Судьба и Служба. Тюркские контуры России

Ответ Михаила Сперанского

Верно подмеченная друзьями и недругами «пассионарность» – категория духовная. Это высокий потенциал духа – но как он реализуется, воплощается? Ведь не было же во всей России, Орде такого сословия: «пассионарии». И должностей «Пассионарий, Главный пассионарий, лейб-пассионарий…» во всей Азии не найти.

Ранее упомянуто самое глубокое, краткое и точное замечание Гумилева о разнице цивилизаций: «На Западе требовали прав, в Азии – службы».

Служба – шаг к воплощению «пассионарности», её объективации, даже… институализации. Свой высокий потенциал пассионарии реализовывали в служении, Службе. Здесь самая высокая точка нашего большого водораздельного хребта.

Высокоэнергичные люди были, разумеется, и на Западе, сравнивать их количества тут и там, удельные доли в населении бессмысленно. Важнее разница направлений этой высокой энергии. Отчасти векторы усилий пассионариев схожи: там и тут Чингисхан и Шарлеман (Карл Великий), Тамерланы и Наполеоны строили новые, свои Империи. Однако пассионарии нижеследующего ранга, условно говоря: бароны и нойоны сделали весьма разные исторические ставки. Бароны, мобилизовав силы, выбили себе «Магну Чарту» – Великую хартию вольностей. Тут я лишь кратко обозначаю тенденцию – её высшей (английской) точкой.

Хартию выбили английские бароны, но и феодалы всего Запада служили своим сеньорам, монархам на основе системы договоров, а суть договоров: права и обязанности сторон. Это в период примитивной антифеодальной пропаганды (тут уж вопросы к господам просветителям, энциклопедистам, Вольтеру и К) царило: «Средние века – мрак и ужас». Сейчас общепринят тезис: феодалы, отстаивая свои права, посодействовали и третьему сословию. Уже упоминавшийся честный сумматор многих западных взглядов, главный «советолог» США Ричард Пайпс в книге «Россия при старом режиме» подводит разделительную черту:

«Западный феодализм создал ряд учреждений (суд, curia regis, Генеральные Штаты), которые самим фактом своей отделенности от управления королевского двора укрепляли ощущение публичного порядка».

А на Востоке нойоны не поспособствовали созданию правового государства.

Вообще, рассчитывая на честный разговор, нельзя обходить подобные различия. Вот и на данной развилке можно отдать дань скорострельной контрпропаганде, обозначив яркие крайности:

– У вас «правовой нигилизм»!

– А ваш культ права: кормушка для миллионов адвокатов, юридических фирм, открывающих уголовные дела детей против родителей! Каждый, от рождения до гроба: Истец и Ответчик. С помощью вашей правовой машины дети вчиняют родителям иски за шлепок и некупленное мороженое!..

От пропагандистских крайностей перейдем к главному для этой книги тезису: отпечаток евразийской матрицы, особенности её истории невозможно представить без учета татар – в широком, узком, во всех смыслах слова. И касательно упомянутых Гумилева векторов усилий, направленных на Службу и Право, важно отметить схожесть русского и татарского фланга. Тот же Ричард Пайпс итожит:

«Золотая Орда, чьими слугами они (речь о русских монархах и государстве. – И.Ш.) были, вышла из объединения кочевых родов и племен, собранных Чингисханом для ведения войны. Даже став большим государством, с многочисленным оседлым населением, она не располагала аппаратом, надобным для управления такой страной, как Русь, с ее просторами и разбросанным населением».

Общий ответ от лица всех, выше обрисованных Пайпсом, – наследников Орды.

Несколько раз в книгах, статьях, ТВ-передачах я цитировал, комментировал его, а применительно к теме этой главы (Служба и Право). Парадокс! – автор этого лучшего (надеюсь, что хоть часть читателей разделит мою оценку) ответа Западу сам был практически самым главным российским «законником», правоведом, стремившимся его – Право в России – укрепить!

