Я несся по лесу, не разбирая дороги и не заботясь о шуме, который производил. Бойцы противника стреляли на звук, но мой защитный артефакт отклонил всего одну пулю за это время, остальные ушли «в молоко».

Глупость я сделал, конечно, убрав их мага.

Точнее, нет, это я молодец, что убрал его, но вот от своих отрываться не стоило, меня ж теперь некому прикрыть. А раскрываться пока рано. Я не уверен, что мы сможем достать их всех.

Карим смещался мне навстречу, но враги его так просто не отпускали. Двигался он довольно медленно, короткими перебежками, под то и дело сверкавшими вспышками плетений.

Я отслеживал обстановку, периодически переходя на магическое зрение.

Зато Асан неожиданно вынырнула практически за моей спиной и тут же растворилась в тенях вновь, продолжая двигаться навстречу преследователям. Я хотел было окликнуть ее, но не стал. Старушка уже не раз меня удивляла, так что и сейчас наверняка знает, что делает.

Я добежал, наконец, до Карима, пронесся мимо и рыбкой нырнул в бурелом. С треском проломив его насквозь, я выкатился с другой стороны и замер на миг.

Подставил я сейчас своих гвардейцев, конечно, знатно, но пару минут они продержатся.

А я за это время попробую повторить свою атаку со спины. Как ни крути, лоб в лоб мы не отобьемся, врагов банально больше и маги у них сильнее.

Я вновь ушел далеко в сторону и начал подкрадываться к крайнему магу сбоку, стараясь держаться за деревьями. Любые препятствия неплохо прикрывают магию, особенно пассивную. И стволы вековых деревьев в этом качестве особенно хороши. Это готовые плетения сложно скрыть, а сам по себе источник слабого мага – вполне реально.

Выйдя на позицию, которая подходила для атаки, я вынужден был признать, что второй раз тот же фокус не пройдет.

Маг пятого ранга уже может держать цилиндрический щит. В бою этим редко пользуются, обычно обходятся полуцилиндром, прикрывающим не только самого мага, но и его огневую поддержку. Однако сейчас ближайший ко мне маг держал полный цилиндрический щит. Да и неудивительно, судьбу своего беспечного товарища они видели только что.

Я не проверял на практике, но был практически уверен, что моя полноцветная атака даже на третьем ранге пробьет их одноцветные недощиты пятого. Только уйти я после этого не смогу.

Хочу я того или нет, пора плести свой щит. Лучше рискнуть раскрыться и получить охоту всей Империи на меня, чем умереть здесь и сейчас.

Да и придумал я уже, как можно схитрить.

Вспышку моего атакующего плетения вряд ли кто-то увидит в подробностях. Я у них почти за спиной, а вспышка в темноте – это просто вспышка, не различат они в ней цвета.

А вот переливы щита заметят с гарантией, потому что уже начнут оборачиваться и стрелять. Значит, мой полноцветный щит нужно «натягивать» прямо на тело.

Здешние маги на такие финты не способны, у них третий ранг – это один плоский щит, который держит пулю. Трехмерных плетений они попросту не знают. А в моем мире небольшой полусферический щит, прикрывающий тело от головы до таза, – это основа основ даже для мага первого ранга. Если присесть с готовностью уйти перекатом за дерево, этот щит скроет меня полностью.

Местные защитные артефакты срабатывают примерно в полуметре от тела, и первыми полыхнут они. За ними вполне можно спрятать работу моего полноцветного щита, попадания-то будут практически одновременными. Мне просто надо успеть уйти за дерево.

Не буду врать, коленки дрожали. На такой риск, когда любое мгновение промедления может обернуться моей смертью, я прежде никогда не шел сознательно.

Но и другого выхода я не видел.

Мне нужно убрать еще хотя бы одного мага, чтобы мой отряд получил шанс выиграть этот бой.

Я хотел было пустить одну единственную иглу точно в мага, но потом решил не мелочиться. Я же не знаю, пробьет ли моя атака его щит. Может, завязнет, а может, пробьет навылет. И глупо тогда не использовать возможность уничтожить как можно больше врагов.

