Королева у власти

Глава 2
Фейт

Фейт нервно разгладила белое с золотым платье, чувствуя себя чересчур наряженной. Ей не разрешалось выходить за ворота замка, поэтому, что бы ни запланировал Ник, это находилось в пределах каменной клетки.

Она привыкла носить красивые нарядные платья, чтобы сливаться с придворными дамами, но чувствовала себя особенно претенциозно в платье, которое больше подходило принцессе. Оно струилось в такт движениям, цвета дарили знакомый уют и создавали иллюзию ее подсознания.

Фейт часто ловила себя на том, что сидит в бело-золотом тумане своего сознания, наслаждаясь лучшими временами свободы во внешнем городе с двумя самыми дорогими ей людьми. Это облегчало боль и в то же время ранило ее. Просмотр радостных моментов одновременно служил суровым напоминанием, что ей запрещено создавать новые воспоминания с Джейконом и Марлоу на неопределенный срок. Пытка видеть их и не иметь возможности прикоснуться становилась терпимой только благодаря осознанию того, что это способ держать их рядом, пока они так далеко. Она поняла, что за последние десять лет они с Джейконом никогда не разлучались на столь долгий срок. И Фейт чувствовала себя так, словно в его отсутствие ей недоставало частички самой себя. Элиза и Ингрид возились с ее волосами, как обычно заплетая половину прядей в разнообразные косички. Какой бы красивой она ни была, Фейт всегда с нетерпением ждала конца дня, чтобы освободить голову от давления и распустить светло-каштановые локоны. У придворных дам не было принято распускать волосы, а ей и так было далеко до их элегантности и уравновешенности, чтобы нарушать еще и это правило.

Фейт посмотрела в зеркало туалетного столика и недовольно отметила, что не узнает отражение. Это было ее лицо, но она не была уверена, что оно соответствовало ее ослабевшему духу. Чем дольше она оставалась марионеткой короля, тем больше начинала отдаляться от самой себя. Ее мысли и мнения были заглушены обязательным повиновением. Каждый раз, когда ей хотелось закричать или не согласиться, казалось, будто голова находится под водой. На этот раз даже Ник не мог спасти ее от утопления.

– Может, это романтическая экскурсия по садам, – размышляла Элиза, хихикая и заплетая очередную косичку.

– Ни за что. В такой час уже слишком холодно! Не говоря уже о темноте, – возразила Ингрид, теребя непослушные пряди, падающие Фейт на лицо.

Фейт закатила глаза, хотя было забавно наблюдать, как девушки гадают над задумкой Ника. Их заразительный энтузиазм развеял ее мрачное настроение.

– Не хочу вас разочаровывать, но уверяю, никакой романтики не будет, – отрезала Фейт.

Она уловила притворное недовольство на их лицах в отражении зеркала. Они знали о ее отношениях с Ником, выведали и выслушали каждую деталь, и было удивительно приятно говорить об этом так открыто, не опасаясь, что информация когда-либо покинет эти стены. Фейт доверяла им. И, несмотря на ее заверения, что любые романтические отношения остались в Вечном лесу, когда главная шпионка и принц были просто Фейт и стражем-фейри, это не мешало девушкам предаваться фантазиям.

Когда ровно в девять в дверь постучали, они точно знали, кто за ней стоит. Элиза бросила на нее игривый взгляд, а Ингрид тихо взвизгнула и пошла на стук, и Фейт невольно покраснела.

В комнату вошел Ник, и горничные низко поклонились ему, прежде чем направиться к выходу. При виде осторожных лукавых взглядов, которые девушки бросали на спину Ника, Фейт едва удержалась, чтобы не нахмуриться.

Когда дверь закрылась, она собиралась встать, но Ник уже прошел вперед и положил руку ей на плечо. По телу пробежала приятная дрожь, когда его пальцы коснулись обнаженной кожи у шеи, задержавшись немного больше положенного.

– Вижу, ты получила мой подарок, – заметил он, оценивающе разглядывая платье.

Она подняла брови и посмотрела вниз на мерцающую ткань. Цвета казались еще более логичными теперь, ведь он единственный знал, что они символизировали.

– Не хватает лишь одной маленькой детали. – Он нарочито медленно приобнял ее за плечи, и Фейт задержала дыхание. Когда что-то холодное коснулось груди, она охнула, глядя на изящную подвеску в виде восьмиконечной золотой звезды.

– Она прекрасна, – выдохнула Фейт, ошеломленная внимательностью Ника, и встретилась с ним взглядом в зеркале. – Спасибо.

Потом встала и повернулась к нему. Ник с нежностью смотрел в ее глаза, и ей показалось, что она заметила, как дрогнула его рука, словно он подавил порыв прикоснуться к ней. Сердце болезненно сжалось, но она знала, что так лучше и безопаснее для них обоих.

– Тебя невозможно не любить, – тихо произнес он.

Хотя это не было признанием, но слова все равно согрели ее.

– Не уверена, что все разделяют твое мнение.

– Главное, что его разделяют те, кто тебе дорог.

Попытка воодушевить ее сработала, и она не удержалась и обняла его за это. Именно эти слова ей и нужно было услышать после долгих месяцев сомнений в себе, а он даже не подозревал об этом.

Ник крепко обнял ее сильными руками, наслаждаясь уютом, когда прижался щекой к ее макушке. Она отстранилась, и их лица оказались в опасной близости, былые чувства вырвались на поверхность, и у нее перехватило дыхание. Но Ник быстро откашлялся и окончательно разорвал объятия, прежде чем один из них поддался бы безрассудному порыву. Он широко улыбнулся, и улыбка развеяла всю грусть от упущенного поцелуя.

– Нам пора. Тебя ждет вторая часть подарка.

Фейт слегка нахмурилась:

– Этого более чем достаточно. Что еще ты приготовил?

Он не ответил, а просто взял ее за руку и потянул за собой из комнаты с детским воодушевлением, которого она никогда прежде в нем не замечала. Казалось нелепым, что принц Хай-Фэрроу так суетится вокруг нее.

С ним было так легко, что она часто забывала о его силе и власти. Забывала, что он фейри, проживший не один век, и наследник могущественного королевства. Но все это казалось не важным перед силой их дружбы. И хотя поначалу он лгал о своем происхождении, встречаясь с ней за стенами города под личиной простого стражника, сейчас Фейт даже радовалась этому. Это дало ей возможность узнать его без предрассудков насчет титула и короны, которую он носил.

Когда они вошли в ярко освещенный коридор, Ник отпустил ее руку и непринужденно зашагал рядом, держась на почтительном расстоянии. На публике они притворялись едва знакомыми. Он редко навещал ее в покоях, но иногда все же рисковал и лично убеждался, что с ней все в порядке, вместо того чтобы отправить Торию. Это требовало тщательной подготовки, знаний расписания смены караула и помощи Элизы и Ингрид, чтобы никто не видел, как он входит и выходит. Для их безопасности было лучше не вызывать подозрений и не показывать, насколько хорошо они знают друг друга и как в действительности близки.

Помимо горничных, единственной, кому они единодушно доверяли, была Тория. Она находила забавными и достойными восхищения ловкие вылазки принца во внешний город.

Ник повел их вниз по двум винтовым лестницам на первый этаж, и Фейт понятия не имела, что он задумал. Коридор, который она заучила наизусть, вел только в помещения для прислуги. Он ничего не говорил, проигнорировав ее назойливые наблюдения и догадки. А Фейт никогда не отличалась терпением.

– Если мы собираемся готовить, то, по-моему, мы оба слегка разодеты, – заметила она, когда они подошли к кухне.

– Ты можешь просто помолчать и довериться мне?

Она уже собиралась ответить, когда он лукаво улыбнулся и внезапно повернул направо, миновав кухни и направляясь прямиком к другому тускло освещенному коридору. А потом резко остановился.

– Вот мы и пришли, – объявил он, останавливаясь перед маленькой деревянной дверью. Та была закрыта, и пока она настороженно смотрела на нее, его улыбка становилась только шире. Ник взялся за ручку и шагнул внутрь.

