Пока медперсонал после инъекции следил за реакцией его организма на экране приборов, не сводя взгляда с линии его пульса, сам Инферно осекся, увидев не Итана, а уже свое лицо в отражении потолка операционной:

– Какого…

Хирург – Давление?

Мэгги – В норме.

Реаниматолог – Продолжаем.

Очнулся Инферно уже на следующий день с перебинтованной головой и животом в присутствии медсестры, которая привела его в сознание, лечащего врача, который листал планшетку его истории болезни и двух громил с бейджиком «медбрат»:

– Здорово, пацаны.

Его первичная реакция показалась врачу приемлемой и, отпустив медбратьев, чтобы не смущать пациента, он переключился на него:

– Как вы себя чувствуете? Сер-гей Чер-…

Инферно – Сам ты гей. А меня Итаном зовут.

– Прошу прощения, но в ваших документах…

Протянув руку за планшеткой, Инферно забрал её и ознакомившись со своими данными, усмехнулся с них:

– Что-то я не помню, чтобы меня когда-то «Американская мечта» манила…

Врач – Прошу прощения, что вы сказали?

Инферно – Я говорю имя просто не успел сменить… Что со мной произошло?

– А вы не помните?

– Если учесть, что у меня вся голова обмотана, думаю это не удивительно.

– Да, конечно, извините.

Забрав планшетку и дописав в его истории болезни – «Легкую амнезию», врач продолжил:

– Вас сильно избили. У вас было обширное внутреннее кровотечение и пробита голова тяжелым предметом. Признаться, честно, вас чудом удалось спасти.

Инферно же, чудо мало волновало, а вот невредимые кулаки сильно удивили:

– Вот ведь тряпка. Даже не отбивался…

Врач – Что простите?

– Я говорю, когда на выход?

Отпустили Инферно только через месяц, притом по причине отсутствия страховки с огромным долгом, что и объясняло вежливость и обходительность. Он бы и раньше сбежал, но куда и главное зачем? У него не было ни цели, ни даже контактов с этой реальностью. Путем нехитрых подсчетов, отталкиваясь от своего возраста, он понял, что Рейчел сейчас в Африке, Джи в рабстве у Якудза, а где остальные в этот момент находились, когда ему было 25 лет, он просто не знал. Но он и не видел особого смысла в поиске остальных, так как, только Рейчел с её широким восприятием могла поверить в его историю, особенно после некоторых пикантных подробностей о ней, которые знает только он – «После такого она меня либо сразу грохнет, либо точно поверит… один хрен терять нечего».

Но как оно часто и бывает, своими планами Инферно лишь рассмешил бога, а вернее Лилит, которая устроила все иначе, сразу с порога больницы, где его уже ждали – «А вот и громилы…»:

– Итан Хант, я полагаю?

С горечью осознав, что не слышит и не видит никого дальше своего носа, Инферно тяжело выдохнул и повернулся, сходу обалдев при виде Моники:

– Агент Моника Миллер, ФБР. Мы можем говорить?

С Моникой, Инферно бы еще поговорил, но не только не в присутствии Клэйтона, который стоял рядом и чье влияние на неё, на тот момент, было неоспоримо:

– О чем?

Моника тут же сменила тон и приблизилась к нему, явно пытаясь задавить своим авторитетом служителя закона:

– Да много, о чем… Например о вашей стычке и о том, почему вы сразу после этого сменили имя…

Инферно – Я уже все рассказал копам, сразу как очнулся.

Клэйтон, положив руку Монике на плечо, на показ слегка оттащил её назад, заняв её место:

– Да, мы знаем, но мы хотели…

– А вот тут не гони. Из вас двоих, плохой коп, не она… а ты. И это точно.

Отведя взгляд в сторону, как минимум, чтобы убедиться в наличии окружающих, лишних свидетелей, Клэйтон, сменив выражение лица, посмотрел на Итана, уже совершенно другим взглядом, отнюдь не доброжелательным:

– Мы знакомы?

Чтобы не сказать лишнего, Инферно напомнил им о своих правах и, оказавшись между молотом и наковальней, выбрал все же молот, чем ошарашил и тех, и других:

– Ему что, жить надоело?