Я мысленно представил перед собой оба плетение: и серп, и щит.

И только потом влил силу сначала в серп, широким жестом отправил его в мага и тут же активировал щит.

Вот же я мазила!

Мой серп пробил чужой магический щит, но я тупо промазал. Вместо того, чтобы рассечь мага пополам, мой серп прочертил кровавую борозду у него на спине, и ушел дальше, как нож сквозь масло проходя через группу неодаренных стрелков.

Бойцы, не попавшие под мою атаку, мгновенно развернулись ко мне и накрыли свинцовым дождем. Я уже был практически за деревом, но реакция у них отменная, успели. Полыхнули не только артефактные щиты, но и мой полноцветный.

Раненый маг, правда, слегка запоздал. Разлетевшееся щепками дерево, за которым я скрылся, меня спасло. Но это ненадолго.

Я вновь ломился бешеным кабаном сквозь лес, а он уже запускал новую атаку.

За моей спиной практически вплотную полыхнул щит, и я дернулся в сторону от неожиданности. Щит четвертого ранга погасить атаку пятого не мог, он лишь слегка ее отклонил. На этот раз – в противоположную от меня сторону.

Уже легче!

Маленькие сильные руки дернули меня вниз, и я в обнимку с неожиданным союзником скатился в какой-то овраг.

– Тихо, – шикнула на меня Асан.

Она сжала в руке массивный артефакт, подала в него импульс силы, и нас накрыло размытой пеленой. Это рассеяние остаточной магии или что-то подобное, догадался я, слыша растерянность в голосах преследователей.

И только тут я сообразил, что еще могу использовать. В моем мире невидимость – это растяжимое плетение. Его можно на любом ранге использовать, разница будет исключительно в эффективности. На третьем невидимость скроет только неподвижную фигуру в темноте, а на девятом под ней хоть бегать и орать в двух шагах от противника можно.

На кой черт я геройствовал, если можно было с самого начала прикрыться невидимостью? Это ж единственное плетение, которое не полыхает разноцветьем, когда подаешь в него силу.

Когда преследователи побежали дальше, Асан отключила свой артефакт.

– Я добью подранка, – сказала она. – А ты попробуй снять еще одного.

Я молча кивнул, и китаянка растворилась в темноте.

Дубль три.

Я встал, сделал глубокий вдох и вдруг осознал, что ноги у меня дрожат вовсе не от страха. Это неоконченный период восстановления, похоже, дает о себе знать. Я просто набегался и устал, даже адреналин уже не спасает.

В который раз за этот бесконечный день я пустил по телу чистую силу.

Резкое облегчение и такая же острая боль – дикое сочетание, но оно сработало, и это все, что меня волновало в тот момент.

Последний рывок. Осталось сделать последний рывок.

А потом можно будет упасть на кучу лапника, – или что у них тут его заменяет, – и наконец, отключиться.

Откуда-то справа, где особенно ярко и часто полыхали плетения, донесся победный вопль и все затихло.

Глянув магическим зрением туда, я догадался, что пока мы с Асан отвлекали двух магов противника гонками по лесу, там трое наших магов-гвардейцев зажали последнего вражеского мага и прикончили его совместными усилиями.

Если Асан действительно добила подранка, с оставшимся магом справятся и без меня. Словно в ответ на мои мысли, двинувшийся в мою сторону яркий силуэт мага погас на глазах. Во дает старуха!

Оглядевшись в поисках единственного оставшегося в живых вражеского мага, я нашел его практически у себя за спиной. Не близко, правда. Однако его целью однозначно был я.

Что ж, на этот раз попробуем сделать все по-человечески.

Я накинул на себя невидимость и затаился в том самом овраге, откуда еще не успел выбраться. Маг застыл на мгновение, но все же продолжил идти вперед.

Уже зная, что мои серпы пробивают местные щиты пятого ранга, я мысленно воспроизвел плетение и, пока было время, чуть-чуть его поправил. Это тоже, как я понимаю, чисто моя фишка. В этом мире все схемы плетений жесткие, и видоизменять их под требуемые условия никто не умеет.

