Он уже держит в руках свою жизнь, слышит тихое сопение, чувствует мирное сердцебиение, видит счастливую улыбку на порозовевшем лице. А потускневшие чёрные волосы, подобно плащу, оберегающему от дождя, принимают насыщенный чёрный оттенок и своей тьмой скрывают от всех бед. Но несмотря на рассказы и предрассудки о Тьме зеркала, которое теперь станет их оберегом, Нэл не переживал за состояние души своей возлюбленной. Ведь ему выпал второй шанс стать вечным спутником в пути этой чистой и смелой девочки. И никакой Тьме он не позволит забрать её – его пару, его любовь, его жизнь.
– Мы живы, любимый…
– Ты спасла нас, любимая…
Эпилог
Цо-цок, цо-цок… Ту-туф, ту-туф… Цок-цок-цок… Ту-туф, ту-туф, ту-туф…
За окнами кареты, разливались звуки просыпающейся улицы. Разномастные экипажи, запряжённые лошадьми, разбавляли грохотом звуки крикливых мальчишек, что торговали газетами на каждом углу. Грандиозные новости разносили они:
– Эй, народ! Торопись! Покупай свежие газеты! Вчера сам граф Нэльсон Итрийский сочетался браком с простой сироткой…
За окнами кареты благоухали ароматы просыпающегося дня. Вон, в середине серенького дома пестреет лавочка цветника, разнося свои запахи по всей округе и заманивая кавалеров прикупить сюрприз для своих дам. Чуть дальше, кондитер открыл булочную и стоило створкам распахнуться, как запахи корицы и свежей выпечки тут же притянули с десяток покупателей.
За окнами кареты просыпался день, и Лана, новоиспечённая графиня Итрийская, ждала его как никто другой. Нетерпение тревожило каждую клеточку её души.
Скорее бы, скорее.
– Лана, родная, прекрати себя изводить, – Нэл, ухватил руку жены, что теребила занавеску и прижался губами. – Как только мы приедем, возница сообщит, да и не пропустишь ты остановку кареты.
Лана, улыбнулась, свободной рукой зарываясь в волосы любимого. Нэл, её муж, её жизнь, её любовь. Он может одним касанием вернуть уверенность и подарить покой. Она не перестаёт каждый день благодарить судьбу за такой подарок.
– Прости, любимый. Но я жутко нервничаю! А если мы его и сегодня не найдём? – Лана снова посмотрела за окно, отягощённая тревожными мыслями.
– Любовь моя, это не последний приют на нашем пути, и если мальчик здесь не живёт, то мы не остановимся. Мы обязательно его найдём. Ты мне веришь? – Нэл коснулся подбородка жены и заставил посмотреть на себя. Его тяготило, что прекрасные глаза любимой полны слёз, но понимал, что её сердце познало материнскую любовь и успокоится только после встречи с сыном.
– Мы найдём его, – твёрдо произнёс он и перетянул супругу к себе на колени, окутывая коконом уверенности.
Попав в тёплые объятия, Лана тут же прильнула головой к твёрдой груди, слушая размеренное биение сердца.
Вот уже месяц прошёл с тех пор, как они избавились от пожирающей их болезни. Этот месяц прошёл в свадебных заботах и ожидании мальчика Эрика. Каждый день, Лана выглядывала своего любимого пациента. Но мальчик так и не появился. И с каждым разом, когда ребёнок не приходил Лана становилась грустнее. В итоге, Нэл не выдержал печали своей любимой и предложил самим найти Эрика.
Лана мечтала, что её буйный пациент обязательно будет на их свадьбе, чтобы он присутствовал при появлении на свет его семьи – той, в которой он будет нужен и любим. Но как бы Нэл ни старался, найти мальчика к сроку не удалось. А откладывать бракосочетание они уже не могли – и так попрали все знаки приличия. Нэл, словно ума лишился! Он ни на секунду не желал отпускать свою храбрую целительницу. Но и Лана, не могла долго вынести разлуки и ничего против не имела, когда Нэл, несмотря на то, где находится и с кем, хватал её на руки и уносил в тёмное крыло замка. Это стало их любимым местом – во-первых, там была огромная библиотека, в которой, после обретения личного Тёмного охранного зеркала, Лана очень нуждалась. Ну и, во-вторых, влюблённых там никто не тревожил. Разве, что отец Нэла, бывший граф Вартон Итрийский, мог нарушить их покой.
– Приехали, – раздался крик возницы, заставивший Лану вздрогнуть.
В руках мужа, девушка всегда забывалась и даже мучительные мысли о нескорой встрече с Эриком, отходили на задний план. Но стоило ей ступить на каменную дорожку и увидеть до дрожи знакомы ворота, от прежнего спокойствия не осталось и следа. Сердце пропустило удар, а ноги стали ватными.