Клэйтон, провожая его пристальным взглядом и озабоченный больше своим положением, нежели его здоровьем вскользь ответил Монике:

– Если не прибьют, сообщи мне… Чем-то он мне не нравится.

Моника – Если? Да они его точно…

– И что? Он живет в свободной стране, пусть наслаждается, пока еще может, а нам пора. Поехали отсюда.

Подойдя к черному и тонированному джипу, Инферно на ходу помахал чернокожему громиле, что стоял возле него, а подойдя, поздоровался:

– Здорово, нигер, как жизнь?

Выругавшись про себя, глядя на двух федералов в дали за его спиной, громила открыл перед ним дверь и добавил:

– У Дрэ к тебе вопросы, так что зале…

На удивление и к счастью банды, их жертва сама запрыгнула в джип, после чего они прямиком, не нарушая правил дорожного движения, поехали на окраину.

Пассажир спереди явно и был тем Дрэ, выделяясь, что тощими пропорциями, что позолоченными цепями, которыми был увешан, в отличие от двух здоровых быков между которыми Инферно сидел на заднем сиденье. Проехав пару кварталов, смешочки Дрэ сменились прямой речью, адресованной уже не его корешу за рулем, а Итану:

– Видать здорово я тебя приложил в тот раз, раз ты сразу к нам в тачку сиганул…

Теперь Инферно рассмеялся:

– Ты?

Как его ирония не понравилась Дрэ, так и Инферно не понравилось, когда Бык с Громилой насели на него с двух сторон:

– Фильтруй базар, Снежок, а иначе живым не доедешь.

Зная улицы Централ-сити, Инферно поинтересовался конечной, которую уже он бы точно не пережил, чтобы сработать наперед:

– А куда мы вообще?

Дрэ – К тебе, придурок.

Если в прошлом он привык к роскошным номерам отелей, то теперь его привезли к какой-то халупе, что была уже не из сети Хилтон, а скорее трущобами гетто:

– Жесть…

Дрэ – На выход.

Инферно – Вы явно что-то перепутали…

– Не гони, урод. Или ты думал, сменишь имя, и мы тебя не найдем? Если нужно будет, мы любого из-под земли достанем, особенно такую Белоснежку, как ты.

Необоснованно наглый чернокожий уже откровенно достал Инферно, который тут же ответил ему, правда только про себя – «Когда я с тобой закончу, тебя и из-под земли не достанут, мразь черножопая»:

– Ну ладно.

Поднявшись на третий, они вчетвером подошли к двери съемной квартиры, рента которой была просрочена, о чем наглядно свидетельствовала вывеска с табличкой – Сдаётся:

– Не судьба, пацаны…

Выбив дверь, Дрэ в очередной раз велел ему заткнуться, а выскочившему в коридор владельцу убраться к себе и до вечера не выходить, вызывающе выставив торс с торчащей рукояткой пистолета из-под ремня. Зайдя в квартиру, Громила с Быком перевернули ее вверх дном, лишь слегка увеличив бардак, царивший в ней до их прихода – «Ей богу, как у школьника в комнате».

Пока Инферно поражался своей неопрятности, вернее другого себя, Дрэ получил отрицательный ответ от своих, а Итан удар поддых с последующим вопросом:

– Где негативы, сука?!

Откашливаясь на полу Инферно вспомнил, что в этой реальности его вид деятельности, исходя из пропуска – внештатный фотограф, который явно запечатлел не то, что следовало, и что теперь искали, как бандюки, так и федералы:

– Я может и снежок, но не идиот, чтобы хранить пленку дома.

Выхватив пистолет, Дрэ, который явно был неуравновешен и не последователен, что и привело к продолжению возни с фотографом, с размаха упер дулом в голову Итана, прибив его к полу:

– Не играй со мной, сука!

Проморгав всплывшие темные пятна в глазах, Инферно, приподнял руки и капитулировал:

– Всё, уговорил, я отведу…

Чтобы максимально загрузить явно скудный мозг и наверняка обезопасить себя от его агрессивных всплесков, Инферно заставил Дрэ напрячься, чтобы тот начал держать себя в руках, и задуматься, чтобы начал использовать мозг по назначению:

– Федералы, чувак. Они точно нам на хвост сели. Я не хочу присесть, а ты?

Убрав пистолет от его головы, Дрэ отошел и, скрестив руки перед собой, всем своим видом показал, что в очереди за призом стоит первый:

– Ну и где она?

Итан – Так и не объяснить, но я покажу. Передам вам пленку, негативы, даже фотоаппарат забирайте, только оставьте уже меня в покое. Идет?

Дрэ искренне улыбнулся от такой наивности, но ради дела приободрил его:

– Лады. Показывай.

– Отъехать надо будет. Тут недалеко, на окраине под мостом, у одной из колонн. Вот только отъехать надо будет с чер… с запасного выхода, чтобы без федералов.

Дрэ посмеялся и потыкал стволом пистолета Итану в грудь:

– А ты сечешь фишку, чепушила… Ладно, валим отсюда.

Ответив на звонок, Водила, понял маневр и уехал один, после чего объехал квартал и заехал в переулок с другой стороны трёхэтажного жилого дома:

– Че так долго?

Водила – Так проверял…

Дрэ – Поехали уже, сыкуны.

Но проверять было нечего, раскинув мозгами, Инферно понял, что, если бы Клэйтона действительно волновали бы негативы, с ним бы вообще никто разговаривать не стал бы. В первый же вечер он оказался бы не в палате, а в камере, из которой наверняка уже бы не вышел – «Похоже борзометр все же придётся понизить, а то точно грохнут». Не опасаясь хвоста и обеспечив себя алиби, Инферно сжал кулак и разочаровано выдохнул, так как ни мощи Сверха, ни даже силы Воли в нем не ощутил – «Придется по старинке и самым дичайшим образом, так как другого языка эти животные не понимают».

Начав откашливаться, Инферно слегка наклонился, после чего с рывка, ударом с локтя выбил кадык Громиле, заставив того подавиться им. Быку же тут же вцепился в глаз, вдавив его, и с ноги выбив пистолет из руки обернувшегося Дрэ:

– Су..!

Следующим ударом получив по морде, нагнувшийся Дрэ влетел головой в бардачок и, прижимая потекший нос, в панике начал искать свободной рукой выбитый из рук пистолет. Ошарашив Быка, Инферно переключился на Дрэ, пока тот панически орал, сходу напрягшись всем телом, но на вдохе, когда шея на мгновение размякла, боец снова переключился на него и свернул ему шею до характерного хруста. Перестав вилять на дороге, Водила так же выхватил пистолет, тут же оставив часть зубов на руле. Ребром ладони по затылку прибив одного к полу и вдавив второго окровавленной мордой в руль, Инферно вывернул его по направлению к столбу и перепрыгнул в багажник, спиной прижавшись к сиденью.

На сотне влетев в столб, Водила окончательно пробил мордой, что руль, что панель, Громила с Быком вылетели через лобовое, а Дрэ спасла подушка безопасности, но не от Инферно. Приговорив бандюка еще в первую минуту, Инферно не стал ничего озвучивать и пробив подушку об торчавшие осколки из окна, показался сам и задавил его до дрожи своим подлинным взглядом. Выдавив из тяжело раненного бандюка истеричный вопль, Инферно молча сжал пальцами его челюсть и выдвинул её, пока у того не запал язык в глотку. Казнь мигом отразилась на окровавленной и поперхнувшейся морде в виде выпученных глаз и судорожных подергиваний – «Бывай… дрэ».

Гетто, халатность диспетчера, нежелание копов работать на окраине, все эти факторы привели к тому, что спецназ ФБР вломился к Итану только под вечер, прибив его мордой в пол и нацепив на запястьях наручники. Вслед за бойцами зашла и Моника, которая, не найдя ничего приметного в груде хлама и сплошного бардака, жестом велела поднять подозреваемого. Оторвав его от пола, два бойца подняли его и выставили лицом к Монике:

– Тебе зачитать твои права или сам вспомнишь?

