Спрашивавший был рослым, черноволосым, с ухоженной короткой бородой. Танита хорошо знала этот тип человеков: за внешне мужественной манерой они всегда скрывали собственную неуверенность в себе и даже робость.

Рыжий резко обернулся к нему:

– Заткнись, Питер. Ты разве не слышал, что я только что говорил.

В больших красивых глазах черноволосого мелькнуло непонимание.

– Нет. У меня… – он покосился на Таниту – мне стало нехорошо, и я отлучился.

– Тогда запомни: Августу кто-то позвал и она ушла, не сказав нам куда. Все. Больше ты ничего не знаешь.

– Но, Джадд, – пробормотал Питер, – я и так ничего не знаю.

– Хорошо, – буркнул рыжий, – ступай к остальным.

– Бедный Питер, – проворчал он вослед уходящему, – он даже собственной тени опасается.

И обернувшись к Таните, добавил:

– Он ничего не понял, Светоносная.

– Тем лучше, – она опять усмехнулась. – Как утверждают ваши мудрецы: во многих знаниях – множество печалей.

Наверное, Танита переврала цитату, потому что рыжий откровенно поморщился.

– Где и когда я увижу ее, Светоносная?

– Ты, – человек? – жесткий палец Таниты уперся ему в грудь. – Будет лучше, если никто из вас в ближайшее время не увидит ее. А то вы в порыве религиозного восторга на руках отнесете ее в полицию.

Она ожидала человечьего гнева, но глаза рыжего светились удивлением:

– Ты действительно видишь нас такими, Светоносная?

– А разве Кроткая не говорила вам, что один из вас предаст ее? – возразила она. – Быть может, это будешь ты?

– Возможно, – спокойно ответил рыжий, – если на то будет воля Господина Нашего и Дочери Его.

– А своей головы у тебя нет? – ехидно осведомилась Танита.

– А ты всегда следуешь только своей воле, Светоносная? – по-прежнему безмятежно поинтересовался ученик Кроткой.

– Вы еще здесь, мисс Камерон? – вынырнул из дверей Тарсус. Остальные гулко топали следом.

– Я подумала, что у вас, возможно, возникнут вопросы, – не задумываясь, ответила она.

– Очень верная мысль, мисс Камерон, – провозгласил полицейский. – Могу я узнать, о чем вы намеревались побеседовать посреди ночи с мисс Лэндлем?

– Нет, не можете, – спокойно отреагировала Танита. – Это не относится к делу.

И не давая ему возразить, добавила:

– Если вы думаете иначе, повторите этот вопрос через мисс Макбин.

– Она и ваш адвокат?

– Еще нет, – Танита позволила себе сдержанную улыбку, – но будет, как только вы этого очень захотите.

Она повернулась к рыжему:

– Доброй ночи мистер…

– Медисон, – охотно подсказал он. – Джадд Медисон.

Уходя, она услышала, как полицейский проговорил, обращаясь к рыжему:

– Вы понимаете, что это за штучка?

– Еще бы! – ответил тот. – Это женщина, имеющая хорошего адвоката.

В голосе рыжего звучало злорадство.

4

Печать на входной двери в бюро казалась нетронутой, но Танита сразу же заметила чужой почерк. Уходя, она, как всегда небрежно, бросила комок огненной смолы, и он запечатал дверь, растекшись широким пятном с неровными краями. Разумеется, и такую печать можно было бы подделать, но подобный трюк способны лишь старшие достаточно высокого уровня. Тот же, кто посетил бюро в ее отсутствие, оставил на двери свою собственную печать, предельно аккуратную, практически без изъянов. Печать относилась к разряду малых. Она не запирала вход, а лишь прикрывала его от любопытства непосвященных Это был знак неодобрения свыше.

Танита одним движением смахнула ее и шагнула во внутрь. И сразу ощутила присутствие чужого. Человека.

– Я давно уже жду тебя, Светоносная, – услышала она надоевший голос.

