Но вскоре весь этот переполох закончился. Пребывание Петра I и русского флота в Копенгагене завершилось благополучно. А командование Петром I соединенным флотом было единственным большим событием кампании 1716 года. Оно подняло роль и славу Петра I в глазах Европы и показало, что Россия и на море становится великой державой. Более того, этим самым Россию признали таковой, получили признание также и боевые заслуги, и качество русского флота и его создателя Петра I. Впервые в мировой истории государь великой империи, профессиональный адмирал управлял одновременно четырьмя иностранными флотами. Событие, которого больше никогда в мире не было.
Создание баз флота
Корабли, какими бы сильными они ни были, не могут успешно решать свои задачи без баз, наличия надежной системы базирования на театре, без организации обороны – береговой, противодесантной, морской. Это хорошо понял Петр еще в начале своего флотоводческого пути и потом всегда следовал правилу: создавая парусные и гребные корабли, строить одновременно для них военно-морские базы.
Медаль в честь основания Таганрога. 1698 год. Золотая медаль, предназначенная для Симонта Матвея (итальянский капитан, венецианец, который руководил устройством гавани), была изготовлена в единственном экземпляре. Серебряные медали были вручены инженерам,
архитекторам, офицерам и матросам, работавшим на строительстве гавани.
(Взято из личного архива Э.М.Чухраева)
Военно-морские базы (во времена Петра I они назывались военные порты) являлись составной частью флота. Потому что в этих базах строились корабли, осуществлялось их вооружение, подготовка к очередной морской кампании, все виды тылового обеспечения. Здесь же корабли и их экипажи получали защищенную стоянку, отдых и восстановление боевой готовности после морских походов и боевых действий. Поэтому военный порт представлял собой комплекс гидротехнических и береговых сооружений – гаваней, верфей, доков, складов, госпиталей, мастерских, арсеналов, казарм, служебных и жилых помещений. А для обороны военного порта от нападений морских и сухопутных сил противника, как правило, создавалась приморская крепость. Строительство военных портов было очень сложным делом и требовало больших капитальных затрат. Например, на строительстве Кронштадта было занято постоянно до 30 тыс. рабочих.
Во время второго Азовского похода, как только русские войска закрепились на побережье Азовского моря, по указанию Петра I уже в 1698 году была заложена крепость Таганрог, ставшая первой базой регулярного Военно-Морского Флота. Учитывая возможность атаки базы турецким флотом с моря и набегов на нее крымских татар с тыла, Петр I приказал с моря защитить ее береговой артиллерией, с суши – береговыми укреплениями, то есть создал надежную круговую оборону.
Дальнейшее развитие система базирования российского флота получила на Балтийском море в ходе Северной войны. Первой базой флота на побережье Балтики стал Санкт-Петербург, основанный в 1703 году. В том же году для его защиты со стороны Карельского перешейка, были возведены береговые укрепления, а для безопасности с морского направления в 1704 году построен форт Кроншлот, а на острове Котлин началось строительство морской крепости, получившей в 1723 году название Кронштадт. С 1724 года Кронштадт стал главной базой Балтийского флота, надежным щитом, прикрывавшим с моря Санкт-Петербург – новую столицу России (с 1712 года).
В ходе Северной войны система базирования флота на Балтийском море по мере продвижения на запад русских войск по южному и северному побережью Финского залива непрерывно расширялась. С 1710 года в качестве передовой базы парусного флота стал использоваться Ревель (Таллин), а гребного флота – Выборгский порт. В последующие годы корабли гребного флота базировались на Гельсингфорсе (Хельсинки) – с 1713 года, Або (Турку) – с 1714 года, а с 1719 года и до конца войны для этой цели использовался остров Лемланд (Аландские острова).
В создании системы базирования флота и обороны также ярко проявился флотоводческий талант Петра I.
И здесь он все делал решительно, быстро, реализовывал новые невероятные идеи, но при этом вносил всегда творческие начала.
Так, кроме строительства новых приморских крепостей (Таганрог, Петропавловская, Кроншлот, Кронштадт) и использования захваченных у противника крепостей (Азов, Выборг, Ревель), Петр I активно внедрял новые позиционные и маневренные средства защиты и обороны:
– заграждение фарватеров,
– ряжевые устройства,
– строительство фортов и береговых батарей,
– оборудование огневых позиций кораблей,
– выделение подвижных отрядов сухопутных войск и кораблей.
Оборонительные сооружения Кроншлота и Кронштадта являют собой один из самобытных примеров организации глубокой обороны района с моря на самом высоком уровне мировых стандартов того времени. Здесь волей Петра I и колоссальным трудом и жертвами народа была построена самая мощная крепость на Балтике, которая стала неодолимым препятствием для врага не только при Петре Великом, но и во все последующие годы, вплоть до конца ХХ века.
С 1704 по 1706 годы шведы неоднократно пытались со своим флотом пробиться мимо Кроншлота и острова Котлин в Петербург. Но их попытки были безуспешны, так как мощный огонь береговых батарей, флота и кораблей, стоявших на рейде, плотно закрывал им проход.
Петр I уделял строительству крепости на острове Котлин самое пристальное внимание. Он лично вникал во все детали укрепления крепости. Не было ни одной постройки, проект которой не рассмотрел бы он сам, не внес бы в него каких-либо существенных изменений и дополнений.
Форт Кроншлот и укрепления на острове Котлин стали поистине детищем Петра Великого. В 1721 году впервые был сделан и утвержден Петром Великим генеральный план строительства на острове Котлин. Этот план убедительно показывает глубокое понимание и знание Петром Великим фортификационного искусства. Весной 1723 года он принял решение о строительстве на острове Центральной крепости. Закладка ее состоялась в октябре того же года. Петр долгое время сам занимался проектом этой крепости, «делал чертеж фортеции котлинской». Кронштадтская крепость по совершенству обороны превосходила не только русские, но и многие зарубежные крепости.
Петр Великий хотел построить на Котлине, кроме мощной структуры оборонительных сооружений, еще и невиданную систему каналов, позволяющих оперативно и легко заходить, выходить и маневрировать по острову кораблям любой осадки, а также производить там погрузку, разгрузку и ремонт. Он задумывал в конце одного из каналов, выходящего в море, построить многоярусную башню-маяк, через которую могли бы проходить большие корабли. И это не были заоблачные мечты. Все это уже строилось, но ранняя смерть великого флотоводца оборвала эти замыслы и проекты.
И все-таки Кронштадт страдал существенными недостатками: вода в его гаванях была пресная, и это обусловливало более быстрое разрушение корпусов деревянных судов, нежели в соленой воде. Кроме того, положение Кронштадского рейда было неблагоприятно для плавания под парусом, так как корабли могли выходить в море лишь при восточных ветрах. Условия замерзания рейда были в Кронштадте тоже менее благоприятны, чем в гаванях, расположенных у открытого моря.
Вот такой получилась фортификационная система Кронштадта, которую начинал Петр I
(Взято из личного архива Э.М.Чухраева)
Вид восточной части форта Кроншлот. Фото конца XIX века
(Взято из личного архива Э.М.Чухраева)
Понимая это, Петр I уже в 1713 году приступил к постройке нового порта в Ревеле, в целях создания там опорного пункта для Балтийского флота. Зимой 1716 года возвращавшийся из Копенгагена русский флот должен был уже зимовать в Ревеле, в случае если бы лед помешал ему идти в Кронштадт.
Но и Ревель не устраивал Петра I почти по тем же причинам, что и Кронштадт. И в 1723 году всю мощь своей энергии он бросил неожиданно на реализацию новой идеи – строительство в четырех милях от Ревеля совершенно нового крупного военного порта в Рогервикской бухте (ныне Палдиски, Эстония). Почему он выбрал эту бухту? Дело в том, что море образует в этом месте большой бассейн овальной формы, окруженный отвесными скалами, где, как считал Петр I, может помещаться множество больших кораблей. В этот бассейн не проходил лед ни из одной реки, а это значит, что корабли могли выходить отсюда гораздо раньше весной и возвращаться осенью позже, чем в любой другой порт на этом брегу. Быстро решившись, Петр начал спешно тяжелейшее строительство по набросанному им лично плану сооружения порта.
Вход в него должен был заграждаться длинным молом с закрытой дорогой наверху и многими батареями с пушками большого калибра. В середине мола выдавался большой бастион и недалеко от него по левую сторону должно быть отверстие между двумя «крепостцами» для прохода только одного корабля, что надежно ограждало порт от внезапного нападения неприятеля. За короткий срок был возведен огромный мол в море, чтобы создать искусственную тихую гавань в порту. Но, когда это сооружение, стоившее неслыханных денег и причинившее значительный ущерб эстляндским и лифляндским лесам, значительно уже продвинулось вперед, оно было разрушено ужасным штормом. Проект этот так и не был приведен в исполнение. И хотя Петр I не отказался со временем продолжить и окончить начатое дело, преемники его сочли проект неудобоисполнимым, и Кронштадт остался главным военным портом и главной базой русского Балтийского флота.
В итоге Петр I за 20 лет строительства Балтийского флота создал на побережье Финского залива разветвленную и глубоко эшелонированную систему базирования парусного и гребного флотов, которая простиралась от Санкт-Петербурга до Аландских островов на общую глубину до 300 миль. Опираясьна нее, флот мог надежно обеспечивать оборону Петербурга от нападения противника с моря и в то же время вести активные наступательные действия против Швеции, в том числе и с восточного побережья Ботнического залива. Созданная на театре такая система базирования во многом способствовала успешной борьбе со шведским флотом за господство на Балтийском море. Она обеспечивала боевую и повседневную деятельность Балтийского флота России вплоть до конца XX века.
Памятник Петру I – бронзовый памятник Петру I работы скульптора Леопольда Бернштама, стоявший на площади Вабадузе в Таллине, утраченный в 1922 году – после обретения Эстонией независимости. Открыт на Петровской площади Ревеля 29 сентября
1910 года.
(Взято из личного архива Э.М.Чухраева)
Морские сподвижники Петра Великого
Флот в России был создан волей Петра Великого. Но заслуга в этом принадлежит не только ему одному. Петра поддерживали в морском деле высшие органы власти: Боярская дума, правительство, сенат. Без их помощи и поддержки в одиночку он не смог бы провести свои реформы, в том числе и создать регулярный Военно-Морской Флот.
Морское дело в России, Военно-Морской Флот Петр Великий создавал также вместе со своими сподвижниками и соратниками. У него была большая «компания друзей», которая сложилась еще в его юные годы и с помощью которой он претворял в жизнь свои замыслы и планы.
Компания сотрудников, которых подобрал сам Петр, представляла собою довольно пестрое общество, в состав которого входили русские и иноземцы, люди знатные и худородные, даже безродные, очень умные и даровитые и самые обыкновенные, но преданные и исполнительные. Многие из них, даже большинство, оставались надолго ближайшими сотрудниками Петра: князья Ромодановский Ф.Ю., Голицын М.М., Долгорукий Я.Ф., Меншиков А.Д., графы Головины, Шереметев М., Толстой П., Брюс Я., Апраксин Ф.М. С ними Петр начинал свое великое дело, они шли за ним до последних дней, некоторые пережили самого Петра. Другие, как граф Ягужинский П., барон Шафиров П., барон Остерман А.И., Татищев И., Неплюев И., Миних Х., постепенно вступали в редевшие ряды соратников на место, раньше выбывших Голицына Б., графа Головина Ф.А., Шеина А.С., Лефорта Ф., Гордона П. Их всех позже справедливо назвали «птенцами гнезда Петрова» (по меткому определению Пушкина А.С.).
Петр набирал нужных ему людей всюду, не разбирая звания и происхождение. Они сошлись к нему с разных сторон и из всевозможных состояний: кто вместе с ним играл в «потешных» войсках, кто был его первыми учителями, кто воспылал желанием помочь Петру своими знаниями, а кого он сам приближал к себе по собственному желанию.
Петровское время отличалось необычным поворотом человеческих судеб: сыновья безвестных родителей становились знаменитыми людьми, напротив, достигшие почета, богатства и славы, в одно мгновение утрачивали и почести, и богатство, а иногда даже жизнь.
Говорят, что таланты в Петре разбудили иностранцы. Наверно, это так, но только отчасти. Вокруг Петра были, прежде всего, его русские сподвижники. Много было русских, которых он удостоил имени товарища, доверил им свои мысли и надежды, делил с ними труды и потехи. Это были большей частью люди молодые, бойкие и расторопные, окружавшие Петра с отроческих лет. Среди них были князья Троекуров Ф.И., Трубецкой И.Ю., Куракин Б.И., Репнин А.И., а также Плещеев Ф.Ф., Головин Г.И., Бутурлин И.И., Матвеев А.А., Головин А.М., Воронин Я., Лукин Г. Одни из них были «похищены преждевременно смертью на поле чести, к великой горести Петра, и оставили потомству одно имя», другие прошли вместе с ним трудную школу и достигли высших степеней государственных.
В числе избранных Петра I находились его учителя – думный дьяк Зотов Никита Моисеевич, ближний стольник князь Ромодановский Федор Юрьевич (по другим источникам Рамодановский). Люди уже лет преклонных, они оба служили Петру I для особой цели.
Но самым близким к Петру І был его сподвижник во всех делах светлейший князь, адмирал Меншиков Александр Данилович.
Александра Даниловича Меншикова можно по праву считать и ближайшим морским сподвижником Петра Великого. Конечно, его заслуги в морских делах несравнимы с заслугами Апраксина Ф.М. или Крюйса К., не говоря уже о самом Петре I. Но для строительства Военно-Морского Флота он тоже сделал немало, хотя корабли в море сам не водил.
В Голландии в 1697 году Меншиков А.Д. вместе с Петром полгода успешно обучался кораблестроительному делу. В 1703 году он участвовал во взятии шведской крепости Ниеншанц, а в мае он вместе с Петром I, как знающий кое-что в морском деле, повел русские лодки на абордажный бой, где были взяты в плен два шведских корабля. За это Меншиков получил орден Андрея Первозванного.
Меншиков Александр Данилович (1673–1729) – русский
государственный и военный деятель, ближайший сподвижник и фаворит Петра I Великого. Граф (1702), князь (1705) Священной Римской империи, светлейший князь Ижорский (1707), генералиссимус (1727), адмирал (1727), первый Санкт-Петербургский генерал-губернатор (1703–1724 и 1725–1727),
президент Военной коллегии (1719–1724 и 1726–1727)
В 1703 году Петр назначил его губернатором Ингерманландии, затем Санкт-Петербургской губернии. В этом году он заведовал судостроением на Олонецкой верфи, руководил строительством города на Неве и крепости Кроншлот, строил корабельные верфи на реках Нева, Свирь и верфь Главного Адмиралтейства в Санкт-Петербурге. Тем самым он внес важную лепту в строительство Балтийского флота.
В том же 1703 году Меншиков А.Д. с армией отражает попытку шведов захватить строящийся Санкт-Петербург и форт Кроншлот. В разные годы он командовал эскадрой Балтийского флота у острова Котлин, руководил адмиралтейскими учреждениями в Петербурге, а в 1721 году даже временно командовал всем Балтийским флотом. В 1708 году он получил звание морского капитана, в 1712 году – капитан-командора, а в 1721 – контр-адмирала.
После Полтавской битвы до 1713 года А.Д. Меншиков командовал русскими войсками, освобождавшими в ходе Северной войны Польшу, Курляндию, Померанию, Гольштейн. С 1714 года он генерал-губернатор Санкт-Петербурга, одновременно управляет приобретенными территориями–Прибалтийской и Ижорской землями. Во время частых отъездов Петра I в эти годы А.Д. Меншиков управлял страной.
Григорий Семёнович Мусикийский. «Портрет светлейшего князя Александра Даниловича Меншикова». Миниатюра на эмали. 1709–1710.
Из потомков Александра Даниловича наиболее известен его правнук, адмирал князь Меншиков А.С., военно-морской деятель, главнокомандующий сухопутными и морскими силами в Крымской войне (1853–1856).
Может быть, среди сподвижников Петра I (и среди русских, и среди иностранцев) даже и не было особо талантливых, способных к большим делам людей (или было не так много). Но на их фоне Петр был самой яркой фигурой, не говоря уже о том, что он был еще и государь России. И тем не менее именно эта компания помогла Петру реально осуществить его невероятные идеи. В этих людях было еще нечто другое, что позволяло Петру I держать их при себе и с ними делать важные дела, в том числе, а может быть прежде всего, дела морские.
Меншиков Александр Сергеевич (1787–1869) – генерал-адъютант, адмирал, морской министр Российской империи (1836–1855). Светлейший князь. Финляндский генерал-губернатор (1831–1854)
Из самых значительных морских сподвижников Петра Великого среди иностранцев был, безусловно, адмирал Корнелий Иванович Крюйс. Он по праву считается одним из создателей регулярного Военно-Морского Флота России.
Это был единственный настоящий профессионал в морском деле, знающий и отличный моряк среди ближнего окружения Петра I, когда тот начинал строить свой флот. Родился Крюйс К. в Норвегии в 1657 году, но вскоре его семья переехала в Голландию. Судьба бросала его по всему свету. Но с юных лет и до конца своей жизни он был моряком. Сначала он плавал на торговых судах. А затем 20 лет служил в голландском флоте, командовал кораблями, был экипажмейстером Амстердамского порта. Он не раз ходил в дальние плавания в Средиземное море, к берегам Индии и Америки.
