– Я уже устала так сидеть, – капризно выдавила Грейсвильда, ёрзая на стуле, – И хочу в туалет! – маленькие ноги, не достающие до пола, заходили в воздухе, как качели.

– Потерпи, я почти закончил, – уже вспотевшие, пальцы мальчика аккуратно танцевали в белоснежных волосах сестры, заплетая косички из, успевших отрасти за четыре года жизни, молочных ручейков.

Маленькой Грейсвильде ничего не оставалось, как спокойно просидеть на стуле, пока брат не закончит делать ей причёску, что она и сделала, не забыв дополнительно надуться и скрестить руки на груди.

Белые локоны уже не так послушно поддавались плетению, скользя на влажных подушечках пальцев мальчика. Болотные глаза уже порядком устали, отказываясь сосредоточиться на одной точке, вечно размывая картину перед глазами, как море смывает следы с песка во время прилива. Скорее всего, это последствия ночных забот Идериса. В следующий раз лучше всё-таки не читать книгу отца так долго, или делать это днём. Но тогда не хватит времени поиграть на берегу с ребятами, да и отец не разрешит, ведь «сначала нужно научиться терпению». Ещё чуть-чуть и готово. Зато всем остальным заниматься – это пожалуйста, а чем-то… взрослым – «ещё маленький», «научись терпению», «пока не понимаешь». – Нахер всё! – произнёс у себя в голове, уже полюбившуюся фразу, услышанную от Крестгко, во время очередного гуляния с друзьями на стыке Полдера и Ветреного моря, Идерис, – Мне уже почти одиннадцать, я точно могу делать что-то, кроме того, с чем и малявка справится! – гневная мысль отразилась на реальности, дёрнув снежную нить сильнее нужного, вызвав тем самым короткий болезненный писк младшей сестры.

– Эй! – сердитый тоненький голосок пробился наружу, – Я же сижу ровно!

Идерис молча отпустил волосы Грейсвильды, закончив причёску, и направился к выходу, навстречу своим друзьям. У самой двери сестра догнала мальчика.

– Злюка! – мягкий толчок ребёнка слегка пошатнул Идериса, ударив плечом об стену.

– Эй, иди сюда, малявка! – рявкнул, ещё не сломавшимся голосом, Идерис и сразу заспешил наружу, поняв, что отец мог услышать.

Быстрый лёгкий топот по мягкой земле, а затем уже и по намокшему песку, доставил мальчика к, уже развлекающимся, друзьям. Алла, чей отец состоял в городском совете каким-то важным фигом, кинула в Бугемта, отец которого промышлял ловлей крабов, песчаный пирожок, разбрызгав по груди мальчика мокрые, отдающие солью, комки береговой пыли. Бугемт в ответ кинул такой же пирожок в ответ; песок разлетелся по бирюзовому сарафану девочки, задев ещё и воротник рубашки, выглядывающий, из-под голубого покрывала. Близнецы Майки и Лаффантин, сыновья кузнеца, как обычно, сидели на старой коряге и комментировали происходящее снизу сражение Аллы и Бугемта. Крестгко, сын проститутки, мирно лепил замок из песка вместе с Лаврентием, отец которого погиб, сражаясь на какой-то старой войне. Мальтараллия сидела возле воды, топя ноги в поступающих пенящихся волнах Ветреного моря, разговаривая о чём-то с Эрвиком, иногда тихо выдавливая смех.

– Привет, ребят! – вылетело из запыхавшегося рта Идериса.

– Иди, ты как раз во время, бой в самом разгаре! – выкрикнул сверху Лаффантин.

– На кого ставишь? – подхватил брата, Майки, – Настоящий лев Бугемт или громила, который его, кажется, сейчас отделает?

– Эй, я всё слышу! – лёгкое недовольство утонуло в весёлом голоске, – Привет, Идерис! – дополнила Алла, уворачиваясь от очередного песчаного пирожка.

– Да, привет, Ид! – еле выдавил задыхающийся Бугемт, лепя новый снаряд.

– Я бы поставил на громилу, – с насмешкой выдавил Идерис.

– Привет, Ид! Нам бы пригодились твои терпеливые руки, – выкрикнул издалека Крестгко, подзывая к себе, Лаврентий же был слишком увлечён строительством, что даже не обратил внимания на прибытие Идериса.

Не успел мальчик приблизиться к песчаному произведению искусства, как вражеский снаряд разрушил одну из башен, разнеся осколки по лицу Идериса. Песок залез в каштановые гущи, гладкое розоватое поле, попал в каждое болото, даже нырнул в тёмные пещеры.

Тяжёлый шершавый камень давил на глаза, даже жёг. Слёзы сами потекли увлажняя, и без того мокрый, песок. Возня и крики окружил Идериса, глухо осев на ушах.

– Сморите, куда пирожки свои кидаете! – оскалился Крестгко.

– Эй, это вообще не мы были! – обиженно отбилась Алла.

– Ты Иду в глаза попала, могла бы хоть извиниться, а не врать так нагло! – Крестгко обвинительно ткнул в девочку пальцем.