Танита щелчком пальцев сотворила свет. Комок грязи развалился на диванчике для клиентов, ожидающих приема, и по виду его она заключила, что ему уже недолго осталось пачкать Землю. И зачем Вечный Враг пустил человеков сюда? Пускай бы гадили ему потихоньку в Царстве Его Небесном, если уж угодно было ему сотворить эти существа, коих он в пику нам назвал подобиями своими. Разве ему мало было нас?

– Только не говори мне, что ты в состоянии снять мою печать, – проворчала она.

– О нет, Светоносная, – смиренно возразил человечек. – Меня привела сюда Ясноликая. Она передала со мной послание тебе.

Он с явным усилием приподнялся и протянул ей небольшой прямоугольник, едва ли больше обычного коробка спичек. «Огненные буквы», – поняла Танита. Она могла бы, не вскрывая письма, угадать его содержание, но хотела убедиться, что дело зашло так далеко.

Распоряжение Ясноликой было категорично. Она повелевала Таните исполнить любое желание умирающего, не требуя с него положенной платы. Нельзя сказать, чтобы подобное было совсем уж против правил: Устав допускал исключения. Правда, в таких случаях, обычно персона принявшая решение сама же исполняла его. В противном случае исполнитель имел право узнать причину подобного снисхождения. Однако Ясноликая не потрудилась сообщить ее. Формально это давало Таните возможность некоторого маневра.

Танита сомкнула ладони, стирая послание в прах и с удовольствием отметила, как подернулись пеплом страха глаза полулежавшего напротив человечка.

– Ну и что угодно сэру Дориану Грею? – улыбнулась она.

– По-дожди, Светоносная, – запинаясь, проговорил он. – Разве не должен я назвать тебе свое подлинное имя?

– А зачем? – она стояла пред ним, полная сил, лениво покачиваясь с пяток на носки. – Имя называют лишь при подписании договора. А с тобой мне подписывать нечего. Какой может быть договор, если я даю тебе твое желание и ничего не получаю взамен.

– Но ведь бывают договоры дарения, – отчаянно возразил человечек.

– Я ничего не дарю тебе, – сухо ответила Танита. – Я лишь исполняю приказ. Дарят в том Храме, куда ты потащил меня нынче ночью.

– Но ведь все, что говорят там, неправда? – неожиданно тихо спросил он. – Ведь ничего этого нет?

– Ты никак о Царствии Небесном? – жестко усмехнулась Танита. – Таковое имеется. Только вас, человеков, выставили оттуда и вряд ли возьмут обратно.

– Ну, может быть, штучно, по особому списку, – добавила, глядя как сереет его и без того нездоровое лицо. – Ты в него точно не попадешь.

– И ад тоже есть? – потеряно спросил он.

– Ад? – Танита пристально вгляделась в его глаза. – Зачем тебе ад, человек? Разве мало тебе того, что живет внутри тебя?

Он улыбнулся, виновато и непонимающе:

– У меня кружится голова, Светоносная, и не постигаю я слов твоих.

– А нечего тут постигать, – отрезала Танита. – Ад, о котором ты слышал, придумали служители Вечного Врага, чтобы держать вас, глупых человеков, в своем стойле. Все просто: морковка и кнут.

– Выходит, совсем ничего нет, – простонал он. – Зачем тогда все это?

– Что? – вежливо уточнила Танита. Ей больше не хотелось издеваться над этим комком грязи.

– Зачем тогда вы и ваши договоры, если все кончается у последней грани жизни?

– Ах, ты об этом…

Танита вспомнила одного из своих самых неприятных клиентов. Тот медленно умирал от гадкой болезни и хотел утащить вместе с собой как можно большее количество людей. Он щедро расплатился за свое желание, и Танита исполнила его, прибавив самую малость от себя. И умирая, он многократно пережил момент смерти: за каждую из своих жертв. Кто-то из Администрации Душ (сокращенно – АД) хотел даже немного пошуметь по этому поводу, но Танита умела придерживаться формальностей в свою пользу, и разбор полетов (очень точное человечье выражение) так и не состоялся.

