В постапостольский период равночестность первых апостольских Поместных Церквей являлась очевидностью и данностью в сознании Церкви. Характерным примером равночестности епископов этого периода (во II веке) могут служить различные, но одинаково авторитетные мнения святого Поликарпа Смирнского и епископа Римского Аникиты о времени празднования Пасхи. Асия[35] праздновала Пасху 14-го числа месяца нисана, независимо от дня недели, в то время как Рим праздновал Пасху только в воскресный день после [14 нисана после] весеннего равноденствия. Тем не менее, это различие не препятствовало общению в таинствах.
По мере того как вокруг церквей крупных римских городов возникали церковные округа с многочисленными епархиями, «древнее обыкновение» (старинный обычай) естественным образом утвердило, исходя из реального положения дел, равночестность епископов митрополичьих округов и их епархиальных Соборов. Характерным примером равночестности епархиальных Соборов являются несовпадающие, но равно авторитетные решения Соборов под председательством св. Фирмилиана Кесарийского и под председательством Римского епископа Стефана по вопросу о крещении еретиков (III век). В Асии перекрещивали еретиков, возвращающихся в Церковь, а в Риме их только помазывали святым миром. Равночестность мнения двух сторон проявилась в том, что приблизительно в течение двухсот лет сохранявшиеся разногласия по поводу перекрещивания еретиков не нарушали мира и единства Церкви. Вопрос был урегулирован только авторитетом Вселенского Собора (7-м правилом II Вселенского Собора).
Равночестность Соборов митрополичьих округов сменилась со временем равночестностью Соборов сверхмитрополичьих диоцезов и – после Халкидонского Собора – равночестностью патриарших кафедр пентархии.
Равночестность епархиальных Соборов означает равночестность первых епископов (митрополитов, архиепископов, патриархов) между собой, а именно: равночестность преимущества чести, которое они имеют в своем церковном округе. Равночестность преимущества чести являлась абсолютной церковной необходимостью и была впоследствии закреплена канонически. Досифей Иерусалимский, пространно анализируя вопрос о праздновании Пасхи и разногласия по нему Церквей Рима и Асии, приводит убедительную причину равночестности первых епископов. Эта причина состояла в том, что мнения каждой из Церквей основывались, вне всякого сомнения, на апостольском Предании[36].
Дух исторических текстов (сочинений Иринея Лионского и Евсевия Кесарийского), на которые ссылается Досифей Иерусалимский, является очевидным свидетельством для всех: епархиальные Соборы равночестны и между собой, и по отношению к Собору Рима, как и их предстоятели равны и между собой, и по отношению к Римскому епископу. «Здесь нужно отметить в первую очередь, что Поликарп во всем был равен Виктору, и ни у кого из христиан не было в то время и мысли об этом антихристовом и противоестественном для носящих имя Христово преимуществе папы»[37], – с горячностью пишет Досифей.
Последующее вселенское решение церковных разногласий (на Первом Вселенском Соборе в Никее) о времени празднования Пасхи не отменило равночестности Поместных Церквей, но подтвердило ее. Все Церкви совместно приняли общее окончательное решение и постановили, что праздник Пасхи должен праздноваться в воскресный день. Только раскольники «четыренадесятники» отвергли вселенское решение Церкви и продолжали праздновать Пасху в 14-й день месяца нисана, отделившись от Тела Церковного.
Папоцентрические (то есть доказывающие мнимое превосходство Римского епископа по отношению к епископам других Церквей) толкования событий, связанных с пасхальным вопросом, полностью опровергаются святым Досифеем Иерусалимским в «Двенадцатикнижии». Никакая Церковь, даже «преимуществующий в любви» Рим, не имеет права настаивать на своем мнении и решении, если с ним не согласны другие Церкви. Разногласия, возникающие между автокефальными Церквами, устраняются постановлением Вселенского Собора или равносильным ему вселенским решением. Поместные Церкви могут законным образом (согласно священным канонам) отстаивать и защищать принадлежащие им права до тех пор, пока всецелая Церковь не вынесет по поводу них окончательного решения. Разумеется, ради сохранения поколебавшегося единства и мира мы должны стремиться как можно скорее достичь единого вселенского решения Церкви, чтобы заявляемые и защищаемые права получили каноническое подтверждение.
