Небольшой лоб прикрывали пряди чёрных как смоль, но блистающих на свету волос вместе с маленькими украшениями разного цвета, на конце заплетённые словно хвостик при помощи лилового банта, хотя всё равно пара пучков свисали на виски, проходя рядом с чуток торчащими детскими ушками. На ней имелась лёгкая бирюзовая толстовка с капюшоном и двумя такими же лиловыми стяжками, красивая юбка, сотканная на манер конфетной подложки, столь бирюзовые, но уже с полосами леггинсы и пара малых чёрных сапожек, красиво вычищенных.

– Что же это такое? – вертя трость в руке и стараясь как-то её разобрать бубнила себе под нос девочка.

– Хм, – слегка улыбнулся мужчина, чего даже она не заметила, погружённая в увлекательное занятие.

– Вот так граф, – сказала она и резко встала, когда мужчина тут же отошёл назад, сильнее прислонившись к стене.

Девочка, опустив трость, несмотря, что он был для неё великоват, пользовалась им как волшебным посохом, учитывая округлый стеклянный набалдашник с металлическими держателями. Пройдя так пару шагов, она закрыла глаза, приподняв голову и произнеся словно на большом торжестве:

– Стража, приведите сюда, сэра кролика! – после чего начала подходить к плюшевой игрушке, пока мужчина осторожно приблизился к кувшину. – О, граф Кролик, – пройдя прямо перед ним говорила девочка, – как вы могли только ослушаться приказа своей принцессы – Ванилопы фон Кекс, за это своё ослушание вы будете наказаны и наказаны строго, – потрясающе играя свою роль говорила девочка, – поэтому я приговариваю вас… к немедленной казни.

– О нет, нет моя принцесса, – заговорил мужчина с широкой улыбкой, отчего девочка вскрикнула и подпрыгнув обернулась, наведя трость, – прошу-прошу пожалейте своего верноподданного!

Договорив свои слова, мужчина громко засмеялся.

– Иначе я, – драматично подняв руку сказал господин, затем издал вопль и высунув язык, скорчив невероятно смешное выражение лица рухнул о матрац.

Незнакомец постепенно проходил в тёмном туннеле

Увидевшая это девочка сама рассмеялась, закрывая рот, но продолжая хохотать сев на землю, не в силах удержать равновесие. Пока мужчина с высунутым языком и скрещёнными на груди руками, словно он держал цветок, открыл один глаз и посмотрев на девочку, которая, увидев такое ещё пуще начала смеяться, быстро закрыл его, сам наполнив рот воздухом и выдув, начав хохотать. Они оба продолжали смеяться ещё какое-то время, пока мужчина не свалился на землю, после чего присутствующие оказались на одном уровне, разве что девочка сидела, а мужчина лежал на животе, опираясь на локти, довольные смотря друг на друга.

Затем мужчина встал и отряхнувшись совершая артистический поклон произнёс:

– Ну что же, моя достопочтенная принцесса, ваше высочество принцесса Ванилопа фон Кекс, разрешите представиться, граф Бенуар.

– О, рада знакомству, дорогой граф, – подойдя поближе и протянув руку, присев в лёгком реверансе произнесла девочка, после чего граф поцеловал её руку.

– Взаимно, ну и по какой же причине, такая высокочтимая особа решила взять мою трость? – выпрямляясь спросил граф.

– Ну, у меня просто кончились конфеты, – показывая на пустую металлическую тарелку рядом с кувшином произнесла девочка, – вот, я и подумала одолжить её у вас.

– Гм, разрешите присесть? – спросил мужчина и получив положительный кивок присел на матрац, после чего принимая свою трость у девочки, проговорил. – В таком случае, вы явно обратились по адресу.

Он ловко выкрутил набалдашник и вытащив оттуда небольшую горсть леденцов протянул девочке, чему та очень даже обрадовалась тут же, отправив одну из сладостей в рот, чем вызвала улыбку мужчины.

– М-м, с клубничной начинкой, мой любимый вкус, – произнесла девочка.

– Я рад. Но вы не плохо тут устроились, юная леди, – осматривая всё вокруг произнёс мужчина.

