:
– Эта медаль вам совсем не нужна.
Собираясь уходить, я все-таки спросил у него:
– Я спрашиваю вас, как человека, смотревшего в глаза смерти. Что вы посоветуете мне делать дальше?
Еле слышно участковый пробормотал:
– Все. Иди.
Вернувшись домой, я нашел в Интернете образец заявления в полицию. Потом, тщательно продумывая каждое предложение, я написал свое заявление. В нем я сообщал о том, что 15 лет назад спас мальчика по имени Илья, а другой мальчик, находившийся с Ильей, погиб. Гибель произошла задолго до того, как я прибежал спасать Илью. Далее я, указав адрес и телефон Ильи, просил взять у него письменные показания с целью установить все обстоятельства того происшествия (включая факт его спасения). Я объяснял свою просьбу тем, что Илью об этом до сих пор никто не опрашивал. А в том происшествии погиб человек, и возможность его убийства не исключается. Еще я просил передать эти показания мне или в администрацию города, так как они необходимы в качестве приложения к наградному листу за спасение. В заключении я попросил сделать Илье строгое замечание за его издевательство надо мной.
На другой день я принес это заявление в полицию. Известие о том, что какой-то чудак добивается награждения себя медалью, вызвало живой интерес у многих полицейских в том отделении. Они вышли в приемную, где я находился, и внимательно рассматривали меня. Некоторые задавали вопросы и шутили. Один офицер спросил меня:
– Вы состоите на учете в каком-нибудь медицинском учреждении?
Конечно это был намек на то, что я состою на учете в психбольнице. Тогда, 15 лет назад, никто не побежал спасать погибавшего мальчика, и только мне одному взбрело это в голову. Мое поведение было очень странным. К тому же, теперь я еще и добиваюсь награждения себя медалью за то спасение. А это уже признак серьезного психического заболевания.
Спокойно отреагировав на этот довольно провокационный и оскорбительный вопрос, я сказал:
– Да, я инвалид третьей группы.
Офицер оживился, предвкушая, что его догадка окажется правильной. Он уточнил:
– А какое заболевание?
Я ответил:
– Обширный инфаркт.
Полицейский был разочарован.
Видя, что я привлекаю внимание большой группы людей, я стал рассказывать им о деталях того происшествия. Потом я открыл свою папку и начал показывать полицейским все свои документы, касавшиеся моего предполагаемого награждения. Среди них был пробный экземпляр наградного листа. Один из офицеров пошутил:
– Такие наградные листы мы заполняем каждый день.
Поняв шутку, я ответил:
– Да, я знаю – на 15 суток.
Офицер продолжал шутить:
– Нет, 15 суток – это только поощрение.
Вскоре я достал газету со статьями о том происшествии. Это вызвало интерес у одного из полицейских. Он сказал:
– О вас даже писали в газете! Но это и есть прекрасная награда вам за ваш подвиг. Так что медаль вам и не нужна.
Я ответил:
– Да, в то время на меня все смотрели как на героя.
Полицейский сделал фото этой газеты на свой мобильный телефон.
Вскоре мне выдали «талон-уведомление» о том, что мое заявление в полицию принято. Мне сказали ждать ответа по почте. Я поблагодарил их и ушел.
Я с трепетом ждал того ответа. Я считал, что у меня довольно много шансов получить положительный ответ. Честно говоря, я очень боялся отрицательного ответа. Я волновался, как на экзамене в каком-нибудь солидном вузе.
Ответ пришел сравнительно быстро – через две недели. Он был отрицательным. В нем сообщалось, что по моему заявлению проведена проверка, и ее материал списан в номенклатурное дело в связи с отсутствием уголовно наказуемого деяния. Тем не менее мне еще давался шанс – я мог обжаловать принятое решение у прокурора или в суде.
Как правило я не очень долго переживаю какую-либо неудачу, и обычное спокойствие возвращается ко мне довольно быстро. Так произошло и на этот раз. Как только я успокоился, я сразу же задумался над тем, стоит ли мне продолжать борьбу за медаль. После некоторых колебаний я решил, что все-таки стоит.
Я пошел в прокуратуру. Там мне указали дверь кабинета, где помощник прокурора осуществлял прием граждан. Я заглянул в помещение – оно было до краев завалено различными служебными бумагами. Я подумал: «Да, работы у них невпроворот. А тут еще я со своей медалью». Но я заставил себя войти. На вопрос чиновника о причине моего визита, я опять рассказал все ту же свою историю. Потом я добавил, что обращался в полицию с заявлением, в котором просил произвести расследование того происшествия с гибелью одного мальчика и спасением другого. Но в моей просьбе было отказано. Чиновник, выслушав меня, недовольно произнес: