Глава 8
Участковый
Капитан Горохов, отключив телефон, грязно выругался. Своей работы невпроворот, участок самый большой в городе, начальство отчетами замордовало, а тут еще опера из убойного напрягают. «Приказ Скрябина, поручение выполнить в первую очередь, вот и позвонил бы сам как обычно, сказать то можно что угодно». С нынешним начальником управления они дружили еще со школы милиции, только по выпуску Юрка попал в розыск, а его бросили на участок, где волею судьбы пустил корни.
Валентин Федорович задумался. «Фигней страдают, смотрел видео в интернете, то, что прыгнула сама без вопросов. Будь это работяга никто бы и заморачиваться не стал, признали бы самоубийство, а тут развели деятельность. Хотя, … могли довести бабу», – мелькнуло в голове. За годы, проведенные в МВД, повидал многое.
Служба уже давно стояла поперек горла, выслуги хватало можно и на покой. Был бы один сто пудово ходил бы с приятелями на рыбалку, но нет, угораздило в свое время жениться, как будто похотливых баб не хватало. Вон нынешняя молодежь живет гражданским браком никаких обязательств чуть что жопа об жопу и кто дальше отскочит. Но мать настояла. «Сгуляешся, сопьешься. В старости кто тебя обиходит? Доживешь до моих годов, поймешь». И таки додавила. Расписались с Веркой в сентябре, а через год супруга родила первенца на радость старикам, и с этого времени жизнь понеслась по другому руслу, вечная нехватка денег и растущие комом проблемы. После мальчишки родилась девочка, и жизненный пресс усилил давление кратно, да и Верунчик со временем нет, чтобы умерить аппетиты, разошлась не на шутку. То обои ей не нравятся, действуют на нервы нужно переклеить, то мебель поменять, такой уже ни у кого нет, а на шмотках для себя и детей так вообще свихнулась, должно быть не хуже чем у других. Оболтусы выросли, сами обзавелись семьями, подумалось: «Ну все, можно на отдых, сколько там осталось никто не ведает, – решил пожить в свое удовольствие, написал рапорт, но Верунчик ошалела пуще прежнего, – ишь чего удумал, у детей ипотека, сами не потянут». Службу продлевали уже во второй раз, Константинович не мог отказать, да и оснований не было, показатели лучшие в городе, еще бы, все время на одном участке. Ценило не только начальство но и жители, к людям относился по-доброму а если с кем не получалось, тогда по справедливости, в силу чего даже местное жулье и босота величали не иначе как Федорович. Многие кражи и прочую мелочуху, а порой и убой на почве бытовухи, раскрывал, походив по месту преступления, или еще почище, даже не выходя из опорника, пока опера только начинали раскачиваться. Свой криминальный контингент их почерк и привычки знал как отче наш, а за то, что как мог, помогал населению, люди отвечали взаимностью, даже пойманное жулье не держало зла.
Хотел было перезвонить Юрке, уточнить, что конкретно нужно, поскольку желторотики, присланные Колотовым, могли что-то напутать или не так понять, ходи потом по второму разу, но Валентин решил не тревожить друга и прокопать необходимую информацию о Самойловой по полной. Исходя из того где нашли машину потерпевшей, и то какой временной промежуток интересовал оперов, Федорович уже знал с кого получится скачать необходимую информацию. Первой в списке была Стешко Тамара Аркадиевна, пожилая женщина в означенный час всегда выгуливала своего Пусика. Маленькое «чудовище», неизвестной породы, время от времени пыталось укусить, кого ни будь за ногу, и голосистым лаем пугало детвору, но, не смотря на это, Тамара иногда спускала с поводка это шустрое недоразумение, по размеру не дотягивающее до кота, и нарывалась на неприятности. Капитан периодически наставлял даму на путь истинный, угрожая составить протокол за административное правонарушение и оштрафовать, помогало месяца на два, максимум три, и рецидив повторялся. Но Федорович жалел старушку, жила уж почитай пятнадцать лет как одна, похоронив мужа, а прирученный ею «злодей» был единственным близким существом скрашивающим старость. Пенсию имела крохотную, накажи, будет сидеть месяц впроголодь, а того хуже на лекарства не хватит, от того участковый и ограничивался нравоучениями.
