Оборотень

Утро встретило их небольшим дождем. Витя без каких-либо колебаний протянул ей свою кожанку. Алкоголь в голове сделал свое дело и, изрядно осмелев, он вызвался ее проводить. Она была и не против. Все это вылилось в жаркие поцелуи у подъезда. После почти годичных отношений, последние пара месяцев которых были почти что в тягость, он нуждался в этом. Неподдельные эмоции. Мощный выброс тестостерона, эндорфинов и даже адреналина. Полная потеря контроля. Потрясающее чувство бесконечности. Когда они, наконец, смогли это пересилить и остановиться, она оставила ему свой номер. Попросила вечером написать.

Он написал. Но ответа не было. Та ситуация стала ему жизненным уроком о том, что пьяные эмоции остаются таковыми. Он мог найти ее потом, ибо в принципе помнил, где она живет, но стоило ли оно того? А то, чего доброго, сойдет еще за маньяка. Было и было. Черт бы с ним.

Да, с Ирой было иначе. Но аналогия немного прослеживалась. В какой-то момент, либо она, либо он отрезвели бы от эмоций. Будущее с человеком на одном эмоциональном спектре не построишь. Тут должно быть что-то большее. Та самая пресловутая любовь. Ведь мысли об Ире не помогали Вите удержать свою человечность, вопреки словам Макса. Сейчас это стало обретать смысл. Витя так же предполагал, что внутренним стоп-сигналом был факт того, что он ликан. И на подсознательном уровне он понимал, что при лучшем стечении обстоятельств, для их отношений это стало бы существенной помехой. Омега лишил ее отца. И какова могла быть реакция на то, что он, по сути, мало чем отличается, являлось занимательным вопросом. А рассказать об этом рано или поздно пришлось бы. И итогом могла быть катастрофа.

Извечный вопрос – любовь или влюбленность? Взрослые наивно полагают, что это касается лишь подрастающего поколения. Что в корне неверно. Сережа как-то рассказывал Вите, что еще до развода родителей, за его мамой ухаживал ее сослуживец. Красивый, статный офицер. Да даже не просто ухаживал – ему откровенно снесло голову. А мужику, между прочим, было далеко за сорок. Вот такая история. Кто-то говорит, что одна из самых непредсказуемых химических реакций – процесс получения фторида водорода. Но формула любви, которую так отчаянно искал граф Калиостро – куда более непредсказуема и опасна.

А выслушать весь этот поток мыслей пришлось Витиному крестному, к которому он решил заскочить после тренировки. Отчаянно хотелось поговорить с кем-то близким и, желательно, взрослым. И дядя Дима был самым подходящим вариантом для того, чтобы излить душу.

– Ну ты, конечно, загнул, дружище, – присвистнул он после Витиного монолога. – Театральности тебе уж точно не занимать. Вспомнить про фильм «Формула любви» – я почти уверен, что большинство твоих ровесников о нем даже не слышали.

– Дядя Дим, да какая разница? Я сейчас даже не об этом. Я просто устал от этой неопределенности. И мне уже даже перед Серегой неловко, что я постоянно выношу ему мозг, но что я могу поделать? Если бы весь эмоциональный спектр человека находился под его полным контролем и не было бы хаотичного выброса андрогенов и эстрогенов, то было бы намного проще. Человек, повелевающий своими чувствами и гормонами. Утопический сценарий. Но пока что такого гормонального препарата нет. И я в полной заднице.

– Ну да, ты немного влюбчивый, но разве это плохо? Тем более в твои-то годы. Наслаждайся жизнью и не парься, – подмигнул крестный.

– Легко Вам говорить, не париться… Вы не настолько подвержены эмпатии, – Витя уже не скрывал своего возмущения. Почему-то даже Дмитрий думал, что его проблемы – это просто пшик. Да, в глобальном смысле это пшик. Но это его жизнь. Здесь и сейчас. И для него это было проблемой. В частности потому, что теперь из-за его эмоциональности, помноженной взрывным характером внутреннего волка, могут пострадать люди.