Фейт помедлила, удивленная его необычным рвением, и сделала несколько осторожных шагов.

Комната оказалась маленькой и без окон, освещенная теплым светом камина и высокими свечами, стоявшими по центру скромного обеденного стола. Фейт прошла внутрь, заметив сервировку на трех персон, и решила, что Тория тоже присоединится к ним.

– Ты притащил меня сюда, чтобы поужинать?

Не то чтобы она не ценила его старания – еда выглядела божественно, и у нее уже потекли слюнки. По правде говоря, она была рада скромной обстановке вместо грандиозного зала. Возможно, Нику тоже нравилось уединение, дарующее возможность побыть самими собой без опасений, что им помешают или подслушают.

– Да, но не со мной, – сказал он, бросив взгляд на что-то позади нее.

Фейт нахмурилась и обернулась посмотреть, что привлекло его внимание. При виде стоявших за спиной людей, она тихо вскрикнула. Понадобилось несколько секунд, пока ошеломляющее потрясение и радость улеглись, и она бросилась к Джейкону.

Он обхватил ее за талию, и Фейт зарыдала, когда тяжесть трехмесячной разлуки разом обрушилась на нее. Она не могла отпустить его, и он тоже не ослаблял объятия, пока она плакала, не вполне веря, что он действительно здесь, в ее руках.

– Я безумно скучал, – тихо пробормотал Джейкон, зарывшись в ее волосы.

Наконец она отстранилась, чтобы посмотреть на него и коснуться лица.

– Ты правда здесь, – восторженно выдохнула она.

Он кивнул с легкой улыбкой и отпустил ее. Фейт хотела запротестовать, но взгляд упал на другое знакомое лицо с удивительно синими, как океан, глазами, и у нее вырвалось очередное всхлипывание.

– Без тебя все стало по-другому, – грустно сказала Марлоу, крепко обнимая ее.

– Я хочу знать обо всем, – прохрипела Фейт, вытирая мокрые щеки рукавом платья.

– Вас никто не побеспокоит пару часов. Я вернусь в полночь, чтобы отвести вас обратно в город, – пояснил Ник.

Фейт повернулась и обнаружила, что принц стоит прямо у нее за спиной.

– Спасибо, – сказала она, хотя слова не могли передать, как сильно она была ему благодарна. Он рискнул всем, чтобы подарить ей эту ночь с друзьями.

Он только улыбнулся и слегка кивнул. Джейкон и Марлоу тоже поблагодарили его, и принц ушел, молча закрыв за собой дверь.

Трое друзей уселись за стол, но никто не прикоснулся к еде. Фейт сидела во главе, так, чтобы быть рядом с каждым из друзей, и долгое время просто смотрела на них, словно они могли исчезнуть. Первым заговорил Джейкон.

– Выглядишь так, словно с тобой, по крайней мере, хорошо обращаются, – заметил он.

Хотя он пытался скрыть это, Фейт знала его достаточно хорошо, чтобы уловить горечь в голосе по поводу своего нового статуса, образа жизни и того, как это произошло. Она скрыла боль. Джейкон ни в чем ее не винил – она это знала, – и она не винила его за ненависть к королю фейри, который контролировал ее жизнь.

– Все бы отдала за одну ночь в хижине, – призналась она.

Раздался вкрадчивый голос Марлоу:

– Я осталась с Джейконом после твоего ухода. Надеюсь, ты не против.

Фейт посмотрела на девушку-кузнеца, и боль в ее глазах говорила о чем-то невысказанном, отчего внутри все оборвалось.

– Конечно нет. Хотя, возможно, вам стоит подумать о том, чтобы раздобыть нормальную кровать. – Она слабо рассмеялась. Но никто из них не разделил ее веселья, что лишь усилило неприятное предчувствие, и она с опаской спросила: – Что-то случилось?

Джейкон посмотрел Марлоу в глаза, предлагая ей решить, хочет ли она сама все объяснить или предоставит это ему. Девушка глубоко нахмурилась, словно сдерживая внутреннюю боль.