Он – автор Уложения (Свода законов) 1833 года. Почти 200 лет со времен Алексея Михайловича сотни администраторов, а затем ученых и правоведов, включая Екатерину Великую, прикладывали огромные усилия, пытались создать новое Уложение, а свершил это только Михаил Сперанский. Непонятый, нелестно обрисованный Львом Толстым в «Войне и мире», многими нелюбимый сегодня… он, однако, автор одного мудрого ответа царю.

Теперь собственно, сам «Ответ» и мое истолкование:

В молодости царь Александр проехал в компании с Михаилом Сперанским почти всю Европу. Что и говорить – контраст! «Дистанции огромного размера…» И на обратном пути, подъезжая уже к Петербургу, царь спросил: «Ну, Михал Михалыч, и как тебе?..»

Ну всё же было ясно. Наблюдали-то из одного окошка! Ответить так – выйдет, что ты не патриот. Ответить сяк – неискренен с царем…

Мне всегда казалось, что именно честность тогдашнего ответа Сперанского дала ему запас монаршего доверия, уважения, такого что, пройдя сквозь все интриги и опалы, он, сын бедного дьячка, в окружении князей и графов… еще и через 25 лет заседал в Государственном совете, возглавлял суд над декабристами.

– Ваше величество (ответил тогда Сперанский), у них законы лучше, а у нас люди лучше.

Думаю, говоря «законы», Сперанский имел в виду не конкретные «Кодексы», тома на полках, а шире – «Порядки»… Только не сочтите это за пропаганду придворной ловкости, практический совет: дескать, если судьба догадает вам проехаться по Европам вместе с Путиным – вы уж смекайте, как надо отвечать!

Сперанским, мне кажется, был высказан настоящий объективный исторический Закон, парящий над Россией, – неизмеримо выше всех тысяч томов. Я только чуть-чуть подправлю и разовью формулировку Михал Михалыча:

При хороших законах (порядках) могут жить… и плохие люди.

При таких, как у нас, могут (вы) жить хорошие, стойкие люди.

Этим не утверждается, что люди там плохие или много хуже наших.

Смысл моего следствия из «Теоремы Сперанского» следующий: само выживание там – еще не доказательство хороших человеческих качеств. «Там», в отличие от «у нас» – людей поддерживает еще и заведенный Порядок, Закон. Собственно, их законодатели, общественные деятели к этому и стремились, к организации жизни, независимой от разных эфемерностей, вроде порывов души. Закон должен поддерживать людей…

У нас же, наоборот, люди должны как-то поддерживать Право, Закон, Порядок… в общем, то, что при случае, самих их вряд ли поддержит! Это говорит не только о знаменитой «нашей жертвенности», но и о другом извечном нашем признаке (свойстве) – общей вере в то, что где-то, когда-то всё равно разберутся: кто поддерживал по мере сил, а кто лишь приваливался, прислонялся к России.

Религия – «ресурс»?

Давняя база исторического сравнения общеизвестна: российское прирастание Сибирью и европейское покорение Америки. Тут сохранены все народы, называемые тогда «сибирские татары». Там – знаменитый, самый масштабный, как подсчитано, геноцид мировой истории.

«Чистота эксперимента» – в полном равенстве начальных условий: один и тот же XVI век, нет поправки на «смягчение нравов в иную эпоху».

Может, разная участь аборигенов связана с резко различным обликом: кто-то выглядел «более непохожим на человека»? Но и тут начальные условия задачи равны! Справьтесь у антропологов: ближайшие родственники американских индейцев – народы Сибири, «сибирские татары» в русских документах той поры.

Географические открытия «Великого шестнадцатого века» (определение К. Маркса), как помним, это – эпоха Возрождения!

Колумб, Кортес, Писарро, Ермак, Хабаров, Дежнев. Получилось так, что открывая континенты, человек тогда что-то… открыл и в самом себе!