– Нет, ну почему, я тоже в твоем возрасте был романтиком, если можно так сказать, – хмыкнул Дмитрий. – Как сейчас помню – гуляю с девочкой в университетские годы на Патриарших, да Окуджаву ей весь вечер исполняю. А потом буквально пара минут на раздумья – как ее, такую красивую, мимо консьержки в общагу провести. Ну, это как пример. А потом просто, не знаю, впитал выражение «Кто влюбился – тот и проиграл». Видимо, крепко впитал, раз до сих пор в холостяках гоняю, но, что уж там, я не жалею. Мама только до сих пор все терроризирует, дай ей Бог вечного здоровья, когда, наконец, внуков-то увидит. А я что? А я вот, с тобой сижу, чай пью.

– Ваша мама замечательная женщина, – Витя видел ее только пару раз в жизни, но воспоминания были очень теплыми. – Так вот задумываешься иногда – жалко, что у меня нет бабушки. На деда-то уж все равно, для меня он просто какой-то абстрактный образ. Да и по маминой линии та же история.

– О, Вить, не знаешь ты, что такое бабушкина гиперопека, – развеселился Дмитрий. – Такое даже на смертном одре, как мне кажется, не забудется.

– Да мне и от родителей ее хватило в свое время, – посетовал Витя. – Я люблю своих родителей, очень, но они такие порой нудные. Ну вот что за дела – меня первый раз отпустили в город одного в двенадцать лет только. В двенадцать, дядя Дим! В то время как многие мои ровесники в это время уже чуть ли не до самой Москвы в одиночку гоняли.

– Ну, и много ты от этого потерял? – хитро спросил Дмитрий.

– Да нет… Просто обидно, – заключил Витя.

– Ладно, мы немного отвлеклись… В общем, дорогой мой крестник, выслушал я тебя внимательно, ты не думай. Что я хочу тебе сказать… Оригинальничать уж не буду, почти уверен, что тот же Сережа тебе уже об этом говорил. Просто хочу напомнить. Не зацикливайся ты на этом. Самые счастливые моменты нашей жизни, они происходят спонтанно. Это нельзя запланировать или как-то просчитать, как бы ты не старался. Кто знает, может завтра Машка тебя отправит за хлебом, и около прилавка ты встретишь ту самую, которая заставит тебя забыть обо всем. А если свое счастье ты будешь искать, то можешь его и проморгать, когда оно будет совсем рядом.

– Хотите сказать, что мне просто стоит ждать чуда? – с легким скепсисом спросил Витя.

– Именно, – подтвердил Дмитрий. – Тебе погадать на картах?

– Дядя Дим, ну не надо уж совсем глупостями заниматься, – растерялся Витя. – Мне мама гадала на это Рождество, год обещал быть спокойным. И чего-то как-то не.

– Ой, да она просто не умеет, – отмахнулся Дмитрий. – Хотя, думается мне, что никто не умеет. Как вообще карты могут предсказывать будущее? Как кусочки пластика могут знать о моем будущем? Ты об этом не задумывался?

– Я человек науки, я вообще не верю ни во что сверхъестественное, – отметил Витя, чувствуя себя при этом максимально лицемерно. Может, ликаны все же и вписывались в концепты человеческой науки, но пока что все попытки рассмотреть этот феномен с научной точки зрения были очень размытыми.

– В этом-то и вся проблема скептиков, они путают чудо с так называемым сверхъестественным, – вздохнул Дмитрий, доставая из ближайшей тумбочки колоду карт. – Карты не предсказывают будущее. И никогда не умели. Этот способ предсказания будущего бессмысленный, как и все прочие. Красное или черное?

– Ну, допустим, красное, – Витя с интересом смотрел на колоду, пытаясь догадаться, к чему это может привести. – Так я не понял, раз в этом нет смысла, то зачем это все тогда?

– А тут, Витя, и начинается та самая грань между обозначенными нами понятиями. Люди прекрасно отдают себе отчет в том, что магии не существует. Но они хотят в нее верить. Они надевают обереги, читают молитвы по утрам, гадают… Ну или вот пример, который чуть меньше, чем через год, будет для тебя очень актуальным – студент перед важным экзаменом прокричал ровно в полночь «Халява, приди!» и так ему проще. Он может про эту примету и узнал только десять минут назад. Но желание пересилить себя, свое волнение, заставляет действовать иррационально. И, знаешь, порой этот психологический прием срабатывает. Студент, подкрепленный верой в силу приметы, не испытывает такого стресса и спокойно сдает экзамен. И это и есть маленькое чудо. Принцип работы пресловутой веры. Ну, или психологии, как тебе удобнее, – Дмитрий достал из колоды червовый туз и с улыбкой положил его перед Витей. – Загадай желание.

Витя призадумался. Человек, придерживающийся рационального мышления, эту ситуацию просто бы проигнорировал. Человек, который, как отметил крестный, «хотел бы верить», и при этом еще и умный, загадал бы что-то по типу удачной сдачи экзаменов или в его случае – научиться сдерживать ликана. Человек легкомысленный загадал бы что-то для себя любимого. Человек очень умный загадал бы желание для себя, при этом повернув это таким образом, будто он еще и заботу об окружении проявляет. Витя считал себя человеком третьей категории.

«Хочу в ближайшие 24 часа найти свой якорь».

– Загадал, – выпалил он.

– Отлично, – сверкнул глазами Дмитрий, начав усиленно тасовать колоду. – Если ты сейчас вытащишь бубнового туза, то желание исполнится. Шанс один к тридцати пяти. Ты готов?

– Разве так гадают на картах? – юноша был почти уверен, что делается это как-то иначе.

– А какая разница? Это же все равно просто мистификация, – хмыкнул Дмитрий и протянул Вите колоду. Тот обратил внимание на слегка торчавшую из нее карту и с уверенностью вытянул ее. И тут же его лицо приняло выражение крайнего удивления – в его руках оказался бубновый туз.

– Это вообще законно? – Витя был совершенно сбит с толку.

– Мои поздравления, твое желание сбудется, – Дмитрий был явно доволен результатом своего гадания. – Из тридцати пяти оставшихся карт ты вытащил именно ту, которая была нужна. Может, это просто совпадение. Что, скорее всего, так и есть. А может это как раз твое маленькое чудо. Хочешь – можешь верить. Хочешь – нет. Но я бы на твоем месте попридержал бы в уме.

– Кажется, я начинаю понимать, – призадумался Витя. – И, знаете, мне как-то действительно… спокойнее, что ли, стало. Это действительно какое-то чудо. Хоть это и глупо.

– Ничего глупого, дружище. Совершенно ничего.

Дмитрий промолчал о том, что, пока он тасовал карты, аккуратно подглядел положение бубнового туза в колоде и слегка выдвинул его за края. Принцип работы веры заключался в том, что в первую очередь иногда нужно самому создать то, во что нужно верить. Но этот урок он своему крестнику решил преподать чуть позже.

Витя вышел от крестного в приподнятом настроении. И пусть особых поводов радоваться и не было, но все же разговор с действительно близким человеком не мог действовать иначе. Тем более набраться духовных сил перед потенциально напряженным вечером было далеко не лишним.

А предстояло многое. Пережить посиделку у Вики, при этом сохранив спокойствие удава. Там как-нибудь аккуратно пропалить запах Лехи, при этом не выставив себя уж совсем идиотом. А после должна начаться облава. И Витя разрывался – с одной стороны, внять совету Макса отсидеться дома было бы самым верным решением. Но с другой – он переживал за отца. Да даже за дядю. И он при всем желании не мог полностью положиться в их защите на общину. Но и сам тоже не был уверен в своих силах. И по всем законам жанра все рискует стать только хуже. В конечном счете, после нескольких посылов самого себя далеко и надолго, было принято решение ночь провести в домашних условиях. Стоит признать, что иногда бездействие лучше любого действия. И сейчас был как раз такой случай.

Звонок Ларионовой пришелся как нельзя кстати, прежде чем Витя успел бы передумать. Потом опять передумать. И в конечном итоге запутать себя окончательно, плавно скатившись в бездну абсолютного непонимания ситуации.

– Вить, я сейчас такое видела, ты не поверишь, – бойко затараторила она.

– Мне начинать бояться за свою жизнь? – напрягся подросток.

– А то, – хмыкнула в трубке Света. – Такое определенно не каждый день увидишь – Тихонов, который в одиночестве без тебя бродит по поселку. Я до сих пор поверить не могу!

