Трудно быть человеком. Цикл «Инферно». Книга девятая
Tekst– Сержант?
Инферно – Мы с напарником тут случайно сбили вашу камеру, что желательно должно остаться между нами…
– Конечно, Сержан…
– Попался сука.
Озабоченный случившимся и разговором, Провизор без задней мысли и подсознательно выполнил требование полицейского, открыв дверь и тут же поперхнувшись от мертвой хватки на своей глотке, которая вышвырнула его в переулок. Сильно и от души набив ему морду, Инферно напоследок и с размаха приложил того зубами к стенке, оставив на ней половину его челюсти:
– Надейся, что это страховой случай, дебил дефективный!
Обчистив аптеку, а заодно и кассу, Инферно сразу на месте закинулся обезболивающими и бегом вернулся в гетто, заодно разогнав кровь, чтобы ускорить эффект. Слегка опьянённый двойной, а может и тройной дозой, Инферно вывернул карманы с препаратами, нащупав среди них пенал с инструментами – «Сейчас будет больно». К счастью больно было лишь на осколках третьего зуба, притом нестерпимо даже под действием препаратов:
– Твою мать! Твою мать! Твою мать!!!
Наконец решившись, Инферно обхватил зажимом осколок половины зуба и с рывка дернул, испытав на мгновение запредельную боль, искры из глаз и потерю сознания.
Через пару часов он уже очнулся, на полу и в луже крови, но главное с зубом в зажиме, а не в десне – «Из всех уродов, тварей, мразей и даже Сверхов, тебя гнида… я на всю жизнь запомнил». Промыв использованные мед инструменты и наконец, лицо, Инферно наложил швы на рассеченную бровь и привел себя в порядок, опухнув и заплыв на левый глаз:
– Как никогда, неотразим. Бомани, чтоб тебя…
Чтоб не чтоб, но на тренировку он явился вовремя, ведь от неё напрямую зависела его жизнь, которой он не то, что дорожил, но она ему нужна была в качестве средства в преодолении очередного вызова, хоть и в другой жизни:
– Все же ты дурак.
Инферно – Что так?
– Приступай… Покажи, что умеешь.
Телом Инферно мало, что умел, зато помнил многое. За три месяца карцера он конечно окреп и был некий фундамент, но этого все равно было катастрофически недостаточно. Уже к обеду он был выжат как лимон, сменив не одну майку и спарринг партнера, которым он явно уступал. Если бы не перерывы по двадцать, раз в двадцать, тяжесть и вакуум в груди вполне могли привести к неким осложнениям.
Понаблюдав за ним, тренируя остальных, Бомани наконец и сам к нему подошёл, сразу влепив ему по шее, его же насквозь сырой майкой, что прежде висела:
– Даже и не думай пичкать себя этим дерьмом!
По обостренной реакции прежде невозмутимого Тренера, Инферно понял, что дело серьезное, но в чем проблема он так и не понял:
– Ты вообще, о чем?
Жестокий взгляд Тренера постепенно смягчился, разглядев его искреннее изумление, после чего бросил майку ему в лицо:
– От нее разит химией… наркотиками…
– Какими нахрен наркотиками? Ты мне четверть челюсти вынес…
– И что?
– Больно, вот что.
– Это была лишь прелюдия к тому, что тебя ждет… И если ты даже такую боль не можешь стерпеть, то лучше тебе бежать, дружок.
– А просто сказать было не дано?
– Так нагляднее… Там не будет ни правил, ни передышки, ни полотенца, ни рефери, который все это прекратит… Все закончиться только тогда, когда хрустнет чья-то шея… и судя по-вчерашнему, хрустнет как раз-таки твоя.
– А ты умеешь воодушевить.
– Проблема в том, что ты ничего не умеешь. Ни удар поставить не можешь, ни толком увернуться, а про твое, якобы порхание, я вообще молчу.
– Ты меня так и будешь с дерьмом смешивать или все же научишь чему-то…
– Пса только выдрессировать мож…
– Я не пес!!!
