Трудно быть человеком. Цикл «Инферно». Книга девятая
Tekst– Ну нахер, завтра же увольняюсь.
Рефери – Зачем тянуть?!
Ударив по кнопке, Рефери сорвал бронь с Кошмара, Кастета и Единорога, распахнув пол клетки, уронив копов на этаж ниже, на этот раз макет полицейского участка:
– Чувствуйте себя как до… Твою мать… Да он на всю голову…
Толпа же, жаждущая новых впечатлений, пришла в бешеное неистовство при виде Кастета, задницей посаженного на звездно-полосатый флаг, который теперь торчал из его рта и Единорога, подвешенного именно за него:
– Дааа!!!
Единорог же, боясь даже пошевелиться, дрожащим голосом закричал, ощутив, как плоть начала рваться:
– Снимите меня отсюда!!! Ааа!!!
Рефери – Да он реально Кошмар!
– Дааа!!!
– Как минимум для мужиков…
Лужа крови между ног скрученного в судорогах Единорога, что скончался от обширной кровопотери, произвело неизгладимое впечатление на копов. А вот в ужас их привел уже Кошмар, который стоял в другом конце, глядя на них и ожидая команды – «Фас». Кого, подняв с пола, кого стянув со стола, Сержант собрал своих людей в кучу и велел ждать его команды:
– Не разбегаться!
Напарник – Стоим вместе!
Тревор – Нет! Я не хочу умирать! Выпустите меня!!!
Сержант – А ну вернулся, мать твою!
Но напарник снова его сдержал:
– Вот теперь пусть бежит… а мы посмотрим, что будет.
Но Кошмар и с места не тронулся, ожидая команды. Рефери же, спустив широкие экраны над клеткой, скинул копам инвентарь:
– Ловите свои самотыки, педики. Вряд ли конечно помогут…
Сержант – Скотина! Дай только выйти, я тебе его…
Рефери – Не дам! В этом-то и смысл, кретин… Ах да, а вот это точно поможет.
Скинув им шприцы со стимуляторами, Рефери, пользуясь их шоком, проверил их на дурака:
– Колите прямо в сердце, тогда точно…
Сержант – Стой!
Но было поздно. Один из копов, совершенно не подумав, сорвал колпачок и по сути сам себя заколол, впрыснув вдобавок стимулятор, который пеной вылился из его рта:
– Ахахаха! Запомните, дебилы. Здесь никому нет веры!
Потеряв контроль раз, Сержант понял, что второго уже не будет и приказал колоть в вену:
– А вдруг..?
Сержант – Хуже точно не будет. Колите!
Напарник – Где он?!
Обернувшись, Кошмара они больше не увидели, как и Тревора, во всяком случае, живым:
– Ааа!!!
Коп – Проверить?
Сержант – Стоим на месте! Насрать и на того и на другого.
Ощутив прилив сил, Сержант явно осмелел и даже обезумел, ударив дубинкой по столу и рыская глазами, начав выкрикивать:
– Ну давай! Подходи, ублюдок!
Рефери – Черные… Упс, теперь только Красный и Синие. Чья возьмёт? Делаем ставки…
Толпа – Красный! Красный! Красный!
Если Напарника слегка смутило, что все болеют за одного, против шестерых, то Сержант ничего кроме биения своего сердца не слышал:
– Я порву эту суку!
Буквально прибив Тревора к двери, которая вели в никуда, Кошмар, получив отмашку, буквально сорвался с цепи и кинулся прямиком в толпу синих:
– Да!!!
Толпа безумных – Дааа!!!
В отличие от копов Кошмар не только ощущал силу, но и знал, на что она способна. С разбега перекатившись на столе, он подцепил его, пробив край острой гранью молотка, и перекинул его через себя, швырнув прямо в толпу:
– Твою..!
Разбив стену из щитов, в толпу влетел и сам Кошмар с молотками наперевес. Хруст костей, крики и запросы публики, которые тут же удовлетворялись, выбивая, что истошные вопли, что дух:
– На этом вето!
Оставив замах незавершенным, Кошмар пропустил удар и тут же контратаковал. Откинув Напарника прямым ударом с ноги в грудь, а Сержанту сломав большой палец, ударом молотка по дубинке:
– Ааа!!!
Рефери – Кажется, я не расслышал…
Толпа – Пытка! Пытка! Пытка!