Хотя 34-е апостольское правило описывает отношения митрополита и епископов его округа в ту эпоху, когда действовала система митрополий, а именно до V века (правила I Вселенского Собора предполагают именно такую систему деления церковных областей), оно диахронически применяется до настоящего времени для описания отношений митрополитов и архиепископа автокефальной Церкви или митрополитов и патриарха каждого из древних или новосозданных патриархатов[38]. Архиепископ или патриарх является первым среди архиереев и главой Собора, на котором он председательствует, и обладает всеми полномочиями и властными компетенциями, которые проистекают из его председательства на Соборе.
В недавнее время появились ложные толкования 34-го правила, распространяющие его действие на отношения предстоятелей (патриархов и архиепископов) сегодняшних автокефальных Церквей друг с другом. Согласно этому неправильному пониманию 34-го правила, один из предстоятелей должен считаться «первым» и «главой» для остальных. Это ошибочное толкование смешивает понятия председательства на Соборах первого по чину среди равночестных предстоятелей с понятием председательства «первого» и «главы» на епархиальных Соборах. Данное заблуждение реализовано в Равеннском документе 2007 года. В этом тексте понятие «глава», которое в правильном смысле применяется к первому епископу епархиального Собора (региональный уровень), ошибочно переносится на так называемый всемирный уровень для оправдания существования некоего «всемирного первого». Но «всемирный первый», как глава первых Вселенской Церкви, не может существовать[39]. Компетенция первого епископа епархиального Собора не может быть отнесена к первому по месту среди равночестных первых епископов епархиальных Соборов. Прп. Никодим Святогорец с большой убедительностью объясняет, что в Церкви не существует преимущества на всемирном уровне, за исключением председательства (в порядке чина) одного из равных друг другу предстоятелей на Соборах. Предстоятели Православных Поместных Церквей являются равночестными по преимуществу чести и отличаются только по чину (последовательности) чести: «Вышеприведенное правило… определяет и говорит, что Константинопольский Патриарх имеет привилегии чести после Папы и Патриарха Рима, поскольку и сам Константинополь является и называется Новым Римом. Предлог же “после” в данном случае не обозначает прошедшего времени, как некоторые говорят вместе с Аристином, но также не обозначает понижения и умаления, как неправильно толкует Зонара (поскольку через то, что после Константинопольского – Александрийский, а после Александрийского – Антиохийский, а после Антиохийского – Иерусалимский, будут, согласно 36-му правилу Шестого Вселенского Собора, четыре вида умаления чести и, следовательно, пять различных почестей, каждая из которых выше другой, что противно всей Кафолической Церкви и приемлемо только для латинян и латиномудрствующих), но обозначает равенство чести и чина, в соответствии с которым есть первый, но есть и второй. С одной стороны, равенство чести – так как и отцы Халкидонского Собора в 28-м правиле говорят, что те 150 епископов предоставили престолу Нового Рима равные преимущества с престолом ветхого Рима, и отцы Собора Трулльского в 36-м правиле предписывают престолу Константинополя пользоваться равными преимуществами с престолом Рима[40]. С другой стороны, порядок – так как и те, и другие отцы в тех же правилах называют Константинопольский престол «вторым после Римского» – не вторым по чести, но вторым по порядку чести»[41]. Также об этом с предельной ясностью пишет Досифей Иерусалимский: «Есть много областей, много Церквей, в Церкви есть много правителей, председателей и начальников, но нет ни одного правителя правителей, или председателя председателей, или начальника начальников; и епископ Римский является всего лишь одним из этих начальников, правителей и председателей, равночестным другим и имеющим одинаковую с ними власть, и не более того»[42]. Среди предстоятелей автокефальных Церквей нет главного, но есть один, представляющий преимуществующую кафедру (πρωτοκάθεδρος), которым, согласно священным канонам, теперь (после раскола 1054 года и догматического отпадения Рима) является [архиепископ] Константинопольский.
6-м и 7-м правилами I Вселенского Собора возобновляется «древний обычай» сверхмитрополичьей юрисдикции больших кафедр – Александрии, Антиохии и Иерусалима (Элии), по образцу привилегий епископа Рима[43], а именно – юрисдикции более широкой, чем у других митрополичьих кафедр (Кесарии, Эфеса, Ираклии и проч.). Одновременно с возобновлением сверхмитрополичьих прав этих трех престолов, посредством того же самого правила, подтверждаются преимущества чести «первых» для прочих митрополичьих кафедр (не подчиняющихся патриархам). I Вселенский Собор пожелал подтвердить права («преимущества чести») всех митрополичьих кафедр (не только сверхмитрополичьих). 6-е правило Собора постановляет: «Подобным образом. и в других епархиях да сохраняются преимущества у Церквей»; св. Никодим толкует это следующим образом: «Настоящий канон предписывает сохранять не только привилегии этих патриархов, но еще и привилегии иных провинций и Церквей, подчиненных митрополитам: как тем, которые ныне являются патриархами, так и автокефальным митрополитам, не подчиненным патриархам ни тогда, ни теперь[44], а именно – Автокефальных [Церквей] Асии, Понта, Фракии, Кипра, Африки и других. (Хотя иные и говорят, будто «другими провинциями» правило косвенно именует здесь диоцезы, подчиненные другим двум Патриархам, Константинопольскому и Иерусалимскому, и просто именует патриархов «митрополитами». Но первое толкование лучше: см. у Досифея в Двенадцатикнижии)»[45]. Это особое сверхмитрополичье устройство утверждается Вселенским Собором, поскольку председатели данных сверхмитрополичьих кафедр должны были сыграть особо важную роль в решении застарелых проблем, возникших в результате арианской ереси.
Как уже было сказано, первый епископ митрополичьей области (например, Коринфский, Кесарийский, Эфесский и прочие) имеет преимущество чести среди других епископов своей области и является главой своего провинциального Собора. Однако епископ Рима, столицы государства, имел также сверхмитрополичью власть, которая распростиралась на определенные митрополичьи епархии (провинции) Италии, лежавшие в окрестностях Рима, но не выходила за их границы. Она не распространялась, например, на Церковь Медиолана или на Церковь Карфагена[46]. Таким же образом 6-е и 7-е правила I Вселенского Собора предоставляют большим кафедрам – Александрийской, Антиохийской и Иерусалимской – сверхмитрополичьи права и аналогичную власть в конкретных пределах, которые точно определяются[47].
Из священных канонов и деяний Соборов видно, что сверхмитрополичья юрисдикция обеспечивала архиепископу административные привилегии по отношению к митрополитам и епископам, находившимся в его юрисдикции (например, права Патриарха Александрийского, данные ему на IV Вселенском Соборе), но не давала ему каких-то особых прав по отношению к митрополитам, которые находились за пределами его сверхмитрополичьей юрисдикции (которые, как отмечает прп. Никодим, не подчинялись патриархам). Преимущество чести касалось отношений епископов митрополичьей области со своим митрополитом или отношений митрополитов сверхмитрополичьей (патриаршей) области со своим архиепископом (патриархом), а не отношений митрополичьих и сверхмитрополичьих автокефальных кафедр друг с другом. Например, Патриарх Антиохийский, согласно постановлению IV Вселенского Собора, имел преимущество чести, то есть был, с точки зрения административной, выше подчинявшихся ему митрополитов Верии и Тира, но, несомненно, был равночестен епископам Римскому, Константинопольскому, Александрийскому и Иерусалимскому, которые являлись Патриархами, а также по отношению к епископам Эфесскому, Кесарийскому и Фессалоникийскому, которые были митрополитами и занимали на Соборах более скромные места после патриархов.