За время службы в лучшем для своей эпохи гол-
ландском флоте Крюйс К. довольно неплохо постиг
дело строительство кораблей и морских крепостей.
Во время Великого посольства Головин Ф.А. предложил Петру I взять Крюйса К. на русскую службу во флот.
К. Крюйс скончался в семьдесят лет, в день своего рождения, в 1727 году. Прослужив всю свою жизнь во флоте, в том числе почти 30 лет в российском, богатств он так и не нажил. Прах его захоронен в Голландии. Но он навечно вошел в историю как российский адмирал, который вместе с Петром Великим создавал в России регулярный Военно-Морской Флот. Адмирал русского флота Крюйс К. полностью оправдал возложенные на него надежды, он был надежным помощником Петра во всех его морских делах.
Главное, чего требовал Петр I от своих сподвижников, – это личной преданности ему и действий – точных, быстрых и результативных. Мало кто из них чувствовал себя уверенно, когда приходилось действовать без указки царя, самостоятельно, на свой страх и риск. Это было неизбежно, ибо сам Петр I, по словам Ключевского В.О (знаменитый русский историк второй половины XIX века), «надеялся грозою власти вызвать самодеятельность в порабощенном обществе». В таком обществе, при такой личности, как Петр I, действовать сознательно и свободно было практически невозможно.
Крюйс Корнелиус (в России – Крюйс Корнелий (или Корнилий) Иванович; 1655–1727) – русский адмирал (1721) норвежского происхождения, первый командующий Балтийским флотом (1705–1713)
Поэтому характерным для многих петровских сподвижников было ощущение беспомощности, отчаяния, когда они не имели точных распоряжений Петра или, сгибаясь под страшным грузом ответственности, не получали его одобрения.
Петр был далек от самолюбования и пустого тщеславия, но им, видимо, владело чувство исключительности: без него все дела встанут, и он – единственный, кто знает, как и что нужно делать. Но вместе с этим чувством им владело и другое – чувство одиночества (это чувство сопровождает почти всех великих людей), сознание того, что его боятся, но не понимают, делают вид, что трудятся, но ждут, когда он отвернется, уйдет, умрет, наконец.
«Заболев» сам идеей моря и флота, Петр I «заразил» этой идеей и всех своих сподвижников, особенно ближайших. Преданность этой идее и конкретные дела в морской сфере служили для Петра обязательным критерием отбора людей в свои приближенные.
Еще начиная создавать «потешный» флот, Петр I выбрал и дал звание первых адмиралов своим морским товарищам, на которых он мог надеяться либо с которыми просто привык быть в одной компании, хотя эти люди никогда моря даже и не видели. Ромадановский Ф.Ю. стал номинальным адмиралом еще не существующего флота. Таким же условным адмиралом стал и Бутурлин И.И. Немногим лучше оказались Гордон П. и Лефорт Ф., Лима Ю.С. и де Лозьер Б.Е., которые хотя бы видели корабли европейского типа и по книгам имели о них представление. Такие «искусные» флотоводцы не могли управлять тем большим флотом, который строил в России Петр.
Петру I вместе с его морскими сподвижниками именно в плаваниях на Плещеевом озере, на Белом море и в Азовских походах удалось обучить первых отечественных моряков. Но, конечно, уровень их профессионального мастерства был крайне низок.
И тогда Петр I определил для себя важную закономерность в комплектовании кадров флота. Он почти на все главные места ставил способных и преданных ему русских людей, всемерно побуждая их учиться и совершенствоваться, а на вторыепосты ставил опытных специалистов-иностранцев. При таком подходе с помощью иностранных инструкторов получали подготовку первые русские адмиралы, включая самого Петра. И потом назначенные адмиралами влиятельные люди, подобно Апраксину Ф.М., Головину Ф.А., могли проводить в жизнь новшества, которым многие не сочувствовали в стране, где иностранцев традиционно считали еретиками.
Как только после Великого посольства (1698) в России появились первые профессиональные моряки-иностранцы, для «потешных» адмиралов места уже не нашлось. Прибывшие в Россию Крюйс К. и Я. фан Рез начали перестраивать организацию флота на европейский лад. Им помогали как сам Петр I, так и назначенные им русские адмиралы – с 1699 года Головин Ф.А., а затем Апраксин Ф.М.
И тот и другой первоначально занимались административными вопросами на флоте. Но они твердо выполняли указания Петра и учились морскому делу вместе с ним, используя знания и опыт иностранцев-инструкторов. Уже после нескольких лет Северной войны адмирал Апраксин Ф.М. настолько освоился с должностью главного военно-морского начальника в стране, что вице-адмирал Крюйс К. и галерный шаутбенахт Боцис И. стали действительно его помощниками. И у них уже училось следующее поколение русских моряков. Но если Головин был лишь флотским администратором, то Апраксин уже сам водил в море флот и организовывал боевые действия на море.
Петр I и его флотские сподвижники воспитали первое поколение российских моряков, которые играли большую роль на флоте не только в петровскую эпоху, но и в первой половине XVIII века. Многих из них Петр сам лично отобрал и дал им дорогу. Будучи учениками великого адмирала, они до конца дней своих были ему благодарны. Вот только один пример.
В 1720 году Иван Неплюев по окончании заграничной учебы морскому делу (перед этим он окончил Морскую академию) держал экзамен перед самим Петром I в полном собрании Адмиралтейской коллегии. Царь был очень доволен ответами Неплюева и потом, ближе узнав его на корабельных постройках, сделал вывод: «В этом малом путь будет». И в 27 лет поручик галерного флота был назначен на трудный дипломатический пост резидента в Константинополь. На проводах в Турцию Петр I поднял упавшего ему в ноги Неплюева и сказал: «Не кланяйся, братец! Я вам от Бога приставник, и должность моя смотреть, чтобы недостойному не дать, а у достойного не отнять. Будешь хорошо служить, не мне, а более себе и Отечеству добро сделаешь, а буде худо, так я истец, ибо Бог того от меня за всех вас востребует, чтоб злому и глупому не дать места вред делать. Служи верой и правдой. …Прости, братец!» И, поцеловав Неплюева в лоб, добавил: «Приведет ли Бог свидеться?»
Они уже не свиделись. Этот умный и неподкупный служака, получив в Константинополе весть о смерти Петра Великого, отметил в своих заметках: «Ей-ей, не лгу, был более суток в беспамятстве; да иначе мне и грешно было бы: сей монарх отечество наше привел в сравнение с прочими, научил нас узнавать, что и мы люди». Пережив шесть царствований и дожив до седьмого, Неплюев не переставал хранить беспредельное почтение к памяти Петра Великого и имя его не иначе произносил, как священное, и почти всегда со слезами.
Многие моряки, начинавшие службу при Петре I, стали флагманами после его смерти. Однако только двое русских, кроме Головина Ф.А. и Апраксина Ф.М., получили адмиральские звания при жизни Петра I – это Меншиков А.Д. и Сенявин Н.А. А вообще на петровском флоте, не считая «потешных» адмиралов, вместе с Петром I было 17 адмиралов (из них 5 русских): Петр I, Лефорт Ф.Я., Головин Ф.А., Апраксин Ф.М., Крюйс К.И., Фан Рез Ян, Трезаль С., Меншиков А.Д., Шельтинг В., Паддон Г., Гордон Т., Змаевич М.Х., Сиверс П.И., Вильстер Д., Сандерс Т., Ян фан Гофт, Сенявин Н.А.
10 прославленных адмиралов России, наследников Петра Великого:
Апраксин Федор, Меншиков Александр, Крузенштерн Иван, Нахимов Павел, Ушаков Федор, Шмидт Владимир, Колчак Александр, Истомин Владимир,
Корнилов Владимир, Руднев Всеволод. Конечно, это только малая часть из большой плеяды наследников.
(Взято из личного архива Э.М.Чухраева)
Морские виктории Петра Великого
С точки зрения простой истории рождающегося петровского флота (Азовский, Ладожская и Чудская флотилии, Балтийский флот, Каспийская флотилия) Петр I Великий с 1696 по 1723 годы постоянно и славно сражался с противником в море – и самостоятельно с флотом, и во взаимодействии с сухопутными войсками, добывая первые морские победы, большие и малые, на юге и севере.
Далеко не во всех этих морских боях и сражениях лично участвовал Петр I. Но как флотоводец и как главный человек, который решал все на флоте, он обязательно участвовал в планировании этих боевых действий, в подготовке и организации почти каждого из них.
Справедливо можно считать первой морской викторией Петра I – взятие турецкой крепости Азов в 1696 году. Петр отправился к Азову с «морским караваном» как командир флагманской галеры «Принципиум» под именем капитана Петра Михайлова. Но до сражения дело не дошло. Через месяц крепость Азов сдалась. А турецкий адмирал счел за благо увести свои корабли. Так впервые с помощью своего морского флота России удалось закрепиться на берегах Азовского моря. Первый этап прорыва к Черному морю Петром I был успешно пройден. На победном азовском примере он окончательно убедился, что для продолжения борьбы с Турцией за выход в Черное море и за право свободного прохода через пролив Босфор и Дарданеллы в Средиземное море в России необходимо строить регулярный Военно-Морской Флот.
Конечно, взятие крепости Азов официально не считается морской победой. Крепость взяли русские войска с суши. Это была победа русской армии. Но построенный в кратчайший срок достаточно большой флот сумел удачно взаимодействовать с сухопутными войсками и, неожиданно появившись у крепости, он смог установить с моря ее блокаду и лишить турок возможности подвозить по морю в осажденную крепость подкрепление и грузы. В результате этого крепость была обречена. Вот почему взятие Азова все-таки справедливо можно считать и первой морской викторией Петра I.
25 июня 1701 года шведы предприняли внезапное нападение с моря на Архангельск. Полагая, что этот русский порт совершенно беззащитен, шведы послали туда небольшой отряд судов (шнява и 2 гальота) из эскадры вице-адмирала Шеблата. Но шведы не знали, что по указанию Петра I на подходе к Архангельску в устье Северной Двины была построена Наводвинская крепость (к приходу шведов она была еще недостроенной). Шведский отряд кораблей на нее и наткнулся.
Двигавшийся к Архангельску шведский отряд встретил судно поморов, промышлявших рыбу. Шведы взяли в плен двух русских – лоцмана Ивана Рябова и переводчика Дмитрия Борисова – и потребовали, чтобы они провели их корабли по опасному устью реки к Архангельску. Однако Иван Рябов сознательно посадил шведские шняву и гальот на мель прямо под пушками береговых батарей крепости. В русских проводников стреляли «в каюте бывши едино купно из фузей». Борисов был убит, а Рябов, притворившись мертвым, спасся, потом выплыв на берег.
Перестрелка шведов с крепостью продолжалась 13 часов, с вечера до утра следующего дня. Шнява и гальот были разбиты огнем береговой батареи, а потом были взяты в плен русскими солдатами на кораблях. Команды шведских кораблей бежали на малых плавсредствах. Другой гальот поспешно снялся с якоря и ушел в море.
Эпизод под Новодвинской крепостью привлек внимание Петра, поскольку это была первая победа над шведами, пусть даже и незначительная. К тому же хотя она и была одержана без участия русских кораблей, но произошла на море, что, конечно же, вызывало особую радость у неравнодушного к морю царя.
В России еще не было флота на Балтике, но шведские морские силы из года в год несли там большие потери. Как это могло быть?
Уже весной 1702 года отряд в 400 человек на карбасах (лодки поморов) под командованием подполковника Островского действовал на Ладожском озере против шведов. Разорив за городом Корелой (Кексгольм) несколько прибрежных шведских селений, Островский 15 июня в устье реки Вороны наткнулся на целую флотилию вице-адмирала Нуммерса, состоящую из трех бригантин (имевших от 5 до 12 пушек), трех гальотов (от 6 до 14 пушек) и двух лодок. Шведские суда стояли на якоре, а свезенные на берег войска грабили и разоряли ближайшие русские селения. Несмотря на то что у Островского были еще не привыкшие к морю солдаты, а суда не приспособленные к бою, они храбро атаковали неприятеля и принудили его к отступлению. Здесь шведы потеряли много своих людей, а флагманская 12-пушечная бригантина «Джога» и лодка «Аборес» получили значительные повреждения.
Победа Островского была молодецким делом (так оценил Петр). Еще только нарождавшиеся русские морские силы на Балтике уже давали о себе знать и трепали ощутимо нервы самоуверенным шведам. Петр I правильно сделал, что оперативно сформировал флотилии на Ладожском и Чудском озерах. Кстати, Нуммерс, чтобы оправдать свое поражение, в донесении нападавшие на него русские карбасы превратил в 18 галер.