– Это правда не они были, – одновременно выронили близнецы.

– А кто тогда? – недоверчиво спросил темноволосый мальчик.

Со стороны леса зашуршали кусты, и раздался стремительно удаляющийся топот чьих-то ног.

Крестгко, недолго думая, сорвался в лес, на звуки беглеца, Лаврентий подхватил темноволосого друга, оставив песчаный замок в покое. Идерис тщетно принялся выковыривать сжатыми указательными пальцами песок из глаз, ещё больше усиливая жжение шершавого камня.

Мягкая щуплая рука крепко вцепилась в ключицу, удерживая Идериса в одном положении. Гладкая жидкость успокаивающе потекла по лбу, глазам, щекам, стекла на грудь, промочив рубашку. Море нагнало ветер, пробив холодом душу. Мурашки побежали по коже и застыли там, где мокрая ткань прилипла к телу. Глаза уже не жгло, камень кто-то отодвинул, скинул вниз. Болотные глаза открылись, встречая голубизну утренней Центавры. Лучи звезды скользили по макушке Аллы, заставляя жмуриться и без песка в глазах, что позволяло лучше разглядеть подругу. Бледно-голубые глаза девочки завораживали своей глубиной и ясностью. В них можно было тонуть…

– Идерис, ты как? Не жжётся, может, ещё раз полить? – Алла подняла бурдюк над головой мальчика.

– Нет, уже всё нормально, – Идерис опустил руку девочки вместе с бурдюком, – Спасибо, – еле выдавил Идерис приглушённым голосом.

Кусты опять зашуршали, из них вылезли Крестгко и Лаврентий, таща какого-то оборванца за руки. Вёл себя этот незнакомец, на удивление, спокойно и послушно.

– И что это за лесной зверёк? – упало сверху от Майки.

– Ты зачем башню сломал? – зло пропыхтел Лаврентий на оборванца, бросая его внутрь цепочки из детей.

– Извините, я не хотел, – виновато промямлил незнакомец.

– Ты моему другу в глаз попал, говнюк! – Крестгко несильно толкнул оборванца, уронив его на песок.

– Эй, хватит! Он же сказал, что не хотел, и уже извинился, – Алла встала между Крестгко и незнакомцем, – Да и Идерис уже в порядке.

– Это правда, глаза уже не болят, – подтвердил Идерис, выходя из-за спины девочки.

– Тебя как зовут, лесной зверёк? – кинул с коряги Лаффантин.

– Кватрибалис, – отрывисто пробулькал оборванец.

Мокрота занырнула в душу холодной струёй, дрогнув всем телом. Может, это голоса только внутри собственной головы? Сейчас никаких криков не слышно. Среди сероты, в потоке небесных слёз, размыто нарисовались две фигуры. Нет, этого не может быть. Чтобы выйти отсюда, не достаточно просто призраков прошлого. Нужно что-то ещё…

Огромная деревянная ракушка валялась на песке, словно кит, выброшенный на берег. На этом корабле, как говорят, пиратствовал сам Ульетро «Морской пёс» Фабареско. Сейчас это прогнившее разбитое корыто с громадной дырой в корме не интересно никому, кроме парочки энтузиастов, решивших сделать эту посудину своим тайным штабом. Ну, или местом, где можно расслабиться в дали от остальных. Один из этих энтузиастов особенно любил спать здесь, слушая успокаивающую музыку моря.

– Эй, Ид! – резкий толчок в бок мотнул вместе с гамаком сопящего во сне Идериса, – Просыпайся, я тут кое-что придумал, – приглушённые удалённые звуки возни нехотя пробивались сквозь сон.

– Идеи не достаточно, чтобы я слез отсюда, – невнятно промямлил Идерис, борясь с вялым, просящимся обратно в сон, языком.

– Поэтому я принёс жареную кукурузу с острым соусом, – Кватрибалис немного покопался в спинном мешке, – А ещё вот, – ловко извлечённая баночка мягко упала на песчаный пол, – вяленый волк с фасолью.

– С этого и надо было начинать, дружище, – Идерис энергично свалился с гамака на мягкую холодноватую поверхность и беззвучно приблизился к принесённой другом, еде, – Я, кстати, думал, что эта мелкая язва больше не занимается контрабандой после того случая, – усмехнулся Идерис, выпуская аромат вяленого волка с фасолью из-под плена крышки баночки.

– Так и есть, не занимается, – Кватрибалис широко улыбнулся пухлыми губами.

– Вот ведь жучара, тебе есть чему у него поучиться, – короткий смешок вырвался из размокших губ Идериса.

– Я именно поэтому и пришёл, – в руках Кватрибалиса засветилась свёрнутая в трубочку, бумага.

– Ну, учиться тебе всё-таки у Станислава надо, это тебе… где он там? На Иеропаге сейчас свои тёмные делишки крутит? – Идерис ненадолго задумался, облизывая пальцы после фасоли, – Кукуруза, кстати, оттуда же?

– Кукуруза – да, волк… ну, почти что местный.