– В этот раз бери за счёт заведения, – подмигнул он Юре. – Прорвёмся…
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
В бытность Павла студентом мобильные телефоны являлись если не роскошью, то уделом избранных уж точно. Ближе к моменту нашего повествования на российском рынке образовался отдельный сегмент недорогих, монохромных и полифонических моделей средств связи для всех желающих быть в тесном контакте везде и всегда. Особую пикантность ситуации придавал тот факт, что вместе с почившими девяностыми ещё теплилась живая память о пейджерах и почтовых телеграммах, как естественных предках мобильной связи. У некоторых из однокашников Павла сохранились приятные впечатления о портативных питомцах "Тамагочи" и различных вариациях творения программиста Пажитнова по имени "Тетрис".
В связи с этим ближе к окончанию высшего учебного заведения Павел и Юра просто зачитывались периодическими изданиями "Диджитал", "Чип" и "Мобайл" в то время как их ровесники и современники отдавали предпочтение менее информативным и развлекательным журналам "Мир Фантастики" и "РС Геймер". Среди студенческих групп даже существовало негласное правило жвачки: попробовал – передай другому, означающее безвозмездный прокат мобильного устройства или дискеты на время учебной пары, чтобы подобно профессиональному журналисту оставить в веках своё ценное мнение о периоде эксплуатации. Именно так наши непосредственные молодые специалисты ночами зависали в сети, скачивая объёмные файлы через телефонную сеть, а на рингтон ставили самую громкую мелодию, дабы выделяться из толпы и успеть добежать до мобильника из любой точки квартиры.
Основное внимание друзей привлёк возможный компромисс цифровых промышленных компаний о совмещении фотокамеры, в простонародье называемой "мыльницей" с базовым устройством мобильного телефона. В идеале идея звучала просто потрясающе, однако скепсис автора статьи крыл сомнением малое количество цветов цифрового дисплея, а также неприемлемые размеры габаритов итогового чуда техники. У обоих к тому времени имелся вполне себе ходовой товар салонов связи с полифоническим звуком, парочкой игр, долгоиграющим аккумулятором батареи и даже радио. Однако извечный романтизм молодых людей, стоявших на пороге великих открытий решил преобладать над скептицизмом: они вместе встретили ХХI век, а значит подобных новинок впереди ожидалось ещё много.
Телевидение в своём нынешнем формате уже давно дожило свой век, ведь людям, пришедшим домой за развлечением совсем необязательно было включать видик или настаивать спутниковую тарелку на нечто сакральное: достаточно было показа спортивной трансляции или новомодной телепередачи с участием гостей в звёздных амплуа ради поддержания хорошего настроения у экранов.
Юра и Паша как раз застали момент вынужденного ремонта телебашни, из-за которого на протяжении нескольких суток телевизоры отказывались вещать, однако путешествующей по высокогорным долинам Юле, ровно как и жителю одной из этих самых долин Ахмету, телевидение не требовалось в качестве вишенки на торте в списке радостей жизни.
Парни пытались настроить локальную сеть, дабы наиграться на своих слабеньких "пентиумах" в новомодный шутер, а потому от скуки точно не страдали. Люди прекрасно чувствовали надвигающиеся отголоски третьего тысячелетия всеми фибрами своих юных душ, и вселенной отвечали романтичным согласием.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
– Хотите, я угадаю, как Вас зовут? – последовал хмурый скепсис в голосе.
– Простите, но у меня нет с собой "стиморола". – прозвучал ответ слегка виноватым тоном. Юра вообще привык, что ответ на собеседованиях чаще всего звучит в стиле опоздавшего на школьный урок хулигана. – Я решил позвонить, Вы пригласили…
Перед ним через стол сидел новомодного вида плебей с крашеными волосами оттенка спелых томатов, одетый в толстовку с капюшоном и джинсы со штанинами в форме труб. Слово так и вертелось у обитателя отдела на языке, но воспитание не позволяло грубить соискателю вслух.
– А надо бы. Освежает дыхание, знаете ли. Вы давно в профессии?
– Простите? – посетитель зыркнул куда-то в потолок белесыми волосами, после чего молча, но сильно волнуясь, пригладил свою ало-вишнёвую шевелюру. – Ах, Вы про опыт… Ну участвовал по молодости в съёмках, старался зажечь огонь в звёздной молодёжи. Или Вам другие нужны?
Юра понял, что в нынешней ситуации главное – не передавить, поскольку таким соискателям даже персональные стилисты не нужны, а для своего имиджа данный экземпляр ну просто лапочка с вероятно и очень плохо скрываемым музыкальным образованием. – Как Вам сказать, Климентий… Контора у нас, сами видите, крупная. Людей много, текучка каждую неделю. Вот бы всех собрать, да и показать свой талант – вероятно, это Вы и хотите. – с этими словами сотрудник отдела всплеснул руками и откинулся на спинку стула переговорной, – только вот вопрос: пойдут ли за Вами люди? Перспектива добычи углеводородов сейчас как яркая лампочка для мошкары.
– Если в вашей корпорации действует дресс-код, мне ничего не стоит стать тихим игуаном своего участка этих диких джунглей, – уверенно кивнул в ответ Климентий. – Только если все станут подобно аграрию Колдыбину ходить с ежами и костюмах в дорогих часах, меня вы в потоке точно не потеряете. В конце концов, сейчас только ленивый не ездил на пазике в Останкино.
Менеджер уверенно прочёл в глазах собеседника яркую, хотя и слегка самонадеянную личность, готовую обрести в стенах подобного холдинга свободу самовыражения, креативности, веяния новых стабильных и горланящих из-за каждого угла времён. Спрашивать о предтечах становления профессионализма соискателя казалось уже излишним, ведь каждая вторая популярная западная группа жанра хип-хоп одевалась ровно также, хоть и блистала надписями английский университетов на выставленной колесом груди. Думать о том, что спустя пятак лет Клементий остепенится, пересядет на дорогую иномарку и станет таким же клонированным агентом Смитом, тоже ничего кроме грустных и тоскливых мыслей не навевало – ответ напрашивался сам собой.
– Извольте, мы Вас не задерживаем.
– Простите, что?
Юра победоносно положил перед гостем тёмно-синюю чернильную ручку.
– Вы приняты.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Есть в музыкальном мире такой коллектив под названием ВИА "Помпилиус". Первая часть названия этого рок-н-ролльного ансамбля поздней половины восьмидесятых хитро позаимствована для новейшего теперь уже архитектурного ансамбля близ Лубянской площади, в простонародье наречённого "бельмом на глазу столицы".
В начале нового века предприниматели средней руки и просто состоятельные граждане часто посещали подобное заведение в погоне за экзотикой, ведь именно в нём на самом нижнем этаже располагался широко известный в узких кругах ресторан японской кухни. Впервые попробовав сашими, васаби и соус терияки, придирчивый посетитель недовольно скривит губы: мол, зачем сразу же съедать столько риса и сырой рыбы, если через полтора часа снова захочется есть?
Ответ не заставляет себя долго ждать: наиболее часто заказываемые кушанья являли собой вариации горячих супов с тофу или раменом, поскольку нигде, кроме как в РФ не отдавали должное рассольникам, ухе или солянке. За таким же деревянным столом вчерашние студенты впервые открывали для себя жасминовый чай, лосось, тунец, угорь и прочие радости азиатской жизни – будто перед каждым из них лежало по раскрытой книге жутко модных в то время писателей по фамилии Мураками, Рю или Харуки – кому как больше нравилось.
Поначалу экзотичная еда пришлась москвичам по вкусу, после чего суши-бары стали размножаться на карте города как на дрожжах. Кто-то считал их альтернативой надоевшему фастфуду, берущего свои корни с Пушкинской площади, а особо элитарная часть общества видела в них отголоски моды на японизм, отражённые в творчестве русской писателей новой волны: то бишь не уже надоевших биллетристов с детективными сюжетами.
Особым шиком в ресторанах подобного типа считалось не просить у обслуживающего персонала стандартный комплект приборов, поскольку навык самостоятельного пользования палочками ценился подобно грамотному владению музыкальным инструментом в хорошей компании. Одну из палочек следовало брать правой рукой с опорой на безымянный палец, хотя кому-то удавалось опираться и на более мощный средний. В список обязательного соблюдения японского этикета входил запрет на тыкание палочками в роллы или пиалу с рисом, так как подобное могло быть простительным учащимися новому москвичам, но никак не модному киногерою комиксов Росомахе.
В японских ресторанах Моксквы заключались контракты, вершились романтические свидания, встречались между собой дальние родственники, и даже последовавший за нахлынувшей столицу с головой модой компромат не смог сломить увлечение элитарной частью москвичей всем, чем до сих пор манит загадочное островное государство в Японском море.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
На пороге нового времени страна дышала новыми веяниями и тенденциями ничуть не меньше сопредельных государств, хотя даже в перестройку лучше всего быть в авангарде удавалось странам Балтии. Пока что всемирная сеть не могла достичь таких высот, чтобы стать ещё одним способом мировой связи, хотя отечественные поисковые системы активно развивались силами смелых и таких романтичных инвесторов. Отечественный кинематограф отражал всё грустное, тоскливое и трагичное, что смогло случиться десятилетием ранее – и уже повзрослевшие советские граждане на пару с детьми могли заново переосмыслить свою юность и молодость силами твёрдых блестящих компьютерных дисков и свежесваренных видеокассет, если к тому времени уже успели обзавестись домашней стереоситемой.
Помимо видеосалонов с возможностью проката можно было легко наесться свежей выпечкой, попутно "поддержав отечественного производителя", ведь именно данная формулировка в начале века вызывала грусть и ярчайший катарсис вперемешку с гневным принятием неизбежного: кое-кто втихаря считал РФ "страной третьего мира", забыв при этом основной исторический постулат по примеру стран бывшего советского блока.
Длинноволосый певец, переиначив старую фронтовую песню, голосил по популярному в те годы радио: "хороша страна Болгария, а Россия – лучше всех!". О том, что бывшие спутники Страны Советов в одночасье стали частью Евросоюза и Нордического Альянса, было принято тактично умалчивать: ведь границы открыты, и теперь любому туристу было доступно встретить в условной Румынии гида в погоне за свежими впечатлениями, а потом уже ознакомиться с тяжёлыми условиями вхождения бывшей коммунистической малышки в эти суровые и весьма русофобские организации.
Юлю не прельщало сразу же махнуть в старушку-Европу, поскольку её закалённый нордический характер не мог смириться с тем, как там живут несчастные эмигранты, и уж тем более не принимал отказа от здорового образа жизни. После некоторых успехов в альпинизме девушка спокойно перешла на увлечение зимними видами спорта и обратила свой горящий взор на наиболее развитую инфраструктуру своей пока ещё Родины.
В целом до общего открытия находчивым предпринимателем своего сегмента по образцу спортивной одежды оставалась лишь парочка Олимпиад. Более того, для того, чтобы явить миру свой спортивный характер, Юле даже не обязательно было посетить фитнес-клуб. Романтизм новых открытий жил в том числе и в её девичьем сердце, поскольку каждый сезон мог пройти незамеченным в ожиданиях, планировании и стремлениях – но она была не из тех, кто любил откладывать свою жизнь на потом.
Однажды её мобильный телефон многозначительно тренькнул, высветив сообщение от Юры с просьбой увидеться в свободные дни в Москве. Пульс слегка участился, ведь наиболее яркой их встреча выглядела на вручении дипломов об окончании университета, после чего произошло шумное празднование. В этом событии звучал главный принцип современного специалиста: где бы ты ни находился, свои люди будут и найдут тебя везде. Конечно же, она согласилась.
ГЛАВА СОРОКОВАЯ
Многие, начинавшие свой творческий путь сразу с трамплина молодёжных движений, в то время сразу же осваивали доселе неизведанную нишу. Будучи непаханым полем, одним из таких сегментов становился юмор без цензуры. В идеале публичные юмористические номера уже успели набить оскомину в силу их многочисленных трансляций по центральному телевидению, а значит постсоветской отечественной аудитории было необходимо познакомиться с новым форматом развлекательных телепередач на пару с участием модных в ту пору тусовщиков.
Набор участников подобного лицедейства, разумеется, был предсказуем: для участия в подобного рода проектах требовалась креативность, артистизм, харизма и чувство юмора наряду с самоиронией. В идеале подобный проект больше всего напоминал французское кабаре начала 20-х годов прошлого столетия, где собравшейся за кругленькими столиками почтеннейшей публике представлялись номера юмористического концерта. Отличие было лишь одно: съёмки проекта проходили в ночные часы, а аудитория так же насчитывало немало штатских.
И вот, артисты уже разогрелись, осознавая всю глубину абсурда показываемой им ситуации и сдерживая лица, просветлённые гримасой плохо скрываемого хохота:
– Фильм ужасов "Кровавое месиво – 100".
В зале раздаются редкие вежливые смешки. Артист продолжает, говоря написанный в сценарии текст сильно в нос, словно при сильном рините:
– В ролях Пьер Рушайлер, Энтони Не-говори-хопкинс-пока-не-перепрыгнинс, Аль Починок и Арнольд Шварценгельс обычно в роли тупого механического предмета.
По залу в это время веет гул коллективного одобрения происходящего.
Артист делает напряжённую физиономию и перелистывает блокнот у стойки микрофона. В этот момент из-за красочной ширмы появляется шипящее лицо его ассистента в образе тиранозавра.
– Девочка подходит к собачке… – следует всё тот же тембр. – В руках у неё бензопила…
Абсурд тотчас улавливается публикой, словно подобное уже происходило в их пережитом опыте. Кое-где уже раздаются взрывы вежливого смеха.
Последовал мощный минорный аккорд стоявшего рядом фортепиано. Артист продолжал:
– Девочка включает бензиновую кнопку и…, – в этот момент сидящий за фортепиано синхронно издаёт самый клавишами траурный звук – разрезает собачку пополам.
Стоявший справа от музыканта и фронтмена второй артист в этот момент успел прошагать в позе тиранозавра через всю сцену и по-вампирски укусить коллегу у микрофона за шею в знак завершённости номера.
Артисты в этот момент выходят из роли, дружески похлопывая самих себя по плечам:
– Слушай, а повтори пожалуй ещё раз этот аккорд., – следует аккорд фортепиано "на бис". – Может быть, нам записать новый альбом? А что, это идея… Вас развлекало комическое трио "Клуба Комедии"!
С этими словами три молодых парня откланялись и под общие аплодисменты ушли за ширму.
На следующий день при отправке глянцевого журнала в печать главной темой свежего номера, как ни странно был юмор, а основной статьёй – мнение и сравнительный анализ советского и постсоветского фольклора в исполнении самого опытного психиатра страны. Страны, понемногу приходящей в себя в лечении весёлыми анекдотами, шутками, пьесами и стремительно набиравшим популярность пляжным чтивом.
ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ
Находясь в процессе взросления, большинство студентов так и не перестали посещать кинотеатры. В том далёком году предложение всемирно известной "фабрики грёз" становилось богатым на выбор киноленты: тут на суд строгого зрителя выпадали сразу три финальных окончания хитовых трилогий. Внимательный читатель может заметить, что и эта трилогия стремится к концу, да не суть.
Итак, третий год нового тысячелетия запомнился в веках кинопремьерами трилогий "Властелин Овец: Возвращение Чабана", "Термипаев 6" и "Матрица: Перезагрузия". Помимо основного выбора просматриваемого фильма перед зрителями тех лет прочно засел шаг навстречу вкусному сопровождению любого просмотра – кукурузные хлопья поп-корна сладкого или солёного вкуса. Кое-где встречались даже кукурузные початки с той же солью.
Критиками так же было отмечено возвращение стереокино: одели очки для трёхмерного восприятия изображения даже самые юные школьники. Отдельного внимания заслуживали многозальные кинотеатры: в этой связи в народе гулял анекдот. Если зрители смотрели комедию, то через стену были слышны звуки убийств. Зрители же боевика, напротив, слышали весёлый смех.
Отличительной особенностью постепенно становящимися современными кинозалов был показ телерекламы и других кинолент ближе к премьере. Отдельным киноцентрам поручалось провести московские кинофестивали, а другим организовать закрытый показ фильма для полного зала студентов.
Идеально забавной историей в этой связи был ранний приход в кинозал перед тем, как учащимся покажут арт-хаусный фильм из Болгарии. Попав на самый пронзительный финал душещипательной комедии о собачьей преданности в исполнении настоящего пса и самого Ричарда Гура, из глаз сами собой покатились слёзы.
В другой день только к завтрему удавалось найти свободное место для тех зарубежных фильмов, представляющих для русского зрителя особый интерес. В основном это были камерные показы широких и глубоких кинолент, наподобие освещаемых телевидением пару-тройку лет спустя. Побывать в кинотеатре в случае дней зарубежного кино казалось крайне интересным. Однажды монтёр из кабины решил поставить фильм-катастрофу вместо военно-патриотического – вот тогда у всего зала состоялся настоящий катарсис.
По большому счёту нарекаемый в народе "Грузией: Революцией" эпос вызывал смешанные чувства, поскольку ближе к финалу требовалось оставить за кадром второстепенных героев. Один из главных персонажей фильма уходил довольно долго, что у искушённого зрителя вызывало бы скуку. Другие же с надрывом утверждали: дескать, в будущем народ будет смотреть только "Термипаева". И только самые мудрые киноделы знали, что эта дилемма существует лишь ввиду отсутствия конкуренции с русскими премьерными фильмами. Готовился мощный ответ, русские учились на ходу. А самые мудрые распространяли лазерные диски вместе с глянцевыми журналами в качестве бесплатного приложения, культурный уровень рос. До полного слияния отечественных традиций с западной культурой осталось совсем немного, хотя практика показов фильмов с авторским переводом тоже возымела своего зрителя.
ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ
Офис корпорации располагался близ недавно открытой станции метро с сильным пассажиропотоком внутри. Именно поэтому выходы сотрудников в магазины шаговой доступности за фруктовым соком и сандвичем в обеденный перерыв считали порядком вещей. Другой же части сотрудников не терпелось заварить покрепче растворимого кофе, добавив туда пару кубиков рафинада. Начало рабочего дня в десять часов утра обычно вообще никого не расхолаживало, скорее все старались хранить рабочую атмосферу и не нарушать дресс-код: в основном рабочие в своём стремлении не вязать к белым воротникам излишние галстуки, достигли совершенства.
И вот мимо стоявшей на полу в горшке тропической пальмы проходят руководители оперативных групп, в чьи заповеди управления коллективом входит не только бесценный жизненный опыт. За их плечами прочитанная литература в виде с трудом переведённой с английского бизнес-инфографики, а также материалы недавно пройденных обучающих курсов повышения квалификации.