– Мой отец… он умер всего через несколько недель после случившегося. – По щеке скатилась одинокая слезинка, и она быстро смахнула ее. – Думаю, это от потрясений. Он уже несколько месяцев жаловался на боль в груди.

– Ох, Марлоу, – Фейт взяла ее за руку. Глаза жгло от горьких слез из-за утраты подруги и злости, что она была заперта в стенах замка и ничего не знала о трагичной смерти Далтона.

Марлоу выдавила слабую улыбку:

– Мы оба собираемся переехать в коттедж, ведь там больше места, но я пока не могу вернуться, зная, что отец уже никогда не войдет в его двери.

Сердце Фейт окончательно разбилось, и она только крепче сжала руку подруги.

– Не могу выразить словами, как мне жаль. Я должна была быть рядом.

Марлоу слабо покачала головой:

– Это не твоя…

– Это моя вина, – отрезала Фейт, прежде чем подруга смогла оправдать ее отсутствие в момент, когда нуждалась в ней больше всего.

– Я виновата, что тебя схватили. Из-за меня Далтон прошел через весь этот кошмар. А вы столько пережили после того, как я оказалась здесь, а вы там.

Друзья молчали в ответ на ее утверждения, и Фейт расценила тишину как знак согласия. Джейкон и Марлоу обменялись взглядами, что-то безмолвное произошло между ними. Фейт заставила себя опустить глаза на тарелку и едва не поморщилась от острой боли, что стала свидетельницей их тайного языка.

Ее разум метался, издеваясь над ней, в попытке понять, что это значит. Казалось, будто они размышляют о каком-то прошлом разговоре – о ней. Возможно, они ждали, что она признает вину, которую уже возложили на нее.

Тело горело от чувства стыда и унижения, но она оставалась невозмутимой и боролась с желанием сократить отведенное им время и позволить друзьям вернуться к своей безопасной и беззаботной жизни. Чтобы избавить их от неопределенности и опасности, которые нависали над ней подобно злобной грозовой туче и рассеивались всякий раз, когда самые дорогие ей люди оказывались рядом.

Далекий голос Марлоу прервал вихрь мрачных мыслей:

– Если это наша единственная ночь, когда мы можем побыть с тобой, нужно попытаться насладиться ею.

Даже сказав это, Марлоу избегала ее взгляда.

Сердце пронзила резкая боль, словно ее извинения были услышаны, но не приняты. Не полностью. Но Фейт не могла винить подругу – не после всего случившегося. В конце концов, любое возражение может еще больше уронить ее в глазах друзей. И поскольку горечь утраты еще не утихла, казалось неправильным сейчас просить Марлоу о прощении. Возможно, было лучше отбросить свою неуверенность и насладиться моментом. Для жалости к себе и так будет предостаточно времени, когда она останется одна в своих покоях.

– Попытаться? – Фейт улыбнулась и посмотрела в глаза друзьям: – Я сижу с самыми дорогими мне людьми, Марлоу. Наслаждаться вашим обществом так же естественно, как дышать.

Она с облегчением заметила, как лицо подруги смягчилось и напряжение спало.

Фейт не предавала особого значения дню рождения, но Ник сделал ей самый драгоценный подарок, о котором она могла только мечтать, даже если проведет с друзьями всего ночь. Она пообещала себе придумать план, как убедить короля ослабить оковы и получить немного свободы хотя бы внутри королевства. Она сделает все, о чем он попросит, за возможность быть с друзьями, ведь она обязана не сдаваться хотя бы ради них. После всего, что они сделали.

Джейкон наклонился вперед и привстал, чтобы взять кувшин и наполнить бокал. Но стиснул зубы и постарался скрыть боль, прижав руку к животу. Фейт посмотрела туда же и нахмурилась:

– Я думала, ты полностью поправился. – Она поморщилась при воспоминании, как Джейкон пострадал от рук бандитов, с которыми она по глупости дралась в Пещере, и с трудом сглотнула, прогоняя чувство вины.

– Так и есть. Но смертельная рана, исцеленная магией, все равно будет напоминать о себе время от времени, – усмехнулся он, скрывая боль.

Фейт стало не по себе.

– И как давно она болит? – выпытывала она, не веря в некий побочный эффект, тогда как несколько месяцев назад он был совершенно здоров.

– Не долго…

– Боль то проходит, то снова появляется, – перебила его Марлоу, бросив на Джейкона виноватый взгляд. – Но недавно стало хуже.

Фейт могла видеть молчаливый упрек в глазах Джейкона за то, что Марлоу выдала его. Учитывая его глупую самоотверженность и чрезмерную заботливость, Джейкон вообще не упомянул бы об этом, если бы не допустил ошибки, которую заметила Фейт.

– Беспокоиться не о чем, честно, – отмахнулся он.

Фейт бросила выразительный взгляд на его руку, которой он все еще держался за шрам под одеждой, и ей пришлось прогнать всплывший образ торчащего ножа и его крови, окрасившей бледную кожу.

– А вот мне так не кажется, – с укором произнесла она.

Он убрал руку с живота и небрежно махнул в ее сторону, снова потянувшись за кувшином и доливая себе вина.

– Жить буду, – заключил он с кривой усмешкой.

Но Фейт не была так уверена. Юколайты исцелили его с помощью магии света Ориелис, а ее часть сделки так и осталась невыполненной, и возможно, это был способ Духа отправить послание. Внутри зародился темный холодный ужас, когда в голову пришла пугающая мысль. Могла ли Ориелис разрушить магию юколайтов? Фейт с радостью игнорировала невыполненное соглашение, пока могла. Но если существует вероятность, что Дух может вернуть свою магию назад…

Она с трудом сглотнула и выдавила для Марлоу улыбку, пока пыталась перевести разговор на более веселую тему, заметив неловкость Джейкона при упоминании его недомогания. Но атмосфера оставалась напряженной, и она гадала, чувствуют ли они то же. Между ней и друзьями образовалась трещина, пропасть, которую она не могла преодолеть.

В течение следующих нескольких часов они обсуждали как пафосные и до боли скучные дела придворной жизни, так и прежнюю унылую рутину внешнего города. Если не считать горечи от потери отца Марлоу, город, похоже, был таким же серым и угрюмым, каким она его помнила. Девушка-кузнец взяла всю работу на себя и способствовала процветанию дела, в то время как Джейкон продолжал работать на ферме. Они оба радовались возможности отвлечься от пустоты, которая образовалась после ухода Фейт и смерти Далтона. Единственный раз, когда Фейт смогла придать голосу хоть каплю позитива, это когда говорила о Нике и Тории. Она рассказала своим друзьям-людям все о компаньонах-фейри, про престижную сторону стены. Часть ее желала стереть социальный разрыв между ними и увидеть друзей вместе, чтобы все они были здесь. Для Фейт происхождение не имело значения, и она была уверена, что они тоже забудут о физических различиях и статусе, отделявших их друг от друга, чтобы подружиться, если представится такая возможность.

Ей хотелось остаться в этой маленькой комнате и проговорить с ними всю ночь. Но совсем скоро изящная деревянная дверь скрипнула, и на пороге появился Ник с грустным выражением лица, явно сожалея о своей роли разлучника. Ее сердце упало, и она крепко обняла обоих друзей, обещая, что скоро увидит их снова.

Возможно, было эгоистично нуждаться в них, в их дружбе и уюте после всего, что она сделала, но пока они не объявили о своем мудром решении держаться от нее подальше… Фейт хранила в себе зерно надежды. Надежды на то, что однажды она сможет предложить им что-то помимо опасностей и несчастья.

Встреча с Джейконом и Марлоу разожгла медленно угасающий огонь внутри нее, и Фейт почувствовала, как разгорающееся пламя снова пульсирует в венах. В этот момент она дала себе личную клятву: что не потеряет себя и не позволит приручить, заставить замолчать или подчинить злой воле короля. Ради друзей она должна продолжить борьбу.

Глава 3
Николас

Чтобы пройти незамеченным под покровом тьмы, Ник осмотрительно выбрал маршрут, который знал наизусть. Он не забыл о двух людях, которых должен был вернуть в безопасное место, и к счастью, их притупленные чувства и легкая неосторожность не помешали добраться до тайного водосточного туннеля.

В глубине улочки он заметил фигуру, небрежно прислонившуюся к стене. Ему показалось, что Джейкон и Марлоу замедлились позади него, но Ник распознал в незнакомце друга, а не врага.

При их приближении Каяс с сияющей улыбкой оттолкнулся от стены. Ник попросил молодого стражника о помощи, заметив его расположенность к Фейт. Помимо этого, Каяс был одним из немногих, кто знал о его тайных вылазках в город через темные подземные лабиринты. Его преданность не вызывала сомнений.

– Ваше Высочество, – Каяс слегка поклонился.

Ник поежился от этой формальности, еще более неприятной в присутствии друзей Фейт. Ему казалось, они не полностью простили его за те месяцы, что он обманывал их подругу, скрывая свой истинный статус, пока помогал ей тренировать способности разума.

– Спасибо за помощь, Каяс. Я этого не забуду, – с благодарностью сказал он, положив руку ему на плечо.

Молодой страж скромно кивнул в ответ, наклоняясь, чтобы отодвинуть кованую железную заглушку водосточного туннеля.

Ник повернулся к людям, чувствуя себя слегка неловко из-за того, что не знал, как с ними попрощаться. Это было глупо – он был принцем, наследником великого трона, но смущался в присутствии двух обычных смертных. Он прочистил горло и выпрямился:

– Каяс проведет вас по подземному лабиринту. С ним вы в безопасности.

Девушка шагнула вперед, чтобы идти первой, но остановилась перед Ником, прежде чем начать спускаться по лестнице.

– Спасибо, – тихо произнесла она голосом, переполненным горечью.

Ему так хотелось дать им больше времени.

Он не ответил. Не мог давать пустых обещаний, что они смогут видеться с Фейт чаще, поскольку не в его полной власти было даровать ей такие моменты. Он натянуто улыбнулся, но руки по бокам сжались в кулаки от ощущения собственной беспомощности в борьбе с отцом, который лишил Фейт базового права: свободы.

Марлоу пригнулась и исчезла в темном проеме. Посмотрев на Джейкона, Ник едва не отшатнулся, обнаружив, что тот уже наблюдает за ним, задумчиво нахмурившись.

– Ты никогда мне не нравился, и я не уверен, что доверяю тебе, – начал Джейкон, подсознательно вытягиваясь, чтобы сравняться с ним во влиянии. Ник невольно восхитился храбростью этого человека, даже несмотря на то, что его инстинкты фейри напряглись при намеке на вызов. – Но тебе доверяет Фейт, и для меня этого вполне достаточно. Она сильная, но не неуязвимая. Будешь присматривать тут за ней, ладно? – В его голосе слышалась мольба, слегка развеявшая напускную храбрость.

Джейкону не нужно было об этом просить. Ник без колебаний рискнул бы всем, чтобы уберечь Фейт от жестокости отца. И ценил, что хоть человек держался перед принцем сдержанно, но все же доверил защищать ту, которая была ему дороже всех наряду с Марлоу. И не только жизнь Фейт, но и ее внутреннее благополучие, пока она находится вдали от привычного уюта и друзей.

– Всегда буду, – пообещал Ник.

На следующее утро отец вызвал его рано утром, к его большому недовольству, так как поспать удалось совсем мало.

Передав друзей Фейт в надежные руки Каяса, Ник оказался у ее дверей, даже не заметив, как добрался туда. Как бы сильно он ни старался держаться подальше и сохранять дистанцию для их общей безопасности, но все равно должен был убедиться, что она не сломлена окончательно очередной разлукой с друзьями.