Вспомнив о своих перспективах и их методах, Инферно попытался ответить, как можно скромнее, чтобы сходу не отправиться не только за решетку, но и за пределы закона, где его убьют уже просто из принципа:

– Понятия не имею, о чем ты…

Моника – Я о групповом убийстве, придурок!

– О чем? Да я только из больницы вы…

– Неужели? А вот парням, что тебя подвезли, так сказать, даже она не светит… Ты их из мести, прямо в морг отправил или не поделили что?

– Ты меня видела? Если бы мы что-то не поделили, то это они бы меня в морг отправили, а не я хоть кого из них…

– Хватит!

Подойдя и снова попытавшись задавить его, Моника дала ему совет:

– Начинай говорить, а иначе сядешь не по распределению, а по моей рекомендации, прямиком к их корешам. Так что выбирай, либо ты мне все расскажешь, включая и то, что видел на складе, а главное заснял, либо они из тебя все выбьют. И можешь быть уверен, твоей белой заднице это не понравится.

– Уверен… что мне нужен адво…

– Уведите этого урода!

На сделку со следствием Инферно не пошел, узнав по ходу допросов много нового и не только о себе. Помимо не радужной картины, которую в очередной раз ему обрисовала Моника, Инферно, наконец, понял причину дикого ажиотажа вокруг себя. Из всего сказанного выходило, что он оказался свидетелем одного незаконного мероприятия, организатор которого связан с вереницей дичайших преступлений, что в глазах Моники покрывал теперь уже другой убийца:

– Ладно бои, но пытки… Это какой мразью нужно быть, чтобы знать об этом и молчать? Как ты вообще спишь по ночам?

Вот тут Моника попала в точку, правда ракурсом ошиблась. На счет всего перечисленного, он и понятия не имел, так как не стал копаться в воспоминаниях прежнего себя, чтобы не связывать себя еще и с этим миром. Тем не менее, убийство, даже подонков, оставило неизгладимый след на его нервной системе еще неокрепшего юноши. Даже его поимка не смогла унять чувство тревоги, которое нарастало, вынуждая его сознаться не только в содеянном, но и в чем угодно, лишь бы унять эти терзания, которые его съедали изнутри. Хоть Инферно и был рисковым парнем и умел владеть собой во всех ипостасях, но все же в отсутствии воли, того фундамента на котором зиждилась вся его суть, он был немощен физически и слаб духом, особенно зная, что не прав. Или не зная? Ведь все вышеперечисленное было изложено Моникой, чья работа погружать таких как он, в зачастую усугубленную реальность, чтобы путем запугивания и давления, выжать всю правду, восстановив против себя самого – «Не, подруга… со мной такой фокус не пройдет»:

– Адвоката…

Моника – Твою мать, Итан! Я же тебе помочь пытаюсь. Сделка – твой единственный выход, а иначе тебя просто грохнут…

Инферно – Это угроза?

Закрыв увесистую папку якобы с его делом, Моника приговорила его сперва взглядом, а после и словом:

– Ты не выйдешь отсюда… Это я тебе обещаю…

– А вам разве есть что мне предъявить, агент? Ну, погибли пара нигеров и что? Я-то тут каким боком?

– Ты при мне сел в их тачку, а спустя три часа их обнаружили мертвыми.

– У вас свои причины общаться с отребьем, у меня, как у фотографа, свои. Они меня подвезли до дому, ну а дальше мы разошлись…

– Подвезли? Они тебя избили в первый раз для того, чтобы во второй просто подбросить до дома? И я в этот бред должна поверить?

– Они обознались, вот и извинились…

– Что ты мелишь, урод?!

Обругав Итана сверху донизу, Моника хлопнула дверью, но ближе к ночи убедилась в его версии, вернее в её фактуре:

– Как уехали, а он?

Керо – По косвенным признакам остался дома…

Моника – Это как?

– А так, что противоположного мы доказать не можем. По камерам центра соцзащиты – здания напротив его дома, видно, как они подъехали и вышли. Но через пару минут их тачка просто уехала и снова попала под камеру уже через двенадцать минут, собственно перед самой аварией…

– Это не авария… А что свидетель?