Когда маг подобрался ко мне на десяток метров, я влил силу в плетение и, не высовываясь, так же мысленно запустил его прямо в чужой сияющий источник.

Автоматные очереди прошлись по земле над моей головой, но я и не думал высовываться. Зачем? Попал я или нет, это уже свершилось. Пока эти красавцы будут осторожно приближаться, опасаясь следующего удара, сюда уже прибегут мои гвардейцы. К тому же, невидимость скоро рассеется, и обновлять ее я не хотел, и так мало энергии осталось.

И да, не прошло и пяти секунд, как наверху завязалась перестрелка.

А еще через пару секунд в овраг скользнула Асан и уважительно склонила голову. Надо понимать, я попал своим ударом вслепую.

Однако, кроме уважения, в ее глазах не менее ярко светилось любопытство.

И только сейчас я сообразил, что, даже если никто не видел полыхания разноцветных плетений, вопросы ко мне появятся все равно.

Не может маг в этом мире одолеть противника более высокого ранга. Хитростью, оружием, кулаком в конце концов, если так подловит, – да, но не магией.

Да дьявол вас всех побери!

А спать-то как хочется…

* * *

– Вызывал, отец? – наследник заглянул в кабинет к главе клана и остановился на пороге.

– Заходи, – кивнул тот.

Наследник уселся в кресло около стола отца и устремил на него выжидающий взгляд.

– Что там с остатками Раджат? – спросил глава клана.

– Шахар и Амайя Раджат живы. И большая часть их магов тоже выжила, два часа назад пришло подтверждение.

– Дальше, – кивнул глава клана.

– Большая часть слуг направилась в Лакхнау. Шахар забрал с собой сестру и почти всех магов и ушел в лес. Судя по всему, идет к дяде на границу.

– Твои действия?

– Я отозвал нашу гвардию, – сказал наследник. – По следам Шахара отправил всех оставшихся после штурма наемников.

Глава клана с трудом сдержал стон. Что за профанация? Хочешь поймать – лови лучшими силами из имеющихся в наличии. В жестоком бою из гвардии выживают самые сильные и опытные, а из наемников – самые трусливые, кто вовремя спрятаться или сбежать сумел.

Отправить за элитным отрядом чужой родовой гвардии наемничью шваль – это послать их на убой. Да их там раскатают как котят!

– Обоснуй, – потребовал глава клана.

– Отряд беглецов – всего восемь человек. Из них две женщины – девчонка и старуха. Наемников осталось двадцать три человека, включая трех магов пятого ранга. Этого более чем достаточно, чтобы добить уставший и потрепанный отряд, у которого наверняка полупустые магические резервы и даже патронов нет в достаточном количестве.

Глава клана выслушал сына и вздохнул. Нет у мальчишки практического опыта, сам он в подобные передряги не попадал. И слава всем забытым богам, конечно. Но учиться ему придется очень многому.

Ладно, пусть пока тренируется на недобитках Раджат. Клан два столетия ждал шанса уничтожить ненавистный род, подождет и еще пару десятилетий. Набьет себе шишек наследник, а там, глядишь, сам их и прикончит.

– Доложишь мне по результатам операции, – приказал глава клана.

– Да, отец.

* * *

Когда гвардия добила те остатки противника, что не сообразили вовремя разбежаться, мы все собрались у костра. Я уже практически не стоял на ногах и реальность воспринимал весьма смутно.

У нас убитых не оказалось. И от осознания этого удивительного факта я аж проснулся. Такой численный и качественный перевес, столько трупов противника, а у нас все живы? Да не бывает так.

– Это потому что неодаренных у нас мало, – пояснил мне Карим. – Было бы больше – бой дался бы нам проще, но и вероятность потерь возросла бы.

– Ты поэтому не настоял на увеличении отряда? – уточнил я.

– В том числе, – кивнул он. – Я забрал с собой самых опытных. Остальные здесь сейчас не выжили бы.

Я окинул бойцов новым взглядом, благо все они сейчас сняли шлемы. А ведь действительно, здесь нет никого младше тридцати.

Самому Кариму уже под сороковник, обоим неодаренным тоже, да и маги – не мальчишки. Не удивлюсь, если все они отслужили на границе, и не по паре лет, как это обычно бывает, а полноценный пятилетний контракт.

Даже ранений на удивление немного. Одного мага зацепило плетением, судя по ровному разрезу на плече, который сейчас как раз обрабатывала Асан. Еще одному пуля содрала кожу у виска.

Легко отделались.

– А где Амайя? – спросил я, не увидев двоюродной сестры на поляне.

Карим нырнул в темноту и вернулся с телом девушки на руках. Я похолодел.

– С ней все нормально, – поспешил успокоить меня он. – Я оглушил ее сразу, чтобы не металась и под пули не сунулась в панике.

Я выдохнул и молча кивнул.

Карим завернул девчонку в спальник и устроил на уцелевшей лежанке.

Закончив с перевязкой, ко мне подошла Асан. Да и Карим остался поблизости, хотя остальные гвардейцы разошлись: двое отправились в дозор, двое отсели подальше от нас и принялись чистить оружие.

Смирившись с неизбежным, я вопросительно дернул головой, предлагая им начинать разговор.

– Как вы убили мага выше рангом? – прямо спросила Асан.

– А ты? – хмыкнул я.

Китаянка неожиданно отвела глаза. О-па, не только у меня здесь есть свои тайны?

– Вы же знаете мою историю? – уточнила она.

– В общих чертах, – осторожно ответил я.

– Муйи – род лекарей, – сказала Асан. – У нас редко появлялись высокие ранги, но искусство потому и искусство, что не замкнуто напрямую на силу. Это в боевых специализациях перевешивает сила, а у лекарей это не так.

В бою это тоже не так, но я не стал лезть со своими комментариями. Хотя я никогда, наверное, не перестану удивляться этому стремлению местных к голой силе. В той же рукопашке сила – лишь один из параметров, причем далеко не всегда определяющий, и даже здесь это понимают. Ну так в магии ровно так же.

– Наша сила другая, – продолжала тем временем Асан. – Более вкрадчивая, более… нейтральная. Очень мало людей понимает всю смертоносность лекарской магии. И против нее не настраивают защитные артефакты. Если тело принимает лекарскую магию, то дальше человек в полной власти лекаря.

Карим понимающе хмыкнул, да и я усмешку не сдержал.

– Только поймите меня правильно, – добавила китаянка. – Организм охотно принимает лекарскую магию, когда с ним что-то не в порядке. И отторгает любую магию, когда он цел. Если плетение боевое, оно слишком сильное, и естественное сопротивление организма не играет особой роли. Но лекарю нужно инстинктивное согласие тела на вмешательство.

Логично, именно поэтому она и взяла на себя подранка. И именно поэтому ранг его не спас.

– Не знал таких подробностей, – нахмурился Карим. – Это же общие закономерности, я правильно понимаю?

– Да, – кивнула Асан. – И если вы опасаетесь лекарей, то, скорее всего, зря. Очень мало лекарских родов учат своих детей убивать. Допускаю, что мой род был последним таким. За это нас и уничтожили.

– И тем не менее, это надо иметь в виду, – покачал головой Карим. – Вы сумеете перенастроить наши защитные артефакты?

Асан с улыбкой отрицательно покачала головой.

– Ну да, ерунду говорю, – потряс головой Карим. – А показать нашим артефакторам, от чего именно нужно защищаться?

– Сложно, – неопределенно качнула головой китаянка. – Это же не другая сила, а, скажем так, способ взаимодействия. У меня такой же магический источник, как и у всех магов, просто я делаю свою силу более… мягкой, так, наверное. Словно бы разжижаю ее, отчасти смешивая с праной. И эта способность родовая, мы развивали этот способ работы со своей силой тысячелетиями. Я могу показать, как защититься от меня. Но я не знаю, как именно работают другие лекарские роды.

Карим бросил взгляд на меня.

А я, слушая Асан, только сейчас начинал понимать, насколько редкой магией она владеет.

Лекарей действительно очень мало, буквально единицы на всю Империю.

Дело не в плетениях, в них как раз ничего особенного нет, выучить их может любой маг. Проблема в том, что плетения применимы далеко не всегда. Чем сложнее случай, тем осторожнее нужно быть с плетениями, потому что любое лекарское плетение использует, по большей части, силу самого пациента.

Асан лечит именно своей силой. И со мной она делилась этой самой мягкой лекарской силой, которую мой организм усвоил влет, как свою.

И я очень хотел эту уникальную магию сохранить. Для себя, для своих детей, для своего рода. Асан ведь последняя, ее рода больше нет.

– Шахар, не стоит, – мягко улыбнулась Асан. – Ты думаешь сейчас так же, как твой отец в свое время, ты хочешь сохранить мою магию. Я понимаю. Но не получится. Посмотри на меня, вспомни, сколько мне лет. У меня нет и уже не будет детей. Моя магия умрет вместе со мной.

Я прикрыл глаза, понимая, что старуха права. Да только сдаваться я не собирался, очень уж зацепила меня эта тема. Я найду выход.

– Посмотрим, – буркнул я.

Карим посмотрел на Асан, словно молчаливо спрашивая, есть ли ей, что добавить. Она покачала головой и перевела взгляд на меня.

– А теперь я хочу понять, как с магами более высокого ранга справляешься ты, – сказала старуха.

Она смотрела на меня жестко и требовательно.

Карим тоже подобрался. Он не был свидетелем ни одной моей стычки с магами противника, но вопрос Асан говорил достаточно много и сам по себе.

Я понимал, что они оба не примут отказа. И я понятия не имел, что им сказать.

Могу ли я вообще им доверять?

Глава 8

* * *

– Приносите мне личную клятву, – предложил я. – Оба. И потом мы поговорим.

Асан и Карим переглянулись. Сомнений в их глазах я не заметил, зато удивления было хоть отбавляй. Интересно, а чего они ожидали?

– Так это не артефакт? – осторожно уточнил Карим.

Да дьявол вас побери! А так можно было? Сказать, мол, родовой артефакт, который я взял, например, из какого-нибудь условного схрона рядом с алтарем, – и все, вопрос был бы закрыт?

И, кстати, про схрон. А не было ли на самом деле какого-нибудь тайника с особо ценными артефактами рядом с алтарем? А если был, не оставил ли я родовую сокровищницу врагам на разграбление?

Да что ж я сегодня так туплю-то, а?..

Вот что мне стоило задуматься о потенциальном схроне сразу после штурма? Очевиднейшая же мысль.

Ладно, не время сожалеть об упущенных возможностях, возвращаться нам нельзя в любом случае.

А эти двое ждут моего ответа прямо сейчас.

И да, спасибо за подсказку, Карим, я теперь знаю, что вам сказать.

– Дар родового алтаря, – коротко ответил я.

Ну а что? Сейчас, когда знающих представителей рода не осталось, я могу что угодно на алтарь свалить. Даже свою полноцветную магию, если ее все-таки кто-то засечет. Никто ж меня не проверит.

Даже дядя Риван, отец Амайи, который был принят в основу рода Раджат задолго до меня, вряд ли знает такие подробности. Признанным бастардам, особенно если они из боковой ветви рода и не имеют никаких шансов стать наследниками рода, такие вещи попросту не рассказывают.

Не дал алтарь тех же способностей другим моим кровным родичам? Так алтари не всех подряд одаривают, это общеизвестный факт. Для аристократов, разумеется.

А чужакам наш родовой камень и вовсе бесполезен будет. Его можно уничтожить, прервав тем самым наш род, – по крайней мере, именно в статусе магической аристократии, – но воспользоваться им даже для исследований нереально.

Да и с уничтожением еще разобраться надо.

Прежний Шахар был уверен, что такое даром для агрессора не пройдет, император активно не одобряет сокращение числа магической аристократии и так просто это не оставит. Но никакой конкретики у подростка не было.

Взгляды Асан и Карима тем временем окрасились изумлением и изо всех сил сдерживаемой радостью.

Не понял.

А, я же им предложил фактически роль своих ближников. И заодно дал понять, что готов посвятить их, ни много ни мало, в часть родовых тайн. В этом мире такое очень много значит.

Да и в моем, скорее всего, тоже, просто там я пробыл аристократом совсем недолго, и большую часть этого времени просидел в закрытой лаборатории. Не чувствую я подобные нюансы на инстинктах, как впитавший их с молоком матери аристократ.

Впрочем, Асан я бы предложил эту роль в любом случае.

С Каримом сложнее, я его практически не знаю, но пока и он не сделал ничего сомнительного с моей точки зрения. К тому же то, что он мимоходом притащил меня в оружейку перед штурмом, вполне вероятно, спасло мне жизнь. Так что ладно, согласится – тоже будет ближником.

Старуха встала на одно колено первая.

– Я, Асан из рода Муйи, последняя из рода, клянусь своей жизнью и магической силой верно служить Шахару из рода Раджат, надежно хранить его тайны и тайны его рода, защищать его и его интересы любой ценой. С этого момента и до самой смерти!

На ее вытянутой вперед ладони полыхнул ярко-желтый шар силы, скрепляя клятву.

А хитра китаянка, с едва заметной улыбкой отметил я про себя. Это не клятва слуги – это клятва вассала.

По сути, она обязуется действовать в моих интересах, но и способ, и трактовку она выбирает сама. И если слуге я могу отдать прямой приказ, и увернуться от его выполнения хотя бы по букве формулировки он не сможет, то с Асан другой разговор. Ее еще сначала убедить придется.

Понятно, что это станет критичным только в крайне спорных ситуациях, но и забывать о таких тонкостях мне нельзя.

– Я принимаю твою клятву, Асан Муйи, – сказал я.

Старуха встала и с достоинством склонила голову в благодарность.

А Карим заколебался. Похоже, его разрывало между желанием тоже принести мне вассальную клятву и осознанием, что роду-то он давно дал полноценную присягу. Это с Асан все клятвы слетели со смертью моих родителей, потому что они были личными, а Карим был и оставался слугой рода.

Я и сам не знал, как такая помесь сработает. По идее, личная клятва первична, но присяга больше ограничивает, и что именно перевесит в конкретной ситуации, непонятно.

Лично я на его месте не стал бы экспериментировать, но это его выбор.

Командир моей гвардии опустился на одно колено и заговорил:

– Я, Карим из семьи Саварати, клянусь своей жизнью и магической силой верно служить Шахару из рода Раджат, надежно хранить его тайны и тайны его рода, защищать его и его интересы любой ценой. С этого момента и до самой смерти!

Что ж, значит, посмотрим на практике.

На его вытянутой вперед ладони тоже полыхнула сила, скрепляя клятву. На этот раз – синяя.

– Я принимаю твою клятву, Карим Саварати, – сказал я.

Командир гвардии упруго вскочил на ноги и поднял на меня сияющий взгляд, пропитанный восторгом и нетерпеливым любопытством. У меня сестренка в раннем детстве на Деда Мороза так смотрела.

Я сделал шаг вперед, оказавшись почти вплотную к ним обоим. Инстинктивный порыв отшатнуться подавили оба, молодцы.

Подняв руку на уровень солнечного сплетения, я быстро набросал плетение изолирующего купола и подал в него силу. Плетение полыхнуло разноцветьем. От остального отряда саму вспышку прикрыли как раз спины моих ближников, а по вырвавшимся отсветам цвет не различить. Нас накрыло серое марево купола.

Вот тут Карим не удержался, сделал-таки шаг назад.

Асан же просто распахнула глаза в изумлении.

– Еще вопросы есть? – хмыкнул я.

– Но это же невозможно! – прохрипел Карим.

– Повторить? – усмехнулся я.

Ладно, чего я издеваюсь над ними, в самом деле? У них основы мира рушатся, тут скорее сам себя сочтешь сумасшедшим или на галлюцинацию все спишешь, чем так просто примешь новые факты.

Я начал выплетать тестовое плетение своего мира. Оно было единственным из известных мне, которые проявляются в видимом диапазоне сразу и держатся столько, сколько нужно.

Ближники завороженно уставились на разноцветные переливы моих магических нитей.

– Еще и предельный контроль, – пробормотала словно бы про себя Асан.

М-да, об этом я не подумал. Хотя теперь, на фоне невозможного здесь разноцветья, это уже мелочь.

Да и вряд ли они додумаются до настоящего положения дел. Меня родовой алтарь принял, я уже и сам-то не могу считать себя чужаком, а нормальным людям это и в голову не придет.

А контроль и правда предельный. Я уже довел тестовое плетение до конца, и оно не сорвалось при переходе на десятый уровень контроля.

Карим пришел в себя первым.

– Сколько рангов преимущества это дает? – деловито спросил он.

В отличие от Асан он, видимо, не заморачивался попытками вникнуть в законы магии и взаимодействия с силой. Гвардеец просто убедился, что это не глюк, и начал прикидывать, как это можно использовать.

– Пока я проверил только на магах пятого, – ответил я. – Цилиндрический щит моя полноцветная атака пробивает навылет.

– Надо найти шестой ранг для пробы, – задумался Карим.

– Посмотрим, – неопределенно покачал головой я. – Нельзя оставлять свидетелей. Ты понимаешь, что если хоть кто-то узнает о существовании полноцветной магии, на меня начнут охоту все, кому не лень?

Карим тут же преисполнился серьезности.

– Да, мой господин, – ответил он. – Тайна рода – прежде всего.

– Только вы этим владеете? – уточнила Асан.

– Только я. И да, моим кровным родичам тоже ничего знать не нужно.

Ближники синхронно кивнули.

* * *

Развеяв изолирующий купол, я уперся взглядом в Амайю, и ее горящие яростью глаза ничего хорошего мне не сулили.

Да закончится этот безумный день хоть когда-нибудь, а?

– Ты!.. – задохнулась от возмущения девчонка. – Ты усыпил меня перед боем, чтобы я провалялась под кустом все это время как бесполезный балласт! Ты не соизволил разбудить меня даже на ужин! Ты пожадничал две минуты времени, чтобы сказать, куда ты меня тащишь на ночь глядя! А теперь еще и секретничаешь, нагло меня игнорируя?! Я тебе кто, шавка приблудная?!

Я слушал ее с каменным лицом.

Эх, Карим, и чего ж у тебя рука не дрогнула? Прибил бы ее случайно, вместо того, чтобы оглушить, и проблем бы не было. Ладно, это я уже от усталости кровожадным мечтам предаюсь.

– Все сказала? – холодно спросил я.

Амайя мстительно прищурилась, но кивнула.

– Еще хоть слово от тебя услышу до конца похода – своей рукой пристрелю. Поняла?

Сестрица вжала голову в плечи и наградила меня затравленным взглядом.

Я становлюсь похожим на Аграта, видимо. По крайней мере, на моей памяти только на прежнего главу рода она так реагировала. Что ж, может, так оно и проще. Мне только истеричных малолеток сейчас не хватало.

Пусть родители с ней нянчатся, а мне лень.

– Мы идем в форт твоей матери, – бросил я. – Сдам тебя ей с рук на руки, и потом делай, что хочешь. А меня донимать не смей!

Амайя опустила голову и тихонько спросила:

– Я тебе обуза, да?

Ну уж нет, в дискуссию, которая вновь плавно перейдет в скандал, она меня не втянет. Я опытный, я наелся этого еще в своем мире. Сестренка у меня там была боевая, но плаксивых барышень в моем окружении это, к сожалению, не отменяло.

Смерив Амайю тяжелым взглядом, я молча отвернулся и, показательно обойдя ее по дуге, двинулся к костру.

Надо впихнуть в себя этот жгучий сухпаек и завалиться уже, наконец, спать.

* * *

В трех сотнях метров от лагеря на вековом дереве выделялся уродливый нарост. Для этих мест это явление не было чем-то выдающимся, отдельные грибковые паразиты в условиях жаркого лета и удушающей влажности разрастались еще и не так.

А вот едва заметное шевеление нароста было уже странным. Однако в ночном лесу это заметить было некому.

Наблюдатель слегка изменил положение, перенеся вес с затекшей ноги на другую, и вновь приник к окуляру. Биноклем это устройство сложно было назвать, слишком причудливо сочетались в нем техника и магия.

Картинка у наблюдателя была довольно смазанная, только бесцветные силуэты и яркое пятно костра на сером фоне. Зато был звук.

Этот человек вел отряд юного мага Раджат от самого их родового поместья. И чем больше он наблюдал за мальчишкой, тем больше у него возникало вопросов.

При постановке задачи куратор от безопасников описал юнца как обычного домашнего мальчишку, сироту, которого не особо-то привечали в роду и который не демонстрировал никаких выдающихся талантов.

И если бы наблюдатель лично не видел парня до и после входа в алтарный зал, он точно решил бы, что это подмена. Слишком уж разошлось поведение реального человека с тем психологическим портретом, который был в его досье.

Бой, в котором юнец уничтожил как минимум одного мага выше себя рангом, причем сделал это магией, еще можно было бы списать на родовой артефакт. Такие вещи обычно придерживают до последнего, но сейчас род на грани. Это как раз та самая ситуация, чтобы использовать все возможные козыри.

Однако обращение с оружием уже не ложилось в эту картину. Смазанные силуэты, особенно в бою, пониманию не способствовали, но наблюдатель сам отслужил больше десяти лет на границе и потому не мог не узнать характерные жесты. Мальчишка как опытный боец машинально придерживал автомат, чтобы тот не стучал по бедру при ходьбе по лагерю. Откуда такие навыки у домашнего юнца?

То, как он заткнул истеричную сестру, и вовсе привело наблюдателя в восхищение. Он не был уверен, что сам, будучи сорокалетним мужиком, способен провернуть подобный финт. А у юнца это получилось с легкостью.

Да и остальные мелочи, каждую из которых можно было бы объяснить по отдельности, вместе заставляли задуматься.

Когда юнец успел сработаться с китаянкой-изгоем? Они действовали в паре так, словно прошли плечом к плечу множество тяжелых боев и научились понимать напарника на инстинктивном уровне.

Откуда мальчишка знает плетение изолирующего купола? Это военная разработка, которая до сих пор есть у считанных родов на всю Империю.

Как он вычислил двух самых перспективных магов в своем роду, которым предложил принести личную клятву?

Зачем он вообще что-то им рассказал под куполом, если достаточно было отделаться стандартной фразой «тайна рода»? Уж слуги, прослужившие аристократическому роду много лет и далеко не на последних ролях, эти вещи понимают и принимают как никто.

И что это за тайна рода такая, которая позволяет убивать магов выше себя рангом? Наблюдатель не считал себя экспертом в родовой магии аристо, но сотрудником клановой службы безопасности он был давно, и информация так или иначе просачивалась. А о чем-то подобном не было не то что намеков, а даже пустых слухов!

Время шло, факты копились.

И на этот раз, в отличие от многих тысяч часов наблюдения за другими объектами, наблюдателю было по-настоящему интересно.

В этот момент сидевший у костра и жевавший что-то мальчишка вдруг полыхнул силой так, что засветил окуляр.

Когда наблюдатель проморгался, он увидел, что в лагере беглецов началась какая-то нездоровая суета. Все, кто были на поляне, бросились к мальчишке и напрочь заслонили обзор.

Особенно выделялся силуэт китаянки, окутанный облаком разреженной силы и казавшийся напряженным даже с такого расстояния.

Да не может этого быть!..

Этот юнец еще месяц назад, когда в последний раз обновлялись данные кланового досье, имел честный третий ранг и всего второй уровень контроля.

Как?!

* * *

Меня накрыло волной внезапного жара, изнутри поднялась тошнота. Что за?.. Почему я в который раз даже пожрать спокойно не могу? Или дело как раз в еде? Нет, не мог местный организм так отреагировать на местные же специи в сухпайке.