Валентин посмотрел на часы, мелькнула мысль заглянуть в адрес прямо сейчас, но он тут же, отмел ее, зная, что Аркадиевна, ни за что не выпустит из квартиры, не напоив чаем и не угостив фирменным вареньем. С одной стороны не хотелось объедать бедолагу, с другой, сладкое, которое прежде ел без ограничений, теперь, падая на голодный желудок, вызывало мерзкую тошноту, похоже не срабатывала поджелудочная. Как не крути, следовало идти домой ужинать, а уже затем отправляться опрашивать свидетелей.
Вера не любила, когда муж уходил вечерами по делам службы, лишь с возрастом стала относиться к этому проще, теперь действо протекало без скандала, не так как в молодости, когда везде мерещились соперницы. Нынче напрягало то, что оставшись дома, мужик хоть что-то бы да сделал по хозяйству, а так полезное занятие откладывалось, возможно, что и в долгий ящик. Переступив порог, Валентин привычным движением сбросил туфли, но не поставил их на место, нырнув в стоящие у стены комнатные тапочки. Снятый китель повесил на крючок, а не на плечики из шкафа в прихожей, и, слегка ослабив галстук, глубоко вздохнув, чмокнув хозяйку в щеку, прошел на кухню. По этим незатейливым приметам супруга знала – заглянул перекусить.
– Что греть-то, голубцы или жаркое?
– И пиво тоже, – бросил Федорович шутливую фразу из известного анекдота.
– Мне не тяжело, все так все, – пробубнила Вера и собралась идти к холодильнику.
– Ох уж, и пошутить нельзя. Давай голубцы на второй заход. Пару штук оставь на столе, чтоб не совсем холодные. Приду, бахну под пицюрик, – так он называл свою фирменную рюмку на пятьдесят грамм, – устал как собака, может, хоть усну быстро.
– Что-то серьезное?
– Скорее проблемное, … о Самойловой слыхала? Весь город гудит.
– Ты-то причем? Пусть следаки да опера разбираются, привыкли, чтоб на них горбатились.
– И почему ты не начальник Управления, – хохотнул Горохов.
– На нем ездят, а он еще и смеется, – зло проговорила Верунчик, ставя тарелку перед мужем.
– Постой, постой. А не по твоей ли милости я до сих пор на службе? Начну права качать, отправят на отдых. – Это был удар по больному месту мадам Гороховой.
– Не, че. Надо так надо, – смягчившись, произнесла церберша, осознав, что нарвалась, и тут же ловко сменила тему. – Надолго?
– Не знаю, как пойдет?
– Так может подождать?
– Лучше ложись, чего мучатся.
Поднявшись из-за стола, Валентин подтянул галстук, добрался до туфлей и, накинув китель, прихватив под мышку фуражку, вышел за двери.
Капитан рассчитал время точно, нужную гражданку застал выгуливающей своего «монстра» во дворе и сразу направился к ней. Завидев участкового, Пусик, обычно не подпускавший никого к хозяйке, спрятался за ее массивное тело.
– Добрый вечер Аркадиевна, а что это с ним, – поинтересовался Валентин, кивнув на притаившегося «волкодава».
– Наговаривают на нас, – робко произнесла старушка, не ведая по какому вопросу понадобилась участковому, – собаки то добрых людей чуют, чего на тебя кидаться, – бормотала дама, заступаясь за четвероногого любимчика.
– Тамара Аркадиевна, это что ж получается, – лукаво улыбнулся Валентин, – весь дом, кроме тебя да Пусика, заселен злодеями? – Федорович влет прижал собеседницу аргументом, на который не было чего возразить. – Посмотри на эту хитрую морду, – капитан опять кивнул на питомца, – думаю, понимает чертенок, что показывать зубы представителю власти себе дороже.
– Опять кто-то пожаловался? – поникшим голосом поинтересовалась женщина.