– Про это место никто не знает, тут раньше хотели провести водопровод, но ничего не получилось – наверное земля не разрешила, – встав и подойдя к своему «креслу» повернув его в сторону кровати говорила девочка.

– Гм, интересная интерпретация, – заметил господин.

– Да, но теперь это место заброшено, и я тут. Это мой дом.

Последнюю фразу девочка произнесла с некой теплотой, после чего ощутив резкую прохладу, отчего свечка пару раз заморгала, она чуток задрожала. Мужчина, не растерялся, встал и сняв с себя фрак подошёл к выходу, пару раз стряхнул его, после чего накрыл девочку, которая с радостью приняла подарок, сам оставшись в лёгкой белой рубашке, пусть даже несколько испачканной.

– Здесь хорошо, уютно. Откуда хлебушек найду, откуда воду, чуток вскипячу в кружечке и вот горячий чай, а порой кто из проезжих платочек уронит, кто ещё что-нибудь – материал мне для игрушек, которых я набиваю пшеницей или высохшими стеблями, быстро раскрошенными.

– Вот как, – удивляясь приспособленности девочки говорил мужчина.

– Да, а утром Солнышко согреет, я тут пару прозрачных сумочек нашла, наберу в них воду, направлю зайчик на дно кружки и уже что-то хоть чуток да согреется, по крайней мере вода в кувшине для умывания, а один раз мне вообще повезло найти вот эти блестящие штуки, – показывая на свои украшения в волосах говорила девочка, – бывало везло даже расчёску раздобыть, а то раньше ручным пользовалась.

– Так вот почему ты такая красавица, – добавил господин, пусть даже с ноткой грусти, внимательно слушая собеседницу, отчего та засветилась от радости.

– Спасибо.

– Но, разреши спросить, ты одна здесь живёшь?

– Ну, да, – чуток протяжно произнесла девочка, – одна.

– А где же твои родители, разреши спросить?

– Я их никогда не видела, они умерли, когда я была маленькой, но я знаю, что это поле принадлежало им и они завещали перед смертью его мне. Это мне рассказала няня, прежде чем её выгнали новые хозяева, что меня удочерили, чтобы приобрести эти земли, а потом они выгнали и меня. Теперь я здесь.

– Оу, извини, – спросил чуток скукожившуюся девочку господин.

– Ничего, я ведь лишняя в этом мире, поэтому здесь моё место, – с грустью произносила девочка. – Такой уж родилась.

Девочка опустила голову, несколько поникнув.

– Боюсь, что ты не права, – более решительно заговорил мужчина. – Ты очень даже умная, смышлёная, быстро многому научилась, в твоём возрасте не унывать в такие ситуациях и продолжать жить, большой подвиг.

– Я не думаю, – тихо произнесла девочка, теребя пучок волос.

Мужчина встал и подойдя поближе к девочке, обойдя свечку, присел на корточки и приподняв личико заметил чуток намокшие большие глаза.

– А я даже не думаю, я знаю, – сказал господин. – Ах, да и самое главное, почему ты достойна большего, – сохраняя интригу говорил мужчина, когда девочка всё больше приподнимала взгляд, – ты самая настоящая принцесса, Ванилопа.

– Хе, – с улыбкой произнесла девочка. – Ой, что же это я.

После этих слов девочка машинально встала и посадив гостя на кровать, тут же налила ему горячей воды в кружку, которую тут же промыла, расправила перед ним на табуретке полотенце, положив имеющийся кусочек хлеба и разложив только что полученные конфеты. Господин был очень даже польщён таким гостеприимством маленькой девочки, после чего она вновь заняла своё место, пока гость испил немного тёплой воды и отправил в рот ради уважения маленький кусочек хлеба, пусть даже именно чуток из заплесневелой части.

– Вот так я и живу, Бенуар, – заговорила девочка. – Но знаете…

– Можешь на «ты», если хочешь, – поддержал девочку мужчина.

– Знаешь, Бенуар, я не думаю, что тебе это может быть знакомо, но… Дело в том, что мама умерла раньше, чем отец и я до сих пор помню те еле заметные воспоминания с ним, когда он поднимал меня на руки и скучаю, по тому времени.