– Тебя легко смеяться надо мной, Светоносная, – внезапно окрепшим голосом упрекнул человечек.

«Ты хочешь сказать, что мы – бессмертны?» – едва не возразила Танита. Но, сдержалась, и сказала иное:

– Каково твое желание?

Человечек отрицательно мотнул головой.

– Я так не могу, – прохрипел он. – Я скоро уйду, и от меня не останется ничего, даже подписи на вечном свитке.

– И ты хочешь, чтобы имя твое было записано, ибо все, вписавшие имя, восстанут, когда придет День Последнего Расчета, чтобы повергнуть Вечного Врага и воинство Его?

Он согласно кивнул.

– И ты веришь в это?

Лицо человечка мгновенно померкло.

– Неужели и это неправда?

Безусловно, подпись запечатляла душу, но в каком состоянии она при этом пребывала, Танита не знала, да и никогда не интересовалась. Какое дело ей до того, что происходит с душами жалких комков грязи?

– Ты думаешь, я знаю все? – отмахнулась она.

– Даже враги наши говорят об этом, – возразил он с надеждой. – Джон Райт, любимый ученик Кроткой, читал проповедь о том в Храме Девы-Хранительницы.

– И увидел я мертвых, восстающих из Тьмы, чьи имена писаны на вечном свитке, врагов, влекомых в атаку предводителями своими. И были они черны душой, но прекрасны ликом…

– Ты тоже слышала эту проповедь, Светоносная? – изумленно возопил человечек.

– Слышала, – Танита снисходительно улыбнулась, – от того, кто сочинил ее пару тысяч человечьих лет назад.

– И что с ним стало? – жадно спросил он, подавшись вперед.

– Точно не знаю. Говорят, он прожил долгую жизнь и имел множество учеников. Однажды он призвал своих последователей и, выведя их за город, велел копать глубокую яму, что-то вроде могилы. Когда работа была завершена, наступил вечер. Он отпустил учеников по домам, а сам остался возле ямы. Когда поутру они вернулись, то не нашли своего учителя. А яма была пуста.

– Кроткая утверждает, – добавила она, – что этот человек воссел по правую руку Отца ее. Но я не проверяла, правда ли это.

– А те, кто сейчас следуют за ней, – человечек явно не заметил насмешки, – они тоже воссядут?

– Спроси у нее сам, – огрызнулась Танита. Прежнее раздражение против жалкого комка грязи вновь проснулось в ней.

– Она исчезла, – утомленно проговорил человечек и лишь потом, спохватившись, испуганно посмотрел на собеседницу.

– Мне об этом сообщила сама Ясноликая.

Но Танита лишь равнодушно кивнула головой.

– Говори свое желание.

Человечек с мольбой смотрел на нее:

– А как же мой договор, Светоносная?

– Заключай его с той, что привела тебя сюда.

Человечек отшатнулся будто от сильнейшего толчка.

– Но Ясноликая предупредила меня, что я должен все решить только с тобой.

Танита подошла поближе и теперь стояла, нависая над ним.

– Хорошо, я подпишу с тобой договор, если получу нужное мне.

– Все, что угодно, Светоносная, – радостно выдохнул он.

– Чудесно, – промурлыкала Танита. Она не была удивлена таким исходом дела: все человеки мелки и продажны, стоит лишь предложить им то, что они полагают самым необходимым. Светоносная протянула клиенту нетленный свиток.

– Вот здесь, – ее длинный палец коснулся нужной строки, – ты вписываешь свое имя и ниже ставишь подпись. И после этого у тебя нет иных обязательств, кроме как предо мной.

Человечек старательно вывел свою фамилию и рядом поставил замысловатую закорючку.

Танита сомкнула руки лодочкой, а когда раскрыла их, на ее правой ладони лежал прямоугольник, точная копия того, на котором была записано послание Ясноликой.

– А теперь расслабься, – ласково промурлыкала она, – и вспоминай все о Ясноликой, и о других. Тебе не нужно даже ничего произносить вслух. Буквы сложатся сами собой.

– Но разве это не против правил? – отпрянул человечек.

– Где была твоя забота о правилах, когда вы впятером собрались у Младшей? – усмехнулась Танита. – Ты ведь хочешь, чтобы на договоре была и моя подпись? Тогда вспоминай, не упуская ничего.

Она отступила к двери:

– Мне нужно навестить одного клиента, но я скоро вернусь.

– И тогда, Светоносная, ты исполнишь мое желание? – жадно выдохнул человечек.

– Ну, конечно, – Танита доверительно улыбнулась.

Взгляд человечка скользнул по двери.

– Не волнуйся: сюда никто войдет, – успокоила Танита. – Я поставлю такую печать, какую не сломать никому.

Глаза его вспыхнули пониманием.

– И снял он с себя пояс, и положил у порога дома сего. И вспыхнул пояс пламенем, и окружил огненным кольцом дом, где хранилась Книга Ночи, дабы устрашился всяк, дерзнувший приблизится к нему, – проговорил он внезапно охрипшим голосом. – Ты это имела в виду, Светоносная?

– Иногда ты сообразителен, человек.

Он ничего не ответил. Голова его запрокинулась на спинку дивана, казалось, он уснул. Человек исполнял свои обязательства, и Светоносная не собиралась мешать ему.

Выйдя на улицу, Танита осмотрелась. Впереди в предрассветных сумерках брел одинокий прохожий. Вот он задержался перед автоматом, продающим газеты. Танита шагнула следом за ним. Крупный заголовок на первой странице гласил: «Убийство в Храме Девы-Хранительницы». Прямо под ним чуть растеряно улыбалось лицо мисс Августы Лэндлем.

5

Переступая границу круга, Танита уже знала, что ее противница пришла в себя. Впрочем, никакого особого знания и не требовалось: чтобы ни говорила Теодора-Мария в своих проповедях, сама она умела держать удар. А кроме того, сам по себе круг не был ей в диковинку. Дочь Врага и слуги Отца Ее тоже используют подобное. Пусть в основном для защиты, но велика ли разница?

Дело лишь в том, что в этот раз удалось застать Кроткую врасплох. Немного везения не повредит и очень сильным. Ну, а сама Танита никогда не воображала себя неуязвимой.

– Где я, Светоносная? – донесся из середины круга голос Кроткой.

Танита всмотрелась в соперницу и не увидела ни малейших следов грязи: либо Теодора-Мария искусно отражала атаки, либо полумертвый человечек попросту солгал. И откуда только возникла легенда, что человеки перед смертью не лгут?..

– Ты не видишь? Это – пустыня. А я пришла искушать тебя.

Произнося эти слова Танита невольно улыбнулась. И сейчас, спустя пару тысяч человечьих лет, ее по-прежнему забавляло, как попала впросак при таких обстоятельствах Лилит, тогда еще не имевшая нынешнего весьма высокого ранга. Ведь это надо было же умудриться принять посланца Вечного Врага за обычного болтуна-проповедника, каких в те времена развелось превеликое множество. И Лилит пыталась соблазнить его как любого потенциального клиента.

– Что можно видеть в этом мраке? – в голосе Кроткой не было и намека на смирение. – Разве что отвратительные лики стражей твоих.

– Здесь нет никаких стражей, Теодора-Мария, здесь даже стены отсутствуют.

Танита шагнула вперед, отделяя себя от границы круга:

– А кроме того, здесь светло.

Теодора-Мария повернула к ней голову.

– Ты несешь свет, но под крыльями твоими сбирается тьма… – голос звучал ворчливо и потому смешно.

Танита поморщилась:

– Здесь нет твоих учеников, Кроткая.

Однако минутное раздражение тут же прошло, уступая место любопытству с горьким привкусом печали. Танита встряхнула головой и пообещала себе, что едва закончится эта канитель, она обязательно закатится в бар к Джерри и на этот раз хорошенько посидит там безо всяких помех.

– Ты не ответила на мой вопрос, – напомнила Кроткая.

– Я вовлекла тебя в круг, Теодора-Мария. Ты должна знать, что это такое.

– Почему? – тихо спросила Кроткая, и Танита удивилась коварному простодушию прозвучавшему в голосе соперницы.

– Твой предшественник на земле, уйдя в пустыню, замкнул себя в круг и выдержал атаку самой Лилит. Правда, она тогда еще не была Высшей, но и противник ее в основном был человеком.

– И все-таки, зачем? – повторила Кроткая, и лишь теперь поняла Светоносная смысл ее вопроса.

– Выйдешь отсюда, купи свежую утреннюю газету, – сухо рассмеялась Танита. – Там написано о том, что ты подозреваешься в убийстве, в том, что проводишь опыты над людьми, в проповедях своих призываешь к беспорядкам. А еще там опубликовано интервью некоего Питера Саймона. Полиция застала его у тебя дома, однако он уверяет, что зашел к тебе случайно со своими друзьями и вообще он никогда не был сторонником твоего учения.

– Как хорошо, – глубоко выдохнула Кроткая.

– Нет, – качнула головой Танита. – И не надейся. На этот раз все пойдет не по воле Отца Твоего. И без того слишком многое совершилось по Его замыслам.

– И какой из замыслов Его так не нравится тебе?

– Все, начиная с того, как Он налепил этих комков грязи и назвал их подобиями Своими. А прежде мы были едины, – стараясь произносить слова твердо выговорила Танита, но все равно осталась недовольно звучанием собственного голоса.

– Танита, как давно ты находишься среди людей? – неожиданно спросила Теодора-Мария, и в голосе ее услышала Светоносная искренний интерес.

– По человечьим меркам давно, – не вдруг ответила Танита. – Я помню прежнее пришествие.

– Каким он был? – жадно спросила Кроткая.

– Ты не знаешь? – по-настоящему удивилась Светоносная.

– Я хочу услышать твое мнение, – призналась Теодора-Мария.

– Я хорошо его помню, – с ожесточенной радостью ответила Танита, – вы дали обычному человеку высшие способности, но не наградили его высшим духом. А потом оставили своего избранника в беде. Он прожил 33 года и умер. Умер, до последнего дыхания веря в то, что так и не случилось.

Она действительно помнила этого человека, распятого на перекладине, которую позднее почему-то стали изображать в виде креста. Рядом стояла стража. Чуть подальше – зеваки, жадные до чужих мучений. Таких среди человеков находилось немало во все времена. Они больше не кричали «распни», но жадно впитывали каждую капельку боли, каждое мгновение навстречу неотвратимо подступающей смерти.

Учеников его поблизости не было. Лишь один из них, тот, что позднее написал красивое пророчество о конце времен, стоял среди праздных зрителей. Он и женщина, которой воскресший учитель явился в первую очередь. Сама же Танита находилась позади них. Ее служба среди людей только начиналась…

– Это было не совсем так, – осторожно возразила Кроткая.

– Ну да, – охотно согласилась Танита, – его убили не тем способом, какой указан в ваших пророческих сказках, которыми вы кормите трусливых и жадных человеков.

– Люди вовсе не такие… – попыталась возразить Кроткая, но Танита не слышала ее.

– И когда у вас ничего не вышло, Вечный Враг решил послать к человекам тебя, истинную Дочь Свою. Только знаешь, прежний посланец мне нравился больше. У него не было твоего знания, в нем непрерывно боролись сомнения и вера. Вера победила, и он умер, обманутый Тем, в Кого верил. Он жизнью своей заплатил за веру, ты же просто знаешь, что должно случится, у тебя нет сомнений, но и нет веры, лишь твердо заученная роль в спектакле, поставленном не тобой. А человеки все равно отвернутся от тебя.

Кроткая молчала.

– А теперь заяви мне, что я не права, что ты, как и предшественник твой способна испытывать голод, настоящую боль, муки сомнений? Ты, заводная игрушка своего отца, попробуй ответить мне, как тот, что пришел до тебя, ответил Лилит. Ну скажи мне: отойди от меня, сатана. Скажи, и, быть может, тебе удастся прогнать меня.

– Зачем мне гнать тебя, Адский свет? – возразила Кроткая. – Ты устанешь дразнить меня и уйдешь сама.

– Я-то уйду, – опять согласилась Светоносная, – а ты? Будешь сидеть здесь еще сорок дней или помчишься совращать человеков?

Выпалив все это на одном дыхании, Танита и впрямь почувствовала острое желание прекратить пустую дискуссию. Пусть себе торчит здесь, сколько ей угодно, погруженная в мировую скорбь. Разве я нянька ей?!

– Люди вовсе не таковы, какими видишь их ты, погруженная во Тьму, – наконец выговорила Кроткая.

– Человеки трусливы и жадны, – твердо повторила Танита, – и ты пользуешься этим, то соблазняя их блаженством Царствия Небесного, то пугая муками ада. Если б они были чисты и бескорыстны, то безо всяких приманок и угроз последовали бы за тобой. А так кого собрала ты? Жалкую кучку тех, кто не успел заключить договор с нами. Да и они скоро все отрекутся от тебя.

– Там, – она указала рукой в пространство позади себя, – по городу бродят человеки, жаждущие прекратить твое земное существование. Если ты хочешь помочь им в этом, уходи. Я не держу тебя.

Кроткая осторожно шагнула мимо Таниты.

– Ну, смелей, – подбодрила ее та. – Это совсем не страшно.

– Здесь – стена, – глухо проговорила Кроткая. – Темная стена…

– Стена в тебе самой, Теодора-Мария. Ты воздвигла ее в себе, когда вообразила, что существуют Свет и Тьма, и жаловаться тебе не на кого.

– Разве это не так?

– Может быть, ты скажешь мне, чем ты отличаешься от нас?

– Я не соблазняю людей, не увожу их с истинного пути.

– Но чтобы наставить на путь, который ты полагаешь истинным, ты пересказываешь им старые надоевшие сказки. Мы же работаем честно: услуга за услугу.

– И ты будешь утверждать, что ада нет?

– Отчего же ? – Танита зло прищурилась. – Есть. И ты уже находишься в нем. Это твой персональный ад, и построила его ты сама.

Она отступила к самой границе круга.

– Я ухожу. Попробуй пройти моим путем.

Ответа Кроткой Танита не услышала.

Выйдя за пределы круга, Танита не могла не признаться себе, что недовольно произошедшим словесным поединком. Ее противница, хоть и казалась слегка растерянной, но на деле не отступила ни на шаг. Реплики же самой Таниты свидетельствовали не столько о ее уверенности, сколько о раздражении. Но было и кое-что похуже: иногда она испытывала нечто вроде сочувствия к Дочери Врага.

Перед телефоном-автоматом Танита остановилась. Справочник, висевший внутри будки был наполовину растрепан, но нужный номер она нашла без труда.

– Алло, – тут отозвался в трубке слегка настороженный, но в общем приятный мужской голос.

– Доброе утро, мистер Саймон, мне нужно поговорить с вами, – вежливо произнесла Танита.

– Вы из какой газеты? – голос стал еще более тревожным.

– Это не важно, мистер Саймон. Я лишь хотела предупредить вас о том, что обвинение против мисс Лэндлем обязательно заденет близких ей людей. Следовательно, вы и ваши друзья в опасности. И эта опасность появится вовсе необязательно в полицейском мундире. Вы понимаете меня?

– Да… понимаю, – теперь его голос откровенно дрожал.

– Предупредите, пожалуйста, остальных. Я сама не могу обзвонить всех.

– Хорошо, – неохотно согласился он; и Танита подумала, что, вероятно, большей радостью мистер Саймон занялся бы спасением собственной драгоценной жизни, не думая о сотоварищах своих.

– Всего вам доброго, мистер Саймон, – Танита аккуратно повесила трубку, а уж потом, дав волю чувствам, грохнула дверью телефонной будки. Подумать только это ничтожество ходит в первых учениках Кроткой. Теодора-Мария даже намеревалась назначить его главой церкви своей. Воистину ничего не понимает она в человеках!

К своему бюро Танита подъехала на такси. И едва подойдя к двери, обнаружила, что в ее отсутствие защиту пытались взломать. Именно пытались: след от прикосновения к кольцу был совсем небольшим. Но достаточным, чтобы точно установить, кто сделал это. Танита сразу узнала этот аккуратный росчерк. Ай да Лилит! И зачем она только сделала это? Высшая, конечно, могла бы взломать любую защиту, но прорыв огненного пояса украсил бы ее такими «боевыми отметинами», что даже начинающие младшие поняли бы, что она натворила. Да и сам поступок, разве не был бы он грубейшим нарушением Устава, однозначно запрещавшего подобное вторжение без соответствующей санкции?

Но если Лилит не собиралась взламывать защиту, не проще было бы, обнаружив огненный пояс, просто уйти, не оставляя следов? Или этот хищный росчерк был предупреждением ей, Таните?..

Перед тем, как остановить такси, Танита купила еще одну газету. Там, на первой странице, кроме глупых сплетен о Кроткой, была еще одна заметка о новом назначении. Теперь эта газетка, скомканная, покоилась на дне сумочки, с которой Танита вышла из дома накануне вечером. Светоносная резким движением извлекла ее. Вот оно: «В связи тяжелой болезнью городского прокурора, мистера Говарда Франка исполняющей обязанности назначена помощник прокурора мисс Джеральдина Вульф. Мисс Вульф известна своей жесткостью в отношении любого рода правонарушений и потому следует ожидать весьма сурового приговора по делу об убийстве в Храме Девы-Хранительницы».

Танита вновь смяла газету и небрежно сунула ее карман пальто. Она уже подняла руки, чтобы снять личную печать с огненного пояса, но тут же опустила их, не сделав решающего движения. За спиной кто-то стоял. Входная дверь с улицы пропускала беспрепятственно лишь своих, да возможных клиентов; она чувствовала их. К своим стоявший за спиной явно не относился: не было характерного трепетания воздуха. Значит…

Танита медленно обернулась. Высокий мужчина, загораживавший выход на улицу, приветливо улыбался ей.

– Вы забыли захлопнуть дверь, мисс Камерон, – Танита точно помнила, что сделала это. – Вот я и вошел…

Она осторожно шагнула навстречу. Человек, возвышавшийся перед ней, ни капельки не был похож на клиента. У него в глазах не светилось до отвращения знакомое желание поскорее добыть нечто для себя лично. И он не выражал готовности пойти ради этого на все.

– Давайте не будем обманывать друг друга с первых слов, – мягко предложила она. – Просто скажите, что вам нужно. Но прежде я хочу знать ваше имя.

– А не рано? – мужчина понимающе усмехнулся.

– Нет, – тем же обманчиво ласкающим голосом проговорила Танита. – Если вы хотите продолжать разговор, то самое время представиться.

– Джон Райт, – он слегка наклонил голову, но в глазах его сверкнуло почти детское любопытство.

– Мистер Мэдисон разъяснил мне, как вас найти, – голос его звучал с торжественной приятностью, словно он произносил проповедь.

– Добровольно? – не сдержалась Танита, вспомнив угрюмую физиономию рыжего.

