А может быть и то, и другое сразу. Даже при отпуске по больничному сидячи дома, пацанам и девчулям открывался целый мир телевидения, радио, периодики, прессы и спорта. В целом ощущение свободы в поисках истины обуревало всех участников потока, но с другой стороны – потребность сразу же "пойти зашибать деньги" ощущал далеко не каждый.
Он хотел найти нужную точку для привоза болтов и резины, хоть и не отличаясь высшим образованием. Да, именно Ахмеду во всей круговерти посчастливилось работать на шиномонтаже, хотя и книгу о собственной жизни в горах, и предмет "основы ремонта переднего и заднего шасси легкового автомобиля" он вполне мог бы преподавать. Чувствуя себя при этом ничем иным, кроме как крайне редким покемоном.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
И вот, по окончании долгой подготовки к экзаменационному испытанию, плавно перетекающему в мерещащийся диалог с преподавателем, первокурснику случается провалиться в недолгий глубокий сон. Утром по приготовлении завтрака хочется медленно вспомнить всё изученное ранее – ведь самой надёжной шпаргалкой была, есть и остаётся голова студента.
Юре не пристало превращать экзамен в нечто шпионское и остросюжетное: во втором классе его поймали перед всем классом за хрустом тетрадного листа, что полностью отбило желание всячески хитрить дальше.
В метро он на всякий пожарный отказался от прослушивания музыкальных композиций по своему карманному аудиоплееру, чтобы быть во всеоружии и максимально подготовленным сегодня утром.
В числе экзаменуемых были и нервно курившие в специально отведённом месте у входа в университет. В идеале их знания о сдаваемом предмете напоминали пестроту ключевых псевдокультурных сувениров старого Арбата, представленных на торговых полках вразброс.
– Привет, Маша! Много ли ты знаешь сегодня? Я до четырёх утра учил…
– Юра, здарова! А я вообще не ложилась.
Действительно, макияж еле-еле скрывал синяки под глазами студентки, решившей поставить над своим телом столь смелый эксперимент. Другие же или просто клевали носом, потирая глаза, либо незаметно из-под полы держали в своей свободной ладони небольшую бутылку пепси-колы.
По правилам сдающих в аудиторию пускали по десять человек, и впускаемые справедливо стрелялись. Таким образом, за первые два часа экзамен успевала сдать половина потока. Народу перед входом не убывало, что не прибавляло количество студентов в аудитории: позднее эту закономерность в сфере привлечения клиентов с лёгкой руки мастера назовут лидогенерацией.
Юра и Юля уже забились втихоря, куда пойдут после экзамена, и поэтому сильно не волновались во время ответа. Очень хотелось насладиться свободным днём где-то между тринадцатью и четырнадцатью часами, поскольку сия награда стоила бессонной ночи и трёх дней экстренной подготовки.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Особым шиком среди студентов той далёкой поры считалось коллекционирование. Кто-то собирал пионерские, комсомольские, октябрятские и спортивные значки советской эпохи, а кто-то фокусировал своё юное внимание исключительно на объектах чужеродной культуры. Вполне себе невинная затея на первый взгляд вроде собирания газетных вырезок могла перерасти в складирование дома иностранных модных журналов и регулярные штурмы детских библиотек в области адаптированных комиксов с участием персонажей Уолта Диснея.
Среди первого курса ярко выделялись увлекающиеся музыкой и сторонники зелёного мира. Если в числе первых находились отъявленные меломаны, способные раскрутить ребром грифельного карандаша магнитную ленту аудиокассеты, то вторые вызывали лёгкую тревогу у руководителя факультета. Можно было прочитать о новом герое кинофильма, новой зарубежной группе, однако источники, которыми питались именитые экологи, могли настораживать своей сомнительностью.
Скажем, трагичная история непутёвого Тартарена из Тараскона, по собственной глупости застрелившего беззащитного ослика вместо грозного льва, уже становилась темой сочинения со следами девичьих слёз на бумаге.
В ректорате ровно как и учёном совете с преподавательским составом такую активную гражданскую позицию только подчёркивали, хоть и выражали опасения по поводу распространения всякого рода тоталитарных сект.
Коллекционеры же стояли особняком, поскольку впитывали в себя все имевшие тогда атрибуты модных субкультур при слегка фривольном дресс-коде. Скажем, против пирсинга и татуаж мало кто выступал, а годных мастеров в этом искусстве отрывали с руками. Кроме того, именно в те годы процветало репетиторство при подготовке к экзаменам как среди опытных преподавателей, так и при участии совсем молодых специалистов. Гонорары скромны, а рост числа знакомых через рекомендации крайне важен. Ценные знакомства перерастали в выгодное сотрудничество, а у выпускников вырабатывалось ощущение работы по специальности при начале отсчёта будущего трудового стажа. Конечно, обмен виниловыми пластинками среди хорошо друг друга знавших аспирантов и дипломатов был вполне невинным развлечением, по сравнению с теми вызовами, которые принимала на себя отечественная наука и экология в частности.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Чаще всего на потоке можно встретить спортсмена, распознав его внешний вид по следующим признакам: повседневная, если не сказать простая одежда, следы царапин, синяков или покраснений на лице, у некоторых отдельные следы побоев на кончиках ушей. Таких студентов можно встретить сидячи на ступенях между этажами факультета, дабы завязать разговор прямым вопросом:
– Привет! Что читаешь?
– Привет! Книжку…
Этот ответ, по мнению спортсмена, принято считать исчерпывающим, хотя с таким подходом можно вполне рассчитывать на спортроту, а не на олимпийский резерв.
В узких кругах распространено мнение, что сия разновидность учащихся, то бишь получающих высшее образование во время экзаменов, просто не выплывет без помощи преподавателей. К слову сказать, люди вполне себе состоятельные начинали с самых низов и не слишком налегали на науку, отдавая предпочтение другим видам деятельности – в их числе всем известный актёр и шоумен Михаил Галустян.
С другой стороны, спортсмены естественно добиваются успеха в условиях труда не покладая рук, а потому вполне себе эффективно обрастают социальными связями. В таком случае расхожее мнение о бросившем учёбу предпринимателе просто не применимо, любой спортсмен приходит в высшее учебное заведение исключительно за заветным дипломом о высшем образовании. Кроме того, он может одновременно быть зачислен в студенческую команду по футболу и параллельно отводить душу любимой игрой по вечерам. Не менее забавно будет с пятак лет спустя читать на ярмарке вакансий предложение устроиться в букмекерскую компанию ради вечернего досуга по игре в футбол. Как говорится, любимая игра не отпускает, но разве любительского уровня хочет вчерашний студент, положивший молодость и силы на собственное достижение уровня мастера спорта?
Кстати, о вступительных экзаменах в институт физкультуры. Эстрадный номер про экзаменационный ответ о сальто Делчева заслуженно стал классикой юмора. Ровно как и бестселлеры нынешней "Киберленинки" про шутивших физиков, психологов и вообще учёных. Юмор в этом плане выступает как фактор снятия напряжения в стрессовой ситуации, коей сдача экзамена, безусловно, является. Для спортсменов – вдвойне.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
К толпящимся у входа студентам резко подкатывает девица модельно внешности. Поскольку поблизости находятся места для курения, та достаёт пачку "Уинстона" и зажигалку.
– Ну как там ваша сессия? , – псевдоучастливо спрашивает она собравшихся. – В нашем возрасте пора уже деньги зашибать, а не экзамены сдавать.
Стоящей неподалёку старосте курса сей жёсткий подход к системе образования пришёлся совсем не по праву, а потому той пришлось резко осадить курящую модницу.
– А вы, собственно, какой курс?
Четыре дымных колечка в ответ.
– Шесть рублей, девяносто копеек. На заочном я, милочка.
Группа первокурсников одномоментно застыли с круглыми глазами от такой откровенности, но потом вернулись к их прерванным беседам.
– Так у Вас своё расписание, могли бы и не приходить именно сегодня… – обтекаемо заверила староста. На мгновение модница зарделась.
– Потом уже поздно будет, тем более, что у меня сегодня вечером запланирована фотосессия.
Мысленно выдохнув о том, что это сорняк не с её огорода и не получив камней в свой адрес, участница стратостата на всякий пожарный нащупала в дорожной сумке классный журнал. Что поделать, ей даже по истечении восемнадцати лет никто не предвещал самостоятельной жизни: более того, ей нравилось делить кров и пищу со своими родителями, а потому она не торопилась взрослеть. Лишь основные обязанности старосты первого курса предоставили ей не только условное подобие власти, но и безграничное общение с доброй сотней человек, которые вряд ли собрались где-то ещё в иных осбстоятельствах.
Помимо непосредственных организованных поздравлений студентов со всеми праздниками можно было с лихвой включить фантазию, устраивая мозговые штурмы по поводу разработки студенческой жизни, общения с главами студсовета, налаживании связей факультета с другими ответственными организациями. Именно так, бурной жизнью кипел факультет, хотя во время сессии его роль сводилась лишь к включению регулярно срабатывающих звонков да открытию отдельных аудиторий. О последующем внедрении выпускников на кафедры речь пока не шла – существовала вполне справедливая система обучения, то бишь отсева, где высший орган исполнительной власти факультета решал судьбу нерадивых учеников. Хотя точка отсчёта у всех одна.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Зачётная книжка не становилась более тонкой, хотя экзаменационная сессия только-только началась. Юра пришёл на факультет сильно заранее, поскольку время подготовки без учёта бонусного балла никто не отменял. Войдя внутрь, ему не составило особого труда наткнуться на суетливого спеющего мужчину с глазами навыкате.
Столкнувшись с ним на выходе из гардеробной, Юре пришлось ничтоже смутившись встретиться с убегающим взглядом. В глазах уходящего можно было прочесть немой испуг.
– Чтоб ты не сдал. – крикнул в сердцах рассеянный увольняющийся и стремглав побежал из здания наутёк. Юре ничего не осталось кроме того, чтобы положить заветный номерок. Поскольку речь шла о первом курсе, уверенности в сдаче было уже достаточно, хотя цифры могли сложиться в успешную лотерейную комбинацию. До экзамена оставалось немногим больше двадцати минут. Надо было подниматься на верхний этаж, правда общаться в эти минуты ни с кем, кроме Юли – которой пришла предупредительная эсэмэска – не очень-то и хотелось.
Войдя в коридор, тот обнаружил дверь ещё запертой: немудрено, ведь ключ от студенческой аудитории находился у преподавателя. Сергей Дмитриевич не преминул задержаться с делом пейсом наперевес, бурое пальто поверх рабочего костюма элегантно дополняло его образ. Пара оборотов замочной скважины – и дверь легко поддалась усилиям. Не скроем, что по этикету, неформально существующему внутри всех учебных заведений, студент и преподаватель увиделись, тепло поздоровались и поспешили перекинуться парой слов.
Войдя внутрь аудитории, Сергей Дмитриевич поставил чемодан на крепкий деревянный стол и, раскрыв его, достал через образовавшуюся расщелину кипу листков розовато-древесного оттенка. Юре было невдомёк, почему листы не белоснежные – возможно этот запас хранился целиком и полностью на кафедре. Тем интереснее было готовиться к сдаче – благо, тонко нарезанные полоски билетов уже выстроились перед сдающим. За время обустройства в аудиторию вошёл ещё один тревожный первокурсник и сухо поздоровался. В десять часов утра экзамен начался, для первой очереди межкафедрального предмета билеты были уже розданы. Юра взял ручку и пронумеровал имеющиеся чистые листки номерами "один" и "два".
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
– Вы уже готовы отвечать?, – строго спросил Сергей Дмитриевич, глядя в упор прямо на Юрия. Второй студент сидел где-то поодаль и от волнения водил своей наклёвывающейся бородой из стороны в сторону. Прошло уже около получаса подготовки, а потому у всех присутствующих в аудитории имелся в планах пункт освободиться пораньше. Юрий не стал тянуть – в конце концов, общение с мудрым преподавателем – не самое страшное испытание, тем более в камерной обстановке. Попытка – не пытка.
– Имейте в виду, – мягко продолжил экзаменатор. – Я очень не люблю, когда меня пытаются обмануть.
Ни одному из студентов дополнительная помощь не понадобилась, поэтому Юра отложил свои наброски и привстал со своего места, чтобы подойти к заветному стулу.
– Я готов, Сергей Дмитриевич.
– Что же, садитесь.
Приземлившись, Юра достал узкую бумажную полоску билета. Ну же…
– Билет номер пять.
Сергей Дмитриевич рассеянно-мечтательно глянул поверх очков и бросил второй взгляд на черновики отвечающего.
– Давайте первый вопрос.
– Специфика оппозиционных сил в российских политических движениях.
– Замечательный вопрос, – вновь последовала мечтательная улыбка. – Как раз для юных протестантов.
Немудрено, что мудрому преподавателю пришлось вернуться к черновикам Юрия ещё до принятия решения об окончательной оценке: уж больно интересно было узнать, скольких действующих оппозиционеров вспомнит первокурсник.
– Я начну? – спросил Юра, который всё это время собирался с мыслями.
– Начинайте.
– У каждого политического движения есть лидер, возглавляющий его.
Сергей Дмитриевич участливо кивнул. Сосед по аудитории взял свой второй лист.
– Как правило, лидер оппозиции организует протестные движения…
– Ну что же, рыбу вопроса вы знаете, – последовал вкрадчивый вывод. Второй первокурсник смял от волнения третий лист. – Давайте лучше второй вопрос. Читайте.
– Личность президента России и её гражданский долг в государственном регулировании.
– Ай да билет номер пять! – в сердцах воскликнул Сергей Дмитриевич. – Вопросы, один лучше другого. Хотите тройку автоматом, Юрий?
– А повыше нельзя?
– Ну тогда дождитесь, пока я вашего коллегу отпущу. Садитесь, гражданин…
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ
Давно Ахмеду не приходилось слушать такой сложносочинённой истории про прохождение с зачётной книжкой наперевес через коридоры в светлой надежде закрыть зимнюю сессию. Неизменный "Москвич" в очередной раз проходил техосмотр на шиномонтаже, где давнему мастеру не раз приходилось болтать с Юрием.
В тот выходной – за счёт дней переподготовки между экзаменами – нужно было как раз пройти процедуру замены масла и полностью пропылесосить покрытие салона, такое близкое к аутентичному вместе с шинами, брызговиками и дорожающими каждый месяц оригинальными запасными частями.
– Говоришь, всё понял про оппозицию?, – не унимался Ахмет, аккуратно вытирая руки о грубого покроя фартук. – Мне вот таких вопросов вообще не задавали.
Юрий в очередной раз выпил согревающий чай из термоса и щёлкнул пальцами, держа ключи на брелке.
– Не скажи, не скажи. Вот смотри сейчас, какая амбициозная партия на горизонте появилась: "СПС".
– Это ещё кто?
– "Союз Правых Сил". Ну Кириенко там, ещё японская дама какая-то… Свежая и отборная либеральная поросль.
Ахмеду стало грустно, и он почесал бородатый подбородок.
– А лично тебе хоть один либерал что-нибудь сделал?
Юра повёл плечом и поставил термос на пластмассовую стойку. – Мне то? Да хоть подъезд дома отремонтировали за счёт УК.
– А "УК" – это уголовный кодекс такой?
– Нет: управляющая компания.
– Домушники, значит. Стригут нас, москвичей…
– А ты сейчас где?
– Арендатора достойного нашёл, пока четвёртый год кантуюсь. Ты не смотри на мою мастерскую, у меня доход в баксах.
Юрий понимающе кивнул. Его старый знакомый был в числе небольшого числа граждан, чьё благосостояние укрепил недавно произошедший дефолт. Поспрашивать бы его…
– А сколько у тебя "Мерседесов" в день бывает?, – подмигнул он Ахмеду.
– Четыре в неделю. Это те, что поддержанные и не с засорённой пепельницей.
Старый анекдот про нового русского помнили оба, а потому просто промолчали. Визитки довольных клиентов хранились у Ахмеда в нагрудном кармане фартука, следовательно он не бедствовал.
– Уж не познакомишь ли ты меня?
– Только для тебя, и исключительно по-братски.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
– Сяду в скорый поезд, сяду в длинный поезд ночью соловьиною…
– Какая песня! Ты Боярского любишь?
Сидя в проветренном и насквозь прочищенном сороковом "Москвиче", друзьям удалось настроить радио на нужную частоту. Юрец правда предложил более прогрессивные треки распущенным шлягерам. Хотя не все ещё отошли от наследия ближайшего советского прошлого. Выборы и участие в них Геннадия Андреевича Зюганова наделало много шуму как в журналисткой среде, так и в современном российском обществе. Которое изо всех сил тогда хотело казаться быть современным. Радио "Рекорд" и "Максимум", "Ультра" и "Серебряный Дождь" – все эти новые каналы связи настраивали водителей в дороге на нужный лад, хотя не все отечественные машины благополучно добирались до пункта назначения. Юрин друг не так уж и часто слушал прогрессивную музыку, тем более в салоне автомобиля. Зато он прекрасно представлял себе готовый рекламный ролик, где из обычного "Запорожца" народные умельцы мастерили лиг-фут.
Послезавтра был ещё один экзамен, студенты особо не парились. Где-то уже проходили молодые и поёные сил чемпионаты России по картингу, издавался журнал "За рулём", а отечественный зритель впервые знакомился с королевскими гонками – "Формулой Один". Юра пока что ощущал себя персонажем песни группы "Леприконсы":
Уберите знак-кирпич:
Впереди мотор "Москвич"
От меня избранницу
Увозит. А-З-Л-К…
Любил Юра свою машину безумно, но Юлю всё-таки больше. Именно из-за жёсткого и требовательного ухода к себе машина сполоумила своего молодого владельца завести себе корефана в автосервисе. Потому и процент автолюбителей в стране не снижался, а количество бензиновых моторов неуклонно росло.
Поехать в ближайший бар попить пивка с воблой – давний досуг многих москвичей старшего поколения. Потому и захотели друзья купить ящик-другой для своих товарищей в гараже, давно имеющих склонность проводить соревнования по домино. В общем, нормальное было время. Кто чего не видел – то из-за бугра было привезено.
– Ну, за встречу…
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Все первокурсники при подготовке к экзаменационной сессии каким-либо боком сталкивались с работой Государственной Библиотеки – нынешней "Киберленинки". При выдаче читательского билета на длительный срок можно надолго поднатореть в посещении просторных залов. На одном из этажей по странному совпадению располагалась столовая с пирожками, компотом и картофелем пюре. Ни терминалов, ни компьютерного зала этажами выше ещё не существовало, а по постижении времени восьми часов зазвучало второго театральное правило всему персоналу собираться на выход.
Паше не пристало ходить по таким местам, скорее он сильно озаботился отсутствием хвостов перед Новым Годом, а потому понял, что действия читательского билета ему хватит до окончания аспирантуры.
Найти серьёзную книгу, чтобы уединиться с ней, словно с девушкой, в просторном зале, представлялось ему легковыполнимой целью. Взяв с собой роман-триллер "Множественные умы Билли Миллигана" он зашёл в читальный зал номер два. Вокруг периметра просторного помещения стояли просторные шкафы с учебными пособиями, располагавшимися под стеклом. Каждая учебная книга имела свой собственный код-шифр, который всенепременно должен быть указан на квадратном листке читательского требования.