– А было за что?
– Во народ нынче пошел, любят только себя, – принялась философствовать Тамара, – далась им моя собака, так и норовят обидеть старого человека. Вон Игнатьевы из первого подъезда огромного кобеля вообще без поводка выгуливают.
– Тоже не порядок, но на их собаку жалоб нет, с детьми играет, ко всем ластится.
– Ага, вот намедни Светочку из двадцать четвертой в лужу уронил. Короче, не томи Федорович, составляй протокол коли должен, – надулась собеседница.
– Постой, это не в тот ли день когда в соседнем дворе произошло происшествие. – Капитан стал переводить разговор на нужную тему.
– Не, днем раньше. – Аркадиевна потихоньку начала осознавать, что участковый пришел не по ее душу.
– Собаку в те дни как всегда выгуливала?
– А то.
– Тогда смотри, – Горохов поковырялся в смартфоне и, найдя фото Самойловой, протянул устройство предполагаемой свидетельнице. – Видела ее?
– Э не Федорович, … не разгляжу, слепая уже.
– Не гуди, – капитан нырнул во внутренний карман кителя, – может, подойдут, – протягивая очки, добавил он.
– Так это ж местная олигарша. – слегка подвигав «окулярами», ловя фокус, пробубнила Стешко.
– Кто? – Сразу не сообразил капитан.
– Подруга мэра, … как ее там, – Тамара на секунду задумалась, – Самойлова кажись, … да та, что вывалилась из окна.
– Так ты ее знаешь?
– А то, … правда лично не знакома, – тут же поправилась старушка, опасаясь неприятностей, – сказывают самая богатая баба в городе вот и окрестили олигаршей. – Женщина с недоумением посмотрела на участкового, без ведома которого казалось и мухи на районе не летают, – не знал что ли Федорович?
– Стало быть, видела в тот вечер?
– В какой?
– Не тупи Аркадиевна, – Горохов, для того чтобы свидетельница стала сговорчивее, сделал вид что сердится. – Когда видела Самойлову в последний раз? – произнес он официальным тоном.
– Так аккурат не задолго как того.
– И что она тут делала? – Участковый знал, что машина потерпевшей была обнаружена в этом дворе.
– Не знаю, дурь какая-то. Заехала к нам, машину бросила и пешком побрела к своему дому, а у нее там небось парковочное место, занять думаю никто не осмелится.
– Приехала сама?
– Одна, … в платье до пят, не иначе куда-то намылилась, … но мужика рядом не было.
– Посторонних не видела?
– Была странная баба, появилась как приведенье, чуть не напугала до смерти.
– Каким образом? – Поинтересовался капитан.
– Да просто, не было никого, а тут раз и в двух шагах человек.
– Может, отвлеклась, не заметила?
– Если бы.
– Постой, – уточнил капитан, – а «Буль-терьер» что незнакомку тоже пропустил, он же к тебе никого не подпускает?
– То-то и оно, сидел как мышка. А как баба прошла, заскулил и потянул домой.
– И куда пошла?
– Так аккурат за Самойловой.
– Лицо разглядела? описать сможешь?
Тамара отрицательно покачала головой.
– Это как? – Удивился Валентин, – сама сказала, прошла в двух метрах.
– Даже посмотрела на меня, но в это время перед глазами пошли круги, а затем белая пелена, подумала, давление скакнуло, хорошо скамейка рядом, еле добрела, отсиделась и мигом в квартиру. И опять хрень какая-то, давление хоть в космос.
– Во дворе еще кто-то был.
– Не а, – Аркадиевна задумалась, – разве что Витька с четвертого, курит каждые пять минут. – Она подняла голову и встрепенулась, – о, легок паразит на помине, опять дымит. Поговорил бы с ним Федорович, весь палисадник зараза бычками загадил. Мы с соседками цветочки покупаем, обихаживаем, посмотри какая красота.
– Что есть, то есть оценил работу участковый, мастерицы. Уж эту проблему решим, – заверил Горохов старушку и окинул глазами балкон.
Витюша, услышав, что речь идет о нем, от греха подальше слинял в комнату. Капитан, предполагавший «сдернуть» курягу вниз, вздохнул, осознав, что придется топать на четвертый этаж, но выбора не было. В дверь постучал тихо, понимая, что мужик не настолько глуп, чтобы пытаться избежать встречи.
– Добрый вечер, … пройдем на кухню, есть разговор, – произнес полицейский безапелляционно, не оставляя шансов для возражений.
Опустившись на предложенный стул, капитан несколько секунд, не мигая, смотрел на собеседника.
– Виктор Анатольевич, как у вас со слухом?
– Спасибо не жалуюсь? – Произнес мужчина, не совсем понимая, с чего бы это участковый обеспокоился такой деталью его здоровья.
– Стало быть, разговор с Тамарой Аркадиевной слышали?
– Более-менее, четвертый этаж все-таки. Наговаривает на меня карга старая. Может когда случайно и бросил окурок вниз так-то не специально.
– Выходит белый и пушистый? – Съязвил Валентин. – На балкон пустишь?
– А почему нет, мне скрывать нечего, пробубнил Виктор, сразу не смекнув для чего это участковому.
– И где мил человек твоя емкость для окурков или хотя бы пепельница? – Уже на месте поинтересовался капитан, вопросом загоняя хозяина квартиры в угол.
– Да я …, – начал было оправдываться мужик, но Горохов, оборвав, продолжил сам.
– Здоровый мужик, а веду себя как пятнадцатилетний пацан, – это хотел сказать?
Виктор поморщился, но перечить не стал.
– С сегодняшнего дня заводишь банку под окурки, и не дай Бог старушки пожалуются, привлечь есть много за что, но наиболее ощутимо в этом случае будет за нарушение противопожарной безопасности. То, что не шучу, полагаю, знаешь?
– Федорович, … понял, заметано.
– А теперь о главном. Часть разговора с Аркадиевной о самоубийстве слышал?
Собеседник в подтверждение кивнул.
– Стало быть, видел и Самойлову, и женщину что шла за ней.
– Самойлова это баба в красном, уточнил Виктор.
– Да. … Незнакомку разглядел?
– Ага, с четвертого этажа да еще в сумерках, причем, когда обратил на нее внимание, стояла ко мне спиной. Вот Аркадиевну и спрашивайте, она-то с ней разговаривала.
– Постой, Тамара этого не рассказывала. Плохо ей стало, ничего не помнит.
– Не знаю как ей, а вот ее «монстру» точно было фигово, шарахнулся от бабы на всю длину поводка, чуть в ошейнике не удавился.
– А дальше что?
– Точно не помню, сказала Аркадиевне, толь будь, а может, забудь и махнула рукой, словно отгоняя прочь.
– А потом?
– Пошла вслед за этой в красном, затем свернула за угол мне дальше не видно.
– Виктор Анатольевич вспомните, во дворе в это время еще кто-то был?
– Не, только грымза со своим «монстром».
Уже выходя из квартиры, Горохов понимал, что других свидетелей пожалуй не найти, но все же для порядка обошел жильцов подъезда, предполагая, что кто случайно, выглянув в окно, мог видеть незнакомку, разговаривающую с Тамарой. Дело было сделано и завтра с утра уже мог заглянуть в убойный, но Валентин решил отложить это на день другой, чтобы прикрывшись поручением, спокойно доделать накопившуюся бумажную работу, да и приучать оперов к тому, что по щелчку их пальцев будешь бегать как Жучка не стоило.
Глава 9
Мистические способности
Наконец командировка Лагудкина закончилась, и он сидел напротив Виктора в недавно купленной одноклассником холостяцкой «берлоге». Загадка, которую хранил приятель, сверлила мозг, но умение терпеть и ждать было неотъемлемым качеством Смирнова, выработанным годами.
– Что показала экспертиза? – Спросил гость, в глазах которого мелькнула явная заинтересованность, и это выглядело странным.
– Все как говорил, рассказывай, откуда сведения, … заинтриговал.
– Готов слушать? – Лукаво улыбнулся Игорь.
Виктор, соглашаясь, кивнул.
– Разговор будет долгим, поначалу может показаться, что не о чем. Только не перебивай, в итоге поймешь, что лишнего не скажу.
– Уговорил, … времени вагон. Сам-то как? Жена возмущаться не будет?
– Уехала на выходные к родителям помочь в деревню, а у меня в связи с тем, что только из командировки амнистия. Дети в Москве. Один учится, а доча уже работает после универа.
– Отлично, тогда ужинаем вместе, койко-место организую на диване.
Игорь на мгновение задумался и, глубоко вздохнув, принялся за дело.
Рассказ начался с того что однажды с супругой, идя по рынку, наткнулись на мужика продававшего щенка. Никогда прежде и в мыслях не было завести такую живность и дело даже не в расходах на содержание, а во времени необходимом на прогулки, рассчитывать на детей в этом вопросе было верхом безрассудства. Но вдруг, не сговариваясь, приняли решение приобрести питомца. Пушистик и впрямь был обаятельным, как большая мягкая игрушка, к тому же живая. Пока тащили приобретение, с трудом уместившиеся на двух руках, все прохожие просили остановиться, чтобы рассмотреть малыша. Чувство что обладают чем-то необычным, постепенно заполняло душу. Приятель достал телефон и показал фото члена семьи. Огромный Кавказец по окрасу один в один походил на Бернскую пастушью, только вместо черной масти был огненно рыжим, от чего выглядел еще более привлекательно.
– Ого, как же вас угораздило взять в квартиру такую живность?
– Так понятия не имели что за зверь, понравился, и это решило все. Только пару недель спустя осознали все сложности когда, прогуливаясь по набережной, встретили заезжего кинолога из Питера. Мужик сразу поинтересовался, знаем ли что за породу приобрели? Услышав, что это первый четвероногий друг обрисовал отнюдь не радужную перспективу.
«Собака серьезная, не справитесь, придется расстаться».
– Но это не имеет отношения к делу, несколько отвлеклись, – подытожил Игорь и продолжил рассказ.
Из новой порции информации Виктор узнал, что жизнь Лагуткиных изменилась как того и следовало ожидать. Регулярные прогулки, новый круг приятелей – собачников, среди которых в один прекрасный момент появился не молодой, но довольно известный в городе художник. Значение встречи с ним Игореха оценил позже, осознав, что знакомства никогда бы не случилось, не будь у него четвероногого друга. В этом смысле покупка щенка заиграла совсем иными красками, в том, что все события в жизни не случайны одноклассник был попросту уверен.
Приблизительно в это же время невесть откуда взявшийся вопрос о смысле жизни стал буквально сверлить голову. Опираясь на обычную логику и знания, разыскать ответ не получалось. Ковыряя философскую литературу, где-то наткнулся на упоминание о состоянии повышенного осознания, открывающего для человека совсем иные горизонты. То, что нечто подобное существует, знал с детства, когда судьбе было угодно преподнести еще не сформировавшемуся юноше не простой урок.
Увидев удивление Смирнова, Игорь напомнил случай, о котором одноклассник знал, но не во всех подробностях. Тогда, будучи мальчишкой, катаясь на велосипеде, попал в аварию, его сбил микроавтобус пытавшийся скрыться от преследования полиции и от этого «летевший» по дороге на максимальной скорости. За секунды до столкновения когда, повернув голову, увидел несущуюся машину, произошло то чего никогда прежде да и потом не случалось. Ход времени изменился, оно потекло настолько медленно, что порой казалось, вот-вот остановится. За какие-то мгновения в реальной жизни парень успел рассмотреть в деталях приближающийся автомобиль и водителя, но самое интересное, скорость мыслей при этом осталась прежней. Игорь понимал что, избегая опасности, следует быстрее пересечь дорогу и даже пытался изо всех сил нажимать на педали, но ноги не слушались, мышцы превратились в вату. Походило, что тело и сознание пребывали в разных измерениях. На удивление серьезных травм от удара у Лагуткина не оказалось, хотя свидетели утверждали, что парнишка трижды перевернулся в воздухе вместе с велосипедом. О своих ощущениях пережитых в момент аварии Игорь тогда не рискнул рассказать никому и поступил весьма разумно, одноклассники, опираясь на детскую оценку ситуации, наверняка посчитали бы что у парня неполадки с головой, в связи с чем, в кругу общения непременно возникли бы проблемы. Со временем это событие опустилось в далекие уголки памяти и лишь когда будучи зрелым мужчиной начал, искать пути к заключенным в организме особым способностям, воспоминания вынырнули наружу, не позволяя опускать руки после очередной неудачи.
На первом этапе Лагуткин погрузился в чтение эзотерической литературы, особо редкие экземпляры которой нельзя было отыскать в интернете. Зачитанные, потрепанные книги переходили из рук в руки и порой, чтобы прикоснуться к ним приходилось подолгу ждать своей очереди. Новое увлечение, обусловленное необходимостью поиска источников информации, словно воронка водоворота неминуемо засосала в полузакрытое сообщество таких же жаждущих необычных знаний людей. Попасть в их круг можно было только по протекции. Собирались в квартире одной экзальтированной дамы, любившей внимание к своей персоне. Хозяйка постоянно рассказывала небылицы о присущих ей магических способностях, но при этом на практике продемонстрировать не могла ничего. Игореха сразу понял – пустышка, но регулярно приходил на посиделки, где присутствовали довольно интересные персонажи, одним из которых, и, пожалуй, самым необычным, оказался знакомый художник, сразу проникшийся к нему особым расположением, хотя по отношению к прочим был весьма сдержан. Лагуткин поначалу списал это на знакомство по линии собак. Холодов Александр Николаевич на организованных встречах прибывал в положении гуру, хотя всячески пытался дистанцироваться от такого отношения окружающих. Он глубоко знал нюансы обсуждаемых книг, порой даже казалось, что помнит их почти наизусть. Именно здесь Игорь почувствовал, что этот человек обладает некими необычными способностями, афишировать которые не собирался. Сам Лагуткин уже давно пытался развить в себе хоть что-то из того о чем читал, используя имеющиеся в литературе методики. Но, увы, воз как говориться был и ныне там. Порой то чем занимался, сжигая уйму времени, начинало казаться бредом и выдумками, не более чем чушью и только воспоминания детства заставляли предпринимать очередную попытку. И вот в один из дней, когда уныние с необъяснимой силой влилось в душу, прогуливая четвероногого друга, столкнулся с Холодовым. Мужчина, обладая тонкой творческой натурой, мгновенно уловил настроение молодого человека.
– Игорек, не говори что все в порядке. Что произошло? – Александр Николаевич пристально посмотрел в глаза, словно хотел считать через них скрытую в голове знакомого информацию.
– Собственно ничего серьезного, все живы и здоровы и это главное, – попытался отмахнуться от болезненного вопроса Лагудкин.
– Не скажи. Когда ноет душа это намного серьезней и опасней заболеваний тела, тем более что одно неразрывно связано с другим и, не решив эту проблему, в скорости получишь удар на материальном плане.
Как не хотелось Игорю, но он все же, решился поведать о причинах своего состояния. Парень долго перечислял сопровождавшие его неудачи, все это время Холодов даже не пытался перебить молодого человека. Наконец, подводя итог, Игорь пожаловался на то, что даже, казалось бы, освоенные многими практики медитаций не даются ему. Улыбнувшись, Александр Николаевич поинтересовался.
– И ты веришь в то, что рассказывают люди?
Услышав вопрос, Лагуткин вдруг почувствовал себя полным идиотом, но ответил не то, что крутилось в голове.
– Для сомнений нужны основания.
– К сожалению, большинство ищут не просветления, а способы потешить чувство собственной важности или возможность легкого заработка, занявшись шарлатанством.
– Но есть же, кто на деле обладает особыми способностями?
– Безусловно. Но их не так много и попадая в это число человек взваливает на себя бремя не простой ответственности. Причем основная масса рождается с особым предназначением, не имея выбора, и лишь единицы могут прийти к этому осознанно в итоге с них и повышенный спрос.
Собеседники какое-то время шагали молча, и вдруг Холодов поднял руку, и в этот миг тянувшие вперед собаки, не видя этого жеста, замерли словно по команде, позволив хозяевам остановиться.
– Если хочешь стать на сей не простой путь, могу помочь? Но учти, дороги назад не будет.
Момент для вопроса, учитывая душевное состояние Игоря, был выбран идеально, поэтому молодой человек, ни мгновения не сомневаясь, кивнул головой.
– С завтрашнего дня выходные, сейчас закончим прогулку, отведешь Урхана и приходи в мастерскую, – произнес Александр Николаевич тоном, не терпящим возражения.
Домой Игорь летел как на крыльях, предвкушение грядущего кружило голову. Расцеловав жену и поставив в известность, что если что у Холодова, выскочил за порог. Через полчаса Лагуткин уже постучал в знакомую дверь.
– Проходи, – хозяин встретил парня без церемоний и движением руки приказал следовать за собой.
Уже в мастерской Николаевич пододвинул мягкое удобное кресло к стене, установив на дистанции чуть более двух метров, и усадил на него гостя. Затем снял со стены висевшую в дальнем углу картину и поставил на пол перед молодым человеком, оперев на раму. На полотне было панорамное изображение их города выполненное с интересного ракурса. Судя по перспективе, точка с которой художник наблюдал, выплескивая на холст свое творение, в реальности должна была располагаться над морем на значительной высоте. Наклонившись сзади через спинку кресла, Холодов тихо произнес.
– Выбери место в картине и постарайся рассмотреть содержащиеся там детали.
– Не поможет, … пробовал, – пробормотал Лагудкин.
Наполнявшая душу эйфория в этот момент мгновенно улетучилась.
– Сиди и смотри, – жестко добавил Александр Николаевич, при этом вдавливая Игоря в кресло двумя руками, обхватив ими плечи. – Если что произойдет, не пугайся, – добавил хозяин мастерской, – я рядом.
Мужчина обреченно смотрел на картину, не ожидая никаких сюрпризов. Набережная была прописана довольно точно, жавшиеся друг к другу кафе, представленные несколькими элегантными мазками, были не просто узнаваемы, художнику каким-то образом удалось передать их внешний антураж. Взгляд Лагуткина непроизвольно остановился на широченном тротуаре, выбегавшем к морю и делившем набережную практически пополам. Сколько прошло времени, с момента как Николаевич оставил его, он не помнил. Молодого человека заинтересовало, насколько точно автору удалось в столь необычной перспективе отобразить, пожалуй, самую узнаваемую пешеходную улицу города, которую парень знал и любил с детства. Хотелось разыскать неточности, от чего непроизвольно стал всматриваться в детали изображения. В какие-то моменты стали проявляться элементы, которых не заметил сразу. Картина медленно наполнялась жизненной атрибутикой, где все соответствовало действительности. Игорь был поражен тем, как автору удалось отразить на полотне столь мелкие и незначительные элементы и это продолжалось до поры пока не пришло осознание, что сделать это кистью при таких размерах творения, соблюдая масштаб, попросту не возможно. Взгляд все дальше и дальше убегал вглубь улицы, принося понимание, что он смотрит не на картину. Опустив глаза вниз, молодой человек пришел в замешательство, обнаружив под ногами серую литую плитку. Осмотревшись вокруг, вдруг обнаружил, что стоит на пересечении улицы и набережной как раз в том месте, в которое недавно всматривался на картине. Вокруг не спеша прогуливались люди, которые как показалось, вовсе не замечают его присутствия. Лагуткин довольно быстро нашел объяснение произошедшему. Поскольку, как ни странно, помнил, что пришел в мастерскую к Холодову и зачем очутился в кресле перед картиной. «Уснул, – мелькнуло в голове, – хороший результат», – со смехом подумалось вдогонку. Машинально, ущипнув себя, проверяя догадку, Игорь обмер, парализованный испугом, он бодрствовал, совсем не понимая, как такое могло произойти. То, что это состояние может быть вызвано неким магическим действом чуть не ввергло в панику, из множества прочитанной эзотерической литературы молодой человек знал, что оказаться в такой ситуации сложно, но гораздо труднее вернуться из нее так сказать в свое прежнее измерение. Была надежда, что помощь окажет Александр Николаевич, ставя перед ним картину, Холодов наверняка предполагал такой ход событий, но время шло, а подмоги не было, и Игореха понял, что выбираться следует самому. И тут же в голову пришла простая и столь естественная мысль, экспериментатор решил отправиться в мастерскую гуру и там попытаться решить проблему, по крайней мере, картина, окунувшая в нынешнее состояние, и человек, приложивший к этому руку, должны были быть там.
Знакомая дверь самопроизвольно приоткрылась. Позвав хозяина, но не услышав ответа, Лагуткин тем не менее прошел внутрь, отбросив все условности, страх неизвестности повелевал им. Оказавшись в вожделенном месте, парень впал в ступор, увидев себя сидящим в кресле перед картиной с открытыми глазами. Осторожно подойдя ближе и пытаясь убедиться, что перед ним не призрачное видение, Игорь осторожно коснулся плеча «двойника» и тотчас волновавшее и будоражившее его воображение исчезло, тело ощущало мягкую спинку кресла, а перед лицом красовался позволивший пережить необычные чувства пейзаж.
– Ну как? – послышался за спиной знакомый голос, – хоть что-то получилось? – в последней фразе читалась явная усмешка.
– Не знаю. А это реально было или все-таки приснилось?
Холодов рассмеялся.
– Путь в это необычное для простых людей состояние тебе открылся, теперь следует изыскать возможности сделать его предельно коротким, а это приходит только с практикой в ходе которой, со временем, найдешь ответы на многие интересующие вопросы, в том числе и тот, что задал только что. Но наиболее интересно, что выход из него тоже отыскал сам. На моей памяти это впервые, обычно приходится вынимать обучающихся оттуда, после чего свой собственный канал возвращения они ищут очень долго.
– А почему не помогли мне?
– Не было необходимости, ты не впал в панику, и имело смысл дать возможность осмотреться. Что-то удивило в первый раз?
– Прохожие, они не замечали меня, хотя в буквальном смысле чуть ли не наступали на ноги, даже приходилось сторониться.
– Мог бы и не делать этого, – Николаевич улыбнулся, – ты в этой реальности наблюдатель, поэтому сквозь тебя может проехать машина, ровно, как и ты способен проходить там сквозь закрытые двери и стены. По этой же причине ничего не можешь изменить, даже взять с собой какую-то мелочь в подтверждение, что был там, возможности нет.
– Забавно, получается, попал, в то чего нет.
– Не совсем так, или точнее совсем не так. Ты был в прошлом. Пока для тебя открыт только этот коридор, выход в будущее осиливают единицы и чем это обусловлено не знает никто. В ближайшее время следует научиться привязывать путешествия к конкретной дате. Думаю, это будет не сложно.
Лагуткин замолчал и пристально посмотрел на приятеля, который, казалось, слушал его, не мигая.
– Не утомил? – поинтересовался Игорь.
– Жаль не пишу фантастику, сюжет забавный, – ответил Смирнов, по внешнему виду которого нельзя было понять, верит он собеседнику или нет.
– Тогда слушай дальше.
Теперь Игорек периодически посещал мастерскую художника, практикуя навыки путешествия в уже состоявшуюся реальность. Молодой человек готов был заниматься этим каждый день, но Холодов предостерег от такого желания. В действительности подобные практики истощали психические силы, и прежде чем браться за них вновь требовалось время, чтобы восстановить растраченную энергию. Задавать время, в которое проваливался в итоге, оказалось и впрямь просто, следовало загадать его до того как магия картины затягивала наблюдателя во чрево города.