Шелест. Том 1

– Ненавижу этих птиц, – пробормотал он, опускаясь рядом с Джеком.

В наступившей тишине слышался постепенно стихающий в дали крик ворона и тихий шорох листьев терновника, растущего у самого обрыва. Легкий ветерок принес с собой пряный запах наступающих сумерек. Багровый горб солнца еще не скрылся за горами, но тусклый рожок полумесяца нечеткими линиями уже проявлялся на быстро темнеющем небосводе. Над склоном, словно густой туман над Овайхи, поплыл печальный звон монастырского колокола, возвращая в неизбежную реальность, а далеко внизу из леса ему вторил плач выпи.

– Позвонили около трех часов ночи. Сквозь сон я услышал, как внизу закричала мама. Не совсем понимая, что происходит, спустился и застал ее плачущей. Отец сказал, чтобы я собирался, будил Сьюзи и Макса, сложил для них кое-какую одежду. Нам нужно срочно выехать в Миннесоту, а дети останутся в это время у Смол. На мой вопрос, что происходит, он ответил, что случилась страшная трагедия: моя тетя Дженифер… ее семья попала в автомобильную аварию… Они все погибли, – Майкл поднял еще один камень.

– Честно говоря, я даже сразу не понял, кто такая тетя Дженифер, так как видел ее всего пару раз, когда был еще ребенком. Мы ездили в Канби к ним в гости много лет назад, и за все прошедшее время они ни разу не приезжали сюда, в Файерлейк. Мама жалела, что не смогла переубедить сестру, – слова давались с трудом, но чем больше он говорил, тем легче становилось на душе. Опустив глаза, он отвел взгляд, только бы не видеть жалость, отражающуюся на лицах, как в зеркале.

– По дороге к аэропорту, я позвонил тебе, – он на миг взглянул на Джека. Зеленые глаза блестели от надвигающихся слез. – У тебя что-то случилось с телефоном, наверное. Не мог к тебе пробиться и связался с Дэнном. Луису вкратце обрисовал ситуацию, когда подвозил Макса и Сьюзи…

В Канби нас встретил помощник шерифа, и отвез к дому тети Дженифер. Рассказав в машине, как все произошло, он сразу же попросил мать заехать на опознание в городской морг. Так полагается, сказал он, – Майкл шмыгнул носом.

– Они возвращались домой из Слейтона, где были на уик-энде у друзей: тетя Дженифер, дядя Билл, Кори. Вайлет, к ее счастью осталась дома, так как недавно переболела гриппом и еще чувствовала себя слабой.

Возле сорок пятой отметки… около пяти миль от города седан выехал на встречную полосу, прямо под колеса многотонного грузовика. В это время тетка разговаривала с Вайлет по сотовому. Она рассказывала, что слышала, как кричала мать: «Билли осторожно, там мальчик!» Хотя шофер грузовика утверждает, что никакого ребенка на дороге не видел, и, скорее всего водитель не справился с управлением. Это так ужасно!

– Машина от удара взорвалась. Тела обгорели, и… и… их хоронили в закрытых гробах, Дженифер, Билл, кроме Кори, которая лежала в гробу как спящий ангел… такая невинная, такая красивая… Господи, как это только выдержала Вайлет? – Майкл крепко сжал камень в дрожащей руке.

– Кроме нас у Ви теперь никого не осталось. Но как только она узнала, что поедет в Файерлейке, у нее случилась истерика. До этого момента она просто молчала. Ни слов, ни криков, словно застыла… А тут. Все горе и отчаянье, которое она пыталась сдерживать после гибели родителей, вырвалось наружу. Вайлет отказалась переезжать в город наотрез. Мы испугались за ее душевое здоровье, думая, что это последствия психологической травмы. Но причина оказалась не только в этом.

Психоаналитик сообщила, что боязнь переезда кроется в более глубоких причинах, чем смена места жительства, былого уклада жизни, вещей, принадлежавших ее семье, и она, к сожалению, не может рассказать обо всем. Но страхи девушки, в связи с ужасной трагедией, вполне обоснованы. Нам предстоит потратить много сил и терпения, чтобы Вайлет смогла, наконец, найти в себе силы справиться с ситуацией и согласиться на переезд.

Когда я смотрю на нее, сердце разрывается на части. Пережить такое страшное горе, но находить в себе силы продолжать жить дальше. Они ведь с сестрой были неразлучными, как две половники одного целого. Она потеряла не только родного человека, но и самого лучшего друга, а родители… Это… безумие! Мы боимся, что она может сотворить с собой что-нибудь, ну… от отчаянья, понимаете? Стараемся не оставлять ее одну.

Ее родители были успешными людьми. Дядя Билл преуспевающий адвокатом, а тетя Дженифер работала юридической фирме «ЮниксСан». Рассматривается версия об устранении, связанная с родом их деятельности, но подтверждений пока не нет. Трасса не была пустынна в момент автокатастрофы. Имеется масса свидетелей, и все как один уверяют, что седан вдруг резко вывернул на встречную полосу, словно водитель пытался уклониться от чего-то…

Комиссия не установила неполадок в автомобиле. Скорее всего, авария несчастный случай, каких тысячи. Может, у дяди сердце схватило или ему действительно показалось, что он видит на дороге ребенка, и чтобы избежать… Господи, мы все равно этого уже не узнаем!

Шелдоны оставили Вайлет состояние: она может учиться в престижном колледже, планировать свою жизнь. Но это ее мало волнует, и… если бы вы ее видели… – Майкл закрыл лицо руками, пытаясь скрыть слезы. Джеку до боли знакомо это чувство. Он сжал плечо друга, не произнося банальных дежурных фраз, типа: время лечит, видна такая у них судьба, нужно крепиться и просто пережить – за что Майкл был ему благодарен. Они сидели в полном молчании, погруженные каждый в свои мысли.

Джек знал, что чувствует девушка, в какую ледяную бездну уходит, и вернуть ее назад будет ой как сложно. Он вспомнил себя после исчезновения Сэма: но у него, по крайней мере, есть мать, а она потеряла всю свою семью. Он чуть не сошел с ума от горя, даже не стараясь сопротивляться депрессии, а она продолжает бороться, каждый час, заставляя себя жить и думать о будущем. Он же давно перестал этого делать, предоставив реке жизни самой решать на какой берег его выбросить… словно пустая щепка на легкой ряби… куда прибьет…

Послышался звук подъезжающего автомобиля. Луис пошел по дороге, встречая Дэнна.

– Не понимаю, почему у нее такое предубеждение насчет нашего города? – Пожал плечами Майкл,

– В каком смысле предубеждение?

– Она боится его или нет… не так… не знаю, – вздохнул он. – Когда мы подъезжали, я заметил на ее лице выражение безысходности, покорности что ли… Словно она смерилась с чем-то ужасным. Нет, не со смертью близких – тут другое. Что-то будто решила для себя. Помнишь, как в том фильме про гильотину, на который нас затащил однажды Луис: обреченные медленно поднимаются по ступеням и подходят к адской машине. В глазах пустота, равнодушие. Страх и истерика остались позади. Душа иссушена, как колодец в пустыне, и знаешь почему? Потому как знают, что должно произойдет и этого не изменить. Они смирились, понимаешь, смирились со своей участью…

– Не секрет, Майки, как люди воспринимают наш быт и какие сказки рассказывают о нашем городе. Не забыл, что сказал Грэг перед отъездом? Он думал, здесь живут одни фанатики, а оказалось, нормальные парни, за небольшим исключением конечно. Так и Вайлет. Думаю, до нее просто дошли слухи о нашем городе, о странностях его жителей, об обособленности и неприветливости, но уверяю, когда она поближе познакомиться с нами, то перестанет думать о нем, как о вселенском зле. Мы поможем ей в этом. Просто дай ей время для адаптации, старайся как можно меньше оставлять в одиночестве. Понимаешь? Мысли – они ведь тоже могут убивать… более медленно, более изощренно… и более верно…

– Да! Конечно, понимаю. Я постараюсь…

Луис возвращался с Дэнном, который, не дойдя несколько футов до Майкла, сорвался с места, бросившись к нему.

– Простите, что опоздал. Я спешил. Так жаль… Такое страшное горе. Майки, так рад тебя видеть! Я переживал, что просто…

– Дэнни, со мной все нормально. Все уже позади.

– Как же такое могло случиться? Как же так? – Всхлипнул Дэн, и Джек поблагодарил про себя Бога, за то, что впечатлительный Дэнни не слышал рассказа Майкла.

– Теперь, мы снова вместе, Дэнни! Черт, мне так не хватало вас эти четыре дня, увольни!

– Да, теперь, мы вместе. И все нормально, правда. Теперь нормально. Джек, что у тебя с ухом? – Воскликнул он, задержав взгляд на кровоточащем ухе друга.

– Ерунда, важно другое. Ребята, Майки, ты не мог дозвониться, потому что кто-то блокирует мой телефон, – выпалил Джек.

– То есть, все-таки думаешь, это не просто отсутствие связи. Считаешь, такое возможно?

– Как ты объяснишь, что как только я брал в руки сотовый Луиса, он глох, словно… Это избирательная мертвая зона, что ли?

– Черт, это как-то слишком странно, не находишь?

– Возможно Майки, существуют устройства, которые при желании блокируют радиоволны или могут создавать сильные помехи. Из области шпионских игрушек, – кивнул головой Луис. – Да в сети их пруд пруди. Правда, одна загвоздка. Они блокируют связь, но не человека…м… избирательно.

– Постой брат, то есть ты хочешь сказать, тот, кто проделывает такое с Джеком находится здесь рядом с нами, в этом богом забытом городке? Да зачем все это? К чему такие сложности? – Пожал плечами Майкл. – При всем уважении Джек, но что с тебя взять-то? Будь ты крупной шишкой, например, политиком, министром, сыном министра, наконец, я бы понял, но для чего ты нужен кому-то?

Джек и сам об этом недавно думал.

– Кто-то, готовый разыграть спектакль, а затем полюбоваться произведенным эффектом. Но зачем? – Пожал плечами Дэнни. – Я согласен, как-то не логично, тратить средства и силы только для того, чтобы насладиться лишь игрой. Нелогично и бессмысленно! И к тому же не забывайте, у Джека не работал и городской телефон тоже, хотя его мать, куда только не обращалась – нарушений не выявлено. Это как объяснить? Вся проводка в порядке. С сотовым понятно, а городской?

– А как ты объяснишь звонок Пола через сутки после его смерти? Это логично? Я думаю, в наш век всякое можно устроить. Создать голограмму Тупака, который пожмет тебе руку, и ты не усомнишься, что он настоящий. К тому же не забывайте о старом индейце… Стоп! – Крикнул Джек, смотря куда-то поверх головы Дэнна, который от неожиданности подпрыгнул и недоуменно оглянулся, проследив за взглядом друга.

Он смотрел на двух жирных ворон, сидящих прямо на дороге. Джек облизнул мигом пересохшие губы. Нахлынуло смутное ощущение закономерности происходящего: он видел впереди неясную тень и теперь отчаянно пытался дотянуться до нее.

– Этот загадочный индеец! Индеец, который в принципе не мог появиться у нас в городе, не боясь быть посаженным в клетку Гордона за грубое нарушение давнего соглашения. Старый индеец, которого я видел перед гибелью Пола, а затем перед маскарадом на празднике всех святых, когда ночью ты, Майкл, узнал о трагедии с твоими родными. Это что, тоже простое совпадение, или… Почему индеец с такой ненавистью показывал на меня пальцем? Для чего выбирал момент, когда его никто не видит? И снова «несчастный случай»?

– Ты думаешь, кто-то из резервации причастен к этому? – Хмуро поинтересовался Луис. – Пришло время для мести, так Джек? – Лоб пересекла глубокая морщина.

– Не знаю, но не стану исключать и такое. Понимаю, тебя это задевает и неприятно даже говорить об этом, но подумай сам, Луис. Периодически происходящая случайность – это уже закономерность. Не так ли?