– Да по сути тоже самое. Видел их вместе, когда пришли, но так как они его послали далеко и на долго, в каком именно составе они ушли, он не знает…

– Твою мать.

– Слушай, ты и впрямь думаешь, что этот дохляк смог бы уделать хотя бы одного из них?

– Да это точно он!

– Что-то сомневаюсь и не только я. Судья и присяжные его точно оправдают, потому что их не волнует, что ты знаешь, важно лишь то, что можешь доказать… Пора бы уже тебе привыкнуть к этой прописной истине, как-никак уже почти три месяца топчешь землю…

– А что судмедэксперт?

– Ну, язык у этого Дрэ и впрямь завалился весьма странным образом, но с другой стороны, он же нигер. Может это особенность такая у них…

– Хотя бы ты чушь не неси… Мне и так за сегодня досталось от этого придурка, прям через край…

– Ладно, тогда по фактуре. Они заметили странные отметины под его нижней челюстью. Сначала решили, что это следы столкновения или еще что. Эти ж придурки увешаны цепями и побрякушками всякого рода, но после запавшего языка, уже заинтересовались всерьез…

– Вот оно. Давай дальше.

– А дальше вообще интересное начинается. Что это, сами они так и не поняли, но, когда обратились в больницы за консультацией, один из хирургов все же смог установить причинно следственную связь. Оказывается, если знать, если уметь, если выбрать нужный момент и еще много «если», то западение языка все же можно спровоцировать.

– Как?

– Ну, он это сделал, приподняв и выдвинув челюсть, по крайней мере они так считают…

– То есть у нас есть его отпечатки?

– Хрен там. Лишь взяв пробы с отметин и сделав их химический анализ, они выяснили, что убийца сработал в перчатках…

– Каких?

– Обычных, медицинских.

– Мне и этого хватит. Если он перчатки взял из больницы, значит это уже предумышленное, а по этой статье…

Перехватив Монику за руку, Керо, явно не зная, как начать, спросил её:

– Лучше не лезь в это дело.

Моника – Не поняла.

– То, что он сделал, смог определить лишь один человек со всего города. Этот парень профи, который может убить голыми руками, притом так, как никто не знает и даже не слышал, и он явно не в допросной, а где-то там.

– Вот и проверим… Руку убери.

– Ладно. Дело твое, я лишь предупредил.

Уже через пятнадцать минут, Инферно привели в допросную, где его уже ждала Моника и судмедэксперт, который тут же взял все возможные пробы с обеих его рук и удалился делать анализы, оставшись на сверхурочные, даже не по просьбе, а уже ради интереса. Примерно час уже Моника, приободренная и уверенная, мариновала Итана, пытаясь хотя бы одно новое слово из него выдавить, но безрезультатно. Инферно как мантру повторял одно и то же, постепенно выводя Монику из себя тем, что с виду профан, но по факту морочит ей голову как бывалый.

Долгожданный стук в зеркало допросной стал буквально освобождением для неё и точкой прорыва в этом бредовом деле. Вбежав в смеженную зеркалом с допросной комнату наблюдения с азартом в глазах, присущему только оперативникам и следователям, Моника сама спровоцировала иронию своего напарника:

– Ну что?

Керо – Поздравляю, Моника… Это первый висяк в твоей череде побед. Химии на руках этого парня дохрена, а вот совпадения нихера…

– Сука! Этот урод все смыл.

– Может да, но скорее всего нет… Ты вообще читала его дело?

– Три раза, мать его.

– Странно, ведь там черным по белому написано. Приехал по обмену еще во время учебы. Окончил какую-то срань на задворках. Подрабатывал фотографом, пару раз даже папарацци, но что там, что там облажался, в итоге так и остался внештатным сотрудником. Он по сути сранный эмигрант. Ни квартиры, ни машины, а кредитная история просто тихий ужас, особенно после лечения…

– Я уверена, что это он…

– Да где? У него ни возможностей, ни навыков, нихрена у него нет.

– А что насчет диаспоры?

– Русская мафия хоть и помогает своим, но не до такой степени. На убийство, тем более членов другой банд группировки они вряд ли бы решились в мирное время. Мир, знаешь ли, всем дорог, и лишаться его из-за какого-то недоноска, она точно не будет.

