Слышаться медленные, шаркающие шаги. В темную комнату кто-то заходит. Обычная, человеческая, реакция в таких случаях – воскликнуть «Эй, а чего так темно?» или «Есть кто?». С другой стороны, мне бы тоже нужно окликнуть вошедшего, вот только в горле резко пересохло, так, что не выдавить и звука. Самое умное, что приходит в голову – задержать дыхание и слушать. Шаркающие шаги приближаются к кабинке. Ни Серега-охранник, ни Виталя так не ходят. Да и вряд ли ступающий так человек мог парой минут ранее с громким топотом сбежать вниз по лестнице. Скорее, так может ходить 79-летний старик. Возможно, даже умерший, не дождавшись скорой…
«Шаркун» медленно приближается к дверце, за которой скукожился от страха я. Останавливается. Я слышу его сиплое прерывистое дыхание, словно воздух со свистом выходит из легких. Затем, заставив меня вздрогнуть, внезапно шипит пущенная на полную мощность из крана вода. Этого тоже не может быть – раковина на другой стороне туалета. Он, конечно, тесный, но не настолько, чтобы человек, стоящий у кабинки, мог дотянуться до раковины. Я затаил дыхание, боюсь выдать свое присутствие малейшим шорохом (хотя, будем честны, стоящее за дверцей что-то, скорее всего, прекрасно знало, где я). И в этот момент мне приходит СМС!
На секунду мне кажется, что мое сердце остановилось. Затем моё тело начинает действовать без помощи мозга. Дернув за щеколду, пинком открываю дверцу кабинки, чтобы сбить с ног сипящее за ней существо. Дверца распахивается, не встретив сопротивления, однако я не обращаю на это внимания, я рвусь из туалета на скорости, приближающейся ко второй космической. Нога натыкается на препятствие, я со всей дури падаю на пол, а в мозгу проносятся картины одна другой страшнее. ЭТО ОНО! Оно схватило меня за лодыжку, чтобы я не мог сбежать. Сейчас ОНО утащит меня обратно в темную комнатенку, и никто меня больше не увидит.
Но мне везет – я быстро понимаю, что никто за лодыжку меня не держит, а мое бегство остановил порожек, о который запнулась нога. С удвоенной силой начинаю ползти на четвереньках. Поскальзываюсь. Снова ползу. Вскакиваю на ноги и несусь к нашей «радиорубке». Почти у двери что-то заставляет меня остановиться и обернуться. Видимо, рассудочная моя часть, пытающаяся рационализировать только что произошедшее. Коридор пуст. За мной никто не гонится. Дверь в туалет зияет беззубой пастью в конце коридора, но из нее не выползают призраки, монструозные щупальца, не выходят шаркающей походкой мертвецы. Все спокойно и обыденно. Обычный коридор, который я преодолеваю почти каждую ночь по 2-3 раза. Черт. Я что, с ума начал сходить от недосыпа?
Захожу в студию, нервно хлопнув дверью, и обнаруживаю Виталика, сидящего на моем месте.
– Ты в курсе, сколько тебя не было? Я уже тебе СМС скинул! Мне пришлось срочно прибежать и закидывать новую музыку в плейлист!
– Надеюсь, не свои старперские хиты, типа «Сиреневого тумана» или полной дискографии Вячеслава Добрынина? – нахожу в себе силы пошутить я.
– Ты доктора Шлягера не трожь! – хихикает звукач. – Вся его дискография в 20 минут не поместилась бы, но…
– Стопэ, какие 20 минут? – не понимаю я. – Меня от силы минут 5 не было!
– Ну, я не знаю, конечно, чем ты там таким увлекательным занимался, что потерял счет времени, да и знать не хочу, если честно. Просто конфискую 100 грамм коньяка и ухожу к себе.
Рассказать ему про топот на лестнице и сипящего шаркуна в туалете? Да нет, бред! Просто накрутил себя из-за этих дурацких звонков, вот и мерещится всякая хрень. Усаживаюсь в кресло, глубоко вздыхаю, включаю сначала внутреннего идиота (хотя чего там включать), а затем микрофон – и понеслась!
– Минутка политинформации – как вам мог совсем недавно рассказать мой черный брат от другой мамы Рэй Паркер-младший, «если в вашем районе творится всяка хрень – кому вы будете звонить?» Охотникам за привидениями! Что я, собственно, и сделал, а значит – мои таинственные собеседники, будьте спокойны! За вами, – понижаю голос и жутко сиплю. – УЖЕ ВЫЕХАЛИ!
Виталик за стеклом вскакивает из-за пульта. Еще один звонок? Судя по выражению лица, звукорежиссер в панике. Он поднимает руки, словно сдающийся преступник, и испуганно смотрит на меня.
– Здрасьте… – раздается в эфире неуверенный детский голосок. Я смотрю на Виталю – Виталя смотрит на меня, все еще подняв руки. До меня, наконец-то, доходит смысл жеста – он здесь не при чем! Звукач не нажимал никаких кнопок! Звонок прошел в эфир без его участия!
– Алло? – все так же неуверенно спрашивает ребенок.
– Да, привет, малыш, – чуть сипло из-за резко пересохшего горла отвечаю я. – Не слишком ли поздно ты не спишь?
– Мама разрешила, – мальчишка на другом конце провода, кажется, гордится. – Она говорит, что нам теперь все можно!
– Теперь – это как? – мы с Виталиком не отрываясь смотрим друг на друга. Кажется, я проспорил “стольник». Кажется, Виталя этому тоже не рад.
– Я не понял. Мы перебегали дорогу, а потом мама закричала и нас куда-то кинуло. И все плакали. Особенно папа. Но мама говорит, что это ничего – скоро он будет с нами, и ему не будет грустно. Он уже почти собрался – даже петлю завязал. Скорее бы. А то я по нему скучаю.
– Слушай, а мама твоя рядом? Можешь дать ей трубочку? – зачем-то спрашиваю я.
– Алло, – раздается в эфире женский голос. – Извините, мы услышали вашу передачу, и Славе очень захотелось позвонить.
Голос очень… Нормальный… Обыкновенный, что ли. Будто, ничего странного не происходит. Даже хочется успокоится и списать все на дурацкое совпадение.
– После того, как нас сбила машина, – продолжает она, и я чувствую, как сердце у меня проваливается куда-то вниз. – у Славы так мало поводов порадоваться. Я не смогла ему отказать. Вы не будете против, если мы зайдем?
Гудки. Гребанные короткие гудки. Я не могу заставить себя ответить. Виталя, похоже, тоже утратил дар речи. Тянусь к микрофону, отключаю его. В эфире – тишина. Дотягиваюсь дрожащими руками до пачки сигарет, вытаскиваю одну – и сминаю её нафиг до нераскуриваемого состояния. Вытягиваю вторую – уже удачнее. Затягиваюсь.
Не знаю, умирают ли относительно здоровые студенты от внезапных инфарктов, но звонок старой радиотрубки на столе оказался опасно близок от того, чтобы отправить меня в страну вечной охоты. Подозрительно смотрю на телефон. Кто может сейчас звонить? Варианта два. Либо это страдающее бессонницей начальство, включившее эфир и желающее знать, что за фигня у нас творится. Либо… Либо покойники добрались уже до нашего служебного стационарного номера. Беру трубку. Подавляю желание запустить её в окно от греха подальше. Нажимаю на кнопку ответа.
– Аллё!
– Я, по-моему, вам четко говорил – никаких вечеринок! Никаких баб! Никого не таскать по ночам к себе в студию! – раздраженно заявляет Сергей-охранник.