Христофор Колумб (кстати, перевод его ФИО: Несущий Христа Голубь):

«Эти люди ни в чем не испытывали нужды. Строили привлекательные жилища и держали их в чистоте. Эстетически выражали себя в дереве. У них было свободное время, чтоб заниматься игрой в мяч, танцами и музыкой. Живут в мире и дружбе. Ходят, в чём их мать родила, но добродушны. Из них получатся хорошие, искусные слуги».

Это первое знакомство. У Христофора лишь три каравеллы, 90 измученных моряков, которым индейцы помогли поправиться. Но уже на обратном пути в бортовом журнале многозначительная запись: «14 октября 1492 г. 50 солдат достаточно, чтобы покорить их всех».

В следующем 1493 году у Колумба 20 кораблей, 1500 солдат.

«Именно с той экспедицией была завезена партия мастифов и грейхаундов, обученных для охоты на людей», – Ян Кэрью «Изнасилование Рая. Колумб и расизм в Америках» (Jan R. Carew. Rape of Paradise. Columbus and the Birth of Racism in the Americas. Brooklyn, N.Y. A&B Books, 1994) …

«Колумб обязал всех индейцев старше 14 лет платить раз в 3 месяца испанцам золотом или 25 фунтами хлопка (в районах, где золота не было). Уплатившим выдавался медный жетон с датой последней выплаты. Жетон продлевал право жить на три месяца. Если дата на жетоне была просрочена, индейцам отрубали кисти обеих рук, вешали их на шею и отправляли умирать в свою деревню – Уард Черчилль (Ward Churchill. A Little Matter of Genocide. Holocaust and the Denial in the Americas 1492 to the Present. San Francisco: City Lights, 1997).

«В 1598 г. в ответ на убийство 11 испанских солдат, дон Хуан де Онате совершил карательную экспедицию, уничтожил 800 индейцев и приказал ампутировать левую ногу каждому мужчине племени старше 25 лет», – Ди Браун. «Похороните мое сердце у Вундед-Ни» (Bury My Heart at Wounded Knee: An Indian History of the American West, Owl Books (1970).

«Когда я вернулся из Картахены, я встретил португальца по имени Рохе Мартин. На крыльце его дома висели части разрубленных индейцев для кормежки его собак…» – Дэвид Станнард «Американский холокост»…

Только вот с «искусными слугами» Христофор не угадал – индейцы предпочли вымирать. Рабов пришлось везти с другого континента. Что, похоже, ему и «аукнулось» кампанией в США и Европе по разбитию его памятников летом 2020-го.

Вообще-то примеры величайшего геноцида в Истории я уже приводил в своей книге «Ближний Дальний Восток. Предчувствие Судьбы» – вышла в 2012 г., ранее фрагментами публиковалась в журналах, одноименный фильм режиссера Владимира Хотиненко по этой книге, 2 серии, шел на канале «Россия» в октябре 2012 года. И на последующих конференциях, ток-шоу лет пять мне довелось слышать упреки в злопамятности, в мелочных покушениях на Колумба – безупречный тогда пример «человеческой жажды знаний, двигателя прогресса…», бренд (например, космонавты – это «Колумбы космоса» и т. д.).

Но я, несмотря на все те попреки, чувствовал некоторую незавершенность этой «повести». Что не последний аккорд – это поверхностно-либеральное «мировой прогресс всё спишет», и что чуть поторопился Френсис Фукуяма, вычислив и объявив – «Конец истории».

И вот лето 2020 года подтвердило: сам факт всемирного торжества США – не «закрывает все предшествовавшие древнеисторические споры и конфликты». И дальнейшие еще несколько фактов я приведу не по горячим следам погромов, свержений памятников, а по своей книге 2012-го. Причина повтора? Жертвы были ближайшими родственниками героев уже нынешней книги. Алтайская группа.