Оценив его злость на грани ярости, Бомани отвел взгляд в сторону, о чем-то подумал, а после жестом велел пойти за ним. Велев старшим школьникам следить за остальными, а главное не сбавлять темп, сам Бомани прошел в свою подсобку, уведя за собой и Инферно. Закрыв дверь и жалюзи, он достал то, что в его понимании считалось изуверством, а не состязанием и что было грязным пятном на его прошлом. Включив кассету, запись своего боя еще на заре боев без правил, Бомани отключил звук и велел Белому следить, чтобы после дать оценку:
– Прежде я сторонился всего этого… но раз взялся, обязан подготовить тебя должным образом… А иначе все кончится твоей кровью на его руках и твоими деньгами на моих. Впрочем, как всё и всегда в этом убогом мире.
– Да ты еще и оптимист, каких мало.
– Запомни… В любой критической ситуации, оптимист умирает первым… потому что он всегда ждет, что все кончится, что его спасут и даже что это все сон, и он вот-вот проснется… А тебе нельзя ни ждать, ни надеяться, только бить, быстро и до конца… Ты злой, а злость в бою, это главное оружие и как меч, оно обоюдоострое… Оно может сразить как твоего противника, так и тебя самого… его убив с удара, а тебя истощив… Возможно ты об этом и о другом, и прежде слышал, но вот знаешь ли ты то, о чем я говорю? Не уверен… В тебе есть запал, но ты его не можешь направить, чтобы сразить… Только мечешься и топчешься как зверь в клетке.
– А разве это теперь не моя роль?
Бомани усмехнулся, но даже не от иронии, а от внутреннего надлома. Его нынешний ход мысли, обусловленный необходимостью, пугал и стыдил его. Человек, посветивший себя культуре спорта, теперь вынужден был заняться тем, что больше всего презирал, притом с тем, кто его и толкнул в эту сточную канаву:
– Дай мне минутку… Следи пока за боем.
Боец, по сути, и по характеру жизни, свел все к схватке, прежде всего в самом себе, где совесть и оправдание не на шутку сцепились в его душе. Ему было постыдно заниматься тем, под что он подписался, в тоже время у него не было выбора, потому он и взвалил на себя эту ношу. Не прими он предложение, его бы сместили, а может даже и того хуже, секцию бы закрыли. А ведь для многих мальчишек, это единственное пристанище и убежище от улиц – «Он или они?». Казалось бы, выбор очевиден, лучше одного отправить на смерть по его же воле, вернее безумию, нежели всех на улицу, где их ждет ровно такая же участь, но с более постыдным финалом. Но Бомани со всей ответственностью отнесся к воспитанию молодежи, став тренером не по бирке на солидном кабинете, а по призванию. Ровно с той же ответственностью он отнесся и к выпавшему ему выбору, отвечая теперь не только за школоту, но и за неуемного Белого:
– Сколько раз нигер мог достать белого, но не успел?
Инферно – Ты сказал слово на букву Н?
– Сколько?
– Ну, раз пять точно?
– Ты безнадежен… Весомая часть боя зиждится на умении ловить противника на его же ошибках… ты же и четверти не заметил.
Вскочив с жесткого диванчика, Инферно сжал кулаки и начал ходить из стороны в сторону:
– Ты достал уже! Выпусти меня уже на ринг, а там посмотрим…
– Нет… Вчера уже насмотрелся.
– Да, твою мать, если бы не твои долбанные ограничения, я бы тебя сразу же уделал, дедуля.
– Ограничения? О каких ограничениях ты говоришь, если собрался драться в клетке, где нет никаких правил?
– Ты сам сказал.
– А ты и послушал, дурак.
– А как иначе, ты же тренер, чтоб тебя?!
– А ты подумай и ответь, прежде всего, самому себе, стал бы настоящий зверь в клетке, кого бы то ни было слушать, находясь в этой самой клетке… включая даже своего дрессировщика?
Инферно оскалился, поняв, что до характерного зверя ему еще далеко, а вот до жертвы, в самый раз:
– Обманывать не хорошо. Мне эта хрень в три зуба обошлась.
Бомани – Участие в чужой игре всегда дорого обходится… там тебе это будет стоить не только зубов, но и жизни.
– Ты реально больной на всю голову. Ты мне мог просто все объяснить, как все нормальные люди. Это, сука, обменом информации называется!
– Мы рождаемся в боли и умираем с ней… Почему же на ринге должно быть иначе?
– Тащи свою жопу на ринг!
– Почему ты так уверен, что в этот раз все будет иначе?
– Потому что..!