– Рано делать выводы на основании двух случаев, – упрямо заявил Луис. – Зачем им это нужно? Больше века люди из резервации не вмешиваются в дела города. Для чего им понадобилось запугивать не имеющего никакого отношения ко всему произошедшему много лет назад парня? Уж лучше прижучить Гордона или Рона Керлина? Ты-то тут при чем?

– Так уж не имеющего? А ты не забыл про орден, и посвящение в день моего рождения? Может как раз дело в этом? В том, к чему меня готовят?

– Но, ты ведь ничего не знаешь?

– Вот именно, ничего! А ты уверен, что они не знают о том, о чем я даже представления не имею? Что произойдет летом, какой ритуал я должен пережить, прежде чем понять?

Луис нервно заходил между Майклом и Джеком.

– Это просто бред. Что может случиться, если человек вступит в какой-то там клуб.

– Орден, – тихо поправил его Дэн.

– Ну, орден, смысл от этого меняется? Все эти легенды об «озере», его хранителей – это же просто легенды: как о Геракле или Самсоне, или Тристане и Тесее. Ну, кто в здравом уме будет в серьез считать общество по интересам, созданное на основе старых поверий, опасным и представляющим угрозу для других людей?

– В это общество – как ты его называешь, Луис, никто не может вступить по своей воле и выйти из него тоже, а полномочия передаются в нем только при рождении наследников первых, как они это называют. Этому обществу, Луис, более четырехсот лет, и прихода истинно первого, как говорит матушка Афения, в нем давно ждут. Который, плюс ко всему прочему, связан туманными обязательствами с самого рождения, не имея возможности выбрать другую дорогу, как бы ему этого не хотелось, – мрачно изрек Джек, думая о Рейчел и дальнейших перспективах.

Луис, Майкл и Дэн, как по команде, уставились на него: под смуглой кожей скул заходили желваки, а руки непроизвольно сжались в кулаки. Луис заметил разбитые костяшки и засыхающую на них кровь.

– Бред, – сказал Луис. – Все равно не верю, какие бы доводы вы не приводили. Легенды остаются легендами. Лишь люди дают им жизнь. Всегда хочется верить в существование фей, волшебников, ангелов и демонов. Только вымысел не становиться от этого явью. Верно?

– Да, – устало протянул Джек. Он не желал продолжение спора. Это ни к чему не приведет. – Луис, просто давай пока не будем делать выводы. Думаю, многое может проясниться, когда я поговорю со старейшинами чинуки.

– Ну, опять, – вздохнул Майкл.

– Думаю, в ближайшее время это сделать не получится, – отрезал Луис.

– Отчего?

– Только не кипятись, ладно? Старейшины категорически отказались от переговоров, более того, они запрещают нам даже приближаться к резервации, иначе ответственность мы будем нести сами. А последствия неминуемы. Мы может развернуть такую войну!

– Что они сделают?

– Могут, Дэнни, подстрелить за нарушение частной территории и пренебрежением к официальному запрету. Даже шериф ничего не сможет сделать. Явившись без приглашения, мы нарушим соглашение между ГриндБэй и городом, и тем самым развязываем им руки.

– Это все, что передали твои знакомые? – Луис в нерешительности замялся.

– Да говори уже…

– Нет, не все, – наконец процедил он сквозь зубы. – Они сказали именно тебе, Джек, если жить не надоело, не стоит и близко подходить к резервации.

– Да? Это почему же? – Зло бросил Джек. Игра «Кто кого» порядком надоела.

– Потому что, чинуки мечтают разделаться с тобой с тех самых пор, как ты появился на свет, – отчеканил Луис.

На миг воцарилось молчание.

– Что за ерунду несешь? – Процедил Майки сквозь зубы.

– Похоже, они тоже когда–то создали легенду, чтобы поверить в нее.

– Какую еще легенду?

– Понятия не имею, – беззаботно бросил Луис, отворачиваясь. Но Джек успел заметить выражение, появившееся на лице друга. Луис предпочел не говорить ему всего, что узнал.

– И что будем делать? – Спросил Майкл.

– Ждать, – удивил всех Джек.

Не стоит впутывать ребят в его разборки с чинуки. Он сделает все сам. Никто не должен нести ответственность за него. Кто-то играет не против Луиса, Дэнна или Майкла, а против него. Было ошибкой рассказать о планах друзьям. Впредь он обязан думать, что говорить им.

– Слушай, Джек, – Дэнни переминался с ноги на ногу. – Что если кто-то решил занять твое место в этом… ордене, и все это – часть хитроумного плана!

– Это просто глупо, – отрезал Луис, не дав открыть Джеку рот.

– Почему? – Не отставал Дэн.

– Потому что такого не может быть, и не спрашивай снова почему…

***

Солнце опустилось за горизонт, когда они разъехались по домам, договорившись встретиться завтра на игре в бейсбол. Джек долго не мог заснуть, ворочаясь на кровати с боку на бок. Казалось, он лежит на неотесанных досках на лесопилке Йетсов.

Ночь выдалась душной, и, не смотря на распахнутое настежь окно, долгожданная прохлада не наступала. Мысли о походе в ГриндБэй не оставляли ни на минуту. Даже задремав, он продолжал обдумывать и разрабатывать план похода. Играть в бейсбол Джек вовсе не собирался. Эта всего лишь попытка очередной раз усмирить чрезмерную подозрительность Луиса, только и всего.

Ждать больше не имело смысла: чем больше Джек размышлял, тем сильнее крепла уверенность – пришло время действовать. Пока не начались занятия в школе, и в запасе пара тройка часов он обязан использовать их по максимуму. Поговорив со старейшинами, он поймет что делать дальше, но сначала нужно решить две главные задачи: там ли прячется старик и почему преследует его?

Промучившись больше часа и не найдя спасительного умиротворения во сне, Джек решил немного пройтись. Керол давно уснула, свернувшись калачиком на диване в гостиной: на полу книга и полная пепельница окурков. Он на цыпочках прошел мимо и открыл дверь. Ноги сами привели к кратеру. Наслаждаясь ночной прохладой, вслушиваясь в «голос» «Красного Озера», его мерное дыхание далеко внизу, не слыша других звуков, он закрыл глаза, вздохнув полной грудью.

Завораживающее перемещение по спирали к центру плазмы сопровождалось тихим шипением, легким всплеском и свистом. Ветер стих, и темные силуэты деревьев замерли, словно застывшие на посту великаны. Луна ярко освещала аллею. Взглянув на небо, он увидел миллиарды ярких звезд, блестящих крохотными искорками в неизмеримой черноте бесконечности. Он опустил взгляд, и озеро вновь приковало внимание – растворяя в огромном огненном глазу, словно змея, гипнотизируя жертву, парализуя волю, прежде чем…

Поддавшись импульсу, Джек перелез через ограждение. Несколько камней с шипением сорвались в пропасть. Ноги скользили по обугленной земле, пришлось крепко схватиться за поручни, чтобы не сорваться вниз. Его привлекло движение на горящем склоне далеко внизу: тень молниеносно поднималась вверх, прямо к нему. Рискуя свалиться, он склонился еще ниже, стараясь разглядеть размытое очертания, тут же ощутив горячее зловоние, исходящее от плазмы, задохнувшись на миг от разъедающего легкие смрада.

Грубый и резкий толчок в спину, лишил опоры. Пытаясь сохранить равновесия, Джек взмахнул руками, стараясь ухватиться за спасительную перекладину ограждения. Но пальцы прошли в дюйме от железной стойки. С ужасом осознал, что начинает заваливаться назад, теряя ногами опору.

Страх парализовал, сдавил горло мертвой хваткой, и готовый сорваться крик превратился в тихий хрип. Жар обжог. Гарь мешала сделать даже вздох. Протестующие легкие пронзило острой болью. Он молниеносно падал в пропасть, беспомощно размахивая руками, как выпавший из гнезда птенец, цепляясь за острые выступы и камни, мелькавшие перед глазами, и каждый раз мокрые от крови изрезанные ладони соскальзывали. Джек камнем летел вниз, как подбитая индейской стрелой птица…

В последнем рывке удалось зацепиться за большой выступ из пемзы, и он повис в нескольких ярдах от горящей бездны. Мелкие камешки сыпались из-под ног, которыми он пытался найти опору, и «Озеро» с шипением и жадностью поглощало их, как обезумевший от голода зверь добычу, нежданно свалившуюся с неба. Не насытившись, оно снова распахнуло кровавую пасть в ожидании очередного куска плоти.

Не дождешься! Из последних сил Джек подтянулся на руках, ухватившись за выступ выше. Кровь сочилась из многочисленных порезов, делая ладони скользкими. От боли он не чувствовал их, будто они перекрученные в мясорубке культи. Раз за разом, очень медленно, он поднимался выше, задыхаясь от исходящего снизу смрада. Камни выскальзывали из-под рук, падая на лицо. Глаза резало от земляной пыли и пепла. Он почти ничего не видел.

Зато слышал: радостный вздох «Озера», проглатывающую очередную порцию еды и тут же маниакально требующую еще. Ему чудилось, что магма ускорила движение, и теперь спираль плазмы превращается в воронку, в водоворот, засасывающий все, что находится поблизости. Гул усилился, сливаясь в сплошную какофонию. От этого звука кровь стыла в жилах.

Джек попытался закричать, позвать на помощь. Но из горла вырвался тихий стон. Грудь сжало раскаленным воздухом, и он испугался, что от нехватки кислорода потеряет сознание. Раздирая кожу на пальцах, он ухватился за очередной валун и подтянулся.

Но неожиданно ослеп, будто на глаза накинули черную вуаль. Призрачная тень, быстро поднимающаяся по склону, настигла, накрыв, словно гигантское цунами. Окутало нестерпимым холодом, и после жара «Озера», контрастность оказалась настолько велика, тут же превратив тело в бесчувственный камень. Он будто заглянул в глаза Горгоне и застыл, лишившись всех органов чувств.

Джек силился распахнуть глаза, словно это бы помогло. Но пришло еще одно ощущение… непроницаемая тишина: даже звук собственного сердца растворился в тягучей массе. Будто ты оказался в вакууме: исчез шум кратера, звук свистящего судорожного дыхания, ты стал бестелесным существом, парившем где-то в глубинах космоса, куда не мог проникнуть ни шорох, ни луч света, ни шепот. Джек замер, не ощущая опоры, своего тела, не чувствуя рук. Может, такое и испытывает человек, когда умирает. Может, я уже мертв? И только сознание не хочет признавать очевидное?

Руки безнадежно соскальзывали, и если он сейчас не поднимется выше, то неминуемо упадет. Но Джек не видел, за что цепляться. Он вообще ничего не видел. Он даже не понимал, что все еще продолжает судорожно хвататься за острые края, балансируя над горящей пастью.

Казалось, все вокруг мертво. От жуткого холода свело тело, и судорога пробежала по мышцам раскаленной рекой. Чувство нереальности неправдоподобности происходящего захлестнуло с новой силой: ты должен встряхнуться, прийти в себя! Ты не должен безропотно сдаваться!

Черную завесу разорвали две крохотные горящие точки – огоньки, которые медленно приближались. Они набухали, росли, пока не слились в одно яркое золотое пятно, ослепившее, полоснувшее по глазам адской болью. Казалось, глазные яблоки сейчас взорвутся. Джек застонал, закрывая веки, но даже сквозь них ощущал яркий, приносящий мучения свет.

Тень исчезла, так же молниеносно, как и появилась, а вместе с ней холодный свет и давящая тишина. Джек вздрогнул от нахлынувшего жара «Озера». Валун под руками опасно накренился, медленно проседая и соскальзывая в пропасть. Перед глазами до сих пор плясало яркое пятно, дезориентируя, не позволяя понять, что делать дальше. Он потряс головой, судорожно дотягиваясь до следующего камня, который вслед за первым также оседал под тяжестью его тела. До края обрыва оставалось совсем чуть-чуть. Он уже видел спасательную перекладину: выше, еще выше. Он протянул к ней руку, но не удержался. Израненные ладони соскользнули, и Джек камнем сорвался вниз.

В предвкушении добычи «Озеро» злорадно зашипело, выбросив мощную струю огня, обжигая ноги. В последней попытке спастись, он отчаянно хватался за пролетающие мимо выступы, разрезая кожу, ломая кости. Тщетно: камни, обагренные кровью, тут же срывались под весом тела. Он слышал, как они с хлюпающим тошнотворным звуком погружаются в плазму.

Бездна приближается. Джек чувствует, как одежда и волосы вспыхивают, а огонь начинает пожирать плоть. Адская боль лишает рассудка, последней здравой мысли, лишь инстинкт самосохранения заставляет с животным остервенением бороться за уже проигранную жизнь. Огромная жадная пасть огня раскрыта и готова принять его. Последнее, что он слышит – детский счастливый смех откуда-то сверху. С каждой минутой смех удалялся все дальше и дальше…

***

Джек закричал, тут же просыпаясь. Господи! Сердце колотилось с такой силой, что казалось еще немного и грудь взорвется, не выдержав колоссального давления. Он вытер вспотевшее лицо, взъерошил прилипшую ко лбу челку и глянул на часы. Прошло всего пятнадцать минут с тех пор, как он уснул, казалось же, что минуло, как минимум, часов пять.

Джек прошел в ванную. Из зеркала на него глядело белое лицо незнакомца, с темными кругами под глазами и испуганным бегающим взглядом. Из уха опять пошла кровь. Он вытер ее вафельным полотенцем и зашвырнул в корзину для грязного белья. Спать больше не хотелось, и оставаться в душной комнате он не мог.

Надев джинсы и гавайскую рубашку, он осторожно, чтобы не разбудить мать, спустился со второго этажа. Джек судорожно сглотнул: Керол спала не в своей комнате, а на диване в гостиной. Возле нее на полу неизменная книга и полная пепельница окурком.

– Дежа-вю, твою мать, – прошептал он, открывая парадную дверь.

Спасительная прохлада немного охладила жар, принеся облегчение. Он побрел по пустынному ночному городу в сторону аллеи к «Озеру». Набежавшие тучи скрыли луну, и тусклый свет уличных фонарей едва освещал узкий тротуар.

Гулкий звук шагов стал единственным звуком, раздавшимся посреди ночи, но чем ближе кратер, тем отчетливее слышался другой, более живой и настойчивый: рев многотонного чудовища, заключенного в каменную клетку. «Озеро» встречало тяжелым, но радостным стоном, яростным шипеньем распахнутого коварного объятья, сулившего забытье и удовлетворение.

Находясь все еще во власти кошмарного сна, Джек настороженно подходил к краю кратера. С каждым последующим шагом сердце теряло ритм, начиная биться все быстрее, а жажда становилась невыносимой. Легкая полупрозрачная дымка окутывала свод, словно ночной колпак лысую голову старика. Голубое металлическое сияние нависало пульсирующей живой массой. По мере приближения туман отступал, и Джек уже мог разглядеть массивное ограждение. Преследуемый недавно пережитым видением, он нерешительно остановился, не дойдя до него несколько шагов.

«Озеро» шептало, молило подойти ближе. Джек сделал еще один шаг. Взметнувшийся вверх столб огня осветил тоненькую фигурку, стоящую у самого обрыва. Туман сделал ее очертания расплывчатыми и нереальными. Джек закрыл глаза, молясь про себя и будучи уверенным, что когда откроет их, то никого не увидит: хватит на него сегодня видений! Он глубоко вздохнул, медленно открывая глаза.

Фигура осталась на месте. Она не шевелилась, и казалось застывшей, как кусок пемзы, спаянный огнем над обрывом. Сердце билось в грудной клетке, словно обреченное. Джек был уверен, громкие удары можно услышать даже на другом конце кратера.

– Только призраков наяву мне и не хватало, – прошептал он, с силой ущипнув себя за руку. – Дерьмо… чертовски больно. Все эти сны, видения, кошмары, все это происходит только в моей голове, и никто больше ничего не видит, – прошептал он, подумав о Сэме, индейце и Поле. – А значит, это лишь иллюзия и ничего такого не существует.

– Сэм, – тихо позвал Джек вопреки своим же доводам. В голосе столько боли, тоски и надежды, что поражает, как душа выдерживает, не теряя себя, не сгорая, как сгорит брошенный вниз камень или упавшее в эту бездонную пропасть тело.

Фигура не исчезла, лишь слегка пошевелилась. Джек вытер слезы, стирая с глаз пелену, и нерешительно сделал шаг вперед. С каждым последующим шагом призрак начинал приобретать все более четкие очертания хрупкой девичьей фигурки.

Длинные темные волосы колыхались от горячего дыхания «Озера», волнистым каскадом спадая по плечам. Девушка была одета в джинсы и легкую светлую куртку. Джек не видел лица. Она не повернулась даже тогда, когда под его ногами предательски хрустнула ветка.

Страх растаял. Удивление, пришедшее вслед, застало врасплох. Как кто-то посмел прийти к его излюбленному месту, куда под покровом ночи мог сбежать лишь он, в его убежище? Он ляпнул первую, пришедшую на ум, фразу, причем далеко не дружелюбным тоном.

– В это время суток возле «Озера» находиться небезопасно, особенно девушке. Даже если она фея, не значит, что с ней ничего не может случиться.

Незнакомка молчала, никак не отреагировав на него. Даже не повернулась, давая понять, что услышала или была напугана неожиданным появлением. Казалось, она вообще не удивлена, встретив кого-то около трех часов ночи в этом, даже днем безлюдном месте. Будто знала, что он придет, или ждала его. А может просто не обращала внимания на увольня, задающего дурацкие вопросы. Джек уже думал она не ответит, когда услышал тихий голос:

– К большому огорчению я не фея.

Голос оказался настолько нежным и мелодичным, словно звучала флейта под пальцами необыкновенно талантливого музыканта.

– Отчего же: к большому огорчению?

– Тогда бы я могла многое изменить…

– Может это и правильно… что мы не можем менять то, что хотим. А возможно, вы не желаете меня напугать? Не каждый день, знаете ли, встретишься со сверхъестественным. Но это место… оно и в самом деле сверхъестественно, и ночь… можно поверить во что угодно, – Джек ждал ответа, но девушка молчала.

– Не стоит приходить сюда одной. Это даже не смелость, а безрассудство… даже если вы действительно фея.

Отчего-то безумно хотелось посмотреть на незнакомку, которая заинтриговала таинственностью. Что-то мистическое было в ситуации – туман, отблески металлического сияния кратера, ночь, тишина и застывшая хрупкая фигурка. Джек осторожно, боясь напугать ее, подошел и встал рядом. Волосы скрывали лицо, обращенное к шипящей магме, и он уловил лишь нежный аромат лилии. Он хорошо знал этот запах. Отец всегда дарил матери огромные букеты этих нежных цветов. На миг, его будто бы отбросило на много лет назад. Джек прикрыл глаза, возвращаясь в настоящее.

Девушка держалась за перекладину ограждения и не сменила позы, даже ощутив его присутствие рядом. Он разглядел лишь серебряный перстень с темным камнем на среднем пальце левой руки.

– Никогда не случится то, чего не должно произойти, – сказала она. Джек не знал, что на это ответить, посмотрев в сторону взмывшего вверх огня пламени.

– Значит, вы верите в судьбу? Невесело, если учесть мою перспективу в дальнейшем.

– Нет… всего лишь в закономерность.

– Это… интересно.

– Это печально.

– Вы находите? Отчего такой пессимизм. Вы ведь не из тех, кто говорит, что стакан наполовину пуст?

– Вы правы. Я не из тех, кто обсуждает очевидное.

Джек удивленно глянул на нее. По завиткам волос пробегали огненные блики, отражающиеся от выпущенной в небо стрелы магмы.

– Вы одна из приехавших сегодня туристов?

– Можно сказать и так.

– Наш разговор более чем странный?

Девушка лишь пожала плечами.

– Простите, а вам и, правда, не страшно находиться здесь совсем одной в незнакомом месте, в чужом городе? – Джек услышал тихий вздох. – В любом месте найдется подонок, который э… может повести себя не по-джентельменски.