И с удивлением обнаружил, что она находится в совершенно противоположном настроении, приглашая его войти в покои, где они проговорили до глубокой ночи, обсуждая ее планы получить доступ во внешний город. С самого начала он высоко ценил в ней эту уверенность и смелость, но сейчас опасался, что именно они подвергают ее жизнь опасности, если испытывать их на его отце. Но заставить ее передумать было невозможно, и ему оставалось только молиться, чтобы король внял голосу разума.

Ник приветствовал стражников почтенным кивком, входя в двери зала заседаний.

В первую неделю пребывания Фейт в замке Ник незаметно подошел к каждому стражнику в попытке успокоить их по поводу неизвестного человека-телепата при дворе. Он надеялся убедить фейри, что она не угроза, отчего Фейт почувствовала бы себя более желанным гостем в полном замке незнакомцев, которые были даже не ее вида. И, кажется, с некоторыми из них это сработало; он видел, как время от времени они вели дружеские беседы с главной шпионкой короля.

В комнате не было никого, кроме отца, склонившегося над картой с разбросанными по ней фишками и деревянными фигурками, и нескольких обязательных стражников.

– Вы желали видеть меня, отец? – Ник остановился у середины длинного стола и выпрямился, обращаясь к королю.

– А, да. Хотел обсудить приготовления к встрече королей на следующей неделе. – Он оторвал глаза от карты и посмотрел на сына: – Я тут думал о нашей главной шпионке.

При упоминании Фейт Ник нервно заерзал, но молча ждал, пока король продолжит.

Орлон прошел и встал во главе стола, положив руку на спинку трона и нахмурив лоб, размышляя о чем-то своем.

– Если она, как обычно, будет стоять в форме рядом с другими стражниками, то не сможет вовлечься в происходящее и завоевать доверие придворных. И у нее будет всего несколько встреч, чтобы что-то выведать, – продолжил король, бесцельно теребя перстень на пальце.

– Что же вы для нее приготовили? – спросил Ник, нервничая от ожидания.

Глаза короля снова встретились с его глазами, совершенно черные, более века назад утратившие все оттенки коричневого. Поначалу Ник не придавал этому значения, списав на игру света. Но наряду с цветом глаз он заметил в отце гораздо более глубокие перемены. Он не всегда был таким суровым, непреклонным и безжалостным в своих планах. Но уже так давно нарастил толстую броню из жестокости, что Ник мог объяснить это только последствиями Великих битв, а затем потерей королевы, матери Ника.

– Я хотел узнать, что ты думаешь о том, чтобы вместо этого представить ее как придворную даму.

Действуя инстинктивно, Ник едва не рассмеялся, окрестив идею нелепой, но это было бы крайне неуместно, учитывая то, перед кем он стоял, поэтому он продолжал сохранять невозмутимое выражение лица.

– Она отужинает с нами в первый вечер и очарует придворных, что даст ей возможность общаться с ними вне заседаний и получать дополнительную информацию.

План был хорош, за исключением одной проблемы: Фейт совершенно не умела скрывать свои чувства и мысли. И он вовсе не ожидал от нее «очарования» в присутствии знатных фейри. Одно дело, когда она молча стояла и получала необходимую королю информацию, и совсем другое просить ее лгать и любезничать, одновременно проникая в ничего не подозревающие умы иностранных придворных.

– Прекрасная идея, но боюсь, она недостаточно образована для светской жизни. И она человек. Будет непросто всех обмануть, – осторожно заметил Ник.

– Ты ее обучишь, – ответил король с большим воодушевлением, чем он ожидал, явно наслаждаясь своим блестящим планом. – Это идеальное прикрытие. И мне не нужно напоминать тебе и ей, что ее положение может измениться в любой день, если я так решу.

От Ника не ускользнул намек на угрозу, и ему показалось, что слова адресованы не только главной шпионке. Это зародило в душе легкую тревогу. Знал ли король об их отношениях с Фейт больше, чем показывал?

– Разумеется. Я прослежу, чтобы ее подготовили, а если она что-нибудь задумает, то лично приведу ее к вам в кандалах, – сказал он со всей возможной уверенностью.

