Она снимала с подругой – тоже одноклассницей, но не той, о которой вспоминаешь с грустью – квартиру на проспекте Космонавтов.
Встреча – удивление, радость, смех.
Она – замечательная девушка, умница-красавица и мне сразу как то стало легче – отпустило.
А уже тем же вечером я сказал: «Выходи за меня замуж». Всё вышло импульсивно – неожиданно даже для меня. У нас ведь никогда не было никаких отношений кроме дружбы. «А разве ты меня любишь?» – спросила она. «Конечно!» – отвечал я.
И конечно же я врал. Я очень тепло к ней относился, нам было приятно общаться, вместе мы готовились к вступительным экзаменам, но этим всё и ограничивалось. Что я ещё плёл, уже не помню – умел быть убедительным, но той же ночью она стала моей первой женщиной, а я для неё – первым мужчиной.
На следующий день мы подали заявление в ЗАГС и через два месяца стали мужем и женой.
Та, которой нужен я, не нужна,
Той, которая нужна, я не нужен.
Той, которой нужен я, стану мужем,
Та, которая нужна – так важна!
Без неё придет зима, всё завьюжит,
Равнодушно память мне заметёт.
Та, которая нужна, не осудит.
Та, которой нужен я, всё поймёт.
Как разбита колея на дороге,
Не допрыгнуть мне до неба никак.
Той, которая нужна, я от бога.
Той, которой нужен я – просто так.
Только ночью у костра станет зябко,
Вздрогнут плечи и огонь догорит.
Та, которой нужен я, скажет – «ладно»…
Та, которая нужна, промолчит.
Оттоскует, отболит, отсмеётся,
Будет жить, за сотни вёрст, как княжна.
Той, которой нужен я – Я не нужен.
Та, которая нужна – сожжена.
Странно звучит – «стали мужем и женой». По крайней мере, для меня тогдашнего. Я продолжал жить как жил раньше – просто к жизни прибавилась жена. Я ещё не понимал, что это значит.
В очередной раз, оставив институт, я переехал в Ленинград.
Город поразил меня – я сразу влюбился в эти улицы, здания, мосты. Мог часами просто гулять по старому городу, вдыхая его историю и всё внутри звенело от эмоций. Ленинград стал камертоном, настраивающим мой внутренний мир.
Мы прожили год вместе, прожили хорошо, почти не цапались – так, по мелочам разве что, но этот этап притирки знаком всем. А через год приехала она.
Я старался, очень старался не вспоминать её всё это время. Получалось с переменным успехом, но молодость, город и красивая женщина рядом, которая тебя любит, делали своё дело – я чувствовал себя счастливым. Её видеть я был совсем не готов – боялся этого, честно, боялся. Меня страшило – это полностью разрушит ту хрупкую гармонию, что создавалась так медленно.
Ну, в общем, так оно и получилось.
Мы встречали её в Пулково.
Она шла, улыбаясь, по движущейся ленте – стройная, слегка похудевшая, повзрослевшая, красивая, помахивая сумочкой и высматривая нас. Увидев, замахала рукой и вспорхнула по лестнице: «Привет, ребята!»
Скулы, очерченные румянцем, слегка обозначились, на голове лохматая шапка – ей шло, она была всё та же. Ей всё шло. А вот глаза… Глаза изменились. Появилась какая то сталистость, словно вызов нам, миру, всем кто встанет на её пути. Изменилась и она сама, это была уже не та девочка-школьница – это была молодая женщина, знающая, чего она хочет от жизни, юная львица, готовая к обороне. А возможно, всё это лишь маска, которую она одела, скрывая ранимость.
Вечером мы сидели за ужином. Горели свечи, вино в бокалах поблёскивало рубином, говорили, говорили, шутили, вспоминали школу и весь класс – у нас был очень дружный класс. Все дни рождения, праздники отмечали всегда всем классом.
Она стремилась выглядеть взрослее, часто размышляла довольно прагматично, подчёркивала свою независимость. Меня не покидало ощущение – я не вижу её. Всё это лишь ширма, шторы, занавес за которым она прячется. Рассказывала много об учёбе – в будущем году она, как и жена, оканчивала институт, о своих планах, о мужчине с которым она сейчас – «Он старше, но мне с ним интересно». Мне запомнилось это «интересно». Какая-то искусственность была во всём.