Алхимия и амбивалентность любви 1

И если вы, Адам, не будете со мной предельно честны и откровенны, а затем и податливы во всех степенях моих желаний на ваш счёт, то этот справочник с такой утверждающей силой на вашу голову опустится, что вы забудете всё, что до этого момента знали, и всё равно сделаете то, что я от вас требую. Но только уже в бессознательном состоянии, себя не помня и не получая от этого своего знания опыта жизни.

– И тянусь к этой телефонному справочнику. – Закончила не законченное предложение Ламбада Розальевна. Сделала фиксированную паузу, чтобы Адам осознал всю степень своего объяснимого только с научной точки зрения поведения, а теперь она задастся тем вопросом, который даст ей понять, насколько сложный случай с Адамом и какой можно в его сторону поставить диагноз.

– И как думаете зачем? – потрясывая над головой Адама телефонным справочником, косвенно этим давая понять, что у неё терпение не бесконечно и она обрушит этот справочник на голову Адама, если он не возьмётся за ум, задалась этим вопросом Ламбада Розальевна.

– Хотите кому-то позвонить? – сам не ожидая от себя такого исключительного хладнокровия, глядя взглядом искренности и простодушия на справочник в руках Ламбады Розальевны и на её саму, вот такое в ответ выдаёт Адам.

И у Ламбады Розальевны прямо опускаются руки при виде такого запущенного случая в лице Адама, и конечно, не на голову ему этой книгой, а справочник укладывается рядом, на пуфик, а сама Ламбада Розальевна, переведя дыхание, делает следующий вывод. – Вот именно это в вас и выводит всех из себя. Ваше ответное поведение когнитивно диссонируют с разумными ожиданиями определённых рефлекторных действий на внешнее раздражение. И я начинаю разрываться между двумя действиями – самым разумным, треснуть вам по голове этим справочником, чтобы встряхнуть вас наконец, и совершенно не логичным, позвонить кому-то, как вы мне на это указали.

А Адам вместо того, чтобы сидеть и молча слушать, берёт и самопроизвольно задаётся вопросом. – И кому?

– Вот именно это выводит из себя людей с вами общающимися. – Повторяясь, что указывает на выведенность из себя, делает утверждающее заявление так Ламбада Розальевна строго, что Адам посчитал разумным больше не интересоваться у неё хоть о чём.

– А ведь ваш внешний портрет совершенно не согласуется с вашим внутренним психологическим портретом. – Делая внешний осмотр Адама, делает вот такие выводы Ламбада Розальевна. – Эта обманчивость и двоякость вашего внешнего и внутреннего я и вызывает некоторую трудность вашего понимания, а вы в свою очередь не можете адаптироваться к внешней среде. Возможно эта ваша критичная категоричность есть защитная функция вашего организма, явно подозревающего, что в вас что-то не так. С вами не слишком активно идут на контакт окружающие вас люди, предпочитая находиться с вами на расстоянии. И это уже не говоря о природно-естественных отношениях, обходящих вас стороной, максимум до чего вы доходили, то до дружеских объятий.

– И что вы мне предлагаете делать? – задаётся вопросом Адам.

– Для начала нужно посмотреть в глаза своей проблеме. – Говорит Ламбада Розальевна, и раз, берёт Адама за руку, и…Она смотрит со всей своей внимательной заинтересованностью на его руку, волосы на которой встали дыбом, и делает любопытный аналитический вывод.

– А ваши рефлексы правильно реагируют. – Говорит Ламбада Розальевна, после чего за раз поднимает его и ведёт за собой к зеркалу. Здесь они останавливаются напротив зеркала и что ж, можете Адам прямо в лицо посмотреть на свои, а также Ламбады Розальевны проблемы. И было бы разумным, если бы вы не перекладывали на её плечи свои проблемы, поглядывая и в её, более для себя интересную сторону. Ну а считать её во всём этом виноватой – вы сами стали со мной рядом, и я рефлекторно не мог на одном себе сосредоточиться – как-то уж совсем трусливо. Ламбада Розальевна заняла это место рядом с ним у зеркала не для того, чтобы подчеркнуть всю ущербность Адама в сравнении с собой, столь для всего мужского коллектива желанную представительницу женского пола, а она как прежде всего профессионал своего психологического дела, держала под контролем все этапы работы со своим пациентом. Ведь от верности поставленного диагноза зависит правильность лечения и выздоровление пациента.

– Что вы видите? – после небольшой паузы, данной Ламбадой Розальевной Адаму для своего рассмотрения, она задаётся этим вопросом.

– Себя и вас. – Немного задержавшись с ответом, предполагая, что теперь каждый его ответ будет считываться Ламбадой Розальевной, всё же даёт его Адам.

– Интересно. – Многозначительно и значит тревожно для Адама задумчиво отвечает Ламбада Розальевна. – То, что вы не одного себя замечаете, уже прогресс. – А вот этот вывод Ламбады Розальевны, как бы вроде позитивный в его сторону, чего-то не слишком обрадовал Адама, из этого её ответа понявший, что его считают радикальным эгоистом, живущим в своей отдельной эко системе.

– А вы в нас пару можете увидеть? – вдруг вот такой, до чего же неожиданный и удивительный вопрос задаёт Ламбада Розальевна, что Адам сперва своим ушам не поверил, и даже обернулся в её сторону, чтобы напрямую на неё посмотреть, без этого зеркального посредника.

Ну а Ламбада Розальевна стоит как стояла, в одном внимательном к себе в зеркало положении, и понимать не собирается, что так встревожило Адама. И если он нашёл в этом её вопросе что-то для себя не входящее в рамки его понимания, то может тогда пора уже прислушаться к тому, что ему говорят, и начать искать проблемы не в сторонних от себя людях, а в самом себе.

И Адам по этому полному отвлечённому от происходящего с ним виду Ламбады Розальевны понял, к чему она его подталкивает. И Адам возвращается к зеркалу и начинает в себя всматриваться с позиции возможности не быть отвергнутым, а принятым Ламбадой Розальевной.

И как видит по себе Адам, то его внешняя составляющая ничем не может привлечь не только одну Ламбаду Розальевну, имеющую право на избирательность в своём выборе человека для эксклюзивных отношений, как модно сейчас квалифицироваться не совсем дружеские отношения между мужчиной и женщиной, которых быть и не может в принципе, как это считает Адам, но и кого по проще, если разве что только в том случае, если человек пресытился и его тянет на экзотику. Ему надоело иметь дело с выхолощенной красотой, сконцентрированной на одной себе с помощью всех этих инструментов подчёркивания в себе красоты, и он не прочь обратить своё внимание на вот такое неприглядное (это в роговых очках, если что) и непричёсанное лицо серой и бемольной интонации, где если и есть месту хоть какому-то порядку, то лишь в той степени, что б соответствовать корпоративным требованиям к своему внешнему виду.

– Адам, как там вас, вот никогда не думал, что мне придётся указывать взрослому и непьющему (это хоть объясняло что-то) вроде человеку на его безалаберное отношение к своему внешнему виду. Займитесь, наконец, собой и приведите свой внешний вид в порядок. – Получил в своё время нарекание за свой внешний вид Адам, кто может и привык там у себя в Раю не обращать внимание на свой внешний вид, но здесь условия существования и пребывания совершенно другие, и давайте уже соответствовать общим нормативам.

– Это некорректно. – Вдруг выдаёт вот такое Адам, вгоняя теперь уже Ламбаду Розальевну в оцепенение от неожиданного предположения в сторону того, что Адам запредельно хамски не видит в ней достойную для себя пару. Ну а как это согласуется со сказанным им, то тут надо знать, что для интуиции не важны слова, а ей достаточно услышать одну интонацию.

– Что вы имеете в виду? – с предельной строгостью и требованием к честности ответа, задаётся вопросом Ламбада Розальевна, не сводя своего пронзительного взгляда с этого пошляка и запредельно мнительного Адама, кому не получиться её обмануть и увильнуть от прямого ответа.

– Ну вы сами знаете. – Начинает неуверенно говорить через своё мяться на месте Адам.

– Давайте уж без этих недоговорок. Говорите, как оно есть. Проявите себя хоть раз цельным человеком. – Уперевшись взглядом в Адама, хорошо, что только через зеркало, а то бы Адам и не знал на чём в себе концентрироваться, чтобы устоять на ногах и не сбиться со своего дыхания, что невероятно сложно сделать, когда на тебя так экспрессивно-требовательно дышат, задалась этим требованием Ламбада Розальевна.

– Ну вы такая… – начал заплетаться и так сказать, блеять Адам, что-то пытаясь существенное к своему сказанному добавить с помощью своих рук, чья смысловая невербальная подоплёка была куда как яснее в плане выражения Адамом своих мыслей. – А я вон какой… – в свою сторону более чем снисходительно кивает Адам, с чем не может не согласиться Ламбада Розальевна, всё-таки профессионал своего дела, и язык тела она за раз читает.

– Это, конечно, всё так. – Смягчившись в лице и возможно и в самой себе при виде таких доказательств Адама того, что он в её сторону не имел ничего провокационного сказать – всё то, что ходит в коридорах служебных помещений, в частности, в досужих местах, как в курилках, так и в кулуарах, то всё это домыслы завистников Ламбады Розальевны, чья успешность в служебном и личном плане им не даёт покоя, и которые между собой не разделяют все эти завистники, видя в них прямые параллели (Самсон Сильвестрович не зря ежедневно испытывает головные боли, ища выход для них за закрытыми дверьми психоаналитика) – решает, что Адам заслуживает с её стороны отдельного подхода.

– Знаете, человек слишком привычен. – Берёт слово Ламбада Розальевна. – В особенности к самому себе. Кого он видит ежедневно, и чтобы значит, не разориентироваться в своей жизни, он считает, что раз природа на его счёт так распорядилась, то он не имеет права ничего в себе менять (память у меня короткая, и я боюсь, что начав в себе изменяться, не вспомню с чего начинал; что так и есть по факту). – На этом моменте Ламбада Розальевна, что и говорить, а позволяет себе несколько больше того, что может себе позволить без предварительной договорённости посторонний человек – она запускает свою руку в растрёпанные безалаберностью отношения к своей личности волосы Адама, тем самым понижая его отчасти в росте под этим ручным давлением, и внося смуту в его голову, со своими нервными вопроса.

– Что всё это значит?! – ощущая всё же приятное волнение и движение рукой в волосах головы, сглотнув всё то, что в момент наполнило рот, вопросил, конечно, только самого себя Адам, боясь даже пошевелиться, ведя наблюдение за собой и за действиями Ламбады Розальевны, всё это с ним проделывающей без визуального контроля со своей стороны, чисто на рефлексах и интуиции через зеркало. – К чему она меня подводит? – а вот этот вопрос Адама, судя по его подогнувшимся коленям, благодаря в кавычках, которым, он и ощутил свою близость к более низкому положению в сравнении с Ламбадой Розальевной, имеет для себя видимые ответы со стороны того же пола.

– Но мы не будем всё отдавать на произвол нашей общей природы, а сами и внесём изменения в свой характер жизненного устройства. – Почему-то ожидаемо Ламбада Розальевна говорит одними загадками, без какой-то для Адама детализации. И Адам, ничего, если честно хорошего не ожидая от представителей медицины, в данном случае работающей с душевными проблемами – что когнитивно удивительно, ведь представители медицинского содружества занимаются оказанием помощи человеку с его болезнями, ну а то, что их методы всегда вызывают горечь во рту, как самое малое из негативных побочек, а в основном болезненные ощущения, что видимо и вызывает негатив в адрес людей в белых халатах, то что поделать, если единственный рабочий инструмент по борьбе с болезнями, то это так называемый метод клин клином вышибают – и заподозрил в сторону Ламбады Розальевны нечто в край осложняющее его дальнейшую жизнь. Которая с этого момента будет осуществляться под полным контролем Ламбады Розальевны. Где она путём внедрения в него специальных катетеров (что это такое, то чёрт его знает), датчиков контроля рефлексов (теперь он будет рефлексировать только так, как это будет надобно Ламбаде Розальевне) и своих чувств (здесь всё также будет действовать) будет управлять его жизнью. А запустится этот конвертационный процесс его нового жизнеустройства, как только она скажет ему знаковое слово.

– И что это за слово? – задался про себя вопросом Адам, не сводя своего взгляда с себя, и придя к странному пониманию того, что если он отгадает это ключевое слово, являющееся якорным ключиком к запуску в нём процесса деформирования личности, как по нему, то деградации до потери в себе самостоятельности, подконтрольности себя другим объектом своего права, то он сможет противостоять этому вмешательству.

И, конечно, при этом почему-то, Адам ничего толком придумать не смог, а почему он не смог, то по той причине, что Ламбада Розальевна так за него живо взялась, что не давала ему сосредоточиться хоть на чём-то, путая его мысли своей рукой, погружённой в его волосы на голове. Где она принялась делать волнительные вращения для Адама, что он даже в носочках своих ног почувствовал колкие ощущения, а уж говорить о том, что в его глазах всё стало темно, то это само собой разумеющееся.

– Адам. Вы меня слышите? – вдруг до Адама доносится голос Ламбады Розальевны, видимо не могущей до него сразу дозваться. Адам встряхивается через вздрагивания от своего погружения в собственное само копание, в которое, как он считает, его сама Ламбада Розальевна и погрузила этими своими ручными пассами, смотрит перед собой на Ламбаду Розальевну, отражённую в зеркало, и через свой уже осознанный взгляд даёт ей понять, что он её внимательно слушает и прежде всего слышит.

– Для начала мы займёмся вашим внешним преображением. – Говорит Ламбада Розальевна. Что она этим хотела сказать, Адам не совсем понял, хотя первые шаги в этом направлении он прямо сейчас увидел на своей голове, где его волосы были благодаря усилиям руки Ламбады Розальевны приобрели для себя ухоженное направление движения, без этого прежнего хаоса и сумбура в себе. Так по крайней мере показалось Адаму, наблюдающему за привнесёнными изменениями Ламбадой Розальевной в его причёску, которую она, смягчив ласковым отношением, уложила в подобострастное положение прилежности отношения к жизни.

– Но, как понимаете, самое главное ложится на ваши плечи. – Продолжает дальше Ламбада Розальевна. – Вы должны найти в себе тот фундамент, на котором будет крепиться ваше новое я. Что не самая простая задача. Так что вот вам мой совет. Вы должны найти для себя разумно достижимую цель, которая со своей стороны и даст вам понять, на что вы можете в себе опираться, и она станет для вас целью нахождения для себя поддержки.

– Так вот кто такая Ева. – Догадался Адам, отталкиваясь в этой своей догадке на гипотетическую и женоненавистническую теорию о том, что все женщины заодно. О чём не будем вдаваться в полемику и дискуссию, указав лишь то, что это очень спорная теория, и если Адам является её последователем, то ответственно заявляем: Адам ни черта не понимает в женском я, если ещё и предполагает, что именно Ламбада Розальевна стояла за этим появлением в его жизни Евы.

– У меня Ева, тут намечается один эксперимент с одним из представителей зазнавшегося пола, как ты, не хочешь в нём поучаствовать? – как бы спросила Ламбада Розальевна у Евы о её желании поэкспериментировать над подопытным экземпляром женской психологии, а так-то она уже знает об авантюрном характере Евы, которую о чём точно просить и спрашивать не надо, так это о том, как сделать жизнь мужчин не райской, чего они, между прочим, просили и на этом настаивали.

– И что я должна сделать? – спрашивает Ева.

– Для начала втереться в доверие одному олуху. – Вот так радикальна и категорична в сторону Адама Ламбада Розальевна, препарируя представления Адама о себе по живому.

– К олуху? – искривившись в недовольной гримасе, Ева даёт понять Ламбаде Розальевне, что она себя всё-таки ценит, и она не станет собой размениваться на такой некачественный и не соответствующий ей контингент.

– Олухом я его назвала из фигуральных соображений. – Заметив в Еве это недовольство, быстро исправляет положение Ламбада Розальевна. – Не слишком обустроено он выглядит. Но при всём при этом в нём есть скрытый потенциал, который раскрывается в том случае, если к нему приложит руку самоотверженная и значимая сама по себе девушка. Такая как ты. – Ну а вот это уже куда ни шло. И хотя Ева далеко не дура, и она легко считывает лесть в свою сторону со стороны Ламбады Розальевны, явно заинтересованной в её услугах, всё же она начинает видеть перспективным предлагаемое ей дело.

– И какова конечная цель? – задаётся этим вопросом Ева.

А вот на этот вопрос Ламбада Розальевна не даёт прямого ответа Адаму, спросившему её это.

– Как говорил Архимед, дайте мне точку опоры, и я переверну мир. – С хитрой такой улыбкой это говорит Ламбада Розальевна, по факту уходя от ответа на вопрос Адама. – Так что идите, и ищите для себя точку опору.

Ну а что Адам может поделать, когда его куда-то посылает по неизвестному адресу представительница женского пола (пусть скажет спасибо, что его не посылают по всем известному адресу), как только подчиниться. И Адам разворачивается в сторону выходных дверей, было собирается начинать выдвигаться в сторону своего ухода, как в этот момент он наталкивается на нечто такое, что заставляет его остановиться и вернуться с озарившей его мыслью к Ламбаде Розальевне, с долей вопросительного непонимания, смотрящей на него. Типа, что ещё.

– Ламбада Розальевна, – обращается к ней Адам, – как насчёт того, чтобы меня всё-таки встряхнуть? – через кивок в сторону лежащего на пуфике справочника, Адам задаёт вопрос с подковыркой, как это думает Ламбада Розальвевна.

Ламбада Розальевна анализирующим взглядом смотрит на Адама, пытаясь понять, что он там ещё в себе задумал и каким образом он решил её обхитрить, затем переводит свой взгляд на справочник, видя в нём весомый аргумент для донесения до Адама своего мнения, при этом она держит его под контролем, и как-то так само собой получается, они вместе с Адамом начинают двигаться в сторону этого справочника.

Когда же они оказываются на расстоянии вытянутой руки Ламбады Розальевны от этого справочника – это расстояние было физическим действием Ламбады Розальевны просчитано, вытянувшей свою руку в сторону справочника – до дальше всё так для Адама стремительно начинает происходить, что он моргнуть не успевает, как на него изо всех сил нетерпения вот такой наглости Ламбадой Розальевной обрушивается упомянутый им справочник. И Адам в тот же миг так в себе встряхивается до предела, что у него из памяти не только отпадает желание помнить не устраивающие его вещи, а у него также выбивается само посещение кабинета Ламбады Розальевны.

И только сейчас Адам, наткнувшись на это событие с Евой, вдруг для себя вспомнил, правда не точно, с возможностью того, что всё это бред сивый кобылы и его воспалённого сознания, конструирующего для себя такие события, которые бы объясняли для него факты необъяснимого настоящего, будто он посещал кабинет Ламбады Розальевны, которая и создала свою причинно-следственную связь между его случайной встречей с Евой и его желанием её отыскать (и то, что она использовала для создания этой связи карточку, как раз указывает на неё). Ведь это Ламбада Розальевна заложила в него мысль о точке опоры, которая позволит ему перевернуть мир. Она знала о чём говорит, и с кем об этом говорит. У Адама, как и у всякого человека есть свои амбиции, и стоит их зацепить умеючи, как это делает Ламбада Розальевна, то почему вы считаете, что я тварь дрожащая, а не тот, кто всё может.

– Ну тогда будем искать. – Как-то странно вздохнул Адам, типа от судьбы не уйдёшь, глядя на всё ту же клубную карту. – Интересно всё-таки, какая в ней присутствует основательность. Которой мне не хватает, и на которую я смогу опереться? – может и слишком себе много позволил Адам, обратившись взглядом в своё представление Евы и всего того, что она может в себе содержать и представлять, но всё же он сделал это всё честно, без всех этих расспрашиваний и разговоров за её спиной, которые не только не вносят большей ясности в понимание сути человека, а эти все разговоры ещё сильней унижают и оскорбляют того человека, о ком ведутся все эти разговоры.

Адам убирает в карман пиджака найденную карту, и похлопав рукой по поверхности кармана со словами: «Ничего, ты находишься в надёжных руках», взял и направил свой ход по своему по прежнему маршруту, ставя выглядывающую из-за угла дома Еву в критическую для себя ситуацию. Она то рассчитывала на то, что человек слаб, в особенности в части своего любопытства. И Адам, как звали Адама по полученной ею о нём информации из не раскрываемых кому ни попади, но для неё надёжных источников информации, не сможет устоять против распирающего его любопытства в её сторону, и он хотя бы дойдёт до угла этого дома, за которым она сейчас спряталась и ведёт скрытое за ним наблюдение, чтобы убедиться в том, что она здесь от него не спряталась, прикрываясь легендой о том, что она, обнаружив у себя потерю ключей от квартиры, впала в ступор, теперь и не зная, где сегодняшний вечер проведёт.

– Вы, Адам, мне в этом вопросе не поможете, как уже ранее помогли встать на ноги? – с прежней растерянностью во взгляде мольбы в сторону Адама, с кем у Евы уже образовалась доверительная связь и он у неё ассоциируется только с одним положительным и хорошим – а это уже что-то да значит – обратится к нему с этой просьбой Ева в своих гипотетических планах, а так-то в мечтах.

На чём её Адам и подловит. – А откуда вы знаете, что меня Адамом зовут. Я ведь вам представился другим именем. Из-за чего, собственно, вы и психанули, и как результат, вы оказались у разбитого корыта. – Вот так Адам укажет Еве на то, что может быть он и оказался не прав, утверждая, что за всем с ними случившимся стоит случай, но и её утверждения насчёт того, что всё с ней случившееся стало результатом спланированной акции, где всему причиной был он, имеет один существенный недочёт. Всё это спланировала она и никто больше. Так что дорогая и милая Ева, давайте признавайтесь, зачем вам всё это нужно было?

– Не признается же. – Может быть и по этой в том числе причине Адама расстроил все планы Евы, сейчас кусающей свои губы при виде того, насколько хитроумен оказался её противник, уходящий от неё прочь.

– Ничего. Мы ещё с тобой встретимся. И не так, как ты на это рассчитываешь. – Сжала в кулачки свои руки Ева, не просто смотря вслед уходящему Адаму, а она заглядывала далеко вперёд.