Себе Инферно явно ответил раньше, от чего и завис на полуслове:
– Потому что теперь я знаю… чего ожидать…
– Теперь и впрямь знаешь… раз рвешься в бой.
– Твою мать, меня как будто осенило.
– Знание рождает уверенность, а уверенность усиливает стремление. Настрой важен, но лишь на вступлении в бой… первый же удар перебьет его, и ты снова останешься один… нет такого щита, который бы смог сдержать злобу человека… потому ты должен постоянно нападать.
– Порхать как бабочка и жалить как оса…
– Забудь… Али черный, а ты-то белый. Тут каждому свое.
– Не спорю, но нужно же с чего-то начать…
– Начать?
Бомани невольно усмехнулся:
– Ты предлагаешь начать с уровня одного из величайших боксеров? Вы белые конечно все высокого мнения о себе, но ты, парень, просто что-то с чем-то… Жду тебя послезавтра в семь.
– Послезавтра? И почему в семь?
– Потому что теперь ты встаешь в шесть двадцать…
– Косяк. Ты вообще в курсе, что после шести вырабатывается такой гормон, после которого хрен вста…
– Вижу ты меня понял… Тебе необходимо окрепнуть не только телом, но и духом… если ты не научишься отрывать свою ленивую задницу с постели в самый неподходящий для этого момент, то ты её не оторвешь и от пола клетки в самый сложный момент.
Тренер мог недоговаривать, так как Инферно, наконец, переключившись на его волну, начал понимать его ход мысли, так же стремясь, наконец, выработать волю через преодоление себя:
– И напиши мне наконец список своего меню, я должен знать, чем и как ты питаешься.
За полтора дня Инферно более-менее восстановился, в отличие от Бомани, которому ради дела пришлось просмотреть запись пары боев, которые привели его ужас:
– Ты хоть знаешь, что тебя ждет? Ты видел это?
Инферно – Ну так… мельком.
– Мне Ганджу показал… пару… даже не знаю, как это назвать. Бойней, наверное… Что-то подобное я разве что во Вьетнаме видел… когда дело доходило до рукопашной… Если ты из-за денег на это подписался, забудь и беги… в противном случае точно не выстоишь.
– Что такое Тренер? А как же настрой и прочее дерьмо?
– Одно дело слышать о нечто подобном… и совсем другое видеть это. Поверь мне на слово и моему опыту… тебе не выстоять.
– Помнишь, ты меня спросил, во что я верю? На что я ответил…
– В себя.
– Верно… Потому что это единственная константа в этом и любом другом мире. Если я взялся за что-то, что бы это ни было… я доведу дело до конца.
– Это не дело, парень, и даже не бой… Там просто не за что умирать. Тебя не ждет ни титул, ни слава, ни даже деньги, там все и у всех кончается лишь одним, бесславной смертью ни за что.
– Так отправь меня на неё. Тебе какая разница?
– Пока никакой, но начав тебя тренировать, она появится… Я не могу послать человека на закланье, так что лучше беги, пока можешь.
Бомани ушел, снова закрыв дверь перед Инферно – «Ну и хрен с тобой. Сам справлюсь, не впервой». Вернувшись, домой, он обустроил подобие клетки в пустом бассейне, вспоминая бои со спарринг-партнерами, притом из всех миров, отрабатывая серии ударов на пару со своей тенью. Работая под палящим солнцем, плетей надзирателя ой как не хватало, особенно для Инферно, который был как раз из тех, кто привык работать только из-под палки. Но на его счастье, «Палка» все же нашла его, наведавшись на следующий день:
– Тебе ночи не хватило, чтобы сделать ноги… или все же ума?
Инферно хоть и обрадовался его появлению на своем заднем дворе, тем не менее, даже не обернулся:
– Я не отступлю, Тренер. Так что, если ты пришел меня отговаривать, лучше уходи, не трать зря время, ни свое, ни мое…
– Зачем тебе это?
– Так надо.
Но вот как раз уйти, а по сути отвернуться и бросить нерадивого на верную погибель, Бомани не мог, наконец взяв над ним начало, так как бежать тот отказался:
– Пошли в дом… днем здесь делать нечего.
Тут Инферно уже обернулся:
– В смысле нечего?
– Бой проходит в два ночи… тебе необходимо сменить режим, а иначе начнешь засыпать на ходу с непривычки.
– Твою мать!
– А вот этого не надо… Сейчас не время злиться.
Успокоив Нерадивого сперва словом, а после отваром, Бомани уложил его спать, а сам принялся анализировать его физиологию по перечню и анкете, которую тот заполнил, наконец, дописав свое меню. Высчитав время выработки ключевых гормонов в его организме, и сведя все воедино, Бомани спланировал и составил для него новый режим, подведя все под часы боя. После увиденного ему сложно было составить какой бы то ни было адекватный план игры, потому он предпочел сперва поставить базу и уже отталкиваться от успехов, если они вообще появятся. Скептицизм Бомани можно было понять, так как он видел перед собой не Инферно, грозу Сверхов, а обычного парня, неплохого сложения, но не более того.
Разбудив Инферно в одиннадцать вечера, он сразу отправил его в душ, выкручивая вентиль, ориентируясь по его крику:
– Ты охренел?!
Бомани – Контрастный душ называется… привыкай.
– Я знаю как это наз… твою мать!
Размяв его сосуды, Тренер, наконец, выпустил его из кабинки, отперев щеколду, предусмотрительно быстро скрывшись за дверью:
– Стой, сука!
Держа дверь, Тренер предостерег его, осознав, что слегка переборщил с напором горячей, тем не менее, ради дела, чтобы держать его постоянно в болевом тонусе:
– Учти, я старый… сердце может не выдержать.
Лёгким стуком в дверь, Инферно дал понять, что успокоился, после чего Тренер отпер её, увидев побагровевшего парня и отнюдь не от румянца:
– Теперь разомнись… полезно.
Инферно – Лучше молчи про «полезно».
Размявшись и простимулировав в определенных точках свой кровоток, Инферно смог удивить Бомани, который не ожидал от парня таких глубоких познаний в физиологии тела, которые сам едва освоил буквально недавно:
– Так, как говоришь, звали твоего тренера?
Инферно – Ты все равно его не знаешь… Что дальше?
– Беги… только максимально быстро и сколько сможешь.
– Как всегда странно, но ладно.
Сев на велосипед, Бомани поехал следом, заставляя максимально выкладываться хотя бы на километр. Но стоило Нерадивому хотя бы на йоту замедлиться, тот тут же его сек тонкой тростью по ноге, от чего в первый раз, тот чуть кубарем не покатился:
– Совсем что ли?! По спине хотя бы сек бы…
Тренер – По спине не страшно… а вот за ногу переживать будешь… привыкай.
Прогнав его по длинным дистанциям, Тренер сбавил скорость на велосипеде, а ему велел наоборот прибавить, подняв ставки наглядным состязанием:
– От столба до столба… с касаниями. Обгонишь, расскажу что-то полезное.
Инферно же, согнувшись и держась за дрожащие коленки, еле отдышался и как всегда вставил свои пять копеек:
– В жопу твоё полезное. В боксе важна выносливость, а не скорость. Это, мать твою, даже твои школьники знают.
– Честный бокс, верно, это марафон… но тебе-то грозит интенсивный спринт, так что не спорь, а беги.
Надавив на педаль, Бомани не спеша тронулся с места, Инферно же буквально сорвался с него, выбежав вперед, а после касания, снова назад, опять-таки, чтобы коснуться столба, с которого стартовал и снова на перед, уже до касания третьего, после второго, четвертого, третьего, а после девятого Инферно не выдержал, и споткнулся, и упал, ободрав, что руку, что ногу:
– Терпи… иначе никак.
Доковыляв до дома, Инферно, как проигравший не узнал ничего полезного, в отличие от Бомани, который всю дорогу его расспрашивал о том, о сем, попутно проверяя его психологическую устойчивость. Уже дома обработав его раны, Тренер позвал его к столу, к самому важному приему пищи, а именно первому:
– Это что?
Тренер – Твоя порция… только не объешься, вредно.
– А как же завтрак чемпиона?
– Когда станешь им, тогда и удвою порцию… а пока ешь сколько положено. Куда?! А молитва?
– Чего?
– Туземец что ли? Ты с какой ветки спустился?
– Это я-то? Ты себя в зеркале видел?
– Тогда прочти… только вслух… для всех.
– Я его не знаю, так что молись сам. Приятного.