– По родне тоже глухо…

– Не сказал бы. Я пробил по своим каналам и выяснил, что отец его, так сказать неофициальный, а проезжий, был как-то связан со спецслужбами. А сам он то ли из спецназа, то ли из чего-то подобного.

– А поконкретнее.

– Там мутная история и опять-таки сугубо по косвенным признакам, но так как я в совпадения не верю, меня эти доводы убедили. В 84, в одной из республик СССР, наши взрастили националистов. Ну, то есть они там и так были, но мы их именно радикализовали. Инструкторов отправили, диверсионное оборудование, оружие, лагерь в лесу обустроили. А спустя месяц всех их вдруг не стало, буквально за час. Тогдашний их вождь любил поиграть со так называемым спецназом «Альфа», тем не менее, в том лагере было более трех сотен боевиков и все они даже в эфир выйти не успели.

– Похоже на байку. И вообще, в чем связь?

– А в том, что двоих из них заметили в те дни в городе. Личности, весьма узнаваемые и примеченные в некоторых из операций, потому и срисованные. Одного Лисом звали, а второго не помню…

– Понятно, вот только меня интересует Итан Хант и именно от него нужно идти дальше, а не от байки двадцатипятилетней давности. Или ты хочешь, чтобы Марин меня на смех подняла?

– Не Марин, так Джейкоб. Ты пойми, это ведь не дело, а мусор. Одна шваль замочила другую, притом ни одна, ни другая, ни на что не влияет. Спусти это копам и забудь.

– Об эфирах тоже забыть?

– Ты слишком близко к сердцу все воспринимаешь. Я понимаю, ты только выпустилась и тебе долгие годы морочили голову идеалами, но мир, вот он. Смирись, а иначе тебя либо пристрелят, либо сама сломаешься.

Моника не собиралась склонять голову, вот только варианты у нее кончились, и она обратилась за помощью к старшему коллеге:

– Мне нужно это дело довести до конца, не ради долга или чего-то возвышенного, а просто, чтобы прижать хотя бы этого ублюдка.

– А вот это мне уже нравится…

Клэйтон, чтобы самому не подставляться, приставил к Монике, Керо, который и должен был посвятить её в их реальные дела, а желательно и повязать кровью её с ними, как можно не заметнее до того, как все свершится:

– Если ты уверена, что это он, так действуй.

Моника – Издеваешься? Я уже все перепробовала. Этот урод явно подстраховался, а может даже и предвидел…

– Плевать на бюрократические проволочки. Я про другое, про смену ролей, чтобы не ты спрашивала, а он сам запел.

– Что-то мне это не нравится.

Прощупав почву, Керо слегка отступил и, решив повысить ставки, направился к двери, обронив напоследок пару слов, пока собирался домой:

– Вся соль не в том, что тебе нравится, а в том, чего ты хочешь добиться. Сам он точно ничего не расскажет, но и ты ничего не делаешь, чтобы его разговорить, чтобы добиться результата. Вот такая у тебя дилемма, либо ты его, либо он тебя. Думай Моника, еще два дня и придётся его выпустить…

Моника – Стой… Я слушаю.

– Марин ни слова. А теперь за мной, по дороге расскажу, как копы добиваются своего.

Поделившись на самом деле своим, что опытом, что методами, Керо проинструктировал Монику, по сути, подтолкнув ту к пропасти, из которой она смогла выбраться лишь после стычки с федералом из убойного отдела, правда уже в этой жизни.

Дождавшись, когда Марин покинет здание, Моника вернулась в допросную за Итаном и личное его сопроводила до камеры, вот только не его:

– Не понял…

Получив сильный удар по почке, Инферно обмяк и упал на пол:

– Сейчас все поймешь, ублюдок.

Приковав наручниками его руки к решетке, Моника захлопнула её, закрыв его в общей камере. Все же нарвавшись на внезаконные методы федералов, Инферно с трудом встал на ноги, подтянув себя за решетку, и попытался предостеречь Монику, которая явно собиралась перейти черту не только закона, но и его отношения к ней:

– Лучше остановись…

Моника – Лучше начинай говорить.