И чтобы не было «списания Колумбовых жестокостей» на XVI век и на испанскую пылкость и страстность. Англичане подключились на век позднее, граждане США еще на век позже: уже современники Диккенса там поработали…

Итак, северные европейцы, меньше страстности, больше методичности. В 1623 году англичане отравили вином 200 человек племени Пауатан и добили ещё 50 холодным оружием. Вечером 26 мая 1637 года английские колонисты под командованием Джона Андерхилла атаковали деревню племени Пеквот (штат Коннектикут) и сожгли заживо 700 человек.

«Сотни миль речных берегов без признака человеческой жизни и некогда процветающих деревень, которые были опустошены и пусты», – это свидетельство французского путешественника 1740 года приводится в Heizer, Robert F. The Destruction of California Indians, University of Nebraska Press, Lincoln and London, 1993.

30 апреля 1774 года – Бойня у Жёлтого Ручья близ современного Уэлсвилля (штат Огайо). Группа приграничных поселенцев, во главе с Дэниэлом Грейтхаузом, убила 21человека племени Минго… Убитая дочь Логана – Тунай – была на последнем сроке беременности. Её пытали и выпотрошили внутренности, пока она была жива. Скальп сняли как с неё, так и с плода, который вырезали из неё. С прочих минго также сняли скальпы.

8 марта 1782 года 96 крещёных индейцев были убиты американским народным ополчением из штата Пенсильвания во время Войны за независимость США. Инцидент произошёл в миссии моравских братьев Гнаденхюттен, штат Огайо…

Помнится, Лев Толстой умилялся «муравейными, моравскими братьями». И действительно, они были более кротки, миролюбивы, чем те же методисты, их коллеги по освоению континента.

В 1825 году Верховный суд США формулирует «Доктрину открытия», согласно которой право на земли «открытых» земель принадлежит тем, кто их «открыл». Коренное население сохраняет право проживания на них, но не собственности на землю. На основании данной доктрины в 1830 году принят Закон о переселении индейцев.

26 февраля 1860 года на острове Индиан-Айленд, у побережья северной Калифорнии шесть местных жителей, землевладельцев и бизнесменов, устроили резню индейцев племени Вийот, убив топорами и ножами по крайней мере 60 и, возможно, более чем 200 женщин, детей и стариков… Колонизаторы вели настоящую охоту за скальпами индейцев. Законодательные собрания колоний Новой Англии назначали цену (50—100 фунтов стерлингов) за каждый доставленный скальп, в том числе за скальпы индейских женщин и детей.

В XIX веке известна кампания американцев по уничтожению бизонов, чтобы ослабить племена прерий. По оценкам исследователей, в 1800 году численность бизонов составляла 30–40 миллионов животных, к концу века осталось менее одной тысячи.

Американский генерал Филипп Шеридан: «Охотники за бизонами сделали за последние два года больше для решения острой проблемы индейцев, чем вся регулярная армия за последние 30 лет. Они уничтожают материальную базу индейцев. Пошлите им порох и свинец, коли угодно, и позвольте им убивать, свежевать шкуры и продавать их, пока они не истребят всех бизонов!» Шеридан в Конгрессе США предлагал учредить специальную медаль для охотников, подчёркивая важность истребления бизонов.

Немецкий этнолог Густав фон Кенигсвальд: «антииндейская милиция отравила стрихнином питьевую воду деревни Кайнганг… вызвав смертельный исход приблизительно 2000 индейцев».

Муниципалитеты практиковали вознаграждения за убитых индейцев. В Шаста-сити, Северная Калифорния: 5 долларов за голову индейца (1855). Поселение близ Марисвилла: «вознаграждение из пожертвованных населением средств за каждый скальп или другое убедительное подтверждение, что индеец был убит» (1859). «В округе Техама создан фонд оплаты за скальпы индейцев… жители Хани-Лейк выплачивали 25 центов за скальп индейца (1861)» – Indians of California: The Changing Image by James J. Rawls, University of Oklahoma Press, 1986.

