Я заберу твой Дар. Долг

– Ты слышишь их? – вдруг дошли до меня самые главные слова девочки.

– Конечно, слышу, – еще шире распахнула малышка глаза. – Как их не услышать? Все слышат, они же кричат!

Мне показалось, что кровь перестала бегать по моим венам. Не может этого быть! Болезнь, страшная зараза Харна – визромы. Так мало было тех, кто мог видеть этих порождений Крайхра, и совсем не существовало способных их услышать. Мы не могли понять цель и смысл существования проклятых созданий. Иногда я думал, что если бы кто-то смог услышать и понять для чего они вселяются в живых, убивая и погибая, то тогда получилось бы отыскать лекарство от этой заразы. Любой харнец отдал бы последнее, желая обладать таким Даром, способным освободить наш мир. Я сам готов пожертвовать многим. Многим, но не всем. И точно уж не собственным дитя. Я не подпущу Рэю и близко к этим чудовищам. Никто не должен знать о ее способностях.

– Надо им помочь. Ты поможешь? Ты обещал.

– Да, конечно, Рэя. У меня нет другого выбора, – и я ничуть не кривил душой (хотя с формулировкой «помочь» был не совсем согласен).

Нахмуренное личико разгладилось. Малышка бросила на меня оценивающий взгляд, а после строго выдала:

– Тебе нужно спать. Ты так сильно болеешь! Я таких больных и не видела даже. Ложись.

Она явно говорила не про видимую глазом физическую болезнь. Учитывая, что, кажется, Рэя могла видеть и слышать визромов, то, скорее всего, в ней рос сильный Дар. Дар Видящего души. Редчайший на Харне. Не в грайдере, а в маленькой девочке, не достигшей и десяти лет. В моей маленькой девочке. Это пугало меня до плохо описываемого ужаса.

Перекатывая в голове все эти ледяные мысли, я подчинился, вытягиваясь на кровати и удобно устраиваясь на подушках. Малышка подползла ко мне и ладошками провела по моим векам, закрывая глаза.

– Ты лежи, – негромко произнесла она, гладя меня своими маленькими теплыми ладошками по лбу, носу, щекам. – А я буду говорить. Буду говорить, а ты будешь засыпать. Тебе кажется, что ты уснуть не сможешь. Но ты сможешь, я точно знаю. Бывает, я так маме помогаю спать. Она ведь тоже болеет, так же как ты. Говорит, что не болеет, но мне-то виднее. Вот здесь, – Рэя постучала мне по центру живота там, где расходились ребра. – Там тебе сейчас нехорошо. Холодно, тянет, страшно, но и радостно немного. А вот сейчас еще страшнее стало. А теперь еще…

Она звонко рассмеялась. Я же действительно холодел всё сильнее, слушая тонкий голосок с закрытыми глазами. Рэя читала мою душу.

– Не бойся. Я никому больше не скажу, что так умею, – мягко похлопала она меня по животу там, где скрутился неведомый доселе комок ужаса. – Мама научила, что и когда можно говорить, а что нет. Я подумала, что тебе можно. Мне, кстати, ясно, почему ты болеешь. Хочешь расскажу?

– Расскажи, – не открывая глаз, серьезно ответил я.

– Из-за мамы. Я тебе сейчас что-то расскажу, ты сначала, может, даже разозлишься, а потом тебе станет хорошо. Но так надо, чтобы болеть перестало.

Не самое приятное вступление, но я тут же собрался и приготовился слушать.

– Мы всё время куда-то летали. Мама говорила, чтобы мне показать разные страны. Но на самом деле, она меня прятала. От тебя прятала. Не хотела, чтобы ты нас забрал сюда. Но если бы я не появилась, она бы не стала прятаться. Я знаю, чего ты боишься. Боишься, что мама дружила с другими дядями. Тебе не стоит бояться. Она дружила только с одним. Его Денис зовут. Он мне не нравился. Хотел хорошим показаться, говорил даже, когда мама нас не слышала, что станет моим папой…

Слышать это оказалось не просто тяжело, а больно. Я так сильно разозлился, что даже пришлось сжать челюсти и задышать чаще. Не знаю, заметила ли это Рэя, но рассказ ее продолжился всё в той же беззаботной манере, только маленькие пальчики вновь начали выписывать узоры на моем лице.

– Врал этот Денис. Не хотел он папой становиться. Он вообще злился, что я есть. Но ему так сильно хотелось, чтобы мама с ним стала жить, что даже такие враки навыдумывал. Только он маме не нужен был. Она никак не могла придумать, как от него отвязаться. Не знаю почему. При нем ей всегда было стыдно и неудобно, почему-то. И прогнать она его никак не могла, поэтому и приходилось с ним дружить. Я рада, что ты пришел за нами. Маме опасно становилось там, где мы жили. Много темных дядей из деревни на нее смотрели плохо, и души у них злые были. Они знали, что маму никто не защищает, поэтому задумывались о недобром. Но я знала, что ты скоро придешь за нами. Итар во сне сказал, что нужно немного подождать. Только он думал, что я – мама. Ариадной меня называл. Смешной. А я его и не исправляла. Всё думала, догадается или не догадается?..

Так вот как так вышло! А я всю голову сломал, почему Интар не знал о Рэе. На Земле и вовсе пришел в ярость, когда осознал, что брат нашел мою лимгару через сны дочери, но ничего мне о ней не сказал. Но стоило вернуться на Харн, как искренняя оторопь, отразившаяся на его лице, и непонимание в мыслях развеяли мою злость. Интар даже не подозревал о существовании девочки.

– Мне только кажется, что ты слишком задержался, – вдруг шепотом произнесла Рэя. – Разве тебе не хотелось меня увидеть? Ты сейчас скажешь, что не знал обо мне. Но ты знал. Просто не слушал.

Я раскрыл было рот, желая оправдаться, однако последняя фраза заставила меня замолчать. Малышка зашевелилась, перелезла через мою руку и легла, забившись под подмышку и прижавшись ко мне. Она положила крохотную ладошку на место, где, по ее мнению, жила душа, начав медленно ритмично постукивать пальчиками.

– А теперь спи. Спи. Я завтра спрошу у тебя вопросы, – тихо распорядилась Рэя. – Спи. Слушай мои пальцы.

Вначале пришло сомнение и неуверенность. Можно ли мне спать, пока не спит ребенок? А вдруг я усну, а она куда-нибудь уйдет? Не дай Цайнар, выйдет из замка и подойдет слишком близко к обрыву…

– Спи, спи. Я никуда не уйду, – словно прочитав мысли, успокоила она меня, продолжая похлопывать живот.

Эти равномерные мягкие удары, будто выбивали все мои сомнения, страхи, горести и печали. С каждой секундой мне становилось светлее, легче, спокойнее. В душе расцветало прекрасное чувство счастья и радости, от присутствия крохотного создания под боком. Моего создания.

Сон придавливал своей тяжестью, но я отчаянно ему сопротивлялся, пытаясь продлить это ощущение эйфории от осознания, что у меня есть дочь и что наконец-то мои мучения закончились. Ариадна в Паргне. Разве можно уснуть?

Рэя тихо замурлыкала медленную незнакомую мелодию, и меня потащила в свои объятья тьма. Почти полностью провалившись в забытье Мари, я услышал довольный голосок девочки:

– Ты думаешь, что я не знаю, кто ты. А я знаю. Ты ведь папа мой. И теперь мне совсем не страшно. Ни за себя, ни за маму. Спи. Спи…

Глава 6

Я выпал из сна быстро, словно меня окатили ледяным ушатом воды. Просто открыл глаза и резко сел на кровати. Рэя! Ариадна! Где они!?

Спальню заливал яркий свет, желтыми столбами рассекая наполненный танцующими пылинками воздух. Сердце успело выбить десяток болезненных дробей, прежде чем я заметил сидящую в изножье кровати девочку, склонившуюся над ворохом желтоватых пергаментов. Она сосредоточенно что-то рисовала зеленой самопишущей палочкой. По всему покрывалу валялись уже разрисованные листы. Я попытался понять, что же на них изображено, но, к сожалению, моей фантазии не хватило. В хаотичных линиях могли прятаться как деревья, так и непонятные зубастые монстры.

Кудрявая головка резко обернулась, а после вновь вернулась к своему важному занятию.

– Ты проснулся. Это хорошо, – самозабвенно что-то черякая размашистыми движениями, деловито произнесла Рэя. – Там, в другую комнату какая-то круглая тетенька приходила. Я как раз брала листки. Она меня увидела и так напугалась, будто сову увидела. Вся побелела, глаза выпучила и за грудь схватилась. Я ничего говорить не стала, просто листы взяла и ушла. Мама говорит, чтобы я с незнакомыми не разговаривала ведь, вот я и не разговариваю. А тетя меня испугалась. Да. Они разве не знают обо мне? Ты же король. Получается, я – принцесса. Разве может она не знать про принцессу. М-м?

Честно говоря, я терялся под таким потоком сумбурных вопросов. Не совсем понимал, что нужно ответить, но уже открыл было рот, как малышка продолжила высыпать из себя информацию.

– Я хотела спросить у тебя, можно ли мне погулять по замку. А еще язык твой смешной можно было бы поучить. Ты меня сам будешь учить? А мама его знает? Да. Мама уже проснулась, ты знал? Ты сейчас к ней ведь пойдешь, а я бы здесь посидела. Никак не могу нарисовать гайдера. Не получается и всё. Ты потом еще раз превратишься, я посмотрю, хорошо? Никак не получается… Ну или может пойду погуляю, пока вы там с мамой говорите. Вот этот вроде бы похож. Похож?

Рэя вцепилась в мятый пергамент, показывая мне его содержимое. На выцветшей поверхности хаотичными изумрудными линиями было изображено уродливое создание с вытянутой мордой, кривыми ушами, косыми разнокалиберными глазами, длинными острыми конечностями, очень отдаленно напоминающие лапы.

– Похож, – соврал я, малодушно готовый говорить этой маленькой девочке всё, что она захочет.

– Да? – с сомнением переспросила она, заглядывая сбоку на свой рисунок, а затем недоверчиво посмотрела на меня. – А кажется, что врешь. Ну ладно, я тебя пока плохо знаю. Хотя вообще-то врут все одинаково. Так ты к маме идешь? Мама говорит, быстрее уйдешь, быстрее придешь, а у нас ведь много дело. Так что тебе пора.

– А ты? Я не могу тебя оставить одну.

– Это ты так думаешь, а на самом деле можешь, – вернулась малышка к рисованию. – Что я в космос что ли улечу. Иди-иди, а то мама придумает чего-нибудь нехорошее. Я тут посижу, подожду тебя.

Мне не хотелось оставлять Рэю одну. Но она вроде выполнила то, что обещала ночью. Значит, ей можно доверять. Хотя это ведь двухлетний ребенок! О каком доверии может идти речь?..

Рэя громко вздохнула, будто поняла о моих душевных терзаниях.

– Я ведь никуда не ушла, верно? Моя голова немного старше, так что ты можешь не переживать за меня. Гвозди в розетки я засовывать не буду.

Мои брови непроизвольно подскочили.

– У нас нет розеток.

– Так тем более. Иди. Я буду тебя ждать.

Взгляд помимо воли прыгнул на дверь. Там, в северном крыле, находилась Ариадна. Я чувствовал невесомый желанный аромат. Легкие благодарно раскрылись, наполняясь до отказа, а отяжелевшие веки закрылись, полностью концентрируя всё мое внимание на тонких ниточках сотней запахов. Зверь требовал, чтобы я немедленно отправился по следу своей лимгары. Так много сил положено на то, чтобы вернуть ее. Так много времени… Зверь требовал Ариадну. Но я не бездумное животное. Слишком много вопросов накопилось у меня к лимгаре. И, прежде чем поддаться своим желаниям, мне нужно получить ответы. Открыв глаза, я оценивающе посмотрел на усердно раскрашивающую кривой овал Рэю. Ладно. Пришлю орну за ней приглядеть.

Бросив последний взгляд на не обращающую на меня внимания малышку, я покинул спальню. В зале Советов тихо копошились прислужные девы. И кого выбрать? Кому поручить столь важную миссию – присмотреть за моим дитя? Оценивающе осмотрев каждую из шести орн, я громко произнес:

– Кала́нтис.

Возле высокого разлапистого цветка в большом ребристом горшке вздрогнула приземистая светловолосая дева. Она испуганно воззрилась на меня, непонимающе хлопая бледными глазами. Калантис минуло более сорока лет. У нее пятеро детей, насколько мне известно, так что опыт богатый.

– Подойди.

Орна бросила в рядом стоящее ведро тонкие тряпки, которыми вытирала пыль с растения, и спешно подбежала ко мне, раболепно склонив голову и опуская взгляд в пол.

– Слушаю вас, вайгар, – тихим ничего не выражающим голосом произнесла она (все прислужницы идеально выучились этому бесцветному тону, боясь лишний раз вызвать неудовольствие Зверя Видящего).

– В моей спальне находится девочка, Калантис. Отправляйся туда и присмотри за ней. Девочку зовут Рэя.

Меня услышала не только Калантис. Никто из присутствующих орн не шелохнулся на произнесенные слова, но в голове у каждой произошел настоящий взрыв. «Девочка?.. Ребенок?.. Чья она?.. Вайгара?.. Не может такого быть… У вайгаров только сыновья… Вайгар бы не оставил в своих покоях чужого ребенка…». И всё в том же духе. Впрочем, чужие мысли мало меня занимали. Дождавшись, когда Калантис кивнет и спешно засеменит по направлению к лестнице, на ходу вытирая о серый передник руки, я, не глядя более ни на кого, двинулся в сторону северного крыла.

С каждым шагом сердце билось всё сильнее и быстрее. Желанный аромат усиливался, ударяя меня. Чувства обострялись, заставляя пробуждаться голодные инстинкты. Я отчаянно сопротивлялся и заставлял разум работать четко и слаженно. Прокручивал в голове все самые животрепещущие вопросы. Ариадна должна объяснить свое поведение. Как ей удалось обойти связь Духов? Как смогла она сбежать на Землю? Как активировала Арку Света? Как разрушила ее? Почему родила дочь, а не сына? И почему Рэя такая странная? Как она и сказала, ее голове вовсе не два года, и это ненормально не только для земных детей, но и для харнских.

За лакированной дверью, на втором этаже, послышался голос Ариадны. С кем она разговаривает? Кто мог зайти в комнату лимгары? Точно не орны, они боятся женщин вайгаров почти так же, как самих вайгаров. Грайдеры тоже не посмели бы переступить порог комнаты моей девы, у них запрет Голоса. Рэя в спальне. Тогда кто?

Не желая больше предаваться пустым догадкам, я бесшумно открыл дверь. Все мои мысли, словно от удара кувалдой, скопом вылетели из головы. У открытого окна с порхающими на ветру невесомыми прозрачными занавесками стояла Ариадна, едва не вываливаясь через раму. Но вовсе не страх заставил забыть меня свое имя и весь мир. Обнаженное тело, прикрытое лишь тонкими голубыми полосками кружевной ткани, ввело мое сознание в состояние похожее на транс. Эта тонкая спина с невероятным изгибом, плавной красотой перетекающая в упругие крепкие ягодицы и потрясающе стройные сильные ноги. Золотистую кожу ласкал белый тюль, нежно прокатываясь вместе с ветром по идеальному телу.

Кровь отлила от головы и прилила в совершенно другую часть тела. В ушах зашумело.

– Я еще не договорила! Вернись немедленно!.. И что?.. Ах ты маленький… Что?.. Нет! Тогда не расскажу!.. Вот вернись и скажу, кто это… Что значит, ты не хочешь? Захоти… Ну и сиди тогда со своими цветами один! Мелкий паршивец… – Ариадна закончила последнюю фразу буквально сквозь зубы, распрямляясь и уже намереваясь отвернуться от окна, но резко передумала, вновь перевесившись через подоконник: – И не приходи больше тогда! Слышал?..

Ариадна что-то говорила, но я не понимал ни слова. С кем? О чем? Мне всё равно. Я не заметил, как пересек разделяющее нас расстояние, и прервал лимгару на полуслове.

– Ни на спорт, чтоб не являлся, ни просто языком почесать. Ты услышал меня, У-у-у…

Хрупкое женское тело дернулось, когда я обхватил ее за бедра и с силой вжался в упругие ягодицы. Руки жадно очертили талию, погладили плоский живот и сжали полную грудь. Даже в глазах начало темнеть от того, что ощущали мои пальцы. Я, словно жаждущий воды путник в раскаленной пустыне, приник к нежной шее, где бешено билась голубая венка. Аромат Ариадны обволакивал меня, заставлял раствориться. Мягкие волосы скользнули по моему плечу, когда она повернула голову.

– Рэйгар… – тяжело выдохнула Ариадна, коснувшись щеки теплым дыханием.

От звука ее голоса, от своего имени, слетевшего с этих желанных уст, я совершенно потерял голову. Резко развернул свою лимгару и едва ли не грубо впился в полные губы, сминая их, терзая. Разговор? Я всерьез собирался с ней разговаривать? После почти трехлетней разлуки, когда каждый проклятый день думал только о ней? Очевидно, я совсем обезумел.

Кровать. Здесь была кровать. Стискивая драгоценное тело и мучая мягкие губы, я слепо толкал Ариадну в сторону постели, желая скорее оказаться в ней не только своим языком. Раздался грохот. Что-то разбилось. Кажется, мы куда-то врезались. Но я не понял этого. Ариадна так крепко вжималась в меня, запутывая тонкие пальцы в моих волосах, отвечала таким диким поцелуем, что разум рассыпался стеклянным бисером.

Она жарко выдохнула, сбившись в и без того рваном дыхании, когда мы запнулись и упали на кровать. Одним движением я сорвал с нее кружевную ткань, обнажая налившуюся грудь с острыми горошинами сосков. Голод. Настолько безумный плотский голод доселе был мне не знаком. Кровь пульсировала с такой силой, что казалось дрожал мир вокруг. А рот наполнялся слюной, будто Ариадна и правда являлась самым редким деликатесом на пиру у страшно оголодавшего бродяги.

Я так сильно желал ее, что боялся закончить, даже не войдя. И лимгара усиливала это ощущение. Она так яро отвечала мне, что рассудок начал мутиться. Гладкие ноги уверенно обхватили меня за торс, с силой притягивая к гибкому телу. До боли напряженный член вжался в бедро Ариадны, так что она нетерпеливо застонала, царапнув мне спину. Штаны мешали. Мешала голубая полоска ткани на моей лимгаре. Проклятые тряпки… Жар Ариадны сводил с ума. Я рванул завязки на штанах и рывком стащил их, тут же уперевшись в шероховато-гладкое кружево. Попытался стащить его с шелковых бедер лимгары, но крайхров материал перекручивался, грозя порваться. Терпения на дрянной кусок тряпки не было, поэтому пришлось просто сдвинуть его в сторону.

– Рэйгар… – со стоном выдохнула Ариадна, когда я ворвался в нее, такую влажную и горячую.

Зверь возликовал. Наконец-то! Моя лимгара. Остались лишь она, я и быстрые беспощадные движения, соединяющие нас. Что за магия в этой деве? Почему с ней так хорошо? Как ей удалось так глубоко прорасти в меня? Что это, судьба или игра плоти? Какая разница…

Я обезумел от возбуждения и прикосновений к этой атласной, нежной коже. Этот аромат. Единственный в любом из миров. Существующий лишь для меня.

Как и следовало ожидать, закончил я быстро, но останавливаться не собирался. Ариадну тоже трясло от накатывающих оргазмов. Ее прекрасное тело билось в моих руках, доводя меня до состояния ликующей эйфории и красного тумана перед глазами. Сомнения и страхи, что у нее за время нашей разлуки кто-то был, медленно отпускали сердце из своей металлической хватки. Слишком ярок отклик Ариадны на меня. Слишком громко говорила ее плоть.

Не знаю, сколько времени мы сливались в одно дыхание, движение и суть. Но когда мне наконец удалось вновь начать мыслить и оторваться от лимгары, Лорн уже пересек зенит. Ариадна лежала рядом с закрытыми глазами. На ее губах блуждала мягкая улыбка. Глубокое частое дыхание вздымало золотистую грудь с переливающейся от блестящего пота кожей. Я с удивлением поймал себя, что любуюсь Ариадной. Никогда и никого мне не хотелось рассматривать прежде. Никто не вызывал у меня восхищение просто фактом своего существования. Ничья красота никогда особо не трогала мое сердце. Но не в случае с Ариадной.

Черные пушистые ресницы взлетели, открыв яркие зеленые озера. Сверкающий взгляд метнулся на меня, в одно мгновение перевернув душу. Вот так просто. Всего лишь одним взглядом. Мне стало одновременно больно и радостно от осознания этого. Вновь так много чувств…

Очевидно, буря в сердце отразилась на моем лице. Улыбка на распухших губах Ариадны дрогнула, уступая место выражению тревоги и сомнениям. Что ж. Как бы хорошо нам ни было вместе, мне необходимы ответы на мучавшие меня вопросы.

– Поговорим, Ариадна, – прямо смотря в самые прекрасные глаза, спокойно произнес я.

Глава 7

Великолепное утро, полное страсти и удовольствия, о возможности которого я уже успела забыть, схлопнулось всего двумя словами. Словами, знаменующими неприятную душевную встряску. Да, нужно поговорить. Мне сложно представить, какие чувства испытывает Рэйгар. Я не понимала грайдеров и их этих Зверей. Как они связаны и как влияют на эмоции друг друга. Непонятно, мог ли вайгар любить меня или это просто некий животный инстинкт, толкающий его на такое маниакальное поведение (спустя почти три года не поленился в другой мир пролезть, хотя очевидно же с этим были серьезные проблемы, иначе в первый же день притащил меня обратно на Харн). В моем понимании, за столь короткий срок, просто невозможно вырастить такое большое и сильное чувство – любовь. Однако в его серых глазах я видела нечто огромное и глубинное. Это давало серьезную трещину в моих убеждениях. Впрочем, на Харне со мной это не впервые.

Да. Мне многое нужно сказать Рэйгару. В идеале, это необходимо было сделать при встрече, но и об этом умопомрачительном отступлении, я точно не сожалею. Вайгар смотрел на меня пристально, выжидающе. На широкой челюсти прокатились жесткие желваки. Злится? Сдерживает волнение? Нетерпение? Ладно. С богом.

Глубоко вздохнув, я села, натянув на обнаженную грудь простынь. Рэйгар остался лежать, наблюдая за каждым моим движением.

– Где Рэя? – впервые за несколько часов с оглушительным чувством стыда вспомнила я про дочь.

– С ней всё хорошо. Она под присмотром.

– Под чьим?

– С ней Калантис.

Как будто бы мне это что-то сказало. Но тон Рэйгара сочился спокойствием и уверенностью, полагаю, если грайдеры похищают женщин аж из другого мира для рождения детей, они для них величайшая ценность. Учитывая безмятежность вайгара в вопросе безопасности собственной дочери, кем бы ни был загадочный Калантис, Рэя должна быть под надежным присмотром. Значит, можно поговорить без лишней рефлексии.

Рэйгар не смотрел на меня, а прямо-таки впивался взглядом, словно острыми булавками. Ждал объяснений. Убрав мешающее облако волос за спину, я придвинулась к нему ближе и пальцами погладила колючую щетину.

– Я не собиралась убегать от тебя, Рэйгар, – голос прозвучал глухо, почти не слышно.

Густые брови врезались друг в друга на переносице, а сильные челюсти сжались крепче, однако вопрос вайгар задал потрясающе невозмутимым тоном:

– Так ли это, Ариадна?

Я невольно громко вздохнула. Стоило бы сильно удивиться, если бы он с ходу мне поверил. Вероятно, если бы и в меня стрелял человек, дабы бесследно удрать, а после уверяющий, что у него и в мыслях подобного поведения не было, я бы тоже, мягко говоря, засомневалась в его словах.

– Так. Думаю, ты сам это знаешь, несмотря на то, как со стороны выглядели все мои действия.

Серые глаза слегка прищурились, недвусмысленно выказывая сомнения. Не знаю, что там сделали со мной эти харнские Духи, но каждое новое выражение лица Рэйгара заставляло сердце биться чаще. Он казался мне прекраснейшим из мужчин. Мне хотелось быть с ним. Хотелось, чтобы он верил мне. Чтобы был верен. Любил. И есть ли разница, как это называется? Любовь, влюбленность, страсть или что-то иное? Главное, во мне больше не осталось сожаления, что мы с Рэей теперь на Харне, ведь Рэйгар рядом. И если у меня к этому мужчине такие чувства, то он заслуживает объяснений.

– Да, ты прав, – мои пальцы оторвались от его лица и вернулись к простыне на груди. Ноздри вайгара затрепетали, отразив его неудовольствие. – Я солгу, если скажу, что не собиралась вернуться на Землю. Ты и сам это знаешь. Слышал в моей голове, пока… Пока не потерял эту способность. Ты даже не представляешь, насколько сильно я желала сбежать от тебя.

– Даже когда стала моей?

Я негромко рассмеялась, вспоминая, как стала его.

– Особенно, когда стала твоей.

На лицо вайгара наползла такая темная туча, что я поспешила дополнить свой ответ, продолжая улыбаться:

– Ты удивлен, Рэйгар? Я же говорила, что ничего не подстраивала и не собиралась показываться тебе на глаза. Когда ты мне отказал, не желая терять Дар Видящего, мой план побега быстро изменился, исключив тебя из этой цепочки и включив Ентара. И то, что произошло между нами на лестнице в первый раз… Скажем так, после этого мне хотелось не быть с тобой, а больше, знаешь, убить.

– Нет, – уверенно произнес Рэйгар, даже мотнув головой для убедительности. – Ты знала главный закон замка и вышла непокрытой. Знала, что Звери Видящих не устоят перед тобой, что мой Зверь толкнет меня к тебе, если я увижу тебя. Не могло всё это произойти случайно.

Раздражала его эта непрошибаемая убежденность и нежелание признавать, что первый раз он взял меня силой. Облокотившись о колени, я приблизилась к нему, твердо смотря в глаза.

– Но произошло.

Бездонные зрачки вайгара расширились и сузились, а серый шторм радужки стал еще темнее. Легкая бледность разлилась под загорелой кожей. Однако брови всё также упрямо толкались на его переносице. Что ж, кажется, семя сомнения всё же было брошено в голову правителя Паргна. У меня не стояло задачи непременно переубедить мужчину и выбить из него извинения. Всё это в прошлом. Да, это был кошмар и самый страшный ужас в моей разрушенной жизни. Но на этих руинах расцвел удивительный сад чувств, и выросла самая драгоценная жизнь – Рэя. Лишь за нее я готова простить ему всю принесенную боль.

– Как бы то ни было, прошлого уже не отменить, – посчитав, что выдержала достаточную паузу, для осознания вайгаром моих слов, беззаботно произнесла я, выпрямляясь. – Да, сначала мне хотелось твоей страшной мучительной смерти, но, чем больше мы, скажем так, общались, тем слабее становилось это желание. Ты даже начал мне нравиться. Но я всё равно безумно хотела домой, на Землю. Вплоть до священной рощи, точнее, до ритуала.

Я замолчала. Рэйгар смотрел на меня хмуро. Очевидно, мои слова особого восторга у него не вызвали. Но он продолжал внимательно слушать, не перебивая и просверливая на мне жгучие дырки. В памяти всплыли образы волшебного леса со светящимися плакучими ивами, усыпанные цветками сакуры; летающие листроны; золотые паучки; гигантская морская раковина, великаном возвышающаяся на серебристой поляне, спрятанной под куполом переплетающихся ветвей флюоресцирующих странных деревьев; мягкий плеск воды, разбивающийся о наши тела; что-то огромное и мощное не выросшее, а будто пробудившееся в душе, когда Духи одобрили Союз.

Под нахлынувшими чувствами, я придвинулась к вайгару еще ближе, погладив его по колючей щеке, провела пальцем по четкой линии жесткого подбородка, утопив его в мягкость чувственных губ.

– Они что-то сделали со мной, эти Духи, – задумчиво прошептала я, оторвав взгляд от его губ и посмотрев в темные, словно дымчатый кварц глаза напротив. – Не просто одобрили наш Союз, а будто привязали мою душу к твоей. За три года разлуки, я так и не смогла взглянуть ни на одного мужчину. Они все вызывали во мне отторжение.

После ритуала, я не просто начала сомневаться в своем желании вернуться на Землю, я хотела остаться. С тобой, Рэйгар. Да ты и сам это знаешь. Наверняка слышал все мои глупые мысли на следующее утро. Неужели ты думаешь, что в тот момент я могла сбежать от тебя?

– Нет, но ты сбежала, Ариадна, – мрачно отозвался вайгар.

Мне пришлось набрать полную грудь воздуха, чтобы сосредоточиться и воспроизвести всё, что произошло почти три года назад и частично стерлось из воспоминаний. Проклятые тильниоли сделали свое гадкое дело. Дурман накрыл память туманной вуалью, из-под которой теперь нужно выуживать мутные картины прошлого.

– Я не сбегала, Рэйгар. К Арке меня привел Халиртан. Помнишь его? – мужчина кивнул, после чего я продолжила: – Активировал же портал мальчик, один из вас. Он часто приходил ко мне здесь, в Паргне. Его зовут Ульфрик…

Выражение лица вайгара резко поменялось. Из серьезно нахмуренного оно в одно мгновение полностью разгладилось, отразив непонятное мне чувство, очень похожее то ли на страх, то ли на изумление. Разбираться я не стала, боясь потерять хвост убегающих воспоминаний.

– Мы с ним познакомились на следующий день после моего прибытия. Он помогал мне, знал всё, что происходило между мной и тобой. И да, конечно же, ему было известно мое страстное желание вернуться домой. Ульф рассказывал про грайдеров, про ваш мир, законы и нюансы, которые не рассказывали вы во время нашего с Софи обучения. Вот только когда я оказалась возле Арки Света, то очень удивилась. Откуда там взялся Ульфрик, до сих пор для меня огромная загадка. Как он активировал Арку? Как справился с магами, прибежавшими как раз в тот момент, когда проход открылся? Мне неизвестно, Рэйгар. Как неизвестно, куда исчез Халиртан. Если бы ты тоже не видел этого странного человека, я вообще начала бы сомневаться в его существовании. Но ты видел…

Лицо вайгара стало бледным, а дыхание быстрым, поверхностным. Его состояние заставило меня остановиться и внимательнее посмотреть в стремительно выцветающие до полированного серебра глаза.

– Рэйгар? Что с тобой? – обеспокоенно положила я ладонь на его руку.

– Как… ты сказала, звали мальчика? – запнулся об слова правитель Паргна, будто с трудом мог их произносить.

– Ульфрик, – непонимающе повторила я. – Точнее, он звал себя Ульфрик Великолепный или Ульф. Очень странный ребенок. У него что-то не в порядке с головой. Но так вышло, что именно он стал близок мне в Паргне…

Я не договорила. Рэйгар резко сел в кровати, спустив ноги на пол и начав растирать широкую грудь, словно ему под кожей больно жгло. Если бы передо мной находился обычный мужчина, я бы, конечно, спросила, в чем причина его взволнованности. Но вайгара, способного оборачиваться в огромного Зверя, тревожить вопросом было боязно. Оставалось только молча ждать и смотреть на опасно перекатывающиеся бугры мышц на его могучей спине.

– Крайхр… – сквозь зубы процедил он, склонившись и с силой проведя ладонями по своим смоляным волосам.

На душе стало муторно. Очевидно, с Ульфриком мне не следовало дружить. Вот только причины пока не ясны.

Бесконечную минуту в спальне висело молчание, разбиваемое звуками мирного ветра и пением птиц, доносившимися из открытого окна. Так что, когда Рэйгар резко обернулся на меня, с грозно сведенными бровями на сосредоточенном лице, я даже вздрогнула.

– Ты сказала, он помог тебе сбежать? Активировал Арку? – вдруг уточнил вайгар.

Я лишь кивнула, и это явно озадачило Рэйгара. Он хмурился, о чем-то усиленно думая. Его взгляд впивался в меня, будто пытался силой мысли вытащить из моей головы ответы на все свои вопросы. Зная, что этот мужчина и правда способен на подобное чудо, ощущения, надо признать, неприятные.

– Ты знала, что он разрушил Арку, после твоего перехода?

Мои брови удивленно вспорхнули. Как Ульф разрушил такую здоровенную махину? Мало того, что это огромный артефакт, Арка и выглядела очень прочной, мощной, фундаментальной и несокрушимой. Одним словом, мне тогда показалось она настолько прочной, что ее и динамитом не взорвешь. Хотя… Что я могу помнить, верно? Тильниоли превратили мой мозг в сопли. Так что, пожалуй, не стоит так уж доверять своим воспоминаниям.