Права Церквей и единство Церкви. Каноническое и историческое исследование по поводу украинского церковного вопроса

2.2.3. Третье нарушение (Акакианский раскол). Его вселенское уврачевание

В одностороннем порядке, без согласия всей Церкви, действовал позднее Папа Римский Феликс против Патриарха Константинопольского Акакия и Патриарха Александрийского Петра Монга, когда на Востоке проводилась политика «Энотикона» императора Зинона. Конечно, «Энотикон» нарушал решения Халкидонского Вселенского Собора и отрицал его христологическое учение, поэтому Церковь Рима справедливо выразила несогласие с пренебрежительным отношением к этому Собору и всеми силами пыталась противодействовать политике императора. Однако сам образ действий Рима был антиканоническим и потому повлек за собой раскол между Римом и Константинополем. «Но Папа Римский Феликс не написал ни одного мирного письма Акакию. А если бы тот не захотел его послушать, то он мог бы, соблюдая древний обычай, написать Патриарху Иерусалимскому (то есть Анастасию), который был ревнителем православия, и некоторым другим известным лицам, архиереям и преподобным отцам, например, Петру Дамасскому, Епифанию Тирскому, епископам Второй Сирии, или епископам Греции и Фракии. Однако, действуя вопреки канонам, то есть в одностороннем порядке, он осуждает Акакия исключительно своей властью, а Акакий в ответ на запрещение, наложенное на него Феликсом, также поступает безрассудно, игнорирует отлучение, преследует людей папы, ни в чем не повинных, и в конце концов исключает его и из диптихов»^[165].

Данный раскол продолжался почти тридцать лет. Он был уврачеван, когда Папой Римским являлся Гормизд, а Патриархом Константинопольским – Епифаний. В отличие от Римской кафедры, которая действовала на основании своей власти, Патриарх Константинопольский Иоанн Каппадокиец, а после его кончины Епифаний и другие епископы на Востоке руководствовались церковными правилами и принципом соборности, благодаря чему единство Церквей было восстановлено наилучшим способом: «Епископ Константинопольский Иоанн, зная о том, что управление Церковью является не единовластным, но общим и братским, пишет епископу Иерусалимскому Иоанну, а также епископу Тирскому Епифанию, прося их утвердить его решения, чтобы принятые постановления были прочными и выражали общее мнение, поэтому и епископ Иерусалимский отвечает ему от лица местного Собора»^[166]. Требование Римского епископа Гормизда признать авторитет Римской кафедры, предъявленное его легатами, оказалось бессильным перед авторитетом Собора. В частности, «когда посланники папы прибыли в Константинополь и явились на Собор, в их присутствии были приняты постановления, отрицающие власть апостольского престола, ибо все действия пап, направленные против Акакия, в них не упоминались, а все действия против Евфимия и Македония были расценены как безрассудство и отвергнуты, отлученные Соборами были оправданы, их имена были восстановлены в диптихах, их мощи были обретены и удостоены почитания вместе с мощами избранных святых»^[167].

2.2.4. Поздние монофизитские вожди

Защитники папского престола самым явным образом искажали церковную историю. Превратно толкуя деяния Константинопольского Поместного Собора против Анфима, Севира, Петра Апамейского и Зооры, открытого Папой Римским Агапитом и продолжившегося под председательством епископа Константинопольского Мины, они пытались доказать власть Римского престола. Однако тексты свидетельствуют о высшей власти церковных Соборов. Досифей, комментируя послание Мины, епископа Константинопольского, приходит к выводу о том, что «папа не мог единолично подвергать окончательному осуждению нечестивых, но для этого ему было необходимо общее одобрение Церквей, по крайней мере первых, то есть патриарших, поскольку к ним относятся все остальные»^[168]. Власть на Соборе не могла принадлежать также Патриарху Мине лично. Об этом свидетельствует тот факт, что «Мина, представив Собору причины, по которым Анфим заслуживал отлучения, просил его высказать свое мнение, и Собор через Ипатия Ефесского ответил, что тот должен быть низложен, а также лишен титула “Вселенский”, Мина же подчинился решению Собора, ибо Собор выше патриарха»^[169].

Святые отцы, соборно осудившие монофизитскую ересь в лице Анфима, Севира, Петра и Зоора, стремились к единству Церквей и умиротворению и единству благочестивого народа, который их окружал и их поддерживал. Константинопольский Патриарх Иоанн Каппадокиец, осудив на Поместном Соборе 518 г. еретиков в присутствии представителей Папы Гормизда и клириков и народа Константинополя, отправляет соборное послание епископу Иерусалимскому Иоанну, прося его утвердить принятые решения, то есть выразить согласие с ними и их одобрить, «поскольку множество православных стремится к единству Церквей, особенно вселенских престолов. Посланники епископа Римского Гормизда присутствовали на Константинопольском Соборе, поэтому согласие Рима и Константинополя было очевидным, и Иоанн [Каппадокиец] по той же самой причине стремился к тому, чтобы было видно и согласие с Римом и Константинополем Иерусалима»^[170]. Также, несомненно, выражает стремление к единству Церквей ответное послание Иоанну Константинопольскому Епифания, епископа Тира – епархии, принадлежавшей к верной Халкидонскому Собору ветви Антиохийской Церкви в эпоху ересиарха Севира. Показательно прошение Епифания Тирского об обретении в Антиохии священных мощей изгнанного епископа Антиохийского Флавиана по примеру обретения в Константинополе святых мощей Евфимия и Македония, поскольку это было бы проявлением единства, которого желал православный народ во всех Поместных Церквах.

Единовластие папы яснейшим образом ниспровергается и голосом самого архиепископа Константинопольского Мины, упоминавшего об одинаково пренебрежительном отношении еретиков ко всем патриаршим престолам: «Они выразили свое пренебрежение к апостольскому преемству святейшей Римской Церкви (то есть к Папе Гормизду), осудившей их своим постановлением, и вменили ни во что патриарший престол сего царствующего града (то есть престол Патриархов Иоанна и Епифания) и весь подчиняющийся им святой Собор, а также апостольское преемство в Святой Земле (то есть Патриарха Иерусалимского Иоанна), происходящее от Самого Владыки и Спасителя всех, и в дополнение ко всему – принятое против них постановление всего Восточного диоцеза (то есть Поместного Собора, бывшего при Мине)»^[171].

Кроме того, из эдикта Юстиниана следует, что патриаршие престолы не могут самостоятельно принимать или пересматривать решения по общим вопросам, касающимся всей Церкви, но должны их рассматривать все вместе на Соборе, при условии одобрения полнотой своих Церквей. Император написал об этом так: «Мы знаем Анфима, изгнанного преподобным и приснопамятным Агапитом, бывшим председателем святейшей Церкви старейшего Рима, с престола сего царствующего града, поскольку он никоим образом не заслуживал этого престола, вторгнувшись на него вопреки всем святым канонам, и общим решением вначале сего мужа, чья память священна, а затем проходившего здесь святого Собора был осужден и извержен, как отступивший от правых догматов»^[172]. А Досифей Иерусалимский делает следующее замечание: «Отметь, во-первых, что еретики были осуждены не одним Римским епископом единолично, но решением патриарших и архиерейских престолов. Во-вторых, вначале были упомянуты архиерейские, а затем патриаршие престолы^[173], а это означает, что все патриаршие престолы имеют одинаковую честь и власть и что их участие в общих Соборах одинаково необходимо. Если же рассматривать их отдельно друг от друга, то в подчиняющихся им Церквах они являются первой и последней судебной инстанцией, поэтому ошибаются паписты, говорящие, что первой судебной инстанцией является Константинопольский епископ, а последней – Римский епископ»^[174]. Об этом свидетельствует тот факт, что епископ Иерусалимский Петр на Иерусалимском Поместном Соборе «не сразу одобрил решения Агапита и Мины, но вначале тщательно проверил их постановления и уже после этого их одобрил и утвердил, то есть принял вместе со своим Собором, что является доказательством церковного равенства, единогласия, единодушия, единомыслия и взаимопонимания, а всякую личную высшую власть или частное превосходство, или частный авторитет и величие, особенно же единовластие, отметает прочь»^[175].

2.2.5. Тиран Фока оспаривает права Константинополя

Как замечает прп. Никодим Святогорец, тиран Фока (преемник императора Маврикия) нарушил канонический чин пентархии, который предполагает равное преимущество чести патриархов и обычное председательство на Соборах (по чину чести) епископа Рима, дав исключительные привилегии превосходства и власти Римскому епископу. Однако это нарушение исправил Ираклий, восстановив каноническую последовательность преимущества чести Церквей. «Тогда Фока, обличаемый после венчания на царство епископом Константинопольским Кириаком за нечестие по отношению к Маврикию^[176] и поддерживаемый Римским епископом^[177], выступил против преимущества чести Константинопольского престола и, наоборот, самым беззаконным образом начал восхвалять примат епископа Рима, разрушив преимущество каноническое и установив новое и чужеродное, то есть тираническое. Поэтому латиняне остроумно говорят, что папство было утверждено Фокой, называвшим Римского епископа главой и начальником всех служителей Церкви и ублажаемым блаженнейшими папами»^[178].

2.2.6. Папа Николай I. Папа Адриан II. Собор против Фотия

Однако самым ярким примером стремления пап к господству (к примату в Церкви) являются действия Папы Николая I, современника великого Фотия. Константинопольская Церковь выступила против его властных притязаний для защиты своих канонических прав. Отдельные моменты возникшего противостояния ясно показывают, что ее позиция полностью соответствовала священным канонам. Политический произвол вызвал внутри Константинопольской Церкви раскол между игнатианами и фотианами.

В кратком изложении данный эпизод выглядит так. «Уходит из жизни божественный Мефодий, и на Константинопольский престол канонически возводится св. Игнатий в 847 г. Но поскольку дядя по матери тогдашнего царя Михаила, кесарь Варда, развелся с женой и наводил на себя подозрения в блуде со своей невесткой, Игнатий дерзновенно запретил ему причаститься в день Богоявления за то, что он ослушался его наставлений. Варда просил Игнатия его не обличать, и когда тот отказался исполнить его просьбу, убедил царя, что Игнатий злоумышляет против него. Тогда царь изгнал его с престола в 855 году и, пользуясь своей силой и властью, добился назначения вместо него Патриархом Фотия, ученейшего мужа, как о нем говорит Лев Грамматик, бывшего в то время протасикритом, а Игнатия заточил в гробнице Копронима, и морил голодом, и оттуда изгнал на остров Теревинф, а затем, за отказ отречься от престола, в Митилину. Фотий же написал по поводу своей интронизации обычные послания патриархам и папе»^[179].

Настоящей причиной происшедшего затем раскола является неразумное низложение Игнатия, как упоминает далее Досифей: «Поскольку же в Константинополе находились представители Римского Папы, посланные для суда над иконоборцами, единомышленники Варды склонили их на свою сторону и, созвав в 861 году в Святой Софии Собор из 318-ти отцов, именуемый Первым и Вторым (имеется в виду Двукратный Собор 861 г.), вызвали с Митилены Игнатия и с дерзостью его низложили… И это неразумное деяние против Игнатия стало причиной осуждения Фотия за то, чего он не делал и о чем даже не помышлял»^[180].

Папа Николай, имея и другие причины для действий против Фотия (главным образом болгарский вопрос) и пытаясь реализовать честолюбивые планы Римской Церкви на Востоке, воспользовался этой ситуацией для вторжения во внутренние дела Константинопольской Церкви и принял на собственном Соборе решение не признавать извержение Игнатия, а также низложить Фотия: «Он собирает свой Собор в Риме, состоящий из одних западных епископов, и низлагает Фотия на основании других обвинений прежде всего за то, что он был избран на патриарший престол из мирян и стал Патриархом при жизни Игнатия, за то, что несправедливо низложил Игнатия, был рукоположен Сиракузским Григорием, извергнутым до этого из сана Римскими епископами Львом и Бенедиктом, а также Игнатием, епископом Константинопольским, и наконец за то, что он отказался передать Болгарию Папе Римскому, что и являлось главным обвинением. Затем он посылает в Константинополь акт об извержении Фотия, а также всех им рукоположенных. В Константинополе расценили низложение папой Константинопольского епископа без Вселенского Собора как безрассудство, не признали акт об извержении и изгнали доставивших его. Царь Михаил пишет Николаю и порицает и упрекает его за суровость и жадность… Однако Николай не устыдился, но поступил еще более дерзко: написал царю и потребовал от него послать в Рим Фотия и Игнатия к нему на суд… Это вызвало раздражение у Фотия, и он написал окружные послания восточным патриархам с просьбой отправить к нему их представителей для суда над Римским Папой за то, что его миссионеры повторно помазали болгар миром, учили их поститься в субботу, вкушать молоко и сыр в понедельник и вторник первой седмицы поста, принуждали их священников соблюдать безбрачие и говорили, что Дух Святой исходит и от Сына. Однако, еще до прибытия представителей патриархов для открытия Вселенского Собора, Фотий, вынуждаемый дерзостью Римского Папы, созвал Собор и, изложив перед участниками Собора вышеупомянутые и другие обвинения против Римского епископа Николая, низложил Папу Николая и отправил акт о его извержении в Рим. А Николай в ответ созвал Собор в Риме и низложил Фотия во второй раз»^[181].

Однако после их взаимного низложения произошли следующие события: был убит Варда; коварно был убит Михаил, на императорский престол взошел Василий Македонянин. Свт. Фотий обличил Василия в убийстве императора Михаила и отказался преподать ему Божественное Причастие. Василий пришел в ярость и созвал Поместный Собор, который низвел свт. Фотия с патриаршего престола и возвел на его место свт. Игнатия. Умер Римский Папа Николай, а вместо него был избран Адриан II. Император пригласил представителей Римского Папы Адриана и восточных патриархов и составил против свт. Фотия так называемый Собор 869 года, который предал свт. Фотия анафеме. Однако высокомерное поведение римлян на Соборе и их притязания на власть над болгарами привели императора в гнев. Затем умер Папа Адриан II, на его престол взошел Иоанн VIII. Умер также Патриарх свт. Игнатий, а на патриарший престол снова был возведен свт. Фотий. При свт. Фотии, в 879 г., состоялся еще один церковный Собор.

Собору против свт. Фотия предшествовало десятилетнее правление святителя; хотя он был созван как Вселенский и латиняне называют его «Восьмым Вселенским Собором», но восточные патриархаты расценили его как Разбойничий из-за его неканонических решений и исключили из числа православных Соборов^[182]. «Все, совершенное на нем, не получило признания, и даже вышло определение отвергнуть его, публично осудить и вообще не называть Собором и к Соборам не причислять», – пишет прп. Никодим Святогорец^[183].

А собор при свт. Фотии не только был созван как Вселенский, но и полностью удовлетворяет всем требованиям православного Собора. На этом Соборе в который раз проявилась гордость римской кафедры и Римских Пап, стремившихся добиться преимущества власти над Церквами Востока.

Папа Николай I, как было сказано, не признал извержения свт. Игнатия, наложенное на него Собором 861 г. Его отказ признать решение Собора был логическим и законным действием, однако его последующее решение низложить свт. Фотия в одностороннем порядке, то есть соборным постановлением одной своей (западной) иерархии, было неразумным и нарушало церковные правила. Церковный обычай требовал в таких случаях созыва Вселенского Собора и рассмотрения на нем соборного решения определенной Поместной Церкви. В данном случае, нестроения в Константинопольской Церкви были ее внутренней проблемой. Путь ее решения определил свт. Фотий, отправив патриархам Востока и Запада послания с просьбой о созыве Вселенского Собора. Этот путь был законным и каноническим. Тщеславный Папа Николай низложил свт. Фотия в одностороннем порядке, вопреки церковным канонам, и это действие Досифей Иерусалимский характеризует как святотатство, заключающееся в присвоении себе власти Вселенского Собора^[184]:

«В послании Николая к Игнатию обрати внимание, во-первых, на то место, где он говорит о том, что может доказать свои слова свидетельствами из Священного Писания и правил, а затем на место, расположенное ниже, где он говорит, что не признает низложение Игнатия. На каком каноническом основании он это утверждает? На том, что Диоскор был осужден за то, что принял в общение Евтихия, низложенного Константинопольским Собором, до рассмотрения обвинений, выдвинутых против него Вселенским Собором. Так же и Николаю нужно было сказать, что он не признает низложение Игнатия без суда Собора [то есть без суда Вселенского Собора], а не святотатствовать и не присваивать себе права Соборной Вселенской Церкви»^[185]. И поскольку данное решение Римской Церкви нельзя считать принятым в силу необходимости (каким было, например, ее решение, принятое в то время, когда один Рим оставался православным и вел догматическую полемику с монофелитскими патриархами Востока при Папе Мартине и когда соборное отлучение восточных патриархов было каноническим и законным), то Досифей обличает антиканоничность соборного решения Папы Николая вопросом: «Но возникает вопрос: как частный Собор может выносить постановления по чужим делам [то есть вторгаться во внутренние дела другой Церкви] без необходимости?»^[186]