Прежняя тактика, приведшая его к такому плачевному результату, явно оказалась ошибочной и Инферно заговорил:

– Послушай сука, если с меня хоть волос упадет, я с тебя скальп живьем сниму. Поняла?!

Ощутив ледяную волну, что пробежала по спине, что от его тона, что тем более от взгляда, Моника все же собралась и ответила на вызов, стянув с него штаны и хлопнув по заднице:

– Дальше думаю, сами разберетесь…

Зэк – Это че за подстава?!

Моника – Это он убил Дрэ, так что угощайтесь.

Пока черная троица с опаской переглядывалась, переваривая сказанное, Моника снова переключилась на Итана:

– Твой последний шанс.

Ситуация складывалась хуже некуда, тем не менее, на воле, участь его могла сложиться куда хуже, и он остался верен своему плану. Сжав кулаки до хруста, и задавив Монику одним лишь взглядом, хоть и с той стороны решетки, Инферно начал прорабатывать варианты, параллельно недвусмысленно ответив:

– Скорее твой, Моника.

Моника – Посмотрим, что ты утром скаже…

– Урою, сука!!!

От неожиданного крика отскочив от камеры, Моника по инерции пошла дальше, зайдя сначала за угол, а после и в комнату охраны, одолеваемая, что страхом, что одной единственной мыслью – «Твою мать, что я творю…».

Но тут так же неожиданно появился напарник, который в своих интересах и по приказу Клэйтона вернулся, чтобы поддержать её начинания, лишив всякой возможности отступить от задуманного:

– Тебе лучше этого не слышать. Пойдем, посидим, кофе попьем…

Моника – Я бы не отказалась от чего покрепче.

– Вот это я понимаю. Втягиваешься потихоньку, ближе к команде становишься, а про него забудь. Он шваль и так ему и надо.

Тем временем Инферно рвал и метал, готовый уже зубами перекусить цепь, если бы это хоть как-то помогло, но нет. Тяжелая рука упала ему на плечо в миг сотряся его изнутри жгучей яростью:

– Руку убрал.

Рукастый – Ты че такой борзый?! Со спущенными-то штанами…

Извращенец – Голубок, пока можешь, выбирай. Если что, у меня поменьше будет…

Бугай – Я уже выбрал.

Попытка в рывке сорвать наручники лишь обжигающей болью отозвалась на его запястьях:

– Твааарь!!!

Извращенец – Смотри-ка, видать и впрямь подгон от федералов…

Обернувшись, хоть и совершенно тщетно, но Инферно заорал:

– Только суньтесь мрази, я вас…!!!

Рукастый – Нет сладкий, это мы те…

Получив головой в нос, Рукастый опешил от неожиданности и острой боли, и отскочил назад, притом не только со сломанным носом, но и прокушенной губой:

– Ах ты, педрила сранный!

Извращенец – А голубок-то пожёстче любит! Ахаха!

Бугай – Сказал же, я первый!

Заметив свое спасение во рту Рукастого, Инферно сходу ударил его с головы, прокусив его губу, чтобы отобрать спичку. Перехватив ее в руку, он не стал ею ковыряться в замке наудачу и до первого хруста, как в первый раз, вместо этого сработал по науке Бати. Отодвинув задвижку через зазор, он сразу вставил спичку между зубчиками и продавил ее слегка внутрь, сделав своеобразную перегородку между ними и зацепом. Пока за его задницу на заднем фоне разгорелся спор, Инферно придерживая спичку, начал вытягивать зубчики, которым не за что теперь было зацепиться. Освободив руку, он выдохнул, чтобы хоть как-то успокоиться и не убить, но ощутив тяжелое дыхание Бугая, послал все к черту, а урода как минимум в реанимацию.

Перехватив наручник, выставив и крепкой хваткой зафиксировав заостренный зацеп с зубчиками, он с разворота ударил им Бугая в ухо, раз, два, пока кровь не брызнула на решётку, а дикий крик не оглушил остальных. Бугай в истерике схватил Инферно, который без тени сомнения и жалости, ударил его на этот раз в глаз, провернув пока не уперся в кость:

– Ааа!!!