Дав пище утрястись, Бомани наконец встал с ним в спарринг, естественно ознакомительный:
– Никогда не смотри в глаза… задавит или влезет в голову, не важно, итог все равно один, смерть… Смотри четко в грудь… а там и плечи видны и ноги. Замах вряд ли сам успеешь заметить, но тело, твои рефлексы, благодаря периферии зрения должны успеть среагировать.
Что-то Инферно и сам уже умел, отработав в карцере, тем не менее, все это было лишь блеклой тенью его былых навыков, потому пришлось слушаться и осваивать все заново. Конечно же, его бесило, что Тренер запрещал ему думать, заставляя и дрессируя реагировать, и только после уже рвать противника:
– Тебя спасет только жесткий отпор… притом до конца.
Инферно – А не легче первым начать? Ну, там игру свою начать, темп навязать, как у вас там все это называется?
– Легче… а попадешь ли?
– Думаю…
– Не надо… тебе для здоровья вредно… Когда все начнется, ты должен отработать все на автомате так, чтобы вы оба не успели понять, что вообще произошло.
– Это как?
– Пойми парень, к бою ты не готов… и как минимум еще год не будешь готов… Твой единственный шанс выжить, это не драться, а избить, всего одной серией отработанных ударов… молниеносно и на смерть.
– Думаешь, сработает?
– Надеюсь, а ты обязан поверить, тогда точно сработает. Ты новенький, а они всегда невзрачны и безнадежны. Будем надеяться, что это заблуждение поможет тебе застать твоего противника врасплох и выжить.
– Что ж… Будем.
К концу месяца Нерадивый возмужал до Бойца и на удивление Бомани, достиг серьезных результатов, что парадоксальным образом даже опечалило его. Тренер отказывался видеть в нем мертвеца и глядя на его результаты, надеялся на его серьезные достижения в настоящем спорте, но жестокая реальность слишком часто напоминала о себе, не позволяя старику забыться. Трудно представить терзания и боль человека, который своими же руками, был вынужден взрастить бойца для бойни на потеху глубоко порочной публики. В силу эмоций к уже не чужому для себя человеку у Бомани промелькнула предательская мысль снова попытаться отговорить упрямца, но он все же удержался, не смея перебивать его настрой:
– Когда ты окажешься в клетке… ты тотчас все забудешь. Не пугайся и не паникуй… в первый раз всегда так… Поэтому и нужна была дрессура… она-то тебя и вытянет… Меня не будет рядом и потому сам себе повторяй, быстро и коротко, и на выдохе – «Не» (Не стой столбом, а крутись), «Угол» (Держать угол и следить за параллелью защитной стойки), «Раз-два» (Пружинить на ногах), и главное твое слово, пока жив ты или он «Еще»…
Но Инферно, не привыкший играть по чужим правилам, почти всегда отдавая предпочтение импровизации, удивления ради, чтобы жизнь скучной не казалась, протянул ему руку и поблагодарил:
– Спасибо, что не бросил, Дедуля…
Что-что, а расположить к себе Инферно умел, притом в обоих направлениях, всегда начиная с вражды на ножах и заканчивая, крепкой дружбой с теми, кто его в состоянии был выдержать и дожить до признания.
Сигнальные огни осветили окна, а гудок окончательно дал понять, что время вышло:
– Пора.
Неожиданно получив очередную пощечину от Бомани, Инферно тут же получил и очередной наказ, вместо рукопожатия и прощания:
– Не смей сдаваться… как бы паршиво бы не было… не смей.
– Ты не исправим.
Покинув дом вместе, Бомани передал его Ганджу, но отпустить не смог:
– Давай в машину.
Отправив Итана в машину, Ганджу положил руку на плечо угрюмого старика и передал ему слова благодарности своего Босса:
– Коджо надеется и впредь на твою…
Бомани – Я хочу поехать с вами.
– Не понял…
– Нельзя его оставить в самый сложный для него момент.
– Звучит красиво, но нет. Ты и так уже видел достаточно и лучше бы тебе в это не лезть…
– Лучше набери Коджо и передай ему мое условие.
– Условие чего?
– Если он впустит меня к своей клетке, я впущу его бойцов в свой зал… он ведь этого хотел, всегда.
Это было одно из тех предложений, перед которым невозможно было устоять, и Ганджу не раздумывая набрал Босса, изрядно подняв тому настроение. Старик был свой в доску, а значит риск минимальный, вместе с тем, это сулило максимальный прирост хорошо тренированных бойцов. Беспроигрышная сделка, которую Коджо немедленно одобрил:
– Впусти его и расположи у сетки.