– Другое дело… Коммуняка, покажи каково это жить в коммунизме!
– Фууу!!!
Пока Сержант с шоком в глазах смотрел на свой большой палец, который весел на одной лишь рваной коже, Кошмар показал, но не то, что просили, а то, что хотели увидеть. Перехватив молоток, он пробил живот Сержанта и подцепил острой гранью его грудную клетку, заставив, хоть и в скорченном от боли и шока виде, но выпрямиться, встав даже на носки. Встретив напарника, что бежал на него со спины, неожиданным выпадом второго молотка в живот, Кошмар заставил его согнуться, а после удара головой об стол, отключиться:
– Лучше молись…
Сержант – Ааа!!!
Толпа – Дааа!!!
Рефери – Вашу ж мать! Ну, это точно высший балл. Не человек, а Отбойник, сука!
Очнувшись, Напарник с ужасом отвернулся от распятых на стене останков Сержанта, вот только это было совершенно тщетно, так как изувеченные трупы были везде:
– Боже правый…
Рефери – Вот только давай без этого. Тут ведь серьезные люди собрались, а ты…
Помощник – Психи! Вот вы кто…
Коджо – Кошмар!
Подбежав со спины, Кошмар вонзил острую грань в плечо Напарнику, пробив его ключицу и заставив упасть на колени:
– Дамы и господа… У нас сегодня лирическое отступление, которое касается всех. Мой друг Тревор, ныне покойный, рассказал, что мой друг Бомани, ныне покойный…
Сенатор – Соболезную.
Коджо – Спасибо, Мэт. Я ценю это… Ну, так вот. У нас завелась крыса, и утечка прошла именно через этого копа. Единственно, чего я не понял во всей это мутной истории, это кому именно она понадобилась. Кому, вернее какому кретину, в этом городе вообще понадобилось копать под нас? Бомани скорее послал бы, чем ответил, но ты плесень, ты все мне расскажешь…
Напарник – Пошел на хрен!
– Стойкость и гордость, гремучая смесь. Именно она позволяла моему другу держать язык за зубами… А что есть у тебя, кроме эффекта от стимулятора? Это ведь именно он тебя храбрит, но поверь, когда из тебя выжмут все до капли, ты запоешь совсем по-другому… Кошмар.
Получив отмашку, Кошмар снова сорвался с цепи, тут же с рывка наступив на локоть копа, вывернув его наизнанку, костью наружу:
– Ааа!!!
Коджо – Имя… Только оно мне и нужно.
Но Напарник его уже слышал в пол уха, так как Кошмар и не думал прерываться, с удара срезав тому ухо:
– Ааа!!!
Когда же Кошмар перехватил его руку, вывернув ее и вытянув вверх, чтобы пережать вены рваной кожей и подставить под удар грудную клетку Напарник судорожно вздрогнул и тут же дико заорал:
– Ааа!!!
Пока Кошмар ломал ребро за ребром, Коджо предусмотрительно напомнил суть происходящего:
– Имя…
Напарник – Моника! Моника Рамбо!
Коджо – Ты меня сдал бабе?!
Казалось его удивлению и злобе, не было предела, как и боли копа:
– Выбора не было… Она всерьез надавила на меня!
Узнав все, что надо, Коджо дал отмашку и переключился на Ганджу. Перехватив инициативу, Рефери продолжил, подхватив тему:
– Надавила? А это как?
Бросив молотки, Кошмар сначала сжал ладонями, вески синего, а после сдавил их в крике и под его предсмертный вопль, расплющив ему голову как в тисках:
– Дааа!!!
Рефери – Кажется, он все же не буквально имел ввиду…
Дальше Инферно уже не слушал, копя и сдерживая ярость в себе, чтобы не отключиться раньше времени. Держа себя в постоянном напряжении благодаря учащенному дыханию и внутренней скованности, Кошмар даже не отреагировал на унизительную подачку от Ганджу в виде лишь половины его гонорара:
– Остальное мне. За моральный ущерб… А это за физический!
Удар с размаха мачо, вышел на чамо, притом во всех отношениях:
– Твою мать! Рожа, что кирпич.
Хлопнув по стеклу не травмированной рукой, он приказал остановить машину и выставил Итана, нет так, хоть эдак его унизив:
– Вали нахрен из моей тачки!
Кошмар вышел, заложил сверток под ремень и пошел дальше, сначала пешком, а как джип свернул за угол, бегом и вслед за ним, благо все было по пути. Добежав до дома, он подхватил брошенный байк, и закатил его на задний двор и дальше после калитки, пока дворами достаточно не удалился от своего дома. Ганджу же, подъехав к бару, захватил четырех головорезов и выехал с ними по адресу:
– Короче, есть две новости. Одна хорошая, а вторая еще лучше.
Пикер – Хера. Прям сплошная годнота.
– И не говори. Мне так, сплошной день прет. Сначала этого старого гавнюка наконец прирезал, потом бабла нехило так поднял, но самое главное одному лоху рожу так раскрасил, что даже вы бы обосрались.
Би-бой – Дай пять, нигер.
Не смотря на все старания Коджо, Ганджу остался все той же уличной шпаной, без вкуса, без идей и без широко полета мысли:
– Короче Босс про бабу одну забыть хочет.
Пикер – Че за баба?
Олдфаг – Да какая к черту разница. Главное, чтоб годная была.
Не желая упоминать о прямой принадлежности Моники к ФБР, Ганджу подхватил тему:
– Баба прям зачет и знаете, что… сегодня как раз тот случай, когда не просто можно, а нужно, вашу мать, все и с особым пристрастием.
Би-бой – Че, Коджо не обломилось с ней?
Ганджу – Зато нам обломиться… Три часа до рассвета, как раз вам по разу, а я все запишу, чтобы сука остальным неповадно было.
Олдфаг – Добро, бро.
Би-бой – Всегда бы так.
Пикер – Че-то больно все шоколадно получается.
Желая сбить его настороженность, Ганджу сбил их привычный гонорар, до которого так и не должно было дойти:
– За милю чуешь подвох, нигер. В этот раз только половина…
Би-бой – Да похрен на бабки, я уже ее хочу.
Отобрав фото Моники, Олдфаг так же брызнул слюной:
– Умеет Босс себе подстилок выбирать.
Ганджу – Сегодня она ваша, парни, вся и по частям.
В целях предосторожности, так как дело предстояло в квартале белых, притом из среднего слоя, водитель высадил каждого по отдельности, после чего припарковался в условном месте и даже оплатил парковку. Пока он кусал губы, жалея, что ему досталась крутить баранку, а не бывшую Босса, головорезы по одному зашли в многоквартирный дом и, собравшись в лифте, поднялись на третий. Выходя из лифта, Ганджу жестами велел разойтись и выкрутить лампы освещения, а сам, бывший домушник, подошёл к двери и присев на колено осмотрел замок – «Тьфу. Очередная бронированная калитка. Как два пальца». Вытащив из чехла две отмычки, Ганджу, как и было велено, сработал чисто. Вместо взлома «Сувального замка», он сделал дубликат ключа. Первой отмычкой, толкнув ригель проворота замка и удерживая его под нагрузкой, второй отмычкой он по очереди и до щелчка надавил на сувальду.
Вычислив по шкале нужную цифру, то есть комбинацию, Ганджу достал литой дубликат с сеткой разметок и миниатюрными кусачками откусил лишнее, сделав на нем нужные прорези:
– Готово… Приготовились и тихо (Прошептал).
Би-бой, предвкушая недетскую забаву, и распаленный похотью остро и в голос отреагировал на Олдфага, который намочил его руку:
– Какого хрена, чувак…
Ганджу – Тшшш.
Би-бой унялся, но ощутив липкость на руке слегка опешил, как и Ганджу, который узнал тон рыка за спиной:
– Вот су…
Всмятку влетев мордой в дверь, Ганджу завыл, а Кошмар ответил Би-бою, так же остро, но уже ножом в глотку. Пикер ни понять, ни разглядеть ничего не успел, а через секунду уже не смог, обмякнув и рухнув после удара ножа в глаз, лишившись при этом своего:
– Ах ты, сука!
Выхватив пистолет, Ганджу с разворота направил его на Кошмара, который перехватив его за дуло резко вывернул, вместе с его пальцами:
– Ааа!!!
Не имея возможности приговорить словом, чтобы не лишиться внутреннего давления, Кошмар зарычал в отместку за Бомани и, украв сверток, мощным ударом с ноги в грудь, размазал урода об дверь:
– ФБР! Руки..!
Ганджу, перехватил пистолет второй рукой и, несмотря на её ушиб все же произвел выстрел в темноту:
– Сдохни, сука!