– Лана, что с тобой? – воскликнул Нэл, подхватывая жену под руки. Мужчина с ужасом смотрел как бледнеет лицо любимой, а в глазах поселяется страх.
– Я тут выросла и буду благодарна всевышнему, если Эрика здесь не окажется, – промолвила Лана и с силой сжав руку мужа, посмотрела в глаза с мольбой. – Здесь не должны жить дети…
Нэлу не нужно было больше слов. Смотря в испуганные и полные боли глаза своей девочки, он уже принял решение.
– Езжай домой, – Нэл, ласково коснулся сжатых губ любимой и подтолкнул к экипажу.
– Милый, я хочу пойти с тобой… Я не смогу спокойно ехать домой… Я обещаю, со мной все будет хорошо.
И пара шагнула за ворота приюта директрисы Розарии. Приюта, где вместо детства детям дают познать тяготы взрослой жизни. Лана знала, что многих девочек, достигших восемнадцатилетнего возраста, директриса отправляла в Дом Отдыха. Но Лану не постигла эта участь – слишком строптивой оказалась, и могла принести много проблем. А мальчишек, того же возраста, отправляли туда для тяжёлой работы… и не только. Всё это Лана подслушала однажды у дверей кабинета, где вели разговор директриса и заведующая Домом Отдыха.
– Любовь моя, – неожиданно, Нэл остановился у самых дверей приюта и озабочено заглянул в глаза Ланы, – я не хотел заводить этот разговор так рано, но сейчас мне необходимо это знать. Скажи, милая, как ты оказалась в приюте? Ты из рода целителей и тебя не могли бросить. Даже если твои родители погибли, то родственники не посмели бы оставить свою кровь в приюте.
Нэл переживал, задавая столь больной вопрос. Он знал, что значит для его любимой семья. И напоминая о её родных, боялся доставить ещё больше страданий. Но Лана снова его удивила. Её глаза не были полны слёз, лишь печаль и смирение.
– Когда мне было три года, мы с родителями уехали из родного городка, где встречаются реки Майва и Джоли. На наш корабль напали, всех взрослых убили на месте, а детей пираты пожалели и оставили на берегу ближайшего городка. При каждом ребёнке были документы и немного вещей, но, когда нас нашли, лишь распределили по приютам, – Лана смахнула слезу и вымученно улыбнулась. – Я этого, конечно, не помню, а знаю, только благодаря своей неусидчивости. Когда я научилась читать, пробралась в кабинет директрисы Розарии и нашла своё дело.
– Но, если знали откуда ты, почему не пытались найти родственников? – Нэл удивлялся бессердечности работающих в приюте людей. Как можно, зная, что есть возможность вернуть ребёнку настоящую семью, они предпочли оставить всё как есть. И почему родственники не искали ребёнка?
– Милый, кому это надо? Лишние расходы, – Лана непринуждённо пожала плечами. Она уже давно смирилась с участью сиротки и даже не смела мечтать о том, что её могут найти. Её родной город слишком далеко и если Лану искали, то в такую даль уж точно не заплывали. Но теперь, у Ланы есть семья и любимая работа, а скоро появиться и сын.
Графиня, изнемогая от тревоги и нетерпения, дёрнула мужа за рукав.
– Нэл, поверь, любимый, это не так важно! Я не виню во всех грехах родственников за то, что не смогли найти меня. И о моей семье мы ещё успеем поговорить! Идём же скорее искать сына!
– Конечно, родная, – улыбнулся Нэл. Он всё никак не мог привыкнуть, что некоторые, особо эмоциональные мысли, его любовь читает с лёгкостью. – Идём за сыном.
***
– Лантана, девочка моя! Как я рада тебя видеть!
Стоило перешагнуть порог кабинета директрисы как Лану, чуть ли не снесла дама пожилого возраста. Граф Итрийский, сразил женщину брезгливым взглядом и приобнял жену, не позволяя её касаться.
– Я бы попросил проявить более учтивости. Вы всё-таки обращаетесь к графине, – высокомерно осёк он директрису.
Розария вся покраснела и с трудом сдерживала себя, чтобы не ответить колкостью этому высокомерному аристократишке. Конечно, директриса прекрасно понимала кто перед ней и лишь поэтому смогла присесть в почтительном поклоне этой спесивой девчонке.
Надо было всё-таки отослать тебя в Дом Отдыха – там бы сбили с тебя спесь.
– подумала Розария, сгораемая от ненависти, но взяв себя в руки произнесла:
– Прошу простить меня господин целитель, но Лана выросла на моих глазах, и я рада видеть её.
– Да, да, конечно! И вы были безумно рады, когда выставили меня за порог приюта, стоило часам стукнуть положенные двенадцать ударов! – вступила в разговор Лана. Она теперь не боялась этой гнусной женщины. Чувствуя рядом надёжное плечо и видя в отражении зеркала лёгкие колыхания, графиня ощущала себя сильной как никогда.