С размаха размазав урода головой об решётку, в которой тот и застрял, трясясь, что от истерики, что от шока, Инферно переключился на оставшихся, которые с перепугу начали пятиться:

– Молитесь мрази!!!

Его, буквально рев, крик Бугая, а после и остальных, паническим ужасом перекинулся и на остальные камеры, прибив зэков к решёткам в криках и орах:

– Охрана!!!

– Что за херня?!!

– Какого черта?!!

– Выпустите нас, мать вашу!!!

Отвлекая Монику и сам Кено отвлекся, в отличие от копов, которые там несли службу, сидя перед экранами на коридоры камер, из которых теперь торчали руки и даже голова:

– Какого..?

Старший смены – В третий коридор! Быстро!

Узнав коридор, Моника сразу сорвалась с места, побежав вслед за копами, которые опешили перед камерой, стены которой теперь были заляпаны кровью. Если Бугай трясся, свисая с решётки, а Рукастый прижимал прокушенную на шее артерию свободной и не сломанной в трех местах рукой, то Извращенец тонул в параше, об которую, последний зэк, периодически его с размаха бил головой:

– Чего замерли?! Оттащите его!!!

Прибежав следом, даже Керо побледнел, чего-чего, но, точно не ожидая такого:

– Вот дерьмо! Осторожно открывайте, не сверните ему шею!

Обойдя Бугая, два копа накинулись на Инферно, а третий сразу принялся откачивать Извращенца, четко не понимая, захлебнулся тот или потерял сознание от сотрясений пробитой головы. У вбежавшей следом Моники глаза разбежались от кровавой картины, которая запечатлела и её. Ударив ее с ноги в живот, Инферно резко наклонился вперед и так же резко назад, столкнув державших его за руки копов лбами:

– Вот твой шанс, сука!!!

Подняв ее так же ударом с ноги, теперь по лицу, озверевший Инферно кинулся и на нее, вцепившись в ее глотку и с разбега прибив к стене:

– Урою!!!

Пристрели его Керо – и такое даже им ОВР (Отдел Внутренних Расследований) не смогло бы спустить с рук, так как он был всего лишь подозреваемым и отнюдь не в положенном для себя месте и уж тем более ситуации. Сделав предупредительный выстрел вверх, Керо замер, так как Инферно даже не оглянулся, продолжив душить Монику, пока третий коп, Старший смены, вместо выстрела, произвел удар. Потеряв, что свет в глазах, что сознание, Инферно рухнул, вместе с Моникой, которая еле отдышалась. Переглянувшись со Старшим смены, Керо опомнился и, убрав Глок в кобуру, заверил его:

– Мы все уладим.

Старший смены – Хотел бы я посмотреть на это.

Керо сам еще понятия не имел, как все обставить потому сразу позвонил Клэйтону:

– У нас проблем. Хотя нет, это просто пиз*ец какой-то!

Уже через полчаса приехал Клэйтон с Джейкобом, а после и Марин, забыв о конспирации, так как в случае оплошности, накрыло бы и ее:

– Как это вообще произошло?

Керо – Все как всегда… вот только терпила оказался не как всегда…

Марин – Ты еще шутишь?

– Нет, мэм, я…

– Ты хоть понимаешь, через какую мясорубку нас прокурор пропустит. А если дело дойдёт до комиссии сената, они там так копнут, такое вскроют, что каждому из нас на пять пожизненных хватит. И после всего этого, ты шутишь?!

– Я просто…

– Убери его с глаз моих!

Клэйтон кивнул Керо и тот вышел из ее кабинета к ужасу Моники, которая решила, что им теперь конец, так как Марин, почти сразу выставила его за дверь, то есть, не разбираясь в ситуации – «Может это и к лучшему…».

Но на деле Марин только начала разбираться:

– Я же велела тебе за ней присматривать.

Poprzedni 1 ...16 171819 20 ...31 Kolejny

Трудно быть человеком. Цикл «Инферно». Книга девятая

Глава 119. Вне закона

Osoby, które czytają tę książkę, przeczytały również

Inne książki tego autora