– Смешно, да, – съязвил Витя. – Я к крестному заходил, по делам.

– Да мне все равно, – ответила она. – Сейчас куда?

– Домой, переодеться, душ нормальный принять. А то я сразу после тренировки в гости пошел, и…

– Ладно, потом приходи ко мне. А то мне одной в квартире скучно. Можешь Сережу тоже взять, только пусть он чуть позже подойдет.

– Хорошо, допустим, а что мы с тобой вдвоем будем делать?

– Явно не то, о чем ты сейчас подумал, – Ларионова произнесла эту фразу с явным намерением его просто слегка побесить. Ибо злости, как в четверг, в ее голосе не было.

– Да ни о чем я не думал, – соврал Витя.

– Я тебе верю, Соколов, – издевалась Света. – Поговорить мне с тобой нужно. И я не очень хочу, чтоб лишние уши были.

– Хорошо, Свет, я тебя понял. Через часик где-то буду. Плюс-минус.

– Давай, Вить, жду тебя. Номер квартиры уже в личку скинула.

Час от часу не легче. Что Свете могло от него еще понадобиться? Тем более, чуть ли не под грифом «секретно»? Витя очень надеялся, что разговор будет о чем-то стороннем, а не об их отношениях. И их возможных дальнейших развитиях. Особенно после того, как они вроде поставили в этом деле если уж не точку, то, по крайней мере, многоточие. Вчера они прекрасно гуляли как друзья, Витя даже проникся к ней симпатией именно как к человеку, а не просто к какой-то абстрактной девушке и что-то разрушать ему абсолютно не хотелось. Впрочем, может там действительно ничего такого, а он как обычно начал додумывать. Особенно после ее тонкого намека на то, что она хочет побыть в пустой квартире вдвоем какое-то время. Тут хочешь-не хочешь, а шальная мысль о сексе промелькнет. Особенно, если фраза звучит из уст девушки, которой ты нравишься.

Загадочная «Газель», которая уже вторые сутки без какой-либо на первый взгляд цели торчала во дворе, сейчас перебазировалась аккурат к Витиному подъезду. Что уже вызывало определенный интерес. Не мог ли это быть тот самый ветеринарный контроль, о котором говорила Сережина мама? Хотя «Газель» была без меток. Абсолютно стандартная, грязно-белого цвета. В любой другой ситуации Витя бы даже не заострял внимания. Но поскольку сейчас его жизнь есть самый настоящий сумасшедший дом, то стать немного параноиком дело нехитрое.

Витя воровато заглянул внутрь. Как он и ожидал – в кабине никого. Лишь только чашка с недопитым кофе в подстаканнике. Ничего ровным счетом интересного.

– Вот уж не думал, что мой племянник – автоугонщик!

Внезапный голос дяди Антона заставил Витю вздрогнуть. Он настолько увлекся «Газелью», что совершенно потерял связь с реальностью и даже не обратил внимания на хруст снега позади.

– Тьфу ты, ну дядь, ну нельзя же так подкрадываться! – схватился за сердце он.

– Прости, слишком уж великим было искушение, – с нахальной улыбкой ответил тот. Антон был в окружении двух здоровых парней, в одном из которых Витя признал водителя «Газели». – И чем же тебя так моя старушка заинтересовала?

– Это Ваша? То есть… Твоя?

– Ну а ты думал, что я в вашу пердь на электричке приехал? – усмехнулся Антон. – Это, кстати, Женя с Даней, мои помощники. Бывшие аспиранты твоего дедушки, чтоб ты знал.

– Очень приятно, – поздоровался Витя в ответ на молчаливые кивки. – Получается, что вы в этой машине перевозили оборудование?

– Именно, – подтвердил Антон. – Плюс, там еще компьютеры, книги, статистические данные… Как-нибудь позже покажу. А сейчас извини, но нужно работать.

– Да, конечно, не буду отвлекать, – кивнул Витя. – А дома кто есть, не знаешь?

– Маша только, Костя отлучился. Ладно, племяш, увидимся.

Троица скрылась в недрах «Газели», а Вите внезапно стало дурно от исходившего из салона запаха. Глаза заслезились, а сам он непроизвольно пару раз довольно громко чихнул.

– Будь здоров! – услышал он дядю.

«Блин, что они там варят такое ядреное?» – подумал Витя, скрываясь от внезапного смрада. В подъезде он еще с минуту вдоволь прочихался и только после этого вернулся к себе домой. Вот тебе на, у Вити к семнадцати годам появилась на что-то аллергия. Раньше он думал, что иммунная система его организма не отличалась особой сверхчувствительностью.

– Мам! – в глазах все еще немного резало. – У нас есть антигистаминные препараты дома, хлоропирамин там, например?

– Вить, а по-человечески? – высунулась из комнаты Мария.

– Супрастину мне дай, – буркнул он.

– Сынок, а у нас нет. А у тебя что, аллергия? – обеспокоилась она.

– Как выяснилось. Дядя чем-то в своей тарантайке нахимичил, мне теперь хреново, – сквозь проступивший насморк простонал Витя.

Глаза Марии на секунду расширились, но она быстро взяла себя в руки.

– Сходи пока умойся, я до аптеки, – сухо сказала она, в мгновенье оказавшись в прихожей и натягивая первое попавшееся пальто.

– Да ладно тебе, может у нас все же есть что-то? – Вите совершенно не хотелось беспокоить маму по пустякам.

– Нету, нету, у нас в семье отродясь ни у кого аллергии не было ни на что, – как-то отрешенно ответила она. – Ну, Антон, нашел, где свои эксперименты проводить, идиота кусок…

Не дождавшись окончания тирады, которая грозила перейти в оскорбления Витиного дяди куда более жесткие, Витя поспешно скрылся в ванной. Холодная вода слегка облегчила аллергические симптомы, но дискомфорт подросток все еще испытывал.

У Вити был один повисший в воздухе вопрос – аллергия проснулась у ликана или человека? У оборотней вообще бывает аллергия? Достав телефон, Витя быстро набрал Сереже:

– Привет, не отвлекаю?

– Да не, я тут в «Янтаре» засел, одну из Гришиных книжек дочитываю, – отозвался Сережа. – Ты уже освободился? Давай, подваливай, так уж и быть, угощу тебя шавухой.

– У меня другое предложение – Ларионова к себе позвала, посидеть перед тем, как к Вике пойдем, так что… – Витя слегка притормозил, вспомнив, что обещал ей побыть сначала вдвоем. – Через пару часиков к ней подваливай.

– Без проблем, номер квартиры пусть только напишет на всякий случай, чтоб я у домофона не стоял.

– Я тебе перешлю. Чего, собственно, звоню-то – ты не знаешь, на что у волков бывает аллергия?

– Ну, я знаю про собак, а вот касательно именно волков не уверен, – призадумался Сережа. – А тебя чего, колбасит?

– Немного, – шмыгнул носом Витя. – Дядюшка мой вунш-пунш, видимо, у себя в «Газели» варит. Есть вероятность, что аллергия именно у моей волчьей ипостаси.

– Пусть старо как мир понятье корча, порча, приворот… – пропел Сережа. – Ну, получается, что у тебя атопический дерматит.

– И чего делать? – спросил Витя.

– Да ничего, само пройдет, – успокоил друга Сережа. – Тут, в принципе, как у людей почти что. Держись подальше от раздражающих факторов. Не очень хитрая математика.

– Ну, будем считать, что утешил, – вздохнул Витя. – Ну, тогда встретимся у Ларионовой?

– Да, бывай, как раз дочитаю. Кстати, с Дереком еще надо будет заскочить погулять. Так что тем более немного задержусь. Так тебе взять шавуху? Я знаю, ты хочешь.

– Сволочь, – ухмыльнулся Витя. – Бери, когда я от нее отказывался?

– То-то же, – довольно ответил Сережа и отключился.

Не успел Витя еще раз для профилактики ополоснуться, как услышал в коридоре возню.

– Мам, это ты? – крикнул он.

– Да, иди сюда, будем тебя лечить, – отозвалась она.

– Быстро ты, – заметил Витя.

– Спешила, как только могла.

Все еще хлюпая носом, Витя вышел навстречу своей спасительнице. Та тут же продемонстрировала ему ампулу со странной жидкостью, о классификации которой Витя даже не мог предположить.

– Это что еще такое? – удивленно спросил он.

– Мощный иммуноглобулин, – ответила она. – Введу тебе сейчас внутримышечно 3 кубика и, надеюсь, что больше жалоб у тебя не будет.

– А нельзя было просто Супрастинчика купить? – слегка прифигевше спросил Витя.

Мария окинула сына таким взглядом, что тот решил больше не спорить, а просто молча оголил бедро, надеясь, что родная мать все же не решила слегка ускорить неизбежное.

– Отлично… – Мария сосредоточенно набрала иммуноглобулин в шприц, после чего предельно аккуратно ввела иглу. На удивление, сразу после введения препарата, все симптомы аллергии у Вити как рукой сняло.

– Ух ты, – присвистнул он. – Рабочая тема.

– Ну а чего ты хотел, – пожала плечами Мария. – Я, знаешь ли, тоже в медицине немного разбираюсь.

– Горжусь своей мамой, – чмокнул он ее в щеку. – Ладно, я в душ, если что.

– Тебе сварить пельмешки?

– Слушай, было бы просто супер. Только лучше пожарь.

– Сковороду сам мыть будешь.

– Ну маааам!

Еще неделю назад Витя даже не мог представить, что нелегкая занесет его в гости к Ларионовой. Сейчас он был этому даже рад. Когда тебе приходится что-то скрывать, то об этом хочется поговорить хоть с кем-то. Замыкаться в себе и упорно хранить секрет от всего мира может кончиться не самым приятным образом. А Света, как оказалось, далеко не самый худший слушатель. Конечно, это не Сережа, но, по крайней мере, она изо всех сил старалась войти в положение. Хоть и немного боялась. Вчера это было очень хорошо заметно. Несмотря на кажущуюся беззаботность, она то и дело нервно поглядывала в Витину сторону. И разговаривала далеко не в своей обычной, немного хамоватой, манере. Словно опасаясь спровоцировать превращение.

– Вить, это ты? – нервно выпалила она в домофон.

– Я, я, можешь отдышаться, – отрапортовал Витя.

Когда дверь запищала, то у Вити нервно засосало под ложечкой. Накрыло странное чувство легкого дискомфорта. У него так часто бывало, когда он первый раз приходил к кому-то в гости. Особенно ярко в свое время это чувство проявилось, когда он первый раз пришел к Насте. И пусть сейчас особых причин волноваться не было, но природная скромность все же брала верх. К которой, вскоре, добавилось еще и смущение – встретившая его на пороге Света выглядела весьма соблазнительно. Растрепанные мокрые волосы, короткие домашние шортики и облегающая пестрая майка, которая, к большому Витиному счастью, хоть не была надета на голое тело. А еще он первый раз увидел ее без очков, что так же играло на руку этому дерзкому образу, представшему перед ним. В нос ударил приятный можжевеловый запах.

– С легким паром, – выдавил он из себя.

– Спасибо. Тебе, кстати, повезло, что я успела выйти из ванной и тебя услышала, а то так бы и стоял под дверью, – хихикнула Света. – Ну, проходи что ли, гостем будешь.

– Премного благодарен, – усмехнулся Витя. – А предки твои где?

– Да, знаешь, к родственникам ушли. Меня хотели с собой взять, но я отказалась. Не очень горю желанием видеть троюродную сестрицу, – призналась Света.

– Да ладно тебе уж, – возразил Витя. – Я вот, например, всегда хотел, чтоб у меня был брат. Правда, я мечтал о старшем, но и с младшим возился бы, как не знаю с кем.

– Блин, да брата я бы сама хотела. А сестра это все же немного другое. Я вообще сомневаюсь, что бывает дружба между сестрами. Даже хоть какое-то ее проявление. Так вот порой смотрю на бабушку с ее сестрой и лишний раз только убеждаюсь в этом.

– Ну, может ты и права, не берусь судить, – пожал плечами Витя.

– Ладно, Вить, ты проходи пока в мою комнату, она там, за углом, я сейчас приду, – чуть ли не скороговоркой пробормотала Света и скрылась в ванной, а Витя послушно проследовал в указанное место.

Признаться, Витя рассчитывал, что в комнате будет, может и небольшой, но все же бардак. Однако там был почти идеальный порядок. Хотя Витя не исключал и того варианта, что Света специально прибралась в комнате перед его приходом. Юноша сразу приметил стоявшую в углу гитару. Оно было и неудивительно, учитывая, что стены были увешаны плакатами различных рок-групп, начиная от Skillet, заканчивая Three Days Grace. Поддавшись искушению, Витя взял гитару в руки и, усевшись на кровать, начал с усердием перебирать струны, пытаясь вспомнить хоть что-то, чему его когда-то учил отец. Но исторгнутые гитарой дьявольские звуки не были похожи даже на самую простецкую дворовую песню. Пальцы будто завязывались узлом и отчаянно не хотели принимать нужное положение.

– Боже, бедный мой инструмент, – беззлобно хмыкнула Света, оценивая стоны раненного тираннозавра.

– Я старался, – вздохнул Витя.

– Дай мне, – Света совершенно в наглую отобрала у Вити гитару, сев максимально близко рядом с ним. Витя и без волчьего слуха мог бы сейчас слышать ее напряженное дыхание. – Тебя научить?

– Нет, Свет, думаю, что роль стороннего наблюдателя мне сейчас подойдет куда больше, – Витя благоразумно решил не лезть на рожон лишний раз.

– В неумении играть нет ничего зазорного, – слегка нахмурилась Света.

– Не хочу, чтоб ты в семнадцать лет лишилась слуха, – отшутился Витя.

– Как знаешь, – фыркнула она и заиграла красивую мелодию. Вите оставалось лишь сидеть и наслаждаться игрой, пусть хоть и не виртуоза, но вполне уверенного гитариста. Да и мелодия была весьма лиричной, приятной на слух.

– Это что? – спросил он, когда Света, наконец, отложила инструмент в сторону.

– «Fallen angel» группы Three Days Grace. Слышал о такой?

– Нет, – честно признался Витя.

– Погугли на досуге, тебе должно понравиться, – улыбнулась Света.

Повисла неловкая тишина, прерываемая редкими Светиными постукиваниями по гитаре. На самом деле эдакая своеобразная передышка была Вите на руку – он старался приблизительно представить их разговор со Светой, но все как-то не очень получалось. Он ведь ее почти не знал. Даже несмотря на то, что они проучились добрый десяток лет вместе.

– Ты голодный? Могу яичницу быстро сделать, сок апельсиновый еще свежевыжатый, если хочешь, маман вчера купила несколько, – стесняясь, предложила Света.

– Да нет, Свет, спасибо, я дома поел, так что до вечера точно пока нет желания, – ответил Витя, на подсознательном уровне ища всевозможные пути побега. – Так, о чем ты хотела со мной поговорить, чтоб без лишних ушей?

Света замялась, поочередно упирая взгляд то в пол, то в потолок. По всей видимости, худшие опасения Вити касательно этой встречи начали подтверждаться.

– Да я просто… Я хотела решить все сейчас. Определиться в своих чувствах к тебе и вообще… Как я понимаю, уже нет никакого смысла как-то юлить и говорить намеками?

– Свет, ты, как и я, не очень хорошо умеешь скрывать эмоции, – вздохнул Витя.

– Хорошо, что отметил – то, как ты тогда пялил на Цветаеву выглядело очень жалко, – съехидничала Света.

Витя уж хотел было возмутиться, но передумал. На правду, как говорится, не обижаются.

– Иронично, правда? – продолжила она. – Наверняка в глубине души ты на нее злишься, потому что она не обращает на тебя внимания. А ведь сам, получается, поступаешь точно так же. Это сейчас не в обиду было сказано, просто…

– Ничего подобного! – не выдержал Витя. – Я с Настей был когда-то очень близок. Может только Серега знал обо мне больше, чем она. Мы… Я был уверен, что у нас проклевываются взаимные чувства. Не могут так общаться просто друзья, как общались мы. А потом выясняется, что я попал в сраную френдзону, когда черт меня дернул сделать первый шаг! Я тогда не просто остался с разбитым сердцем, я друга потерял еще до кучи! А что ей? А ей было все равно! А что у нас с тобой? Мы за последние два дня общались больше, чем за все годы, проведенные в одном гребаном классе! Уж прости, я видел в тебе обычную девочку-быдло, которая всем хамит и никого к себе не подпускает и физически не мог увидеть тебя настоящую. Так, что, Свет, нет, не надо меня сравнивать с Цветаевой.

Витя остановился, переводя дыхание. Боялся сорваться окончательно. Но волк был сейчас необычайно тихим.

– Я… Прости, я не знала, что у вас все так. Я думала, что ты просто по ней тайно вздыхаешь, а не что она тебя когда-то отшила в свое время, – поспешно извинилась Света. Затем, переведя взгляд на Витю, лукаво улыбнулась. – Ну, ей же хуже. Упустила свой шанс быть девушкой оборотня.

– Не факт, кстати говоря. Если бы она меня не отшила, то я бы не психанул неделю назад, и не столкнулся бы с Омегой, – развел руками Витя.

– Кто бы только мог подумать, да? – Света постаралась принять максимально деловитый вид. – Сама того не подозревая, она косвенно своим поступком тогда навсегда изменила твою жизнь.

– Получается, – согласился Витя. – Слушай, Свет, прости, что назвал тебя быдлом, я не хотел срываться. Просто меня очень зацепило это сравнение. Я, конечно, не виню Настю, сердцу не прикажешь, что называется, но просто да, мне обидно. Будь я на ее месте, я бы всеми силами постарался помочь человеку, а не отворачиваться от него и начинать игнорировать.

– Поэтому ты сейчас здесь? Из-за своеобразного чувства справедливости?

– Не передергивай, пожалуйста. С тобой я, потому что с удивлением для себя обнаружил, что мне с тобой прикольно. И вообще, давай начистоту – ты же ведь тоже не в меня влюбилась, а в образ в своей голове, я прав?

– Не совсем, – уточнила Света. Смотрела она сейчас куда угодно, только не в его сторону. – Ты человек открытый. Не знаю, может мне одной так кажется, но тебя очень легко понять, особенно если понаблюдать денек-другой. Ты добрый, отзывчивый, честный… Таких мало. И у тебя глаза, не знаю, умные что ли. Ну вспомнить того же Ермакова – ну мрак же. Пусть он и пытается отчаянно строить из себя непонятно кого. А таких парней как он у нас, увы и ах – добрая половина поселка. Может, местные давалки без вкуса и клюют на подобное поведение, но это точно не про меня. Я, знаешь ли, давалка со вкусом.

Витя громко рассмеялся – Светина самоирония пришлась ему определенно по душе. А еще он понял, что его щекам стало неожиданно тепло. Ему действительно нравилось сидеть с ней здесь и болтать. Как с другом.

– Слушай, даже я не настолько открытый, – все еще сквозь смех проговорил он. – Ну, зато честно. Ладно, надо успокоиться, – Витя задержал дыхание и пару раз выдохнул. – Знаешь, ты права. Я сам прекрасно понимаю, что меня относительно легко прочитать. Во мне не было никогда до недавнего времени никакой загадки. Я всегда стараюсь быть именно таким, каким я являюсь на самом деле. И это заметно, да. Не ты первая мне об этом говоришь. И, скорее всего, не ты последняя.

– Ну вот, значит, ты понимаешь, что ты мне понравился далеко не из-за моих каких-то домыслов, – торжественно заключила Света.

Вите вновь стало неловко. А ведь так оно и есть – Света в него втюрилась потому что он это он. Не из-за какого-то выдуманного им самим образа. Ни потому что он стал кем-то вроде маятника надежды. И ни потому что он без пяти минут в основе школьной команды, хоть Витя все еще склонялся больше к тому, с футболом он все же завяжет. И, черт возьми, он правда мог бы быть с ней счастлив, если хорошо подумать. Было лишь одно «но» – он уже вряд ли сможет заставить себя полюбить ее.

– Кстати о домыслах, – отогнал он неприятные мысли. – Ты вот хотела меня сравнить с Настей, ну так лови ответочку – ты ведь тоже спокойно можешь себя поставить на ее место.