– Ланочка, милое дитя, – обратилась Розария к графине словно к душевнобольной, – ты всегда любила фантазировать и выдумывала много небылиц. Но я думала, что всё осталось в детстве, но как вижу ошиблась.
Директриса покачала сокрушённо головой и прошла за свой рабочий стол. Ей хотелось как можно скорее избавиться от этих особ. Но и, если признаться себе, Розария банально боялась. Зачем она могла понадобиться целителю? Ведь эта девчонка могла рассказать много лишнего и если граф пришёл по её душу, то Розария точно не сможет просто выкрутиться. Нужно срочно спровадить их.
– Что привело вас в мой приют? – спросила Розария, строя из себя образцовую директрису.
Лана хотела уже ответить что-нибудь колкое на слова о своей фантазии, но Нэл не позволил. Он легонько сжал руками плечи Ланы и шагнул вперёд, отодвигая для жены стул. Сам присел рядом.
– Мы ищем мальчика. Эрик. Примерно десять – одиннадцать лет. Светлые волосы, голубые глаза…
– У него ещё милые веснушки на носике и пять родинок на правой мочке уха, – не смогла умолчать Лана, вспоминая своего любимого пациента. Она всегда удивлялась, этим родинкам, словно звёздочка. И для Эрика, судя по тому, что родинки всегда были соединены в виде звезды чем-то едким и не выводимым с кожи, этот знак означал многое. Возможно, ребёнок так хотел выделить себя, показать, что он такой единственный. Но он и правда особенный – особенный для Ланы. Мальчик, забравший часть сердца.
– Нет… у нас таких нет, – неуверенно ответила Розария.
– Вы уверены? – придав голосу жёсткости, переспросил Нэл. Граф заметил, как глаза директрисы забегали в панике, а голос дрогнул. Она врёт! Эрик точно здесь.
Розария боролась с желанием позорно забраться под стол от этого жестокого взгляда. Женщина прекрасно осознавала, насколько может быть опасен граф. Хоть он и целитель, но слухи не появятся на пустом месте. А судя по слухам, граф Нэльсон Итрийский не прощает обидчиков детей. Пусть даже они ему и не родня, да даже хоть такие, как и эта мерзкая девчонка – нищебродка. Но как бы Розарии не было страшно за свою жизнь, она не могла упустить тот куш, что получит за Эрика.
– Конечно, господин. Я бы запомнила звёздочку из родинок о которой упомянула ваша жена, – выдавив улыбку, ответила Розария и взяла в руки стопку бумаг, чтобы хоть как-то скрыть дрожь.
– Я не говорила о звёздочке, – прошептала Лана, не зная радоваться, что Эрик нашёлся или же плакать, что он нашёлся именно в этом приюте.
– Но как же…, – начала было оправдываться Розария.
– Достаточно! – оборвал её граф и поднялся со стула. Он больше не желал видеть боль в глазах любимой и намерен покончить с этим делом немедленно!
– Не надо, милый, я сама, – улыбнулась Лана, и потянула мужа вниз, чтобы тот сел на место, давая жене возможность решить самой этот вопрос.
Розария уже успокоилась, решив, что Лана поверила ей, но увидев пугающую улыбку на красивом лице, вжалась в стул. Ледяная дрожь прошлась по телу, сковывая горло и мешая словам вырываться, когда директриса увидела глаза Ланы.
– Этот мальчик для меня много значит, он часть моей семьи, – говорила Лана поднимаясь и целуя мужа в щёку. – Я очень люблю его и безумно хочу найти, – графиня подняла свой потемневший взор на побелевшую директрису. – А вы хотите мне помешать.
Нэл видел, что его любимой сейчас управляет ненависть и злоба. Он видел Тьму в глазах жены. Чувствовал опасность исходящую от его маленькой девочки. Но мешать не собирался. Нэл понимал, что плата за их жизни будет высокой. И сейчас, Тьма желала жертвы.
Лишь на секунду, Лана бросила испуганный взгляд на супруга, но увидев едва заметную улыбку и кивок одобрения она обернулась к директрисе. Эта женщина не должна управлять детским приютом, она не должна воспитывать детей, она не должна даже просто думать о них. Розария уже слишком много жизней загубила. Лана видела её чёрное сердце, к которому тянулась Тьма.
Тьма хотела защитить свою хозяйку, она чувствовала боль и горечи, что испытала бывшая воспитанница этой чёрной женщины. Но Лана не желала платить ту цену, что требует Тьма – смерть. Девушка не хотела убивать Розарию, лишь наказать за поступки по закону.
Но, законом полагается смертная казнь! –
настаивала Тьма.
Но не я совершу её!
– уверенно ответила графиня своей защитнице.
Лана отвела взор от Розарии, что практически лишилась чувств. Ведь в