О точном числе жертв на континенте Америка ученые спорят. Есть оценки, что численность индейцев с 1500 года до 1900 сократилась с 15 миллионов до 237 тысяч. И сегодня, в местах добычи полезных ископаемых, численность индейцев падает. Пример племени Яномами, дельта Амазонки: в 1974-м численность 2000 человек, сегодня 500.

Дополнительная пикантность религиозного прикрытия «подвигов эпохи Возрождения»: это не считалось преступлением против человечности, просто потому, что встреченных существ было удобнее не признавать собственно людьми, «потомками Адама». Наличие у индейцев души было признано только в 1537 году папой Павлом III, как следствие, разрешено было их крестить. Но еще и в 1551-м, на Вальядолидском диспуте сторонники Хуана де Сепульведы настаивали на отсутствии у индейцев разума, а предъявляемые оппонентами как доказательства города(!) ацтеков, инков, майя считали «построенными по инстинкту, как у муравьев и термитов…»

Страшно и представить, за кого они приняли бы их сибирских родственников, живших не в ацтекских городах – в чумах, юртах, ярангах!

Аборигены Африки, Австралии были в том же классификационном ряду. На той части земного шара считалось, что не было «религиозных конфликтов»: ну какие там боги у «термитов»?!

Дежнев, Хабаров были не ангелы, но за ними было многостолетнее проживание в удивительном государстве: Улус Джучиев. Опыт совместного уживания народов и помог им увидеть людей там, где другие видели муравьев. Остаться – островом в мировом океане геноцида и работорговли (тут Колумб не угадал, «слуг из индейцев» не получилось, предпочли вымирать. Завозить пришлось других) …

Примеры эти не для сбора комплиментов русскому гуманизму. Важнее в «сибирском» случае, что «покорители и покоряемые» ранее проживали в одном и весьма интересном государстве. В Каракоруме, при дворе монгольских каанов была величайшая в мировой истории степень веротерпимости. Единственный случай, чтоб в одной династии одновременно были христиане, мусульмане, буддисты, конфуцианцы. Причем… их веротерпимость никак не походила на религиозное безразличие. Наоборот: постоянные диспуты раввинов, мулл, христианских священников, «споры о вере» были почти главным занятием при дворе в Каракоруме.

Всех и вся там как бы залиговывала одна метарелигия, к которой собственно и принадлежали потомки Чингисхана. Французский этнограф и религиовед Жан-Поль Ру назвал религию тюрок, монголов Евразии тенгризм. Ныне говорят: тенгрианство. Тенгри – вечное, голубое небо. Яса Чингисхана и начиналась: «Во имя Тенгри…»

Упрощая, можно сказать: евразийскому духу причастны славяне и тюрки. Чужды – европейцы и… арабы. И это тоже – метарелигиозное или дорелигиозное глубинное различие. Физика детерминирует: чтобы издать, например, басовый звук, струна должна иметь достаточную длину, толщину.

Европейская теснота, слежение за соседом провоцирует одну психологическую реакцию, Простор – другую.

Меру жестокости войн, масштабы геноцида – сейчас этот вопрос на 99 % во власти писателей, пропагандистов. Условно говоря, евразийскую жестокость принимают по картине Верещагина, той, что с пирамидой черепов, а европейскую, что почти забавно, по его же: «Британская казнь в Индии», там, где пушками разрывают.

Кстати, и то, что иногда объясняется (очень приблизительно) западным термином «Фатализм»… Русское «Судьба» и тюркское «Язмыш, Кысмет» – еще один совпадающий пункт наших матриц.

На одном из заседаний Исторического клуба (председатель Сергей Бабурин) Директор Центра географии религий Роман Силантьев подчеркивал факт: во всех войнах с мусульманскими Турцией, Персией российские татары, башкиры, кавказские народы (вплоть до Дикой дивизии в Первую мировую войну) не просто сохраняли лояльность – были доблестными воинами Российской армии.