При этих словах на глазах девочки навернулись слёзы, когда граф заговорил:

– Думаю, что это мне более чем знакомо, Ванилопа. Ведь я тоже сирота.

– Как?

– Да, – немного опустив взгляд, а затем подняв на девочку говорил мужчина. – В детстве у меня только отец ушёл рано, мама же пробыла со мной, пока мне не исполнилось 18 лет, я до сих пор помню каждый миг и каждый раз хочу обнять свою матушку, скучаю по её аромату, по её прикосновениям.

– Оу, – тихо произнесла девочка и отложив фрак, она спустилась со своего кресла, подойдя к графу, положила руку ему на плечо. – Не грусти, всё будет хорошо.

Мужчина улыбнулся и добавил:

– И ты грусти, маленькое чудо, – также похлопав девочку по плечам сказал мужчина. – Но если мою проблему решит пока что только смерть, то в твоём случае, я, кажется, знаю, как можно поступить.

Девочка вопрошающе подняла свои большие детские красивые глаза.

– Я хочу предложить тебе кое-что, ты мне очень понравилась, и если ты будешь согласна, то я хочу предложить тебе стать моей дочерью, – произнёс мужчина.

– Серьёзно? – не веря своим ушам переспросила девочка на что в ответ господин только кивнул с лёгкой улыбкой.

– Тебе решать, – добавил только он.

– Я… Если так, то получается у меня будет папа и у меня будет семья?

– Конечно.

Девочка чуток сжалась и с еле сдерживаемой улыбкой задрожала, после чего взорвалась выкриками:

– У меня будет папа! У меня будет семья! У меня будет папа! У меня будет семья! У меня будет папа! У меня будет семья!

Она кричала эту фразу раз за разом, подпрыгивая, вертясь и крутясь, взяв на руки свою игрушку, забравшись на «кресло» и прыгая на нём, подбежав к разинувшему рот в улыбке господину и прыгая вокруг него:

– Спасибо-спасибо-спасибо-спасибо!

Она повторяла раз за разом, чем ещё больше удивляла мужчину.

– Папа и дочь? – раскрывая руки произнёс Бенуар.

– Папа и дочь! – прокричала девочка и кинулась к нему в объятия, начав тереться о него, прижимаясь как можно сильнее.

Граф с удовольствием обнимал это маленькое создание в ответ, что практически допрыгнула до него оторвавшись от земли. Он прижимал её к себе, ощущал её голову на своих плечах, её гладкие волосы, её щуки у себя на шее, её бьющееся сердце, её ускоренное радостное дыхание, что придавало ему большую радость. Он посадил её на руку и с улыбкой направился к выходу, по пути только захватив фрак, трость и её игрушку, сказав, что за остальным они вернутся.

Так совсем скоро они оказались снаружи, под лучами Солнца, продолжая активно беседовать. Сколько же они хохотали, когда мужчина рассказал её о том, как он спускался сюда, это было уморительно. Они даже не заметили, как прошли пешком до верхнего поля, после чего продолжили путь в сторону кучера, успевший подремать и невероятно удивившийся при виде спутники, но тут же обрадовавшийся, услышав про тройную плату за нового пассажира.

Они ехали вперёд, преодолевая большие расстояния в сторону богатого и статного особняка достопочтенного графа Бенуара, который был невероятно счастлив. Он, конечно, ещё решит не мало вопросов, связанные с юридической стороной, учитывая всю его власть, а пока он радостный ехал в бричке, везя на коленях мирно спящее, невероятно красивое создание природы, которое сделало свой наивный детский выбор, стоит только понять верен ли он? Но создание не думало об этом, продолжая мирный путь, облокотившаяся на графа, она становилась той, кого хотел в своей жизни видеть этот человек, теперь это была его дочь…

Наблюдатель

Бывает, и живой человек становится призраком.

Харуки Мураками

Странная атмосфера и удивительные звуки сих мест могли вызвать дрожь в теле, поразить своим присутствием. Но всё это происходило на территории, где имелась большая и довольно пышная растительность в лице разнообразных деревьев, не ухоженных и проросших согласно со всеми законами природы – законами дикой жизни, утверждением «выживает сильнейший». Когда-то эти места хоть немного отдавали приметами присутствия цивилизации и тогда здесь даже проходила небольшая тропа, но сейчас её абсолютно не существовало. Пройти сквозь эту чащу без каких-либо повреждений было просто невозможно, до такой степени заросла чаща. Но среди этого странного затишья, где даже листья шелестят со странным острым звуком, подобно движению лески, где птицы смотрят пронзительным, пронизывающим до глубины души взглядом, находилось нечто достаточно массивное и гигантское.

Лес служил негласным стражем на пути к этому образованию с его широкими цилиндрическими шестью башнями по углам и в немного выходящих частях, закрывающие внутренний дворик, но соединённые парой чуть ли не гниющих мостов с внутренним зданием. Смотря со стороны, можно было сразу увидеть высокие башни внутри, а также вершины центрального здания, но не столь высокие по сравнению с башнями окружающего по всему периметру территории бетонной ограды, по и внутри которой некогда прохаживали бравые воины, защищая покой своего господина. Высокие стены, что имелись вокруг покрывались мхом, слои некогда украшающей краски срывались, оголяя кирпичную кладку, некоторые части из которой также успели потрескаться, разрываясь на различные части. Черепичная кладка высоких башен потеряла свой прежний окрас, а обломки пары кусков черепицы имелись на земле.

Но не смотря на все свои потери и удары, терпко выдержанные временем, высокое сооружение, массивный и гигантский замок Уно де Солитуд всё ещё удерживал свои титанические конструкции. Некогда здесь можно было увидеть, как к этому замку тянулись редкие ветки растительности, которые срубали верные садовники, когда огромное сооружение было наполнено жизнью, но теперь, эту щепетильную операцию исполняет странная гнетущая атмосфера самого замка, заставляющая сгнить любую ветвь любой растительности, перешедшая на территорию призрачного титана. Из-за этого, лишь спадающая старая листва может покрывать небольшую тропинку вокруг, прерывая свой ряд в парадной части, возглавляемая малыми двумя башками по обе стороны гигантских металлических, пусть даже отчасти заржавевших ворот, лишь иногда ударяемые друг о друга под силой ветра. Если бы возможно было пройти внутрь, дорогой читатель стал бы свидетелем некогда прекрасной картины, сейчас всеми силами символизирующая о состоянии своего пребывания.

Когда-то радующие взгляд деревья по обе стороны чудных аллей, сейчас оставляли после себя лишь голые сухие ветви, скорее превратившиеся в шипы. Листва от когда-то прекрасных цветов сгнивала на земле, а зелёная трава – символ весны и начала жизни, покрывалась медно-жёлтым, невероятно бледным окрасом, чем-то напоминающий бледность трупа. Ровные тропинки, по обе стороны коих находились удобные скамьи, ныне потрескались, а сиденья покрылись ржавчиной, теряя свой цвет, пребывая в глубокой стадии разложения. Проходя по тропам, смотря на небольшие старые постройки, только некоторые из которых остались в целости, а некоторые уже лишились своей крыши под весом и упором погодных условий. Пройдя по аллее и осматривая высокие защитные стены и башни, внутренняя часть которых, закономерно лучше сохранилась, нежели внешняя, взгляд сам собой поднимался на высокое, громадное здание, которое также не пожалело время. Мох покрыл некоторые его части, стёкла на редких окнах отчасти побиты, давая возможность подхватывать ветру бледные, потерявшие под светом палящего солнца в летнее время свои оттенки, шторы. Это место практически дышало атмосферой погибели и прохлады, словно самый настоящий загробный мир.

Но на удивление, даже в такой холодной местности иногда появлялась капля жизни, если так можно назвать чертовски исхудалых, полуслепых чёрных и грязно-серых кошек или адски чёрных воронов, карканье которых эхом раздаётся по всему пространству. Если приблизиться к зданию, можно с жарким скрипом открыть дверь, которая еле держится и кажется вот-вот обвалиться, сорвав с поверхности потрескавшихся стен жжённой кирпичной кладки пару ржавых петель.

