Глава 6
Вынужденное решение
С ноября две тысячи тринадцатого события, поначалу наслаивавшиеся друг на друга как снег на катящийся с горы ком, потом и вовсе, сорвавшись, понеслись сметающей все на пути лавиной. Обычным обывателям, далеким от политики и не испытывающим к ней интереса по большей части из-за отсутствия способностей к анализу происходящего, которых Алексей не со зла называл болотом, казалось, что народ спонтанно вышел на площадь, протестуя против действий власти. Но Гайдук, в свое время принимавший участие в подготовке и проведении подобных выступлений, хотя и наблюдал события по телевизору, буквально сразу заметил явные признаки организации процесса. Цепкий, натренированный взгляд без особого труда выявлял лиц управляющих тем или иным сегментом толпы, а так же обученных боевиков, провоцирующих представителей силовых структур на жесткие действия и ловко отступающих внутрь, подставляя под удары олухов составляющих массовку. Окровавленные головы этих болванов тут же снимала слетевшаяся как стервятники пресса, запускавшая в эфир картинки о жестокости власти при разгоне «мирных» протестов, разжигая тем самым недовольство у не включившихся в происходящее людей, следящих за развитием событий с дивана. При этом покалеченных сотрудников Беркута и Внутренних войск, среди которых были и солдаты срочники, не показывали, что свидетельствовало о предвзятости заказных репортажей. В этот момент журналисты, именующие себя четвертой властью, в очередной раз демонстрировали, что помимо прочего являются представителями одной из древнейших профессий. Тем кто затеял сие действо требовалось чтобы противостояние шло по нарастающей поэтому на прессу и медиа средств не жалели и работники телеканалов, вольно или невольно, становились соучастниками надвигавшейся на страну катастрофы. Иногда Алексею удавалось заметить, как в скользящий по майдану объектив попадали моменты раздачи денег, более чем явно указывающие – сборище не стихийно. Об этом же говорила масса доставляемых продуктов питания, напитков, средств гигиены и медикаментов, а так же оснащение городка на площади палатками, буржуйками флагами и соответствующей символикой, что стоило не малых денег. У части населения, обратившего внимание на данное обстоятельство и способного хоть иногда включать голову, но не сильно напрягать мозги, тут же нашлось простое объяснение. Попытку смены власти замутили олигархи с целью передела сфер влияния, использовав в качестве повода недовольство части населения срывом подписания акта о евроинтеграции. В пользу этого свидетельствовало то, что событие было освещено на подвластных им каналах с помпой, будто народ в этот самый момент лишали европейских пенсий и зарплат. Но наиболее ярко об организации протестов свидетельствовала ротация протестующих, осуществляемая по военному образцу, когда люди, находящиеся на передней линии, строго по часам сменяли друг друга и убывали на отдых кормление и обогрев. Даже среди сотрудников МВД этот процесс был налажен на порядок хуже и солдаты, сдерживающие толпу, порой не менялись сутками. О том, что олигархи, скорее всего, имели к событиям вынужденное отношение, говорили, как их называл Алексей, совсем другие порой весьма необычные маркеры. Так, не смотря на то, что Киево-Могилянская академия и гос. Университет отпустили с занятий студентов, по опросам журналистов подавляющая часть среди собравшихся молодых людей этой категории была с западных областей. Уже из этой малозначимой детали Гайдук сделал вывод, что на «глобус» Украины, скорее всего, будут натягивать бандеровскую идеологию, в пику России, что абсолютно не соответствовало интересам местных толстосумов, бизнес которых во многом был завязан на страну соседа. А, кроме того, их предприятия в основном располагались на юге, востоке и в центре страны, то есть в промышленно развитых регионах, где населению были неприемлемы герои Львова и Ивано-Франковска. Чтобы изменить существующее положение дел большое количество этих людей пришлось бы ломать, образно говоря, через колено, что никак не способствовало привычному функционированию капиталов. Происходящее оказывалось в интересах лишь внешних геополитических игроков, стремящихся разорвать естественные, фактически родственные связи между русскими и украинцами, строго следуя убеждению Бзежинского, полагавшего, что без Украины Россия не способна стать империей, во что в это время пока верил и Алексей.
Картина прояснилась окончательно, когда в день рождения Бандеры в Киеве прошло факельное шествие свободовцев и футбольных ультрас, с призывами убивать москалей, от которого, хотя и отреклись организаторы майдана, но, тем не менее, пробный шар был запущен. Следующим шагом в этом направлении стало принятие языкового закона. Гайдук был убежден, что все это неизбежно приведет к расколу страны, вопрос состоял лишь в том, где пройдет его граница и не будет ли он протекать в виде гражданской войны. Все увещевания о единой в ментальном плане Украине Леха считал полнейшим бредом, придерживаясь позиции Вечеслава Черновола, полагавшего, что федеративное устройство способно в перспективе спасти возникшее при распаде Союза образование, даровав ему возможность существования. Похоже, что именно за эти взгляды кумир Алексея и поплатился жизнью, отсидев, но, все же выжив при власти компартии, с которой всю жизнь боролся, и принявшего смерть, вероятнее всего, от соратников новой волны, с которыми разошелся в убеждениях и для которых был серьезным конкурентом на политическом поле.
В том, что Черновол был действительно прав, молодого человека убедили события связанные с евромайданом. На востоке, юге, в Крыму, да и многих областях центра Украины население не приняло происходящего, на митинги в поддержку вышло смешное количество народа. Местные депутаты на собраниях подавляющим числом голосовали за обращение к правительству с просьбой навести в стране конституционный порядок. Но все было тщетно, реально оказавшееся на площади активное меньшинство, не представлявшее и доли процента населения часть из которого, помимо прочего, митинговала за деньги, ставила страну на уши. Заказчики же смуты проявили себя не стесняясь. В Киев зачастили чиновники довольно высокого ранга из Евросоюза и Америки, которые, мало того что, имея рычаги влияния на президента через хранящиеся в зарубежных банках его личные счета, требовали не применять силу к митингующим, что позволило беспрепятственно разрастаться «протестам», кроме того лично прибывали на майдан и выражали поддержку присутствующим, поднимая, так сказать, боевой дух. Более того, через определенное время США, совсем обнаглев от безнаказанности, объявят, что потратили пять миллиардов на подготовку и проведение этих выступлений.
Алексей, пытаясь открыть глаза на происходящее как можно большему количеству людей, выложил в интернете несколько статей, где весьма лаконично изложил свои мысли, что уже очень скоро заставило парня круто изменить жизнь. А пока высказанные им предупреждения о том, что результатом революции, либо более тривиального захвата власти, помимо прочего, может стать потеря территорий, как было с Российской империей, начали сбываться. Первым вспучился Крым. В результате принятого закона о языке здесь начались брожения, а после убийства возвращавшихся с антимайдана земляков и ожидаемых поездов «дружбы» с западной Украины, жители сорганизовались в самооборону, сначала в Севастополе, а затем и по всему полуострову. При этом, опираясь на автономный статус, было решено отделится от бунтующей страны, благо сделать это оказалось сравнительно просто, перекрыв узкие перешейки. Безусловно, не малую роль в намерении сыграло наличие в Крыму Российского флота и воинского контингента. События развивались просто стремительно. Референдум, отделение и присоединение к России произошли так быстро, что националисты, захватившие в Киеве власть, не смогли ничего предпринять. Крым, под их окрики в сторону русских – «чемодан, вокзал, Россия», уплыл в родную гавань целиком без единого выстрела, приводя своих оппонентов в бешеную ярость. Народное творчество в этот момент родило забавную шутку, утверждавшую, что на майдане изобрели сейсмологическое оружие, запускаемое прыжками под кричалку «Кто не скачет тот москаль», в результате действия которого от страны отвалился целый полуостров.
Буквально сразу после крымских событий на Украине начиналась охота на инакомыслие, противники госпереворота оказывались вне закона. Поначалу это протекало в сравнительно «мягкой» форме – отбирали бизнес, запугивали семьи, кого-то избивали. Затем люди стали просто пропадать. Кто за этим стоял воинствующие радикалы, которым дали карт-бланш, или спецслужбы не знал никто. В один из дней с Гайдуком связался старый приятель-сокурсник, после событий 2004 «угодивший» на службу в СБУ, и предупредил, что есть не больше трех суток, чтобы убраться из города и затеряться на просторах страны, а лучше выехать за границу. «Эх Леха, кому ты что доказал своей писаниной? – Сетовал он. – В смутные времена нужно сидеть тихо и не отсвечивать». Гайдук в ответ молчал, мог бы сказать, что поступить иначе не позволила совесть, но втягиваться в спор не хотелось, Генка и так рисковал, связавшись с ним. Разговор нужно было обрывать как можно скорей, дождавшись окончания тирады, Алексей поблагодарил друга и нажал кнопку-отбой. В этот же день молодой человек сделал две вещи – оформил дарственную родителям на квартиру и написал заявление в налоговую, о прекращении предпринимательской деятельности, долгов за парнем не числилось в этом был уверен. Иногда Гайдук бывал до смешного наивен в нынешней ситуации, когда новая власть вытерла ноги о Конституцию, бедолага пытался играть с нею в рамках закона.
Закончив эти как тогда казалось неотложные дела, Алексей побросал в дорожную сумку самые необходимые вещи, документы и часть денег, сделал звонок родителям, предупредив, что очень долго не выйдет на связь, и, вынув батарею, оставил на рабочем столе телефон, по которому сто процентов бы вычислили. В этот момент на глаза попалась визитка полковника Нестеренко, словно специально оказавшаяся первой в пачке. Гайдук на мгновение задумался, а затем, подхватив ее, сунул в карман, вдруг пригодится. В то, что в нынешней жизненной ситуации может понадобиться помощь, он ни грамму не сомневался. На площади у ЖД вокзала прикупил старенькую «трубу» с левой симкой, на всякий случай для экстренной связи с теми, чьи номера держал в памяти, понимая, что воспользоваться ею можно лишь одномоментно, позвонив всем кому нужно сразу друг за другом, хотя и одного звонка было достаточно, чтобы телефон привязали к нему. Зато выбросить «новую» мобилу рука бы не дрогнула. Пройдя к кассам и изучив расписание, Алексей заказал билет на ближайший уходящий из города поезд. Состав следовал в Харьков, молодой человек счел это за знак, поскольку искренне полагал, что при нынешнем потрясении новая Украина начнет собираться вокруг этого города. Собственно говоря, на это же рассчитывали многие, кто выступал за тесную связь с Россией, но карта легла иначе.
Глава 7
Михаил Оникиенко
Комнату Алексей снял в частном секторе на окраине города. Жилье выглядело так себе, зато по современным меркам обходилось практически даром. Сорить деньгами было неразумно, поскольку ясность о том, сколько предстоит пребывать на нелегальном положении, отсутствовала. Безвылазно сидеть дома у экрана старого телевизора, принимавшего сигнал с помехами, оказалось муторно. Хотелось живых новостей, поэтому каждый день Гайдук выбирался в центр, где шло противостояние сторонников Харьковской республики и поборников единой Украины – по сути евромайдана и наблюдал за происходящим из далека. Молодой человек знал – СБУ обязательно ведет оперативную съемку и окажись он на видео населенный пункт пребывания был бы раскрыт, что существенно упрощало поиски тем, кому было поручено задержать его особу.
Обострение ситуации в городе произошло шестого апреля, в этот день сторонники республики, захватив здание облгосадминистрации и избрав новых депутатов, провозгласили Харьковскую республику, но продержались не долго. Буквально в течение суток новые власти, наученные горьким опытом, перебросили подкрепление из западных областей и столицы, в первую очередь проявился винницкий спецназ «Ягуар» и боевики с майдана. Здание было освобождено и на сторонников отмежевания от Киева и пророссийски настроенных граждан начались гонения. В этот день Алексей осознал, что теплившимся в душе надеждам не суждено сбыться. Основная часть жителей Харькова, хотя и не была безучастной, но выйти на улицы поддержать земляков не рискнула, надеясь на вмешательство находящейся в нескольких километрах России по Крымскому образцу.
Пребывая в подавленном настроении, молодой человек отправился «домой», петляя по безлюдным проулкам, поскольку в завязавшейся кутерьме, угодив в толпу, запросто можно было загреметь в милицию со всеми вытекающими последствиями, что никак не входило в его планы. Повернув в очередную проходную улочку, Гайдук остановился. В ограниченном пространстве дрались четверо – трое против одного. Последний оказался не робкого десятка, а кроме того, похоже имел спец подготовку. Не смотря на то, что нападавшие были моложе, мужчина легко укладывал их на асфальт одного за другим, поначалу не стремясь нанести увечье. Но поднимавшиеся раз за разом «бойцы» воспринимали это как слабость. Было видно, что отбивающийся стал уставать и изменил тактику. Нанеся хлесткий удар в солнечное сплетение, он заставил одного из троих рухнуть на колени. Второго свалил ударом в челюсть. Третий, растерявшийся от такого поворота событий, выхватил покоившийся сзади за поясом пистолет, который прежде не намеревался использовать, дабы стрельбой не привлекать внимание, и, снимая с предохранителя, направил в сторону противника. Обычно при предъявлении такого аргумента люди прекращают сопротивляться, но отбивающийся мужчина не растерялся и, ловко перехватив руку, стал прокручивать вниз, одновременно уклоняясь от направления ствола, но не успел буквально на долю секунды. Грянул выстрел, и пуля впилась в мышцу бедра. Однако болевой шок не заставил смельчака отказаться от задуманного, в результате оружие перекочевало к нему в руки. Нападавший в испуге замер, а затем стал пятиться, не отрывая глаз от гипнотизирующего черного отверстия до тех пор, пока не появилась возможность, прикрывшись углом дома, кинуться на утек. Бедолага, по-видимому, полагал, что завладевший пистолетом человек не сможет выстрелить, глядя противнику в лицо. Хотя по тому, как мужчина действовал в момент ранения, было ясно для него не проблема уложить здесь всех троих, абсолютно не дрогнув, и не делает он этого по каким-то другим соображениям. Приятели беглеца, поднявшись на ноги, также ретировались, спотыкаясь, охая и причитая.
Леха осознал – смельчаку понадобится помощь, судя по тому, как разрасталось кровяное пятно на брючине. И от того, не раздумывая, подойдя к раненому, спросил.
– Что будем делать? – Более чем однозначно давая понять, что не оставит человека в беде.
Повернувшись на голос, пострадавший, пытавшийся остановить кровь, неожиданно рассмеялся. Только тогда Алексей, завороженный раной, глянул на его лицо. Это был Михаил Оникиенко, знакомый по Живому журналу, с которым частенько пересекался как с оппонентом.
– Вижу, признал, – кривясь от боли, произнес мужчина.
– Нужно в больницу. – Констатировал, казалось бы очевидный факт Гайдук.
– Ни в коем случае, – пробурчал Михаил, – снимай ремень, – скомандовал он, заметив, благодаря расстегнутой ветровке, что джинсы Алексея поддерживает пояс. – Штаны то не спадут?
– Обойдусь, – перехватив ногу выше раны, Леха стал аккуратно тянуть свободный конец через пряжку.
– Не стесняйся, зажимай от души, – испытывая серьезную боль, пробормотал Оникиенко.
– Куда теперь?
– Первым делом надо перекочевать в другое место, скоро эти твари вернуться с подмогой. А потом будем ловить машину, есть знакомая ветеринар, заштопает в лучшем виде, ранение не сложное, задета только мякоть, пуля прошла навылет. Пистолет возьми с собой, надо утопить, на нем много чего может висеть. Стереть отпечатки и бросить здесь не вариант, мало кто найдет, да и для этих козлов значимая потеря.
Опираясь на плече приятеля, Михаил шагал сравнительно быстро. Через несколько минут на соседней улице поймали частника, а еще через сорок были у знакомой Оникиенко, занимавшейся частной практикой в своем доме. На вид Ольга была старше Алексея, но младше Михаила, довольно приятной внешности и как показалось Гайдуку, у кудесницы с пациентом были не простые отношения. Медленно ослабив импровизированный жгут, женщина без стеснения сняла с пострадавшего брюки и осмотрела рану.
– Жить будешь, – с явной издевкой констатировала она, – у тебя талант сунуть голову, куда не следует, не пацан ведь пора остепениться. А если бы задели кость или еще хуже прострелили колено, – бормотала знакомая, вколов обезболивающее и обрабатывая рану.
– Но ведь обошлось.
– В этот раз да, а вообще дурак ты Мишка.
– Может смотаться за какими-то препаратами в аптеку? здесь же у вас …, – Алексей начал намекать на лекарства для животных, но Ольга оборвала тираду.
– Очень многое подходит, а вообще для живности делают не хуже чем для людей, а в ряде случаев лучше. Но самое главное этого борова, – женщина кивнула на Оникиенко, – можно лечить обычной зеленкой, заживает как на собаке. А теперь терпи, – обратилась она к пациенту, – буду шить.
– Штопать, – поправил Михаил.
– Скажи еще вышивать.
Очень скоро процедура была завершена. Уколов для подстраховки антибиотик, мало ли чего могло попасть в рану, дама подвела итог.
– Несколько дней ноге необходим покой. … Отлежишься у меня?
– Нельзя, … нужна левая берлога, о тебе знают.
– Ага, значит, влип по серьезному?
– Может и нет, но лучше перестраховаться. Кстати, если что моей персоны здесь не было.
– Мог бы не предупреждать.
Ольга вынула из стеклянного шкафа несколько ампул и шприцов и, обращаясь к Алексею, пояснила.
– Это обезболивающее, не сможет заснуть штрыкнете в задницу. – Справитесь? – Гайдук утвердительно кивнул. – А это антибиотики, по одному уколу в сутки, сегодняшний сделала. Следите за температурой, первых пару дней может быть тридцать семь с хвостом, будет держаться дольше позвоните, но думаю, пронесет, а в целом обалдуй все знает.
Поднявшись на ноги, Михаил поцеловал даму в губы, и Леха понял, что касательно их отношений не ошибся.
– Прости что опять по делу, – пробормотал Оникиенко, – просто время сейчас такое.
– Пойдешь без штанов? – Поинтересовалась женщина, взглянув на кавалера. – Погоди сейчас дам споривки, не абы что, но добраться до места, куда намылились, вполне можно. Свои портки забери, пакет дам на веранде.
Понимая, что этим двоим есть о чем поговорить, Гайдук вышел из дома. Чуть погодя появился Михаил.
– Ты где остановился? – Леха назвал адрес. – Отлично, … возьмешь на постой?
– А есть варианты, – молодой человек поднял руку, в которой держал презентованные лекарства, – кому-то ж надо за тобой приглядеть.
Оказавшись у Алексея в комнате, раненый первые сутки буквально впал в забытье, просыпаясь только чтобы перекусить. Значительная потеря крови давала о себе знать. В эти короткие минуты бодрствования Гайдук не приставал с расспросами, а едва успевал померить температуру, за термометром пришлось смотаться в ближайшую аптеку. Хозяевам пришлось доплатить за жилье, поскольку постояльцев в комнате ныне было двое. Теперь Леха выбирался из «берлоги» только за продуктами. Кто? Зачем? И за что? охотился на Оникиенко, не ведал, а посему соответственно не мог подвергать человека риску. К исходу второго дня Михаил, подкрепившись, не повалился на койку как прежде, давая понять приятелю, что у него наконец-то появился собеседник.
– С кем схлестнулся? – Поинтересовался молодой человек.
– Нацыки, – не раздумывая бросил «подопечный», и тут же осекшись пристально посмотрел на товарища, который сам себя относил к этой категории, хотя больше попадал в разряд просто проукраинских патриотов.
– А конкретней?
– Боевое крыло с майдана, преимущественно с западной Украины, частично футбольные фанаты радикального толка все проходили подготовку в лагерях в Польше.
Уточнение оказалось существенным. Алексей понимал, что эта публика бьется не за интересы страны, а отстаивает цели хозяев, оплачивающих весь этот «банкет», прикрывая все до поры до времени чаяниями народа. По этой причине Леха и разошелся с представителями общественного движения, к которым примкнул в студенческие годы. По выражению лица Михаил понял – разъяснение попало в точку.
– Видать крепко насолил, раз так основательно взялись, что даже выследили.
– Несколько дней к ряду помяли их основательно. Ребятки полагали, что западные инструктора натаскали по высшему разряду, а тут огребли не по детски. Обозлились, решили извести наш актив. Двое парней пропали с концами, теперь понимаю, как работали, если бы вырубили, вывезли бы в лес и прикопали, в лучшем случае пристрелив предварительно.
– И как же тебе удалось справиться?
– В армии служил? – Неожиданно поинтересовался Оникиенко.
– Нет. В универе и кафедры не было.
– А мне пришлось, даже повоевал в Афгане. Спецназ ГРУ, – уточнил Михаил, – потом периодически переподготовка и только с развалом Союза оставили в покое. Вот и пригодилось.
– Теперь понятно, не знал о таком факте биографии.
– Не мудрено, прежде общаясь, собачились по поводу личных убеждений. Теперь не до этого и думаю надолго. … Чем намерен заниматься? И каким боком в Харькове?
Гайдук не видел причины скрывать правду. Волею обстоятельств приятели оказались в одной лодке, поэтому он смело рассказал о звонке друга, о том, что им заинтересовалось СБУ, лишь не назвав фамилии сокурсника.
– Так что теперь вне закона, благо бизнес успел закрыть.
– Да, … у тебя ситуевина посложней будет. Обо мне наверняка забудут, хотя … .
– Что не так?
– Нацики через время переключаться на другие проблемы, а вот СБУ наших художеств при захвате здания облгосадминистрации не простит, а я там засветился, как говорят, во всей красе да в полный рост. Так что Леха скорей всего предстоит нам валить из страны к соседям и по ходу, чем быстрей, тем лучше.