Немецкая группировка, готовившаяся к нанесению 13 мая удара, насчитывала в своём составе более 220 танков [9; 11]. Первоначально в неё вошли 23-я танковая дивизия и только один из трёх батальонов (3-й) 3-й танковой дивизии. Общее же количество танков, действовавших против северной группы советских армий в ходе Харьковского сражения, оценивается генералами К.С. Москаленко и С.П. Ивановым в 370 машин (с учётом 1-го и 2-го батальонов 3-й танковой дивизии) [28; 194-195], [16; 224] ).

С утра 13 мая советское наступление продолжилось как на «севере», так и на «юге».

На северном участке 28-я армия, наконец, преодолела главную полосу вражеской обороны и вышла на подступы к Харькову. Части 38-й армии в первой половине дня продвинулись ещё на 6 километров. Однако после полудня немцы нанесли сильный контрудар подвижными группировками по стыку между 38-й и 28-й армиями [25; 145]. Одну из группировок составляли 3-я танковая дивизия и два полка 71-й пехотной дивизии. Вторую – 23-я танковая дивизия и один полк 44-й пехотной дивизии.

Советские танковые бригады немедленно вступили в бой с танками противника. В противоборстве они понесли значительные потери. По данным, приводимым М. Барятинским, 13 и 133 тбр 13 мая потеряли все свои танки, а 36 тбр потеряла 37 машин [4; 234], [5; 136-137]. При этом советские танкисты доложили об уничтожении и повреждении в ходе боёв до 100 танков противника [4; 234].

М. Барятинский пишет, что после таких потерь танковые бригады 22-го танкового корпуса, отступив, до 17 мая активных действий не вели, а занимались восстановлением материальной части [4; 324-325]. По-видимому, справедливым это утверждение можно признать только в отношении 13-й и 133-й танковых бригад. Что же касается 36 тбр полковника Т.И. Танасчишина, то она, несмотря на значительные потери, продолжала принимать активное участие в боях ещё 14 мая [5; 132, 135].

Правда, нам совершенно неясно, на каких машинах воевали танкисты Танасчишина. Ведь даже уже в боях 13 мая 36 тбр потеряла больше танков, чем у неё к этому числу оставалось: после боя 12 мая танков в бригаде должно было остаться 34, а 13 мая их потеряли 37(!). Здесь ещё можно предположить, что за ночь (с 12-го на 13-е) часть машин с незначительными повреждениями были отремонтированы собственными силами. Выволочь их с поля боя возможность имелась, т.к. 12-го числа это поле осталось за нашей стороной.

Но что могло остаться в распоряжении танкистов бригады после потерь 13 мая – вопрос? Но, тем не менее, в ночь на 14 мая, по сообщению И.Х. Баграмяна, 36 тбр совместно с пехотой 226 сд отбила у немцев село Непокрытое, оставленное нашими войсками накануне [2; 94]. А днём 14 мая танки бригады вели бои с танками 3-й танковой дивизии немцев [5; 132].

13 мая начала активизироваться немецкая авиация, поддерживая контрудар своих сухопутных сил.

В результате части 38-й армии были не только остановлены, но и несколько потеснены [25; 145]. А это, в свою очередь, привело к остановке продвижения левофланговой 13-й гвардейской стрелковой дивизии (командир – генерал-майор А.И. Родимцев) 28-й армии. Командующий армией генерал Д.И. Рябышев, принимая во внимание события у соседа слева, приказал ей закрепиться на достигнутых рубежах и приготовиться к отражению контратак противника [32; 194].

Если «на севере» день 13-го мая принёс ещё большие неприятные неожиданности, вызывавшие отклонения от первоначального плана операции, чем предыдущий день, то на южном участке наступления советских войск события развивались «как по писанному» – наши войска, продолжая наступать, расширили прорыв до 55 километров, а его глубина достигла 25-50 километров [25; 144], [4; 235]. Сопротивление противника заметно ослабло, и создались условия для ввода в прорыв танковых корпусов (21-го и 23-го). Однако 13 мая этого сделано не было. Командование ЮЗН-ЮЗФ решило дождаться выхода стрелковых дивизий на рубеж реки Берестовая, до которой оставалось 15 километров.

Забегая вперёд, скажем, что ввод танковых корпусов в прорыв был осуществлён только 17 мая. Но к тому моменту противник успел подтянуть на угрожаемый участок резервы и организовать довольно прочную оборону на тыловых рубежах [4; 236]. Словом, было упущено драгоценнейшее время. Отказ от использования подвижных соединений 13-16 мая отрицательно повлиял на развитие операции. Исследователи, отмечая указанный промах советского командования, далеко не всегда говорят о его причинах. Мы же о них упоминали выше – неожиданный по мощности танковый удар немцев в районе Старосалтовского плацдарма и ожидание танкового удара из района Змиева, откуда он не последовал, т.к. танков у противника там не было. Другими словами, – недочёты в разведке уже 13 мая пагубно сказались на ходе нашего наступления.

С утра 14 мая ещё более возросла активность немецкой авиации. Этот день характеризуется непосредственными участниками событий с советской стороны как день «смены власти» в воздухе, т.е. господство перешло к немецкой авиации [5; 131, 135]. Правда, оно ещё не являлось безоговорочным на «севере», т.к. сюда были «переключены» действия наших авиационных сил, предназначенных для поддержки 6-й армии Городнянского. Данный эффект танкового удара германцев 13 мая, несколько облегчивший положение северных советских армий, в полной мере отрицательно сказался на наших войсках, наступавших из Барвенковского выступа, поскольку они остались практически без авиационной поддержки. Уж они-то в полной мере ощутили уже 14 мая, что в воздухе стала господствовать немецкая авиация.

14 мая части 21-й армии завязли в боях за укреплённые пункты, и их продвижение остановилось.

Не менее драматично развивались события в полосе 38-й армии. Ни о каком продвижении вперёд не могло быть и речи. В течение всего дня войска армии продолжали отражать атаки двух танковых дивизий немцев. К концу дня, несколько отступив, советские части прочно удерживали восточный берег реки Большая Бабка.

28-я армия, преодолевая упорное сопротивление врага, продвинулась на 6-8 километров и вышла к тыловому рубежу немецко-фашистских войск, проходившему по правому берегу рек Харьков и Муром, но и здесь была упущена возможность ввода в бой подвижных соединений (предназначавшиеся для этих целей 3-й гвардейский кавкорпус и 38-я стрелковая дивизия не успели закончить сосредоточение в заданном районе) [5; 134-135], [25; 145].

В то же время на левом фланге армии, в районе стыка с 38-й армией К.С. Москаленко, 14 мая стало складываться кризисное положение – немцы усиливали удар в стык двух армий. Оборонявшая этот участок 13-я гв. сд (Родимцева) 28-й армии оказалась в довольно тяжёлой ситуации. Поддерживала дивизию 90 тбр подполковника М.И. Малышева, но она понесла серьёзные потери ещё в боях 12-13 мая. Бои с немецкими танками 14 мая окончательно обескровили эту бригаду. Поэтому штаб ЮЗФ перебросил на угрожаемый участок 57 тбр генерал-майора В.М. Алексеева. В этом же районе действовала 6-я гвардейская танковая бригада подполковника М.К. Скубы [5; 130, 135, 137], [32; 196-197]. Благодаря переброске подкреплений дивизия Родимцева удержала свои позиции. Стык 28-й и 38-й армий оказался немцам «не по зубам».

Это обстоятельство, а также довольно успешное продвижение правофланговых дивизий 28-й армии заставили немцев изменить направление своего удара – отказавшись от наступления на Старый Салтов (на восток), они обеими танковыми дивизиями ударили на Весёлое (на север), где советские войска ещё успешно наступали [5; 135].

В целом, к концу дня 14 мая результаты боёв на северном участке советского наступления выглядели не так уж и плохо: общий фронт прорыва составил здесь 56 км. Войска, действовавшие в центре этой группы (т.е. соединения 28-й армии), продвинулись в глубину обороны гитлеровцев на 20-25 километров и уже видели трубы харьковских заводов [2; 95-96].

На юге в этот день 6-я армия Городнянского продолжала продвижение к Харькову и находилась от него не более чем в 35-40 километрах [2; 96-97], [25; 145]. Группа генерала Бобкина успешно развивала наступление на Красноград. Правда, необходимо отметить, что сопротивление противника в полосе 6-й армии стало усиливаться, т.к. немцы перебрасывали на участок её прорыва подкрепления, которые успевали занимать оборонительные рубежи. Этого могло не случиться, если бы командование ЮЗФ-ЮЗН ввело 13-14 мая в прорыв 21-й и 23-й танковые корпуса, которые своим продвижением воспрепятствовали бы закреплению немцев на тыловых оборонительных позициях.

Как уже отмечалось, 15 мая противник изменил направление наступления 3-й и 23-й танковых дивизий с восточного на северное. Мощный удар обрушился на 13 гв. сд Родимцева 28-й армии, правый фланг которой стоял на пути этого движения. Но прорваться сквозь расположение гвардейцев немцам не удалось. После ожесточённых столкновений они вывели свои танки из боя и, пройдя несколько на запад, снова развернулись на север. На сей раз удар был нацелен на село Весёлое, где проходил стык полос наступления 21-й и 28-й армий. Цель этого удара – воспрепятствовать успешному наступлению 28-й армии.

В районе Весёлого 15 мая находились 169 сд с 84 тбр 28-й армии и 227 сд с 10 тбр 21-й армии [5; 142]. Сопротивление указанных советских соединений заставило немцев приостановить наступление к югу от этого населённого пункта [5; 144].

В то же время в течение дня 15 мая противник продолжал наносить удары в стык 38-й и 28-й армий и по левому флангу 28-й армии. И если правый фланг 38-й армии и 13 гв. сд 28-й армии свои позиции отстояли, то сосед последней справа – 244 сд 28-й армии, под немецким натиском подался назад. Это сразу же осложнило положение советских войск как слева, так и справа от 244 сд [9; 40].

Соединения правого фланга 28-й армии в этот день продвинулись вперёд на 5 километров, вышли к реке Липец и здесь из-за проблем соединений центра, левого фланга армии и стыка с 21-й армией остановились [9; 40].

Войска 21-й армии с утра 15 мая приступили к выполнению наступательных задач, но, встретив сильное сопротивление противника, а также по причине удара группировок 3-й и 23-й танковых армий на Весёлое, успеха не имели [9; 38].

На южном участке советского наступления продвижению 6-й армии и группы генерала Бобкина очень сильно препятствовала авиация противника, господствовавшая в воздухе. В течение всего дня немецкие самолёты, действуя большими группами, наносили значительный урон нашим войскам. Тем не менее дивизии 6-й армии, наступавшие на главном направлении (266 и 411 сд), во второй половине дня вышли на реку Берестовая. Правофланговые дивизии (47-я и 253-я) в это же время достигли рек Северский Донец и Сухая Гомольша.

Значительных успехов достигла группа генерала Бобкина. К исходу дня 6-й кавалерийский корпус генерал-майора А.А. Носкова и 7-я танковая бригада полковника И.А. Юрченко вышли на ближние подступы к Краснограду с востока, а 393-я и 270-я стрелковые дивизии перерезали железную дорогу Красноград – Лозовая [9; 46], [5; 214-215].

Приходится полагать, что появление советских подвижных соединений 15 мая под Красноградом, находящимся значительно юго-западнее Харькова, произвело на немцев сильное впечатление. Успехи 6 кк и 7 тбр, очевидно, даже в официальных немецких донесениях были преувеличены, и из этих донесений потом «перекочевали» в истории ряда соединений вермахта, принимавших участие в Харьковском сражении. Так, в истории 71-й пехотной дивизии, которая, правда, сражалась не против группы Бобкина, а к северо-востоку от Харькова, появилась такая запись:

«15 мая были потеряны Красноград и Тарановка (к юго-востоку от Полтавы). Почти беспрепятственно советские танки шли на запад…» [5; 99-100].

Конечно, утверждение о потере немцами Краснограда не соответствует действительности, увы. Этот город, за который части 6 кк и 7 тбр завязали бои ещё вечером 15 мая, так и не был ими взят.

Таким образом, войска южной ударной группировки уже во второй половине дня 15 мая создали условия для ввода в прорыв 21-го и 23-го танковых корпусов, даже с учётом плана командования Юго-Западного фронта вводить корпуса в бой только по достижении наступающими соединениями реки Берестовая. Подчеркнём это особо, т.к. решение о вводе в бой подвижной группы командование ЮЗФ приняло, наконец, только более чем сутки спустя (вечером 16 мая) [25; 145]. И связано это было не с тем, что пехота не могла до Берестовой добраться раньше. Как мы видели, к реке она вышла ещё во второй половине дня 15 мая. Но дело было в том, что в это время танковые корпуса находились от района боевых действий в 25-35 км, и их выдвижение к месту прорыва тормозилось действиями немецкой авиации.

По результатам боёв с 12 по 15 мая включительно командование Юго-Западного направления в ночь с 15 на 16 мая направило в Ставку ВГК доклад. И.Х. Баграмян в своих воспоминаниях датирует этот доклад ночью с 14 на 15 мая [2; 97]. Но даже сам текст документа, в котором дважды есть ссылка на состояние дел «к исходу 15 мая», говорит о том, что бывший начальник штаба ЮЗН в мемуарах допустил ошибку [5; 436-438].

Донесение констатировало несомненный успех первых четырёх дней нашего наступления, отмечало упорное сопротивление и контрудары немцев против северной группировки советских армий, говорило о возникших в связи с этими контрударами проблемах. Для нейтрализации действий немецких танковых группировок на «севере» и успешного развития наступления там командование ЮЗН просило о срочном выделении резервов: четырёх танковых бригад и двух стрелковых дивизий [5; 436-437].

Две стрелковые дивизии просились и для развития удара левого крыла фронта (т.е. войск, наступавших из Барвенковского выступа) [5; 438].

В целом же тон документа был весьма оптимистичный. Так, в нём говорилось, «что до сего времени противник не разгадал замысла нашей операции и свой основной ударный кулак направил на второстепенный участок фронта и этим предоставил свободу действий нашим ударным группировкам.

Для нас теперь совершенно ясно, что противник, сосредоточив в Харьков[е] две полнокровные тд, вероятно, готовился к наступлению в направлении Купянск, и что нам удалось сорвать это наступление в процессе его подготовки.

Очевидно также, что сейчас противник в районе Харьков не располагает такими силами, чтобы развернуть против нас встречное наступление» [5; 437-438].

Как видим, командование Юго-Западного направления, в целом правильно констатировав, что действия 21, 28 и 38-й армий сорвали план немецкого наступления из района Харькова, в ночь на 16 мая так и не видело никакой угрозы со стороны войск противника, сосредотачивающихся против южного фаса Барвенковского выступа. Прося резервы для северной и южной ударных группировок, оно и словом не упомянуло об усилении «жиденьких» оборонительных порядков 9-й и 57-й армий.

По приказу командующего Юго-Западным фронтом, 16 мая 21-я армия должна была выполнять поставленные ранее задачи, т.е. продолжать наступление (к рубежу Маслова Пристань, Черемошное), обеспечивающее с севера действия 28-й армии. Сама 28-я армия получила задачу своим правым флангом закрепиться на достигнутых рубежах, а соединениями левого фланга (244 и 13 гв. сд) разгромить противника, вклинившегося в стык между ними, и восстановить положение. Для усиления левого фланга армии командарму-28 передавалась одна стрелковая дивизия (162 сд) 38-й армии (в предыдущие дни эта дивизия, наоборот, была передана из 28-й в 38-ю армию). Подвижная группа 28-й армии (3-й гвардейский кавалерийский корпус) должна была к утру 16 мая продвинуться на 10-12 км и сосредоточиться за смежными флангами 21-й и 28-й армий. 38-я армия получила задачу прочно оборонять занимаемые ею рубежи [9; 40-41].

Однако немцы в течение дня 15 мая и в ночь на 16-е продолжали сосредотачивать дополнительные силы перед фронтом 21-й армии. В ночь на 16 мая ими были также сняты с фронта 38-й армии и переброшены в район стыка 28-й и 21-й армий, т.е. к селу Весёлому, до 50 танков с пехотой [9; 41].

Поэтому 16 мая попытки 21-й армии продолжить наступление напоролись на весьма упорное сопротивление противника. Продвинуться вперёд основным силам армии не удалось. Но на участке левофланговой 227-й стрелковой дивизии противник отвёл свои силы на рубеж реки Харьков. Используя отход противника, эта дивизия и соседняя с ней 175-я стрелковая дивизия 28-й армии продвинулись частью сил на западный берег реки Липец [9; 41].

Основным же силам 28-й армии было в этот день не продвижения вперёд – её фронт в течение дня несколько раз атаковывался танками и пехотой немцев. Все атаки были отбиты. Но 244-я и 13-я гвардейская стрелковые дивизии перейти в планировавшееся наступление не смогли [9; 41].

38-я армия, в соответствии с приказом, прочно обороняла свои рубежи.

Таким образом, наступление северной ударной группировки Юго-Западного фронта практически застопорилось.

На южном участке советского наступления в ночь на 16 мая немцы разрушили все мосты через реку Берестовая и привели в порядок отошедшие за неё части [9; 48].

Теперь подошедшим к Берестовой 21-му и 23-му танковым корпусам для ввода в прорыв надо было ещё навести переправы под огнём закрепившегося на противоположном берегу противника и преодолеть его оборону. Кстати, первоначально маршал К.С. Тимошенко принял решение ввести танковые корпуса в бой на рассвете 16 мая. Но очень скоро выяснилось, что данный приказ невыполним, т.к. танковые корпуса не смогут к утру достигнуть намеченных рубежей и уж тем более нормально подготовиться к атаке. К рассвету 16 мая 21 тк находился в 8-10 км от Берестовой, а 23 тк – в 15 км [9; 47-48].

Только к вечеру 16 мая танковые корпуса вышли к реке. Тогда же 266-я сд переправилась через Берестовую. Стало возможным навести переправы, но это требовало времени, и ввод в бой танковых корпусов был отложен до утра 17 мая [25; 145], [9; 48].

Более внушительными были успехи армейской группы Бобкина. На рассвете 16 мая группа овладела переправами через Берестовую в районе Краснограда. К исходу дня части 6-го кавалерийского корпуса полуокружили город, бои шли на его северной, восточной и южной окраинах. Части 393-й сд овладели рубежом Шкварово, Можарка. Фронт наступления группы к этому времени превышал 50 км. На левом фланге группы противник провёл несколько контратак (против частей 270 сд в районе Сахновщины), но они были успешно отражены [9; 48].

Любопытна запись за 16 мая в дневнике генерал-фельдмаршала фон Бока, командующего группы армий «Юг»:

«В полдень еду в Красноград, чтобы усилить сражающиеся там тыловые части. Как всегда в такой ситуации, воздух полон слухами о катастрофе. При моём возвращении я узнал, что несколько прорывов у 8-го армейского корпуса и отход венгров на его левом фланге склонили командира корпуса к отводу частей назад примерно на 10 км. Очень плохо, так как теперь образовалась широкая дыра не только между 8-м АК и его соседом слева – 44-й дивизией, но также и дыра прорыва севернее Краснограда расширилась ещё больше» [9; 48].

Перед нами свидетельство немецкой стороны о результативности действий группы генерала Бобкина 16 мая. К концу дня прорыв группы имел глубину 50 км, 6 кк и 7 тбр вели бой за Красноград, а 393-я и 270-я стрелковые дивизии, пройдя за 15-16 мая 14-22 км, нависли с севера над группировкой противника, оборонявшейся перед правым флангом 57-й армии Южного фронта [9; 48].

В этот же день перешла в наступление правофланговая 150-я стрелковая дивизия 57-й армии Южного фронта, непосредственный сосед слева 270 сд армгруппы Бобкина. Однако продвижение её в течение дня было незначительным (до 6 км) [9; 48].

Итак, 16 мая затормозилось и наступление сил, наносивших удар из Барвенковского выступа. 6-я армия Городнянского, выполнявшая главную задачу, фактически весь день «протопталась» на месте, ожидая подхода двух танковых корпусов. Терялось драгоценное время, немцы получили возможность укреплять свою оборону. Более успешными (на фоне всего Юго-Западного фронта) выглядели действия группы генерала Бобкина. Но она решала всё-таки вспомогательные задачи, а потому её успехи изменить общей картины не могли.

Каковы же были итоги первых пяти дней наступательной операции Юго-Западного фронта? Приходится констатировать, что были они весьма скромными. За пять дней наступления войск ЮЗФ решительного успеха не было достигнуто ни на южном, ни на северном участках. К исходу 16 мая стрелковые соединения обеих советских группировок продвинулись на 20-25 километров и вели бои на рубежах, овладение которыми планировалось на третий день операции [9; 49]. Подвижные войска, вместо предусмотренного планом операции глубокого вклинения в оборону немцев, на «юге» находились перед фронтом обороны противника, а на «севере» были втянуты в тяжёлые оборонительные бои с немецкой танковой группировкой и в значительной степени уже потеряны.

ГЛАВА III

КАТАСТРОФА

Начавшееся под Харьковом 12 мая советское наступление спутало планы немецкого командования. Русские упредили его с ударом. Однако, умело маневрируя войсками, генерал-фельдмаршал фон Бок, командующий группы армий «Юг», сумел к 17 мая почти остановить наступление северной советской ударной группировки. Положение же на южном участке оставалось сложным. Хотя и здесь, пользуясь ошибками командования Юго-Западного направления, немцам удалось несколько усилить оборону и не допустить русских к Харькову по состоянию на 17 мая, но остановить наступление на «юге» всё-таки не получилось.

Командование группы армий «Юг» решило бороться с наступлением советских войск из Барвенковского выступа посредством частичного выполнения плана «Фридерикус-1». Поскольку войска 6-й армии Паулюса были связаны боями с силами 21, 28, и 38-й армий ЮЗФ, то осуществлять удар под основание Барвенковского плацдарма планировалось только с юга, т.е. силами оперативной группы «Клейст» (1-я танковая и 17-я полевая армии). «Модернизированный» план получил наименование «Фридерикус-Юг».

Надо отдать должное хладнокровию фон Бока – подобный план родился у него уже 13 мая, когда обстановка для немцев и на северном, и на южном участках советского наступления была крайне тяжёлой.

Намечался удар двух группировок по сходящимся направлениям: первый – из района Андреевки на Барвенково, второй – из района Славянска на Долгенькая. В дальнейшем обе группировки били на Изюм. Этими ударами немецкое командование рассчитывало рассечь оборону 9-й армии, окружить и уничтожить части этой армии восточнее Барвенково; в дальнейшем выйти к реке Северский Донец, форсировать её на участке Изюм – Петровская и, развивая наступление в общем направлении на Балаклею, соединиться с войсками 6-й армии Паулюса, тем самым завершив окружение всей барвенковской группировки Юго-Западного направления [9; 52].

К перегруппировке своих сил с целью создания ударных «кулаков» на намеченных участках прорыва немецкое командование приступило уже 13 мая. 14-16 числа перегруппировка шла полным ходом. Не заметить её было невозможно. В штабы наших дивизий и армий поступали сведения сухопутной и авиационной разведок об интенсивном перемещении немецких войск перед расположением Южного фронта. Об этом говорили и пленные. Однако всем этим данным командование ЮЗН не придало должного значения.

Между тем немцы, сосредоточив крупные силы на узких участках фронта при сравнительно небольшой общей оперативной плотности своих войск на южном фасе Барвенковского выступа, сумели создать на намечаемых участках прорыва значительное превосходство в силах, особенно в танках и артиллерии.

Для проведения наступления немцами привлекались две танковые дивизии (14-я и 16-я) и одна моторизованная (60-я), имевшая в своём составе танковый батальон. Общее количество танков в них было около 166 [9; 11, 52].

Удар армейской группы «Клейст» намечался на 17 мая, т.е. переносился даже на один день раньше, чем планировалось начало наступления по плану «Фридерикус-1».

Командование Юго-Западного направления на 17 мая обеим советским ударным группировкам поставило наступательные задачи. Согласно приказу № 00317 от 16 мая, 28-я армия должна была сосредоточенным ударом трёх левофланговых дивизий (244, 162 и 13 гв. сд), используя выгодную конфигурацию фронта, разгромить вклинившуюся здесь группировку противника, а потом продолжать общее наступление всей армией [9; 42].

Одновременно должна была перейти в наступление и 38-я армия, нанося удар своим левым флангом по чугуевской группировке противника. Вспомогательный удар должен был наноситься правым флангом армии с общей задачей овладеть к исходу дня опорными пунктами немцев в Непокрытая, Песчаное и Большая Бабка [9; 42-43].

6-я армия Городнянского должна была наращивать свой удар, введя, наконец, в дело 21-й и 23-й танковые корпуса.

Задачи перед армейской группой Бобкина стояли прежние – взятие Краснограда и развитие наступления на северо-запад (на Мерефу).

Но на севере всё пошло не так, как планировалось. В ночь на 17 мая командующий 38-й армией доложил о том, что части левого фланга армии к удару не готовы. Командарм-38 получил разрешение перенести наступление левого фланга своей армии на сутки. Приказ о наступлении смежных флангов 38-й и 28-й армий С.К. Тимошенко оставил в силе.

Однако Д.И. Рябышев, командующий 28-й армией, вместо сосредоточенного удара левофланговых 13-й гвардейской стрелковой, 244-й и 162-й стрелковых дивизий при танковой поддержке, распылил силы: дивизии били по расходящимся направлениям, а сводная танковая группа (остатки 6 гв., 54 и 84 тбр; 70 танков), вместо усиления удара 162 сд, должна была прикрывать стык между ней и 244 сд [9; 56-57]. Мало того, что вместо сосредоточенного получился удар «растопыренными пальцами», так ещё и затеянная для этого удара перегруппировка сил заняла много времени, и командарм-28 сдвинул на несколько часов начало наступления. В итоге немцы упредили 28-ю армию, перейдя в наступление на её участке силами двух танковых (3-й и 23-й) и двух пехотных дивизий (71-й и 168-й). Весь день 17 мая войска 28-й армии не наступали, а вели тяжёлые оборонительные бои. Не выдержав натиска немцев, три дивизии армии (244, 169 и 38 сд) подались назад. И только 162-я стрелковая дивизия, спасая положение, перешла в наступление во фланг атакующей немецкой группировке. Благодаря ей, а также упорству в обороне 5-й гвардейской кавалерийской дивизии, находившейся во втором эшелоне 28-й армии, продвижение немцев было остановлено [9; 57-58].

Ударам немцев 17 мая подверглись также правые фланги 38-й и 21-й армий. Успеха эти наступления не имели, но, даже отбив все атаки немцев, командарм-21 предпочёл отвести войска своей ударной группировки на более выгодные оборонительные рубежи [9; 58].

Таким образом, вместо планируемого продвижения вперёд все три северных армии Юго-Западного фронта вынуждены были обороняться.

На южном участке советского наступления, у 6-й армии Городнянского, дела шли более успешно. Утром 17 мая были введены в бой оба танковых корпуса. Ломая сопротивление противника, части 21 тк овладели Тарановкой и к исходу дня вышли на рубеж Шурино – Зелёный Уголок. Части 23 тк к этому времени продвинулись в северо-западном направлении на 15 км и перерезали железную дорогу Харьков – Красноград [4; 236], [25; 145-146], [9; 56].

Благодаря успешным действиям танковых корпусов все соединения 6-й армии 17 мая продвинулись на 6-10 км. Правофланговые соединения (253 сд и 37 тбр) вышли непосредственно к Змиеву.

В немалой степени успехам 6-й армии способствовало то, что немецкое командование переключило действия значительной части своей авиации против сил нашего Южного фронта [9; 56].

Основные усилия армейской группы Бобкина на протяжении всего дня были по-прежнему сосредоточены на овладении Красноградом. Не сумев овладеть городом сходу, части 6 кк и 7 тбр оказались втянуты в тяжёлые городские бои. Между тем удаление передовых частей армгруппы от тыловых баз снабжения достигло 190 километров. Снабжение частей группы под Красноградом боеприпасами, горючим и продовольствием было крайне затруднено. Немцы же имели их с избытком, т.к. Красноград являлся их тыловой опорной базой [9; 56]. Естественно, что на ходе боевых действий сказывался, прежде всего, недостаток боеприпасов и горючего для танков. Всё это заставило генерала Л.В. Бобкина к концу дня прекратить штурм города до момента накопления боеприпасов и подвоза достаточного количества горючего.

В целом надо отметить, что успехи южной группы ЮЗФ были 17 мая скромны. Всё-таки продвижение за день боёв на полтора десятка километров – для танковых корпусов маловато. А произошло это потому, что их поздно ввели в бой. Время было потеряно, немцы успели закрепиться на тыловых рубежах, и корпусам, вместо того чтобы идти вперёд, мешая противнику создавать новую оборону, уже пришлось эту оборону взламывать.

Однако главные события, предопределившие исход всей Харьковской наступательной операции советских войск, развернулись 17 мая в полосе Южного фронта.

В 5.30 утра, после полуторачасовой артиллерийской и авиационной подготовки, немцы перешли в наступление. Их продвижение сопровождалось четырьмя сотнями самолётов, продолжавшими наносить бомбовые удары по русским позициям.

Обе немецкие группировки наступали в стыки между дивизиями 9-й армии ЮФ: на барвенковском направлении – в стык между 341 и 106 сд, а на направлении Славянск – Долгенькая – в стык 51 и 335 сд [9; 53]. Как известно, стыки между обороняющимися частями и соединениями – слабое место любой обороны.

Мощная арт- и авиаподготовка, а также интенсивное артиллерийское и авиационное сопровождение атаки привели к тому, что советские оборонительные рубежи были очень сильно разрушены, а многие их защитники погибли. Уцелевшие солдаты и командиры пытались организовать сопротивление. Воспоминания немецких участников событий полны свидетельств об узлах сопротивления русских, дравшихся до последнего человека. Но этот героизм не смог изменить обстановку. Очень быстро части 51-й и 335-й стрелковых дивизий были сбиты с позиций и начали беспорядочное отступление. То же самое произошло и в полосе обороны 341-й и 106-й стрелковых дивизий [9; 53]. Уже к восьми часам утра немцы продвинулись на барвенковском направлении на 6-10 км, а в направлении Долгенькой – на 4-6 км [25; 146], [9; 53], [5; 260].