Внутри на удивление сохранено странное убранство – действительно пыль покрыла некоторые части мебели, зданий, но ни один из имеющихся предметов не был как-то повреждён или сильно деформирован. Единственный символ долговременности – лёгкая белая пелена покрыла предметы, что вызывает странные гнетущие чувства, по-своему несколько устрашая, заставляя содрогнуться. Проходя по парадной, осматривая некогда богатые, но в некоторых частях отчасти поеденные молью ковры, вешалки и небольшие шкафы, с небольшими высокими столиками, специально изготовленные для этого интерьера, можно пройти в следующую комнату.

Замок таинственного обитателя

За дверью кроется длинный коридор, тянущийся вплоть до небольшого зала, где находиться красивая мраморная винтовая лестница, видная прямо со входа и только оглядевшись в этом тусклом пасмурного освещения, которое проходит наверняка через массивное округлое окно в высокой зале с винтовой лестницей и слабым потоком доходит до начала коридора, где можно разглядеть силуэты арок дверей, рельефные старые обои, старое деревяное, паркетное сложение пола, по разному издающий разнообразные и самые различные звуки в зависимости от своих участков, который покрывал ковёр. Преодолев не малую длину коридора, можно оказаться в вышеописанной зале, став свидетелем наличия красивого свода, удерживаемый на металлических основаниях, покрытые странным скелетным рельефом, словно позвоночники мистических вымерших существ служили удерживающей силой сей части свода, возвышающийся на большую высоту и покрытие тонким слоев редкой ржавчины.

В две стороны от этого места отходили остальные коридоры, составляющие целые системы, проходя через которые можно было оказаться в сотни разнообразных комнат, палатах, залах, прекраснейшим образом меблированных в истинно-аристократическом стиле, но на которых уже более отложился отпечаток времени. Кроме мебели можно было поразиться не только чудной оснастке здания, но и чудному внутреннему убранству, наличию самых различных деталей – картин именитых художников, но почему-то отсылающие на всё более готические стили, как будто даже на самой радостной картине летней поляны и радости, присутствует гробовой гнилой аромат. Ощущение смерти добавляют головы безмолвно висящих, застывших в одном положении статуй в большой зале мраморной лестницы, рядом с некоторыми ружьями, по конструкции коих можно было сразу говорить о датировке.

Косули, олени, львы, леопарды, гепарды или точнее их головы, застыли в образе, коим захотел заставить их застыть автор – в образе дикого ужаса, прекрасно дополняющий взгляд зрачков. Но, наверное, больше всего этот след остался в самой главной комнате сего замка. К ней прибыть не так уж и легко, проходя на верхние этажи, преодолевая коридоры, некоторые комнаты, оказывая на закрытом крыле замка, куда доступ был строго воспрещён и откуда никогда ещё не выходил господин. Поговаривали, что этот таинственный граф организовал эту цепь коридоров, полноценный лабиринт, дабы проводить свои сатанинские опыты, ибо тайно он является служителем Сатаны. Однако, это было само собой разумеющимся обстоятельством – символом влиятельности гениального учёного, коих во все времена боялась различная чернь.

Но теперь, когда прошло столько времени, когда богато украшенный могущественный замок опустел, когда картины на его стенах потускнели, когда некоторые стёкла в его окнах потрескались, когда стены его покрылись мхом, а мебель плотным слоем пыли, никто уже не населял сей замок, никто не посещал его, никто сюда не приходил. Хотя, впрочем, это было даже по душе единственному обитателю сего места. Он обитал там – в самом сердце массивного архитектурного образования, в той самой таинственной комнате, размерам которой могли позавидовать различные ученические классы, наполненная всем самым необходимым, что только нужно было тогда графу. Ни одна деталь – ни длинный лакированный стол из красного дерева, ни рельефное богатое кресло, ни полный комплект принадлежности на столе, ни богато украшенный ковёр, ни массивный шкаф, ни красивый длинный и удобный диван, не смотря на время своего исполнения или прочая богато украшенная мебель ручной работы, количество коей было не малым, наряду со странными украшениями, не потеряли своего краса.

Ни один из них не издавал какого-либо звука, а лишь гробовая тишина этой вытянутой комнаты, напоминающая чем-то магометанскую могилу, из которой также веяло странным запахом гнили и разложения, иногда переливающийся странной кислотой в этом аромате наполняли это помещение, хотя нельзя было в видимых пределах обнаружить источник. А он был, сей источник – всё также находился на удлинённом втором диване, только отчасти проминаясь под весом этого высокого источника. Это был никто иной как сам граф. Высокий и невероятно исхудалый человек, кости коего были оголены, кожа практически полностью сгнила, слой волос и некогда имеющейся седой бороды разложен на сгнивающей груди, оголяющая внутренние органы, вырванные после лёгкого взрыва живота, о чём говорили лишь редкие оставшиеся куски чертовски бледной и синюшной в большую крапинку кожи.

Нарядная одежда была не только окроплена, но уже затвердела, впитав в себя различные жидкости разлагающегося тела, у коего уже успели оголиться кисти, части грудной клетки, череп, но позвоночник всё ещё был покрыт слоем гниющих внутренних органов, на удивление не выпавшие после лёгкого взрыва живота. Но смотря на неподвижный труп, невольно периферическим взглядом, практически самым краем взгляда можно увидеть тень, которая падает то ли от мнимой свечи, то ли от мнимого окна, который закрывали самые плотные шторы на свете. Но стоит обернуться – как можно убедиться, что никого абсолютно нет. Конечно, воображение гораздо на различные чудеса – может подумать дорогой читатель, но внезапно проявляемое движение пера на столе – в комнате, где абсолютно нет ни единого потока воздуха наверняка переубедит его. Особенно если приблизиться к столу поближе, замечая странные книги, пентаграммы, схемы на различных бумагах. Невольно перебирая их, можно убедиться лишь в одном – граф действительно был учёный, самым настоящим профессором, но… профессором чёрной магии! Вот на столе находятся его статьи по его направлению, самая настоящая диссертация по защите степени кандидата наук, затем и доктора наук по чёрной магии, рядом с самым настоящим дипломом профессора. И с каждой секундой изучения сих документов, можно всё больше и больше убеждаться, что дорогой читатель отнюдь не является единым присутствующим в этом помещении, ибо здесь есть и он…

Зоркий, слегка прищуренный острый, невероятно живой, но в то же время чертовски мёртвый взгляд смотрит прямо на незваного посетителя. Высокая, невероятно исхудалая личность в длинной тёмно-синем фраке, таких же брюках и багровой рубашке, заломив руки за спиной бросает взгляд на прибывшего. Ни единая лицевая мышца на чудовищно впалом лице не содрогается, края тонких бесцветных губ опущены, окружаемые странной седой бородой. Тонкое горло удерживает эту главу, слегка вытянутую вперёд. Этот взгляд, взгляд полный холодного, размеренного гнева, невероятной ненависти не сколько к прибывшему, сколько ко всему живому. Этот бесконечный взгляд статного графа – кошмарного призрака, архангела мести, устремляется вперёд, пока не проявляется прямо перед прибывшим – заставляя его сию же секунду замереть на месте и начать резко бледнеть, якобы наигранно уподобляясь великому графу.

С каждый разом сердцебиение учащается, стараясь хоть как-то перекачать кровь к жизненно важным органам, но не в силах осуществить эту функцию, как будто все вены передавлены под диким давлением, заставляют жертву пасть под диким напором этого взгляда – взора из преисподней, пока беспомощный невольный посетитель, тот кто поспел нарушить покой графа не отшатнётся назад, своей массой задев плотные шторы, за коими действительно оказывалось окно, само-собой широко распахиваемое и откуда преступник в глазах графа падает ниц – прямо к остальной распластавшейся по небольшой площади массе гнили, некогда бывшая чернью…

А он же – статный и невероятно холодный граф продолжает оставаться на своём месте, также заломив руки за спиной. Уже никто его не напугает, никто не заставит его устрашиться, ибо это его замок, это его мир, куда он когда-то по своей глупости пустил людей, испытал незабываемые муки, боль, предательство и пренебрежение к себе, но отныне он уж явно не повторит свою ошибку, он будет оставаться этим безмолвным стражем до самого скончания времён.

Этот одинокий граф, великий учёный, может быть даже считавшийся умалишённым при жизни, боявшийся людей, но теперь настало его время – его время мстить. Он теперь ничего не боится, ничего, он теперь призрак…