Должно быть, это прозвучало убедительно, так как на лице короля расплылась жестокая улыбка:

– Превосходно. Знаю, ты меня не разочаруешь.

Вдруг дверь со скрипом отворилась, и сердце принца замерло, когда на пороге показалась главная шпионка. За ней тянулся сиренево-белый подол изящного платья, пока она с уверенным видом шла вперед, чтобы обратиться к королю. Ник, как обычно, восхитился бы ее красотой в изысканных шелках, если бы не ужас от осознания цели ее визита.

– Мне нужно поговорить с вами, Ваше Величество, – заявила она, и нервы Ника натянулись до предела. Фейт стояла прямо, даже не поклонившись.

Это не осталось незамеченным. Глаза короля сверкнули от знака неуважения.

– Так говори, – произнес он низким голосом, от которого у большинства фейри задрожали бы поджилки.

Ник наблюдал, как поднимается грудь Фейт, когда она сделала глубокий вдох, и приготовился к худшему.

– Я хочу свободно посещать внешний город.

Не вопрос. Не просьба. Да сжалятся над ними духи. Ник осмелился бросить взгляд на отца и заметил, как дернулись его прищуренные глаза.

– Твои желания меня не волнуют, – просто сказал он. – Я не стану рисковать, чтобы ты использовала уловки разума и сбежала от стражи.

– Я провела здесь уже несколько месяцев, выполняла все ваши приказы. И если бы хотела сбежать, то уже давным-давно бы это сделала, – возразила Фейт, и он знал ее достаточно хорошо, чтобы распознать в голосе нотки гнева.

Да помогут им боги.

От такой дерзости у короля приоткрылся рот.

– Может, между собраниями стоит заковать тебя в цепи, девчонка. – Его властность заполняла пространство, когда король и главная шпионка сошлись в смертельной схватке.

Ник не знал, восхищаться ли человеческой девушкой, настолько храброй, чтобы противостоять королю фейри, или отчитать ее за глупость и полное пренебрежение к собственной жизни.

– Вы с самого начала могли заковать меня в цепи, но мое сотрудничество облегчает вам жизнь.

Ник едва устоял на ногах от такого вызова. Даже стражники слегка поежились. И он не был уверен, кто пугает их больше.

Король оставил стул, на который опирался, и медленно направился к ней. Надо отдать ей должное, Фейт не отшатнулась от этой надвигающейся темной силы, а осталась стоять прямо, вздернув подбородок.

Ник не шевелился и затаил дыхание, боясь, что любое вторжение станет катализатором к взрыву этой пары.

– Ты забыла, что жива только благодаря моей милости, девочка. Ты не так уж незаменима, – низко и угрожающе прогремел голос короля.

Фейт шагнула к отцу Ника, и он слегка дернулся, увидев, как ягненок приближается к хищнику, способному покончить с ней одним ударом.

– Разве? – дерзко бросила она, и Ник понял, что если она проживет хотя бы половину своей земной жизни с таким умом – или его отсутствием, – это окажется чудом.

Он заметил, как дрогнула рука отца, когда тот удержался и не схватил свой могучий меч, легендарный Фэрроувский клинок с выгравированным на рукояти грифоном, чтобы прямо здесь покончить с человеком.

– У меня достаточно одаренных Ночных странников, не сильно уступающих тебе. Может, информация и будет поступать медленнее, но не заблуждайся, я без промедлений положу конец твоему жалкому существованию.

Фейт сделала еще один шаг к королю, и, будь прокляты духи, Нику пришлось опереться рукой о стол перед собой, чтобы не броситься через него и не встать между ними.

– Да, знаю. Ваш собственный сын прекрасное тому доказательство, – сказала она, но не отвела глаз от короля. – Но могут ли ваши Странники поставить врагов на колени, даже не коснувшись их? Могут ли одним взглядом сковать их волю? – Она наклонила голову, словно давая королю возможность опровергнуть ее заявления. Боги, у этой женщины были самые крепкие нервы из всех, кого он знал.

Когда король не ответил, она продолжила: