Последние рыцари. Фантастическая сага «Миллениум». Книга 1. Том 1

Зал был огромным, двухэтажным – Кей обычно встречал их на балкончике, опираясь на него обеими руками и сверля их ехидным взглядом. Этот день не был исключением. Кей сухо поприветствовал отряд и подождал, пока ребята подготовятся. Алекс взял свой магический молот и доспехи (ему, очевидно, нравилось чувствовать себя рыцарем, прорывающимся сквозь строй гнусов, упырей или кого он там себе представлял); Давид облачился в кожаную куртку, пропитанную чарами, и принялся прыгать с копьем, нанося удары во все стороны, крутя невероятные сальто. Элли, с убранными в хвост волосами, сидела на шпагате, сгибаясь в разные стороны, после чего несколько раз выполнила удар ногой с разворотом, пофехтовала парой изящных кинжалов, сделала сальто. Она, что было в ее духе, также предпочитала ближний бой. Альбина и Анджела медитировали, Жан просто ходил кругами, Антуан – что-то говорил сам себе, совершая пассы руками и чертя в воздухе символы. Кэрол сделала несколько танцевальных па, настраивая дух на разные стихии поочередно. Пять минут – и тренировка началась. Началась она с манекенов. Кей выделил каждому, даже целительницам, по манекену. Упражнение было знакомым, хотя от этого не менее сложным. Манекен случайным образом менял типы защиты, и нужно было моментально среагировать, ударив заклинанием правильной стихии. Если, например, манекен защищался от огненных чар, надо было использовать ледяное копье, земляной щит – разбить ударом молнии. Кэрол погрузилась в процесс, не отвлекаясь ни на что, и на этот раз она была в отличной форме – хотя манекен пытался обмануть ее как мог, она реагировала мгновенно, не допустив ни одной ошибки, и даже успела после пяти огненных щитов подряд правильно атаковать водный. Выполнив задание, она осмотрелась. Антуан тоже закончил, изрядно запыхавшись, Элли и Давид делали то же, что и они, только в ближнем бою, уклоняясь от взмахов деревянного меча в руке чучела, Жан – нечто противоположное: вызывал щиты, реагируя на атаки манекена, Алекс учился блокировать и контратаковать, обращая против врагов их натиск. Целительницы же стремились изгнать темную магию из живых манекенов – это, по давней традиции, были овцы.

Следующим этапом тренировки были дуэли. Они разбились по парам. Каролин и Антуан одновременно посмотрели друг на друга, синхронно кивнув и встали друг против друга. Элли, естественно, встала в пару с Давидом, Алекс сделал полупоклон Анджеле, Жан неловко кивнул Альбине.

… Каролин атаковала первой, своим излюбленным приемом, чародейским веером. Полукруг сине-серебряной энергии выстрелил в Антуана, но он создал вокруг себя чародейский щит, и веер ударился об него, отскочив обратно и превратившись в щит, а Кэрол скользнула вбок от файербола, брошенного Антуаном. Она использовала волшебный хлыст, чтобы попытаться его опутать (и почему бы не причинить немного боли?), но тот выпустил шоковую волну. Каролин использовала защиту от воздуха и атаковала залпом волшебных стрел – простого и универсального заклинания. Антуан применил скачок, и Кэрол повторила его движение. Секунду они искали друг друга взглядом, и синхронно выпустили заклинания: она – ледяную волну, он – ярко-белый луч. Кэрол перестроилась и создала чародейский щит, но его мощности не хватило – ее словно ударил в живот летательный диск, и она отлетела к стене. Придя в себя, она увидела, что Антуан сидит на корточках, не в силах подняться на ноги. После немалых усилий она встала, и, несколько раз споткнувшись, подошла к Антуану – тот тоже встал, – и пожала ему руку.

– Классный бой, – выдохнула Кэрол. – Спасибо. Прости, я перестарался… – Не надо! Я прозевала удар и вообще сглупила, не догадалась использовать скачок… – И выставила щит против потока чистой энергии, в которую мистер Гроссини вложил всю свою силу, – закончил за нее Кей, оказавшись за спиной. Кэрол чуть вздрогнула и ощутила, как в животе щиплет что-то едкое и горячее.

– А надо было? – осведомился Кей, заглянув ей в глаза своим прищуром.

– А надо было сделать скачок и оглушить его… – вздохнула Кэрол. – Совершенно верно, мадемуазель Ирондель. Так что мешало?

Она не ответила на вопрос, и Кей прошелся по остальным. – Месье Давид Розенфельд, у вас та же проблема, что и всегда. Забыли о защите, позволили мадемуазель всадить вам в бок кинжал. Мадемуазель Крейтон вот учится управлять гневом, совсем не то, что раньше… – Мадемуазель Салама, – сказал он Анджеле, – вы меня совсем расстроили. Вам ли пытаться атаковать тяжело бронированного бойца со здоровенным молотом? Не проще было его ослепить и как следует опутать? Теперь не жалуйтесь, что вас впечатали в стену. – Я и не жалуюсь, – оптимистично пискнула Анджела, часто дыша и силясь подняться на ноги. – Ну а про этот танец умирающих ленивцев, которые изобразили вы, мадемуазель Томашевская и месье Поль, мне и сказать нечего. Вы бы еще друг друга конфетти осыпали, право слово. Ну-ка… пять минут отдыха, и я сам выберу вам оппонентов!

Все измученно застонали, но Кей даже не счел нужным повторять – было понятно, что их измотают до предела, прежде чем выпустят из этого зала.

Кей, конечно, подошел к делу иезуитски. Против Антуана он поставил Элли, Альбину заставил сражаться с Давидом, а Кэрол достался Алекс. Жану предстояло сразиться с Анджелой.

Она собиралась послушать совета Кея, и пустила в ход максимум перемещений, а также замедляющих, сковывающих и ледяных заклинаний. Все шло хорошо до момента, пока Алекс, очевидно, собрав побольше энергии в щит, дотоле принимавший в себя всю силу ее атак, вдруг не совершил резкий прыжок, сбив Кэрол с ног, и обрушил свой молот… в двух метрах от нее. Действительно, не собирался же он расплющить ее голову, как арбуз?

– Я червь, – простонала Кэрол похоронным голосом, – я бесталанный… – Еще одно слово, и вы будете спарринговать до самого заката, – пообещал Кей, и Каролин мгновенно замолчала.

Алекс легко поднял ее, положив на плечо, и отнес к креслам. Что ж, это было весьма… приятно. Она наградила его хитрым взглядом, и оглядела поле боя.

Антуан и Элли сыграли вничью – она сбила его с ног подсечкой и приставила к горлу кинжал, но была отброшена силовым импульсом, после чего оба обессиленно сели на пол, и Элли похлопала толстяка по плечу.

Давид без особого труда сразил Альбину, и скучающе зевал, тогда как Жан с Анджелой еще продолжали попытки друг друга атаковать. Кей, сердито хлопнув себя по ляжке, приказал Давиду встать против Жана. Дело пошло энергичнее. Жан ставил защиту, замедлял противника, усиливал себя, призывал всевозможные корни и рои пчел, чтобы отвлечь противника, но в конечном счете пропустил электрический заряд, пущенный в него вместе с копьем, и упал на землю без чувств. Кей быстро привел его в сознание, и дал им выпить по глотку тонизирующего зелья. Настало время для изучения нового заклинания. На этот раз Кей выбрал кое-что темное. Из его ладони вырвалась темно-фиолетовая дымка, и чары, окутывавшие доспех Алекса, потускнели и рассеялись.

– Попробуй-ка сотворить защиту, – сказал ему Кей. Алекс вызвал щит, но тот был настолько бледным и тусклым, что пробить его можно было простым оглушающим заклинанием. – Думаю, всем все ясно? – Это магия Тени? – спросила Элли строгим голосом. – Признаться, большой интриги тут нет, – хмыкнул Кей.

– Тогда… – Как будто я удивлен. Будешь учиться его блокировать и снимать, вместе с целителями. Остальные – в позу нападения!

Заклинание оказалось простым. Нужно было всего лишь привести разум в состояние, наиболее близкое теневой магии («ха, да я всю жизнь в таком состоянии» – подумала Каролин), ощутить слабость и страх в себе, сделать один-два пасса, и произнеся нужные слова, обратить поток слабости изнутри наружу. Не прошло и сорока минут, как все освоили заклинание, и Кэрол с Антуаном справились раньше прочих. Это был, скорее, момент отдыха – перед финальным рывком. Кей хлопнул в ладоши и провозгласил: – Ну, теперь настало время настоящей тренировки. Построились!

Каролин почувствовала, что ребят слегка качнуло от волнения.

Кей поднял руки над головой, оторвал левую ногу от земли – какая-то восточная стойка. Он не любил использовать боевые артефакты, считая, что полагаться на них означает вкладывать часть сил вовне, ослабляя тем самым собственную уверенность и независимость. Возможно, доля истины в этом и была, и ничто не мешает манипулировать энергией напрямую, однако артефакты помогают фокусировать и направлять ее точнее и быстрее. К тому же запасы сил мага усиливались накопленной энергией артефакта, как дополнительными батареями. Внутри любого из них находился какой-либо энергопроводящий, аккумулирующий материал – обычно магические кристаллы или, что более экзотично, фрагменты некоторых магических существ. Словом, без артефактов боевого мага представить трудно.

И конечно, артефакт мог сказать очень и очень много о характере своего владельца – так, волшебные палочки подходят для людей, ценящих изящество, минимализм, предпочитающих скорость, нежели силу. Посохи – для личностей медленных и основательных – тому же Антуану следовало бы оставить палочку и присмотреть посох. Неужели сам не догадается? Лук подходит любителям приключений, которые также предпочитают уничтожать врагов издалека. Те, кто не робкого десятка и ценят ярость битвы, выбирают оружие ближнего боя. Мечи, молоты, копья, кинжалы – все они, после тщательной и очень сложной обработки, отлично пропускают магическую энергию и придают ей форму и вид, во многом сообразный характеру самого оружия.

Впрочем, надо сказать, большинство тех, кого можно было встретить на улице – то есть обычные люди, которые и близко не подходили к Университету, ограничивались лишь курсом основ магии в школе, почти без исключения выбирают волшебные палочки. А детям, кстати, что-либо иное без особого разрешения и кроме как в отведенных специально местах использовать и не дозволяется. Итак, почти все обыватели, да и большинство выпускников Университета Магии «Эквилибриум», всю жизнь носят при себе волшебную палочку. Прав Кей – для них это удобный гаджет вроде теранома, летательного диска, универсальной зубочистки и прочих достижений прогресса. Зажечь огонь, принести себе тапочки, разогреть обед – вот зачем нужна магия. Пожалуй, Антуан сегодня после обеда сказал верную мысль – мы используем наши почти безграничные возможности в никуда, тратим их впустую, вместо…

Звонкий хлопок вывел Кэрол из раздумий. Она тут же выставила волшебную палочку вперед, приготовившись к нападению. Кей стремительно побежал в разные стороны – вернее, это были его иллюзорные копии. Каждому из ребят досталось по одному профессору Кею, и каждый член группы занялся своим противником. Кэрол обстреляла залпом чародейских стрел своего визави, тот принял заклинание на щит и ответил сферой чистой энергии. Кэрол мгновенно переместилась в пространстве, решив не проверять свой щит на прочность. Чтобы выработать общую тактику, кричать друг другу не было нужды. Команда распределилась так, чтобы быть ближе к стенам, и каждый чем мог отрезал призрачным фантомам часть пространства для маневра. Стена ледяных осколков, выпущенная Антуаном, жидкое пламя Кэрол, вихрь клинков Элли и Давида – все это заставляло противника тесниться ближе к центру, где их уже ждал Алекс, в то время как Жан усиливал защиту нападающих и по мере сил сковывал передвижение Кею. Альбина и Анджела поддерживали ребят потоками энергии, тонкими струйками подпитывающими каждого члена группы. Что и говорить, идея была хороша. Однако Кей, кажется, разгадал ее раньше. В тот момент, как Алекс собрал все силы и запустил волны энергии, уничтожив разом все иллюзии, которые растворились в воздухе с легким шипением, настоящего Кея среди них уже не было. Прежде чем кто-либо успел прочитать заклинание для снятия невидимости, Стефан Кей со скоростью молнии рванулся навстречу Алексу, ударив ему открытой ладонью в грудь. Бирюзовая вспышка – и Алекс отлетел к противоположной стене. Не замедляясь ни на мгновение, Кей точно таким же образом вывел из строя Альбину и Жана, остальные успели призвать самые мощные щиты, сумев выдержать сокрушительную атаку. Кей вновь исчез, и каждый счел за благо использовать скачок – более чем вовремя, потому что там, где только что стоял Антуан, раздался оглушительный хлопок, и взрывная волна сотрясла весь зал. Анджела, как назло переместившаяся слишком близко к эпицентру, была сбита с ног. Кей обрушил на нее магический молот, из-под которого ее чудом вытащила Элли, в последний момент притянув к себе. Кей немедленно этим воспользовался, выпустив темно-бордовый луч энергии. Это было более чем серьезно – не поглощенная щитом, такая атака могла вывести из строя сердце или любой другой орган. Элли, конечно, успела отклонить атаку встречным ударом, но заклинание выбило у нее кинжал. Кей вызвал фиолетовую паутину, которая вырвалась из земли и опутала обеих волшебниц. Это, конечно, был урок – та самая магия Тени, которую не признавала Элли.

Тем временем Давид не дал Кею добить девушек, бросив в него тройным чародейским лезвием – профессор просто отклонил атаку и выставил вперед открытую ладонь. Прыжок Давида, целящего копьем в грудь преподавателю, был стремителен и смертоносен, однако Кей поймал копье буквально в воздухе, и, после секундной борьбы, сосредоточив все силы, направил его обратно в Давида – тот был отброшен могучим импульсом куда-то в противоположный конец зала. Это, однако, дало время для атаки Антуану и Кэрол. Кэрол выпустила чародейский веер, чтобы хотя бы на полсекунды сбить внимание профессора, а Антуан закончил заклинание, уже принесшее ему сегодня победу – мощный луч Арканы, чистой магической энергии. Кей в первый момент дрогнул и был оттеснен назад, однако быстро перестроился: развел руки, и между ними возникло подобие магического зеркала, отразившее луч обратно, причем разделив его натрое. Он сделал скачок, переместивший его ближе к центру, и щелкнул пальцами – из его рук хлынул поток чистого пламени, обвивший их обоих. И Кэрол, и Антуан успели поставить ледяной щит – ровно в тот момент, когда Кей, коснувшись ладонью земли, пустил две дорожки ледяных шипов. Холодный взрыв – и ледяные щиты юных волшебников вступили в резонанс с заклинанием – и ледяные шипы вошли в них сантиметров на пять. Бурлящая энергия холода хлынула внутрь, разом сковав движения. Кэрол, уже беспомощная, видела, как Элли выбралась из паутины, которую взяла на себя Анджела, и молниеносным боковым ударом ноги нанесла удар Кею в спину. Однако тот, как ни поразительно, каким-то чудом развернулся и развел руки в стороны. Сине-зеленый щит выдержал удар девушки, откинув ее обратно, и из ладони Кея вырвался поток бирюзовых молний, поднявший Элли в воздух и затем отбросивший на землю. Мгновенно развернувшись, Кей выпустил из каждой руки по энергетической сфере, разбив шипы, сковавшие ледяной коркой Антуана и Кэрол, и бросившие их оземь – совершенно лишенных сил. Уже лежа на земле, Каролин видела, как Кей выпускает залп чародейских стрел – очевидно, в Анджелу, и затем – оглушающее заклинание. Еще одна красная вспышка. Еще одна. Еще одна – теперь летящая Кэрол в лицо.

– …предсказуемость. Неуклюжесть. И главное – неумение работать в команде. Вы не учитываете главного. Вы слабее меня не только поодиночке. Вы уступаете мне и вместе взятые. Почему? Потому что вы мешаете друг другу. Вас собрали вместе не потому, что шесть файерболов в шесть раз сильнее одного, а потому, что шесть магов – это в шестьдесят шесть раз круче, чем один. Каждая моя атака против любого из вас должна блокироваться другим, каждая моя защита против третьего должна пробиваться четвертым. Поверьте, если бы вы достигли теоретического предела мастерства даже с вашим нынешним уровнем силы, я протрепыхался бы от силы минуту. Вот что означает мастерство вместо размахивания дубиной.

…Кэрол сидела, ощущая приятный тонус и где-то на краю сознания – сладкую усталость. Когда их только привели в сознание, все тело ломило. Потом был теплый бассейн, контрастный душ, бодрящий напиток и палочки из шоколада с нугой и орехами – силы возвращались стремительно, и сахар, который расходуется в организме при затратах магических сил, восстанавливался.

Кэрол вряд ли могла бы сейчас пробежаться – но настроение, приятная усталость – располагало сидеть, говорить и слушать. – …Но есть и хорошие новости. Я еле стоял на ногах к концу боя. Продержись вы еще минуту, и я бы истощился. Искренне надеюсь, что вы дотянете эту минуту за оставшийся учебный год.

Минута – это много, ужасающе много, если речь идет о магической схватке. Значит, впереди изнурительные тренировки, и пощады ждать не придется. Ну что ж, раз столько пройдено – не разворачиваться же назад?

Ребята заметно оживились, когда Кей признался, что был истощен. Он и правда выглядел неважно, когда тащил их к бассейну – бледный, по лысому черепу струился пот, а руки едва заметно тряслись. Сейчас он уже выглядел лучше, но движения его были все еще довольно вялыми, как у человека, который таскал весь день тяжести. Кэрол остро захотелось прижать его к себе, поцеловать, запустить горячую руку под черную куртку… Она резко остановила себя, едва заметно мотнув головой.

– Что ж, теперь можно и поговорить о том о сем, – благодушно откинулся в кресле профессор. Что вам будет интересно?

Антуан вполне ученически вскинул руку, впрочем, тут же убрав. – Да? – чуть улыбнулся Кей. – Профессор… Простите, если вам неприятно об этом говорить… Вы ведь помните Войну?

Кей поморщился, помолчал где-то с полминуты, но все же заговорил. – Ладно, кое-что вам уж знать можно. Все же вы – те немногие, кто если не понял умом, то хотя бы почувствовал, что мир – сложнее, чем внушает наша государственная пропаганда. Вы из тех, кто понял необходимость защиты от врагов, о которых большинство не подозревает. Впрочем, на самом деле не подозреваете и вы – но что-то вам, видимо, все же не дает покоя… Да, вы не армия, куда идут ради денег, минуя даже Университет. Вы – настоящая элита. Не эти, в пиджаках и с модными побрякушками, сидящие в своих роскошных кабинетах, уставившись в графики, подсчитывающие свои барыши или обдумывающие очередные лилипутские интриги. Нет. Это – проклятая бюрократическая плесень! – Кей скривился так, что Кэрол показалось, что он сейчас плюнет – но обошлось. – Вы – настоящая элита, избранные, хоть и не понимаете этого, – в его голосе смешались одновременно теплота, гордость и какая-то глубокая горечь, и, кажется, что-то еще, непонятное.

– Возможно, наш великий Грандмейстер и сочтет преждевременным делиться с вами информацией, но не все же оглядываться на мнение Великих магов, правильно? – в эту секунду он даже как-то помолодел и заговорщицки подмигнул, вызвав тихий одобрительный гул.

– Я, Стефан Кей, родился как раз, когда началась Великая Война. Она длилась почти столетие. Я видел… видел, как умирал старый мир. Умирал буквально, пожираемый холодом, смертью и адским пламенем. Как вы знаете, есть два места на карте мира, отгороженные сильнейшими магическими барьерами, за которые не ступает нога человека. В этих местах не может существовать ничто живое. Это выжженная степь далеко на востоке, за Уральским хребтом, там, где земля испепелена вулканическим пеплом, где есть только черный и красный цвета. Воздух там отравлен серой и извращенной магией, а вглубь, до земель к северу от Монголии, не доходил никто. По крайней мере, не возвращался оттуда живым. Там, отгороженная с двух сторон, Великой Стеной и Зачарованным Лесом, что за Уралом, где живет Белая Чародейка, лежит выжженная пустыня. А в самой ее глубине, где пылает неугасимый огонь ненависти, еще, говорят, стоит твердыня огня и мрака. Она пуста – как считается, ее хозяин был уничтожен в войну, но остатки его прислужников, серых, безликих, искаженных тьмой, все еще бродят по пустынным землям, а среди них и твари похуже.

Второе место – земли на самом севере Америки. Там находится заснеженная, безжизненная и холодная пустыня. Смертельная белизна, холод и нежить – вот и все, что вы там найдете. В самом сердце этой ледяной пустыни находится абсолютно черный город, а в нем – Цитадель Смерти. Ни один смертный не переступал ее порога… Но я был в числе тех, кто видел ее. Видел – стоя на холме, сжигаемый ледяным ветром, доносившим безжалостную холодную свежесть и смрад нежити…

Враги убиты, это правда. Но я сражался, едва закончив Университет – в те годы мы учились, находясь в осаде, а вместо прогулок в Роще лечили раненых и больных. Орда нежити была у наших ворот, и среди них были такие, о которых вы даже не слышали. Та война тянулась десятилетиями, то затухая, то разгораясь. Мы с самого начала были в меньшинстве, и с каждым годом, с каждым месяцем наши силы таяли, а врагов не становилось меньше – они все прибавлялись и прибавлялись. Не знаю, каким чудом мы вообще победили, все шло совсем не к такому исходу. Арканум не хочет, чтобы вы имели какое-то представление о том, на что на самом деле способны темные силы… Близорукие идиоты! – вскричал Кей, покраснев, рубя рукой воздух, – из-за них мы все когда-нибудь такого натерпимся, что… Ладно, пропустим, – профессор вновь взял себя в руки. – Итак, на чем я остановился… Мы сдавали экзамены, а вокруг гибли люди. Умирали – и нападали на нас. Те, с кем еще вчера мы шутили за одной партой, те, кто был нашими родственниками, друзьями, соотечественниками… Бросались, со стеклянными, неживыми глазами, стремясь распотрошить и сожрать, как собака – кролика.

Кэрол передернуло. – Я был из числа тех, кто доучился до самого конца – и мы были тут же брошены на оборону города – вместо выпускного. Гули, скелеты, призраки… Мясные големы… Лучше вам не знать, что это такое, и никогда этого не видеть. Летающие упыри, Стражи, вампиры… Мы убивали их, волну за волной, но их не становилось меньше. Ими командовали волшебники, уже не живые и не мертвые, опьяненные одной целью – переделать мир по своему образу и подобию, превратить его в замороженный рай, где все одинаково спокойны и одинаково мертвы. Вот чем была эта Война. Это была война живых и мертвых, и каждая наша потеря лишь увеличивала численность врага. – Кто же… Кто же начал все это?

– А как вы думаете… Великие Маги бывают не только Светлыми. Его… его имени никто не помнил, а звали – Некромантом. Сам он величал себя Королем Мертвых, Владыкой Смерти. Что касается Великих, скажу вам так. То, как я разбросал вас сегодня – это просто ничто по сравнению с тем, что может сделать Великий Маг с вдвое большей группой таких, как я. Но Некромант… против него собрались все тогдашние Хранители, Великие Маги, и еще полсотни с лишком таких, как я – сегодняшний, не тогдашний. Это те, кто дошел до его тронного зала. Ушло – гораздо меньше, но все же он был побежден. Едва-едва. Кей помолчал, дав всем проникнуться только что рассказанным. Полсотни таких, как он? Толпа Великих Магов? Наверняка, он где-то преувеличил. Но все-таки… неужели в принципе мог существовать кто-то настолько могущественный? И, что более важно… – Мог ли настолько сильный маг действительно быть навсегда уничтожен? – опередил ее Антуан. Кей вздохнул. – Бьешь в самое больное. Были проведены самые тщательные, всевозможные проверки. Нет, следов его присутствия нет. Правда, та, первая победа, была не окончательной – мы лишь получили краткий момент перерыва, отдыха.

– А кто были те, огненные, что на востоке? – спросил Алекс. – Об этих я знаю еще меньше. Надо иметь понятие о мании Великих к секретности. Я не знал почти ничего, кроме того, что касалось существа данных мне заданий, – в голосе Кея явственно звучали горечь и обида, – не знал и не знаю почти ничего, кроме самых общих сведений о враге, с которым сражался всю войну. О Восточном Фронте мне неведомо, но известно лишь, что тот враг не уступал нежити. Они брали пленных и что-то с ними делали… Что-то настолько ужасное, что об этом говорить запрещено под страхом тюрьмы – тем, кто об этом вообще что-то знает. Этот фронт был не менее ужасен, не менее кровожаден, в чем-то, как говорят, был даже страшнее того, где сражался я. В одной из битв я был ранен, и пропустил самый конец. Помню только, что в ходе решающей битвы тряслась земля и все небо переливалось то белым, то красным, то синим, то вообще чернело. Раскололись континенты, и… все прекратилось. Я стоял на холме напротив пустой Цитадели Смерти. Я запомнил этот момент навсегда, и это была не радость победы. Это было опустошение. А потом, три столетия, строился новый мир. Век Гармонии, так его назвали. Все то, что для вас – незыблемость и данность, для меня – творение рук, создававшееся на моих глазах. И было решено молчать. И пусть я трижды не согласен, но я скажу вам, что если хоть один из вас хоть кому-то проболтается о том, что узнал сегодня, я откажусь проводить уроки с вами всеми.

Он помолчал несколько секунд, дождавшись, пока каждый кивнет, соглашаясь.

– Возможно, они и правы… в чем-то. Возможно, люди не были бы беззаботны и счастливы, зная, что они устроили каких-то три с половиной века назад. Но… я все же уверен, что не бывает так, что такое зло жило под Солнцем – и исчезло без следа.

Кей вдруг поймал взгляд Альбины и неожиданно взорвался. – Да, черт побери, я знаю, что вертится у вас на языке, мадемуазель Томашевская! Я был у чертовых психологов, и они говорили мне то же, что скажете вы, по бумажкам, по учебникам! Что я был рожден и вырос в стрессе, в мире, охваченном неуверенностью, что все. Это. Только. У. Меня. В голове! – вскричал он. – Но черт побери, они не были там, они не видели этого! Это они, они родились, считая, что мир существует для их блага, это они никогда не испытывали ощущения, что земля и воздух предают тебя и пытаются убить. Это было не в моей голове. Это – реальность, это – люди, это – жизнь, какая она есть, не сладкая сказочка, которой кормят розовых младенчиков, подтирая им сопельки… Я знаю, они скажут на этом моменте, что я завидую тем, кто не испытал боли, что я не могу смириться с тем, что я пережил боль, а вы – нет. Так вот. Все это – чушь собачья! Я скажу вам самое страшное – я, просыпающийся каждую вторую ночь от кошмаров, я, закрывающий глаза и видящий такое, о чем просто страшно даже думать… я не поменялся бы ни с кем из вас! Потому что тот, кто знает правду – горькую, отравленную – уже никогда не согласится на сладенькую ложь, на безопасный, лишенный тревог мирок. Потому что это – кража. Извините, но я только что лишил ваши юные мозги моральной девственности, и вы уже не будете такими, как вчера. Подобные знания – из области того, что меняет навсегда, как первая в жизни трепка, как первый раз, когда тебя всерьез пытались убить, как первый раз, когда ты сам лишил жизни человека, равного тебе, брата по разуму. Как после первого секса, черт побери. По крайней мере уж это-то пробовал хоть кто-то из вас, а, может и все, какая разница. И простите за грубую солдатскую прямоту.

Все молчали, словно придавленные какой-то тяжелой, гранитной плитой.

– Ладно. Я вижу, что, наверное, сказал больше, чем должен был. Доедайте шоколад, допивайте чай, и идите. Вас еще ждет дискуссионный клуб страны нежных сказок профессора… Простите, Альбина, – спохватился Кей. – Извинения приняты, но я не хотела бы впредь такое слышать, – тихо, но решительно ответила та.

Все ушли, а Кэрол медлила. Она наконец услышала то, что так давно, смутно подозревала, она увидела его настоящим… Три века одиночества, боли, невероятных страданий… Его и ее миры были настолько разными, что было удивительно уже то, что они могли хоть как-то друг друга понимать. И почему-то хотелось прижать его, и согреть, и слиться воедино… Не понимая, что делает, Каролин подошла к Кею и положила руку ему на плечо, придвинулась вплотную к лицу, когда тот обернулся, прикоснулась на мгновение к сухим губам своими…

В следующую секунду она ощутила, как сильная рука мягко, но непреклонно отодвигает ее. – Нет, девочка. Я знаю, что возбуждаю жалость в юных особах, – слышала она горький голос, – но поверь, я справлюсь сам. Не первый век это делаю.

– Я… Ты просто не… – она говорила, сама не понимая, что несет и почему она не в состоянии сказать ни одной связной фразы – только было жарко, очень жарко во всем теле, и надо было держать руки так, чтобы они не дрожали. – Иди к друзьям. Иди, и больше так не делай, слышишь! – крикнул ей Кей, сердито нахмурившись. Ее охватила такая злость, словно ее только что грязно оскорбили или, хуже того, ударили. – Считаешь меня глупой девчонкой, да? Да что ты… Что ты вообще о себе возомнил? Излагаешь тут, какие мы все глупые и ничего не знаем… – А вы и правда ничего не знаете! – резко оборвал Кей. – Я должен был понять, что рано вам знать о подобном. Хватит, прочь! Старик был прав, вы не готовы! УХОДИ! – рявкнул Кей, и тут же смягчился, изогнул брови, извиняясь. – Прости. Прости, Кэрол, я не должен на тебя срываться. Это не ты меня злишь, это лишь память… На нее я зол. Иди, возьми побольше сладостей, почитай книги, посмотри глупое кино, поплачь… И пойми, наконец, что я – и близко не то, чем меня можно представить. Я не герой, я просто старый солдат, каких еще в живых сотни. Все, теперь иди, – и он отвернулся, сделав скачок к балкону. Несколько пассов – и погас свет в зале. Ничего не оставалось, кроме как уйти – молча, и Каролин была слишком зла, чтобы плакать. И слишком… слишком многое узнала такого, что требовало осмысления. Слишком много было таких вещей, которые важнее глупой влюбленности. По крайней мере, она подождет. Выйдя на свежий воздух, она обнаружила, что скамейка во дворе пустует. Вот и отлично.