Ганджу – Как скажешь, Босс.
Бой состоялся в одном из ангаров в порту с одобрения уже другого Босса за хорошие комиссионные с шестью нулями. Получив пятипалые перчатки для смешанных единоборств, эластичные бинты, капу, шорты, маску и какую-то ампулу, Инферно смог отказаться только от шорт, надев свои:
– Что это?
Рефери – Твой последний шанс, придурок.
Кольнув и впрыснув в кровь содержимое ампулы, Рефери растер его руку и перешел в соседнюю раздевалку, обронив напоследок:
– Кайфуй, ща попрет, живее всех живых будешь.
Ощутив сперва мурашки, а после приливную волну сил, Инферно вздрогнул и сжал кулан с небывалой в этой реальности силой:
– А ведь и впрямь бодрит.
Выдержав пять минут, пока действие препарата ни возымело полный эффект, Рефери махнул рукой, подав знак охране, которая пошла за бойцами. Выйдя к толпе в окружении двух громил, Инферно попал не под овации, а скорее под порицания, во многом из-за красных шорт с надписью «USSR» на заднице, и «СССР» спереди, тонко намекнув где, чье место:
– Тебе конец, Снежок!
– Сто штук против этого козла!
– Двести, что и тридцати секунд не протянет!
Рефери – Кто больше?!
– Миллион за его голову!
– Дааа!!!
Среди обезумевшей от азарта толпы, сливок общества, которые лишь здесь могли раскрыться во всей своей скотской красе, Инферно, наконец, заметил Бомани, который стоя возле клетки, кивнул ему – «Не бойся, Дедуля, еще не через такое проходили». Дедуля же, отстранившись от толпы, сосредоточился на нем, проникаясь его причиной, так как не имел своей для нахождения в этом притоне – «Надо, так надо».
Зайдя в клетку и увидев своего противника, Инферно чуть не рассмеялся, узнав в нем одного из пафосников, который тренировался в первой секции, у тренера показушника – «Можно выдохнуть». Но когда зашли еще двое, Инферно наоборот вдохнул и поглубже, начав грешить на побочный эффект стимулятора – «Это у меня в глазах троится или…»:
– Все назвали свои клички, имена или как вас там!
Вслед за остальными и Инферно назвался:
– Кошма…
Рефери – Да нам насрать!!! Ахаха!!! Безымянная бирка на пальце, вот теперь ваше имя!
Запалив толпу, Рефери зачитал правила, притом сперва смешав их с зачитыванием прав при задержании, а после вообще не договорив, выйдя из клетки:
– Вы все его ждали!
Толпа – Дааа!!!
Рефери – Так выпустите же Буйвола!!!
В этот вечер, любимец публики, побил очередной рекорд, на этот раз не за семь, а всего за пять секунд после начала сбора пожертвований, сорвал с себя бронь в пять миллионов и вырвался на свободу. Его свобода тут же обернулась заточением остальных, которые провалились на этаж ниже, на этот раз в макет общественного туалета:
– Ааа!!!
Крики от неожиданности сменились безумным ревом Буйвола, туши в полтора центнера, который на лету перехватил первого за ногу и с размаха размазал его об огромное зеркало, проломив им его:
– Аааа!!!!
Толпа – Да!!!
Видя все это безумие и неистовство толпы, которая поголовно была душевнобольной, Бомани обернулся, найдя взглядом Коджо, который заседал в лоджии, сооруженной наспех. Почувствовав его взгляд, тот лишь пожал плечами, а после указал пальцем наверх, над клеткой, где появились широкие экраны, транслирующие бой с разных ракурсов – «Вот скотина…».
Рефери своеобразно начал комментировать бой, делая акцент не на технике, а на уровне насилия:
– Первый готов. По мне так на троечку, но кто я такой, чтобы судить фаворита начальника отдела нравов.
Недовольный оценкой своего убийства, именно его зрелищности, двухметровый Буйвол, не глядя и наотмашь махнул рукой, разбив голову второго, который рискнул на него накинуться сзади и стремительно пошел за третьим:
– Попытка не пытка. Так вроде?
Толпа – Нееет!!!
Рефери – Вот и я о том! Пытка! Пытка! Пытка!!!
Вырвав дверь кабинки, Буйвол ею же прибил третьего спиной к стене, после чего отшвырнул дверь и занялся им вплотную. Держа третьего одной рукой за глотку, второй рукой он прикрылся от его удара. Перехватив его руку в очередной попытке ударить и получая по морде другой, Буйвол в диком реве вывернул ею, сломав в трех местах и все ради зрелищных открытых переломов:
– Ааа!!!
Толпа – Да!!!
Рефери – Уже лучше.
Бросив обмякшую конечность, покрывшегося потом негра у которого маска прорезью съехала на ухо, Буйвол с размаха вцепился в его плечо и оторвал ему руку, получив, что овации и аплодисменты от публики, что высший бал от Рефери:
– Зачет!!!
Толпа – Топи! Топи! Топи!!!
Рефери – Да утопи ты уже этого нигера! Будь человеком, в конце то концов, и потешь пу…
Но обдолбанный стимуляторами качек перестарался и вместо того, чтобы утопить, в порыве и с размаха, размозжил голову третьего об унитаз, разбив его и получив порицание:
– Кажется чей-то гонорар под угрозой… Последний шанс. Найди коммуняку!
– И принеси мне его голову!!!
Выйдя из кабинки, Буйвол прислушался и, услышав скрежет, перешел на другую сторону от разбитого по центру зеркала. Виновником оказался первый, который был парализован и уже начал захлебываться собственной кровью от обширного внутреннего кровотечения из-за многочисленных переломов.
Буйвол просто наступил на него, пройдя мимо и выглянув из-за угла, пытаясь вычислить последнего по торчащим из-под кабинок ногам:
– Кажется, у кого-то детство в заднице заиграло. Так, кто видел, где заныкался этот долбанный коммуняка?
– Третья кабинка!
– Вторая, дебил!
– Сама такая, сука старая!
Рефери – Дамы и господа не будем ссориться. Есть простой и верный способ решить проблему, к которой прибегает каждый раз наша великая страна.
– Дааа! Разнеси все к чертям собачьим!!!
Буйвол – Аааа!!!!
В очередном реве, одичалый напрочь снес все кабинки с одной стороны, протаранив их и продолжив спор о двух концах:
– Я же говорил, третья!
– Вторая, жид ты тупорылый. Счет идет слева-направо, а не как в ваших книжках…
– Заткнись, ведьма!
Рефери – Вы же пропустите самое инте… Сзади!!!
Оглянуться Буйвол не успел, рухнув на пол с разбитой головой.
Поняв, что запахло жаренным, а главное, что такая детина его с одного взмаха упокоит вместе с их планом, Инферно вырвал сливной бочек под грохот сноса противоположных кабинок и приготовился. Услышав сверху спор, как и по скрежету разбитого зеркала, где именно сейчас Буйвол, он осторожно выглянул и тут же прицелился – «Была ни была». Выбежав из кабинки, он с разбега запрыгнул на стойку умывальника и занеся над головой сливной бачек, напрыгнул со спины на Бугая, разбив его об голову того:
– Крыса красножопая!!!
Инферно – Я тебе этот микрофон сейчас… Твою…
Густые волосы Буйвола не позволили достоверно рассмотреть его рану, которая оказалась не летальной на радость всей публики и к отчаянию двух присутствующих:
– Дааа!!!
Бомани – Еще!!!
Все же урон был ощутимый, так как движения Буйвола заметно замедлились, а сам он сильно шатался, сумев встать лишь на колено, тут же ощутив захват на шее. Запрыгнув ему на спину и обхватив рукой его объемную шею, Инферно сразу же разочаровался в этой идее, но отступать было уже поздно. Еле сведя руки, он попытался если не сломать шею, практически горилле, то хотя бы попытаться его придушить, но тщетно. Рассвирепев, Буйвол схватил осколок зеркала с пола и попытался с неуверенного замаха пырнуть его им, подав тем самым идею. Резко выпустив его, Инферно схватил его руку и, подломив свои колени, всем своим весом рухнул, утянув за собой и его руку, которая острым осколком вонзилась в его плечо:
– Аааа!!!! Аааа!!!!
Второй раз Буйвол уже заорал, лишившись четырех пальцев, которые Инферно придавил к осколку ударом с ноги, срубив их и прорезав его им по верхнюю часть груди:
– Да прибей ты его уже!!!
С разворота и ударом наотмашь, Буйвол буквально срезал Ноунэйма мощным ударом практически лапы, перекинув его на другую сторону:
– Плевать на пальцы, новые купишь!
Буйвол – Аааа!!!!
Обежав умывальник, в неистовом реве Буйвол все же услышал последнего и наученный уже горьким опытом, поймал его на лету, разглядев в нем первого. Так же обежав умывальник, Инферно перекатился на труп, подхватив его и выпрыгнул вместе с ним на плечах, запрыгнув на умывальник, а первого кинув в морду Буйвола, сразу же запрыгнув на его голову. Удар за ударом, еще и еще он с локтя бил Буйвола по темечку, пытаясь раскроить его череп, пока тот не начал пятиться назад от головокружения. Под весом всех троих ноги Буйвола сами разогнались, влетев в кабинку, что жгучей болью обожгло спину Инферно, который упал с него. Наступив на его грудь, Буйвол прорычал напоследок, но вместо того, чтобы раздавить его, накинулся на него по запросу публики:
– Принеси мне, наконец, его голову, детина ты тупорылая!!!
Рефери – Запрос клиента, священный долг для нас… И восторг для вас!!!
Толпа – Дааа!!! Оторви ему голову!!!
Склонившись над парнем, Буйвол не затейливо прижал его грудь уже беспалой рукой, а второй обхватил голову, а Инферно шланг, который оторвал и которым с размаха пробил его щеку. Тот тут же отскочил назад, проломив стену кабинки и нащупав шланг, вырвал его в истерике, вместе с куском все той же щеки и губы, сблевав помимо крови еще и воду, которая струей выплеснулась из шланга в его глотку.
Пытаясь откашлять воду, Буйвол наклонился вперед и вдруг замер, ощутив хруст в шее от очередного удара бочком по голове. На этот раз ни на кого не отвлекаясь, Инферно снова разбил его голову, а после с размаха ударил с ноги по свисшей голове, прибив Буйвола спиной уже к стене:
– Я сказал, жри!!!
Вогнав ему шланг в глотку, который тот уже не смог вытащить, будучи парализованным, Инферно запрыгнул на унитаз и с рывка вырвал очередной бочок, которым уже наглядно проломил голову захлебнувшемуся Буйволу, прежде всего ошарашив Рефери:
– Твою мать… он же убил его…
Опомнившись от вызова Босса, который отозвался вибрацией в его кармане, тот сразу что-то невнятное начал блеять, попутно пытаясь разобрать его жесты с лоджии в совершенно нестандартной ситуации:
– Эээ, кажется… Хотя это очевидно… Да уж, заминочка выш…
Записав блеющее животное в очередную грушу для битья, Коджо взял ситуацию в свои руки, прокричав с лоджии:
– Кто «За»?!
– Ну а что, мне понравилось… «За»!
– Я трижды на нем проиграл! Требую реванша! «За»!
– Все ставки в задницу и мне это нравится. Война без потерь и не война вовсе. Я «За»!
– Я на белое поставил, так что было ваше, стало наше. Я «За» такое продолжение банкета!
Остальные же, не имея прямого доступа к бюджету города, были, мягко говоря, не в восторге и просто начали спиваться, воздержавшись от выкриков «За» либо «Против». Но нашлись и те, кто предпочел повернуть большой палец вниз, один из них даже оказался рьянее остальных или просто пьянее всем, чем можно и, тем более нельзя, и направился к клетке, приговаривая – «Да вашу ж мать, в этой гребаной стране, что, все нужно делать самому…». Помимо Рефери, его ошарашенность случившимся передалась и громилам из охраны, которые итак были не шибко умными, а глядя в другую сторону, вообще оказались бесполезны, проглядев клиента. Но к счастью Инферно, пропасть с экрана, мягко говоря, не сильно соответствовала действительности и пьяный клиент, лишь перепрыгнув через клетку, заметил разницу. Поняв, что высота в два этажа ему не посильна, он попытался залезть обратно, но заметившие его громилы, с перепугу кинулись ему на помощь, притом все разом. Сеть прогнулась от такого напора биомассы, и клиент отлетел, упав головой вниз. Случись все иначе, Инферно могли бы просто убить, так как его жизнь и гроша ломаного не стоила, по крайней мере, в клетке.