Известны тысячи примеров: российские воины-мусульмане носили орден Святого Георгия. С учетом деликатности нюанса разработали специальный дизайн: орден, те же знаменитые цвета, но вместо фигуры святого Георгия двуглавый орел. Так многие награждаемые воины говорили: «Да нам лучше орден с джигитом (святой же на коне!) – чем птица!»

Той верности много причин: Россия – наследница общего родового дома – Улуса Джучиева, влияние древней метарелигии (о тенгрианстве подробнее в сюжете«…и вера в Веру»), а также Яса Чингисхана – высший мировой эталон веротерпимости (но не равнодушной толерантности!). Не соглашаясь с термином «иго», я ввел формулу: «Россия «освободилась» от Орды – вместе с Ордой, в придачу». И эта «придача» – не только Поволжье, Урал, Сибирь, но и наше, евразийское отношение к религии. Мы просто вступили в наследие в Улусе Джучиевом, была даже формулировка историков: «Хан переехал в Москву».

Религия никогда у нас не рассматривалась как «военно-государственный ресурс». Мусульмане формулируют главный упрек европейцам: «Крестоносцы». В принципе можно и арабам припомнить их «полумесяцевые», тоже военные походы, от Аравии, Африки, Испании до поля битвы близ Пуатье (центр Франции). Но в любом случае это не наша, не евразийская «чашка чая».

У нас нет традиции использовать религию как средство военной вербовки, как дополнительный ресурс! Просто «не комильфо». Зримое отличие: у нас крест открыто, поверх одежды, носят только клирики. А миряне и воины – не афишируя, под одеждой. Малевать его на плащах, поверх брони… Просто дурной тон: религию, движение души использовать, как полковую лошадь. Миссионеры, православные просветители в присоединенных землях были. Были, признаем, и насильственные крещения! Но то было некое средство закрепления территорий. Не сваливая это на «ретивых бюрократов», «перегибы на местах», отметим: желание унифицировать, упростить управление, «спрямить дороги» – это черта всех государств и особенно империй… Изначальное свойство государственных аппаратов. Но на Волге, Урале, в Сибири религия не использовалась как ресурс для завоеваний, присоединений!

И что еще важно, российский, будь он трижды бюрократический, государственный аппарат сделал главный свой шаг навстречу исламу не в минуту своей слабости (в чем можно было бы заподозрить хитрый маневр), а именно в точке взлета своей силы, могущества. Объективно считая – это был тот период максимальных военных, дипломатических побед, когда впервые громится давний соперник Оттоманская Порта, полностью уничтожается еще более давний соперник – Польша. Блистательный век Екатерины Великой. Присоединяются гигантские территории, русский флот воцаряется в Средиземном море. Если б ввели (а стоило бы) показатель: «Уровень силы относительно прочих современных армий» – армия России тогда была сильна как никогда в своей истории… И именно на том расцвете своего могущества Екатерина Великая делает ислам второй государственной религией. Издает Коран (в Казани), вводит Указом институт «указных мулл».

Полное название исторического документа, подписанного 22 сентября 1788 года: «Об определении мулл и прочих чинов магометанского закона и об учреждении в Уфе Духовного Собрания для заведования всеми духовными чинами того закона, в России пребывающими».

В Казани начали строить мечеть, в Петербург потекли кляузы: «Слишком-де высокое здание мечети у них получается!» Ответ Екатерины, по-моему, очень и очень недооценен: «Я в России повелеваю только землей. Небесное измерение – не в моей власти». Просто гениально обыгрывается «небо»: как третья координата, высота над уровнем земли, и как сфера божественного введенья…

И ко всем славословиям Европы императрица Екатерина получает и этот… не титул, а прозвище, но идущее от самого народа, искренно благодарных подданных, соотечественников: Эби-патша (Бабушка-царица).

Характерный пример благородного достоинства: даже и самые ярые националисты не утверждали, что это-де была уступка, не доказывали, к примеру: «Мы-де подняли два восстания, очень успешных, грозили еще четырьмя и потому Екатерина пошла на уступки…» Это сам ход Судьбы плавно подвел Россию к тому, что она и должна была сделать, и все согласны, что общего величия в таком мотиве больше, чем в каком-нибудь самом хитром политическом компромиссе.

Когда в Судьбу – Язмыш – Кысмет России вошел, закрепился этот фундаментальный принцип? Давший в полосе от Волги до Тихого океана столь невероятный для остального мира результат…

Способность русских «находить почву для сближения с другими народами» поражала и иностранных наблюдателей.

Француз Ланойе (1879): «Когда русский мужик с волжских равнин располагается среди финских племен или татар Оби и Енисея, они не принимают его за завоевателя, но как единокровного брата, вернувшегося на землю отцов… В этом секрет силы России на востоке…»

Джордж Керзон, будущий министр иностранных дел Великобритании, проведший знаменитую «Линию Керзона», еще в конце XIX века проехал по среднеазиатским владениям России и отметил: «Россия бесспорно обладает замечательным даром добиваться верности и даже дружбы тех, кого она подчинила силой… Русский братается в полном смысле слова. Он совершенно свободен от того преднамеренного вида превосходства и мрачного высокомерия, который в большей степени воспламеняет злобу, чем сама жестокость…»

Американский сенатор Бэверидж, проследовавший в 1901 году через всю Сибирь, также увидел главную причину прочности позиций России на Востоке в том, что: «Она присутствует там в виде русского крестьянина, отличающегося от других наций тем, что он не проявляет никакого оскорбительного способа обращения с расами, с которыми превосходно уживается… И у русского солдата свойственная всем русским поразительная способность дружиться с народом, который он победил…»

Американский историк, директор библиотеки Конгресса США Джеймс Биллингтон: «Сибирь – это идеальное место, поскольку она стала эмоциональным средоточием поиска Россией своей новой идентичности скорее как передового рубежа развития цивилизации, чем военизированной имперской силы».

Этим-то и неприятна, непонятна и страшна история России, Сибири, русских, татар – для всех стран, запятнанных настоящей колонизацией континентов, геноцидом и работорговлей. Да, Джордж Керзон мог себе позволить объективную оценку, но ведь это он проехал по России частным лицом, вольным путешественником. А в качестве чиновника, возглавив тот самый «Форин офис»? Не знаю, утверждать не возьмусь^[24], но… огромное число изначально ангажированных писателей, историков, выбирая «направление главного удара», целят именно в это основание нашего русско-татарского дома.

Вот «Die Eroberung Sibiriens» von Dr. Juri Semjonow» («Завоевание Сибири» Юрия Семёнова). Колоритен и этот Juri Semjonow, и место, и дата издания: город Берлин, 1942 год. Предисловие: «Вся история Сибири – это история ее колонизации». И далее Juri Semjonow твердит, что «история Сибири может быть понята только через историю её колонизации… история Сибири превратилась в мировую, и очередная страница истории Сибири «будет нашей» (захваченной нацистской Германией).

В общем, даже если этот Juri Semjonow и не удостоился чести немного повисеть рядом с генералом Wlasow-ым – ясны и цель книги, и этот её рефрен: «колонизация», и всё прочее. Но были попытки и потоньше берлинской 1942 года. Известный сибирский историк и писатель Александр Вычугжанин уделил этой теме много внимания. Например, досконально изучил одну из самых обширных, значительных современных работ:

Дитмар Дальман «Сибирь. С XVI в. и до настоящего времени» (изд-во «Политическая энциклопедия», 2015).

Александр Вычугжанин:

«Ещё со студенческих времен работы немецких авторов привлекали меня системностью изложения и стремлением максимально использовать всевозможные источники. Памятны труды Герарда Фридриха Миллера (в России его стали звать Фёдор Иванович). Немецкий ученый, обретший в России вторую родину, совершил поистине научный подвиг, оставив нам в наследие свою «Историю Сибири».

Именно с таким настроением – встретить продолжение традиций выдающегося сибиреведа Миллера – и начал я читать книгу Дитмара Дальмана «Сибирь». Искреннее уважение вызывает обилие источников, использованных Дальманом. В их перечне – несколько страниц представляют издания на русском языке (стр. 486–494), и значительно больше на иностранных: немецком, английском, голландском, датском, французском (стр. 494–545). Но при внимательном прочтении библиографии складывается впечатление определенной тенденциозности подбора источников…

Достойно и добротно написана глава «Исследование целого мира». Среди исследователей немало немцев, находившихся на русской службе. В России многие из них обрели вторую родину. Память о них жива в России и по сей день.

Приятно удивил раздел «Изгнание, ссылка и принудительный труд в царской России». Я предполагал встретить очередной русофобский опус о Сибири как «величайшей тюрьме мира», тиражируемый с подачи американского журналиста Джорджа Кеннана как зарубежными, так и некоторыми отечественными авторами… эта дымовая завеса не помешала разобраться ему в такой непростой проблеме»…

Но вот Дитмар (и следящий за ним А. Вычугжанин) доходит до главного, того, что является темой и моей книги:

«Сибирь была завоевана в ходе кровавых колониальных войн. В этом процессе завоевания и присоединения к 1914 г. от более 120 языков сохранилось только 35, а уцелевших диалектов и того меньше, примерно 14–18. С людьми, представлявшими более 75 этносов и бесследно исчезнувшими на протяжении примерно четырех веков, исчезли их языки».

И, как замечает А. Вычугжанин, именно на это Д. Дальман «вдруг» не дает документа, источника! Вы представляете, 60 (!) страниц – только список источников (общее число, возможно, за тысячу). Наверно, пересчитаны и точно указаны не только все сибирские ГЭС, заводы, леспромхозы… небось все пивные в Иркутске, Омске учтены, зафиксированы со ссылочками, а такие цифры «75 исчезнувших этносов» – просто так!

А. Вычугжанин сдержанно удивляется, приводит цитаты из книги «Die sibirische Bahn in ihrer wirtschaftlichen Bedeutung» дальмановского соотечественника, ученого Виденфельда:

«Общеизвестный факт, наблюдаемый, между прочим, в Сибири, что Россия в своих азиатских владениях бережно относится к имущественным правам туземных племен и относится к ним совершенно так же, как к своим подданным русского происхождения: о такой политике по отношению к туземному населению, какая наблюдается в колониях других государств, здесь не может быть и речи».

Приводит он и статистические данные: «За 250 лет после присоединения Сибири к России численность бурят увеличилась в 10,6 раза, якутов – в 7,9 раза, алтае-саянских народов – в 6,5 раза, татар – в 3,1, ханты и манси – в 1,5 раза»…

Я, признаюсь, книгу Дальмана не читал, это – расследование моего коллеги, но причина того, что в тотальном, энциклопедичном труде вдруг мелькают «75 исчезнувших этносов», на мой взгляд, следующая.

Вышеприведенные свидетельства геноцида индейцев, вроде Уарда Черчилля (Ward Churchill. A Little Matter of Genocide. Holocaust and the Denial in the Americas 1492 to the Present. San Francisco: City Lights, 1997), все эти Колумбовы «жетоны, продлевающие право жить на три месяца, индейцы, разрубленные для кормежки собак»… это же все были испанцы да португальцы, «жестокий шестнадцатый век». Германия вроде не замешана, не поспела за «колониальными грандами». Она ведь и Первую мировую войну начала, как помните, «за колониальный передел мира».

Но не Германия, так отдельные немцы в качестве колонистов Северной Америки все же поспели, причем в более просвещенные времена, а конкретнее: в XVIII «век Просвещения».