Желая убить Кошмара, Ганджу сам подставился, вздрогнув от двух выстрелов сквозь дверь, которые произвела уже Моника, убив его наповал.
Не имея времени на проверку и надеясь лишь на расчет, Кошмар ногой переломал большую часть ребер Ганджу, толкнув того на дверь и тут же отступил. Услышав на втором один выстрел, а на первом еще два, он чуть не выдохнул на радостях, но осекся и доделал дело. Прежде чем убить, Кошмар выпытал у настоящего Олдфага место ретировки, куда теперь и побежал, захватив на обратном пути его труп с помойки:
Какого? Вот черт.
Открыв багажник и выбежав из машины, Водитель так же по характерному батнику с капюшоном на голове признал Кошмара как минимум за своего. Акцентируя внимание, прежде всего на втором, раненом или убитом, Водитель не присматривался в первого, а услышав рев сирен, откровенно засуетился:
– Давай быстрее!
Кошмар так и сделал, и на бегу скинул труп Олдфага с ножом в спине прямо на углу подворотни. Водила решил, что он струхнул и поступил так же, захлопнув багажник и прыгнув за руль, где Кошмар его и зарезал, ножом Олдфага.
Уже через час, к Кошмару в дом вломились головорезы и сильно его избив, вернули на исходную, снова подвесив:
– Я хочу знать, что за нездоровая херня вокруг меня творится. Так что ты, как хочешь, но выдави из него ответы, а ты, проследи, чтобы он не сдох, раньше положенного.
Изверг – Будет сделано, Босс.
Врач – Как пожелаете.
Коджо – Все. На связи.
Следующие пару часов, один пытал Кошмара, а второй его откачивал, пока у федералов не появилась рабочая версия:
– Ты давно Олдфага знаешь?
Коджо – Шпана, не моего уровня полета, но Ганджу за каждого ручался. А что?
Керо – А то, что по всему выходит, что именно Олдфаг прирезал двоих своих, получил на прощанье в спину от некоего Пикера, ну и прозвища, ей богу…
– Дальше!
– А дальше наша пристрелила твоего зама, а Олдфаг попытался зачистить последнего и знаешь, этот нигер и его порезал. Вашу мать, просто звери. Но самое забавное, что он сам и двадцати метров не прошел, как сам замертво упал, прямо на бабки, которые, сука, в трусах спрятал. Ты в курсе, что они теперь в дерьме…
Бросив трубку, Коджо задумался, смакуя сигару и анализируя факты, по которым выходило, что Кошмар и ни причём вовсе. Вот только чутье, ему говорило об обратном – «Что-то с этим парнем точно не так». Но как всегда, сверхприбыль перевесила риски, и он поехал на очную ставку, предварительно спросив с Изверга и Врача:
– Ну?
Изверг – В процессе… Пока что шлет, но как говорится, еще не вечер.
Коджо – А ты что скажешь?
Врач – То, что еще пару таких возвращений и его сердце уже всех пошлет, особенно его… Если честно, по факту воздействия, дальше клетки он не мог уйти.
– В смысле?
– Все, что я в него влил, выжало его до предела. По опыту могу сказать, что уже через час после такого коктейля, человек падает, притом на дня два… конечно, если оклемается. Так что все эти вопросы, начиная с первого – «Куда ходил?», они не про него.
– Ясно… Ты оставь нас, а ты приведи его в порядок.
В порядок Кошмар пришел лишь отчасти и далеко не здраво, так что ему даже врать не пришлось. Коджо, как и любой другой, обременённый властью, был несколько параноидален, тем не менее, с каждым днем картина следствия лишь укоренялась в первичной версии. Выяснилось, что Олдфаг был закоренелым торчком, что объясняло и интерес к деньгам, и возможность приема такой дряни, после которой тот и смог проломить грудную клетку Ганджу. Чутье Коджо так же затихало, сменяясь аппетитом к следующему бою. Через неделю окончательно подытожив для себя случившееся, Коджо наведался к Кошмару домой и помирился с ним. Сославшись на очередную ошибку идиотов, что его окружали, Коджо протянул руку Кошмару, который принял извинения и пожал ее, не желая лишаться своей.
Этот день, как крайность, начался с примирения, а окончился враждой. Впустив жрицу любви, которую, наконец, вызвал по назначению, Кошмар велел ей располагаться, а сам направился за свечами. Его дом, как и многие другие, был лишен электропитания за неуплату и в отличие от соседей, Кошмар, эту и многие другие свои проблемы, просто игнорировал, никак их не решая:
– Тебе налить что..?
Узнав аромат парфюма, Кошмар тут же забыл о любезности и резко перекатился за стенку, утянув за собой ковер. Выхватив пистолет, девушка тут же вскрикнула, выдав себя, и укрывшись ногами, выронила пистолет, который закатился в непонятном направлении:
– Гребаный нищеброд!
Лучше всех, осознавая кто перед ней, Моника даже и не попыталась убежать, а наоборот кинулась на него, распалив себя в крике. Обойдя стену, Кошмар выскочил из-за угла и сходу, и удара вырубил Монику, разбив ей губу, чего не хотел:
– Твою мать… Снова перестарался.
Услышав топот с улицы, Кошмар сжал кулаки, понимая, что и сам не успеет найти пистолет и спрятался за стеной. На удивление не выбив дверь, показалось и само подкрепление, вот только не ее, а его:
– Бро, че, как тут у тебя? Мы крики слыш… Че за нах?!
Споткнувшись об Монику, Нигер испугался, а увидев кровь, еще и отступил:
– Чувак. Нельзя же мочить всех подряд… хотя бы не здесь.
Щелкнув пальцами, он велел своим прибрать, но Кошмар их отвадил, в омерзительной манере:
– Я сам… Я с ней еще не закончил… Мне так больше нравится, когда они похолоднее и хрустят…
У негра челюсть отвисла все это слушать и параллельно осознавать, за кем именно им велено следить в лучших традициях доверия Коджо:
– Чувак… да ты на всю голову…
Кошмар – Валите уже, а то если он ляжет, мне придётся вторую вызывать, а вам их закапывать.
Довод сработал, притом молниеносно, навсегда отвадив их от этого дома. Не желая рисковать Моникой и наплевав на свой риск, Кошмар вынес ее через задний двор и привел в чувство под мостом:
– Проснись и пой… Вижу ты совсем тугая на понимание.
Судя по ее взгляду, она будто смотрела не на него, а на Ганнибала Лектора:
– Не понравилось у себя, так захотела у меня сдохнуть?
Сидя под временной защитой ФРБ, после нападения, Монике тогда показалось хорошей идеей заявиться к нему и доделать дело, пока есть неоспоримое алиби. Теперь же, сидя на берегу, связанной, наедине с психопатом, это идея уже не казалась ей светлой, вмиг помрачнев, особенно на фоне луны и в отсутствии кого-либо поблизости:
– Пошел нахрен.
Кошмар – Тогда, на аттракционах… Это Бомани сказал, где меня искать?
Как бы Моника ненавидела и ни боялась Итана, вышколенный агент ФБР все же пошел с ним на контакт и ответил, хоть и импульсивно:
– Скорее уж велел… Вывести тебя было частью сделка, но все сорвалось.
Кошмар – Почему?
– Потому что ты не согласился, а я не больно-то и старалась… Кого-кого, а уж тебя точно нужно сажать, притом на пожизненное, а еще лучше в соседний штат и сразу на стул.
– Значит, с Бомани у тебя сорвалось?
– До первого твоего боя я тоже так думала, но ты выступил и знаешь, даже твой тренер, наконец, разглядел в тебе, как ты там сказал? Вспомнила, мразь, которой не место на воле среди нормальных людей.
– Еще раз перейдешь на личности, и отвечать будешь со дна реки. Поняла?
Мурашки на руках выдали страх Моники, и она стихла, ерзая глазами. Крутой нрав Моники уже лез наружу, но вот опоры у него явно еще не было. Девушка только начала свой путь, который её закалит только уже ближе к концу ее карьеры, как федерала.
В этот раз Кошмар уже даже и не собирался убивать ее, но припугнуть был обязан, ради блага обоих и во избежание подобных казусов:
– Бомани мертв. Твой канал связи перерезан, так какого хрена ты ко мне приперлась?
– Потому что ты их убил. Санчеса и остальных. Кровь копов тебе точно не забудут. Рано или поздно…
– Это ты про того, что с дебильными усиками? Не, не видел…
– Мразь!
Сильно прижав ее рот, Кошмар не спеша осмотрелся, без суеты и внимательно, после чего, выяснив причину визита, напугал ее уже по полной:
– Что у тебя с Марком?