– Не то чтобы совсем, – неохотно признал мистер Райт.

«Таковы все человеки, – мрачно подумала Танита, – начинают с проповеди любви к ближнему, а кончают тем, что нещадно колотят друг друга».

– Надеюсь, меня вы не будете убеждать таким образом? – она с усмешкой смотрела на его крупные и красивые руки.

– Это плохая шутка, мисс Камерон, – спокойно возразил он, предпочитая по-прежнему называть Таниту человечьим прозвищем. – Скажите мне, где сейчас мисс Лэндлем?

– Не знаю, – честно призналась Танита. – Я оставила ее в очень тихом месте, но думаю, она уже покинула его.

– И вы никак не следите за ней? – недоверчиво уточнил он.

– Зачем? – Танита пошевелила плечами. – Если ей уж так не терпится прекратить свое земное существование, то я не стану ей слишком мешать.

– Мисс Лэндлем не должна этого делать! – теперь собеседник передвинулся Таните навстречу.

– А ваш рыжий приятель, кажется, считает иначе, – вскользь заметила та, но мистер Райт не обратил на это внимания.

– Людям не нужен Искупитель! – горячо продолжал он. – Они еще не в состоянии оценить этого, проникнуться подвигом самоотречения. Они попросту недостойны. Искупление уже было, а они почти не заметили его. Нет, для начала людям нужен Наставник, чтобы он жил с нами и учил нас…

Его глаза встретились со взглядом Таниты, и лишь теперь он осознал, перед кем так жарко ораторствует.

– Любопытный подход к проблеме, – процедила Светоносная. – А самой мисс Лэндлем вы пробовали излагать это?

– Пробовал, – взгляд мистера Райта потух, да и смотрел он куда-то в сторону. – А она все твердит о своем предназначении и воле Отца Небесного.

– А знаете почему? – в голосе Таниты не было ни тени насмешки. – В ней почти нет человеческого, только внешний облик, как у меня, например. И она стремится вернуться назад. А здесь она как бы в командировке.

– Понимаете, – добавила она мягко, – тот, кто пришел раньше, был в основном человеком, он жил и умер здесь. А для мисс Лэндлем здешние жизнь и смерть не значат ничего. Она лишь утратит человечью оболочку и вернется домой. А вы приметесь сочинять о ней красивые легенды.

– И вам найдется место в этой легенде, мисс Камерон, – очень серьезно ответил мистер Райт, словно Таниты совершенно не задели его.

– Ну, что вы, – как бы шутливо отмахнулась она, – я не претендую…

И неожиданно спросила:

– Кто еще из ближних учеников Кроткой остался в городе?

Ответа она не ожидала ни откровенного, ни вообще, но, тем не менее, получила его.

– Из ближних только я и Джадд и… может быть, Томас. У него всегда свое особое мнение.

Последнее имя мистер Райт произнес с задержкой, и Танита поняла, что он хотел назвать кого-то другого, но воздержался.

– А хотите договор? – весело предложила она.

– С вами?!! – мистер Райт отпрянул, но тут же взял себя в руки. – Невозможно.

– Я же не предлагаю вам ничего подписывать, – рассмеялась Танита. – У вас и так место уже забронировано.

Она указала пальцем вверх.

– Простое устное соглашение, безо всяких формальных обязательств. Ни вам, ни мне не нужно это ритуальное жертвоприношение. Давайте объединим наши усилия, чтобы оно не состоялось.

Мистер Райт дрогнул, Танита отчетливо видела это. Но только на считанные мгновения.

– Нет, с вами и вам подобными – никаких соглашений, – отрезал он.

– Так зачем же вы пришли ко мне? – простодушная улыбка иногда чертовски шла ей. – Ко мне никто не приходит просто так.

– Это… была разведка, – смущенно обронил мистер Райт.

– Разведка боем? – не отставала Танита.

– Нет, просто разведка, – голос его вновь окреп. – Я никогда еще не видел вблизи…