Моника – Ты о ком вообще?
Достав её телефон, Кошмар повернул его экраном к ее лицу:
– А, такой же кретин, как и ты, только пацифист.
– Понятно… Полистаем выше значит…
Моника попыталась выкрикнуть, но после следующей его фразы осеклась и побледнела:
– Хотя нахрена, если я могу убить всех… Ну или пока тебя не найдут и не отправят на твой обожаемый стул, пистолетик-то твой теперь у меня.
Сжав руки и не ощутив перчаток, Моника быстро поняла, о чем он и как сильно подставила не только себя, но и близких:
– Откуда у тебя мой телефон?
Кошмар – Лень, корень многих бед. В следующий раз тачку не просто в двух кварталах оставляй, но и, хотя бы оглянись по сторонам.
– Нахрена?
– Твоя так-то сама приметная из всех, особенно на фоне коллекции из восьмидесятых, и прочего раритета.
– Ты что, какая-то спящая ячейка коммуняк?
– Поступим так. Мне лишнее внимание сейчас ни к чему, поэтому ты валишь… Но сунешься ко мне еще хоть раз, сдохнешь сама и пол семьи с собой прихватишь. И будь уверена, если сам не удавлю твоих, кореша так точно добьют. Поняла?
Злобный взгляд, раздражённый тон, но главное нужный ответ:
– Поняла.
Кошмар – Вот и ладненько, спи спокойной.
– Че…
Снова вырубив ее, на этот раз аккуратно, пережав сонную артерию, Кошмар оставил ее и ушел. Но быстро вернулся, снова перекинул через плечо и донес до ее машины, в которой и закрыл, дабы не опорочили связанную и беззащитную.
Отвадив ее от себя, Кошмар продолжил тренироваться, день, за днем делая все то же самое и не понятно зачем. Прибить Коджо он явно был не в силах, как и добраться до него, а ждать подходящего момента было как минимум наивно, учитывая, чем он занимался. Оставшись в одиночку, без привязанности к кому бы то ни было из этого мира, он стал меркнуть в нем, превращаясь в призрак. Он точно не знал, это метафизика или побочный эффект коктейля врача, но то, что он начал дичать, ощущал наверняка. Он не раз ловил себя на мысли, особенно при виде толпы, что может хоть всю ее перестрелять и даже глазом не моргнуть. Подобные мысли его лишь слегка и только поначалу пугали, а после все ушло в пустоту и внутреннюю опустошенность.
Судя по всему, о Рейчел он вспоминал, только когда ему было очень паршиво. Пережив очередной бой и порвав в клочья именитых противников – «Сестричек-истеричек», Кошмар вернул себе прежний статус и получил не только свободу в перемещениях, но и новый байк:
– Заслужил.
Эти слова он теперь услышал от Эйба, нового зама Коджо, который явно сторонился его, ожидая не то очередного фурора, не то, когда он уже сдохнет. Уже к следующему вечеру отойдя от послевкусия стимуляторов, Кошмар выехал в город и занял первую же телефонную будку, а после вторую, третью и так далее, пока не нашел телефонную книгу. Книгу-то он нашел, а вот абонента Рейчел Вудс, нет:
– Че за херня?
Отодрав ее от будки и закинув в подсумок на байке, Кошмар оседлал стального коня и сорвался с места, взяв курс на ее фамильный дом. Приехав на пустырь, он уже не на шутку разозлился:
– Лилит, твою мать, что за херня? Где я?!
Но она ему не ответила, продолжив истязать. Открыв уже проклятый справочник, Кошмар начал искать знакомые имена, но тщетно. Он не нашел ни Сайерса, ни Нельсона, ни даже Кейт, а вот дичь для Лилит нашел – «Самое то». Пару дней понаблюдав и уже зная повадки зверя, особенно на первых этапах его пути, Кошмар влез в его машину и подкараулил, поймав, так сказать, на тепленьком, когда тот сел в машину:
– Здорово, Мэтью… Только дернись, и судмедэксперты всю неделю будут соскребать твои мозги с лобового стекла.
Уперев глушитель ему в затылок, Кошмар решил, что произвел впечатление, но нет, так как что-что, а нервы у маньяков крепкие. Проигнорировав его требование положить руки на руль, Мэтью, хоть и дрожащим голосом, но все же огрызнулся:
– Могу тебе сказать то же самое.
Кошмар опешил от такой наглости и даже усмехнулся:
– Ты мне угрожаешь что ли?
Будучи опустошённым, Кошмар на миг невольно задумался над своим же вопросом, над его, хоть и весьма плачевной, но все же перспективой. Вдруг хотя бы под его скальпелем почувствует что-то еще, кроме боли и злобы. Вдруг, лишь оказавшись на краю уже очевидной пропасти, он, наконец, сможет разглядеть или хотя бы ощутить смысл всего этого. Но Мэтью сам себя приговорил, попытавшись прикрыться третьим невольным участником их встречи:
– Не тебе…
Повернув голову в сторону переднего пассажирского сиденья, где лежал грудной ребенок, Мэтью продолжил:
– Ему.
Если до этого Кошмар был уверен, как в том, что Мэтью безоружен, так и в том, что кого-кого, а детей он точно не убивает, то теперь, не желая рисковать, убрал пистолет и продолжил говорить, не теряя с ним связи:
– Смотрю жизнь и тебя не пожалела. С каких это пор ты детей стал убивать?
Мэтью – Ни с каких, но моя миссия важ…
Хлопок, запах пороха и жуткая судорога, в которой он оцепенел, получив пулевое ранение в живот из пистолета, украденного у Моники. Выйдя из машины, Кошмар открыл дверь со стороны водителя и тут же не на шутку разозлился:
– Вот мразь. Я-то думал, блефуешь, но нет.
Отобрав у него пистолет с дротиком, Кошмар без лишних церемоний выстрелил из него Мэтью прямо в морду, от чего у того аж глаза закатились от страха и шока. Схватив его за шкирку, Кошмар выволок настоящего психопата на улицу и набрал 911 с его телефона, вызвав патруль за младенцем, а в укромном месте саму Лилит, уже за ним.
Занеся его в проулок, Кошмар уперся в тупик, а Мэтью якобы потерял сознание, выжидая подходящего момента, который обернулся для него глухим ударом головой об асфальт, когда тот на ходу небрежно скинул его:
– То, что надо.
Приметив место, Кошмар сразу обустроил его, сделав круг из мусора, который по всем правилам оккультных дел поджёг, подготовив достойное своей госпожи место прибытия. Подойдя и пнув лежащего Мэтью в живот, именно в ранение, он поинтересовался в своих интересах о его самочувствии, дотянет ли:
– Как ты?
Сильно поперхнувшись, тот опешил от такого обращения, так как если и ожидал подобной встречи, что поставит точку в его делах, то именно с добром или хотя бы со служителем закона, но никак не с больших злом, чем он сам:
– Вызовите полицию…
Кошмар – Отличная идея, Мэтью и как она тебе раньше в голову не приходила? Видать без затрещины никуда. Только так дегенераты вроде тебя понимают…
Мэтью – Я сдаюсь… вызовите полицию… я во всем сознаюсь…
– А вот это вряд ли…
Кошмар присел на корточки возле него и потянул время, специально продлевая его жуткую боль:
– С виду конечно не скажешь, но в прошлой жизни я был федералом и знаешь… я так и не поймал тебя, не вычислил… и более того, ты умудрился выбрать правильный момент, когда мне откровенно было ни до чего, и подставить Кейт… Решая все за раз, я проморгал главное – тебя, мразь…
Мэтью – Я понятия не имею, о чем вы…
– Вот так ты и скажешь на суде, вместо обещанного признания. Видишь ли, есть такая вещь как «Молитва»…
– Я тоже правоверный католик, помогите мне покаяться. Я все осознал…
– Да нет, кретин, я про «Молитву копов и федералов», правило Миранды называется, написанное на редкость показательно, а именно маньяком и бюрократами на пару, и как всегда кровью обычных людей… Я ведь ни одну, ни другую академию так и не окончил, в итоге пришлось учиться не на чужих, а на своих ошибках. Как-то мы с Кейт повязали одних уродов… налет с ограблением. Эти дегенераты средь бела дня в наглую вломились к людям в дом, избили их и ограбили, унеся все, что смогли. На такие эксцессы в первую очередь нужно реагировать и жестко пресекать, чтобы остальные не забывались…
– Мне же больно…
– Вот и они так же жаловались, пока я им руки за спину выкручивал, приговаривая как их теперь в тюряге горячо любить будут, сильно и до заката, а надо было зачитать им их права. Показания свидетелей и потерпевших, их опознание, результаты судмедэкспертов, все улики, все коту под хвост. Конечно уже через час я им довыкручивал руку в подобном переулке, вывернув их наоборот, но по закону… по закону я обязан был их отпустить и мне пришлось это сделать…
– Я знаю свои права… мне не надо ничего зачитывать, я и так сознаюсь…
– Правда?
– Да, да, только вызовите уже скорую, наконец…
Кошмар тут же его поднял и повернул, к удивлению Мэтью, лицом в тупик:
– Ну, давай.
Мэтью и самого уже трясло, опрокинув от озноба в бред, но все же не до такой степени:
– Что… давать?
Кошмар – Зови на помощь, придурок. Призови её.
– К… кого?
– Лилит.
Осознав подо что и кого, тот пытается его подвести, Мэтью вдобавок ко всему еще и окоченел от ужаса:
– Мать честная… Помогите!
Кошмар – Сойдет… И запомни, её звали Джули Дэвис, мразь.
Выхватив нож, Кошмар отомстил за свою напарницу, вспоров Мэтью глотку и бросив его в круг из мусора, принеся в жертву Лилит, которая в момент ока появилась, чтобы пресечь его попытку открыть омут:
– Ты охренел?!
Окутав переулок мраком, Лилит скрыла их от внешнего мира, снова повторив свой вопрос во всеуслышание и с содроганием стен:
– Ты охренел?!!!
Кошмар же, равнодушно выдохнул и продолжил провоцировать ее на что угодно, только чтобы сменить уже приевшиеся чувства и заполнить пустоту внутри:
– А что не так? Он девственник, вроде. Но невинный уж точно, зуб дааа!!!
Лилит – Давай, продолжай юродствовать. Завтрак, обед и ужин через трубочку, чем не мечта в двадцать пять лет-то…
– Новые куплю… не проблема… И это все, что ты можешь? Гребанная зубная фея! А где же паук, твой щетинистый дружок, с бивнями такими, сильно лупоглазый еще…
– На что ты надеешься? Что я, всеведущая, куплюсь на твои уловки?
– В прошлый раз ведь купилась.
– В прошлой жизни я была ограничена телом Бри и многое не увидела, включая и ту бомбу, мародер ты несчастный… зато многое ощутила. Признайся, ты думал о нас?
Кошмар подошёл к Лилит и выплеснул на нее все, что в нем осталось:
– Думал? Да ты посмотри на меня! Я же блеклая тень самого себя… Ни на что не способная… Я даже кричать уже не в силах… у меня их нет…
Обойдя его, Лилит заняла свое законное место по правое плечо, небесам на зависть, и, обняв его, потерлась щекой об его щеку, слегка подбодрив, но не более того:
– Милый, жизнью потасканный, мой Волчонок… Если у тебя их нет, то у кого вообще они есть? Вместо того, чтобы жалеть себя любимого, лучше бы оглянулся…
Вырвавшись из ее объятий, Кошмар попытался воспротивиться, но даже не нашел за что зацепиться, сказав о главном:
– Нахрена? Зачем это все, Лилит? Если единодушие с тобой, это бесконечное падение в пропасть… бездонная пустота внутри… то лучше уж стать папой в до жути мерзких объятиях паука.
Лилит не стала сдерживать улыбку и даже похлопала:
– А ты прям, растешь над собой… Конечно, это всего лишь слова, но и они дорогого стоят, учитывая кто именно их произнес…
Кошмар – Кто? Я даже убить ублюдка не могу, который отнял у меня дорого мне человека… я даже возненавидеть его не могу… я просто наблюдаю, по команде и рефлексу срываясь с цепи… я больше не творец своей жизни, я всего лишь реагирую на неё и больше ничего…
– Все ты можешь, просто пока не хочешь… Я спустила тебя с Олимпа, где ты был Сверхом, и окунула в грязь, смешав тебя с остальными, полностью уровняв с ними… и все ради того, чтобы пав, ты смог подняться… чтобы всегда и навсегда запомнил это… и падая, всегда поднимался.
– Да? Чего ради? На кой хрен мне все это нужно?
Не сумев даже прокричать, Кошмар окончательно сдался, не видя ни смысла, ни даже пути, и выхватив пистолет, приложил его к виску: