Любовь на всю жизнь. Руководство для пар

Глава 4. Романтическая любовь

Стали не двое они по отдельности – двое в единстве.

Овидий

По собственным отношениям и по рассказам других мы знаем, что большинство влюбленных считают момент начала любви экстраординарным и уникальным, не таким, какой испытывают все остальные люди на Земле. Не замечая времени, мы вновь ощущаем радостное единение, которое утратили еще в детстве. Это неповторимое ощущение вызывает зависимость, мы вновь и вновь возвращаемся к нему в воспоминаниях. Когда мы просим пары обрисовать первые идиллические недели, они описывают идеальный мир. Люди казались дружелюбнее, краски – ярче, еда – вкуснее. Все вокруг блестело первозданной новизной.

Кроме того, улучшается самочувствие. У них появляется больше энергии, они позитивнее смотрят на мир, чувствуют себя остроумнее, игривее, оптимистичнее. Они с новой нежностью смотрят на свое отражение в зеркале: может быть, в конце концов, возлюбленный не зря обратил на них внимание! Некоторые настолько становятся довольны собой, что на какое-то время даже отказываются от искусственных средств, дававших ощущение связи и полноты жизни. Их больше не тянет к сладостям и алкоголю, не надо уже успокаивать себя компьютерными играми и повторными просмотрами программ по телевизору. Подолгу задерживаться на работе не хочется, а суетливая погоня за деньгами и властью начинает казаться бессмысленной. Влюбленность оставляет мало потребностей и интересов. Жизнь стала радостью, и они теперь Одно Целое.

На пике отношений эти глубокие позитивные чувства начинают сиять, охватывая всех и вся. Люди чувствуют любовь и связь с окружающими. Некоторых озаряет духовность, чувство внутренней целостности и единения с природой, какого давно не было. Они видят мир не сквозь потрескавшееся раненое «я», а через отполированную призму первоначальной природы, радостного соединения^[16].

Линн и Питер, с которыми мы познакомились в конце предыдущей главы, рассказывали, как, влюбившись, целый день осматривали достопримечательности Нью-Йорка. После ужина они неожиданно для себя поднялись на Эмпайр-стейт-билдинг и любовались закатом. Молодые люди стояли на площадке, держась за руки, и с сожалением смотрели на тысячи суетящихся внизу фигур. Как жаль, что они не разделяют их экстаза!

Это вневременное состояние прекрасно выразила София Пибоди^[17] в письме Натаниэлю Готорну 31 декабря 1839 года, за три года до свадьбы^[18].

Мой возлюбленный,

…что за год это был для нас! Я считаю, что Красота – это любовь, и поэтому она охватывает истину и доброту. Но лишь тот, кто влюблен, как мы с тобой, в состоянии ощутить это в полном смысле и с полной силой.

Мои мысли не вместить в эти кривые черточки. Да пребудет с тобой Господь. У меня все хорошо. Этим холодным утром я гуляла далеко в Денверсе. Меня переполняет величие этого дня. Благослови тебя Бог этой ночью старого года, года нашего Рождества. Разве старая земля не осталась для нас позади? Разве все вокруг не новое?

Твоя София

ХИМИЯ ЛЮБВИ

Чем вызван прилив приятных эмоций, который зовется романтической любовью? Ученые, которые занимаются гормонами и химическими веществами организма, утверждают, что влюбленные в буквальном смысле находятся под действием наркотиков, наполняющих их ощущением благополучия^[19]. В фазе притяжения головной мозг выделяет больше нейротрансмиттеров: дофамина и норадреналина. Эти вещества помогают видеть мир в розовых тонах, учащают пульс, придают энергию и обостряют восприятие.

В организме производится больше окситоцина. Этот мощный гормон играет роль во многих аспектах нашей жизни, например в рождении и воспитании детей, оргазме, связи между матерью и ребенком, социальных контактах. Некоторые называют его «гормоном любви и секса». На этапе, когда влюбленным хочется каждую минуту быть вместе, головной мозг наращивает выработку эндорфинов и энкефалинов – естественных наркотиков, усиливающих чувство безопасности и комфорта. Доктор Майкл Либовиц, доцент клинической психиатрии в Колумбийском университете, отмечает, что мистическое ощущение единства, которое испытывают влюбленные, может быть связано с повышением уровня серотонина – гормона, выработку которого усиливают многие антидепрессанты.

Но, как ни любопытно рассматривать любовь с точки зрения нейрохимии, ученые не могут объяснить, что именно вызывает высвобождение этих мощных химических веществ, а что заставляет их уровень снижаться. Они просто отмечают факт, что романтическая любовь – это глубокое психическое переживание, сопровождающееся измеримыми биологическими явлениями: сердцебиением, потливостью, бессонницей и нарушением концентрации. Чтобы получить другие идеи на этот счет, нам придется вернуться в область психологии, к представлению, что романтическая любовь – это порождение подсознания, новое ощущение той радостной связи, которую мы имели в детстве.

УНИВЕРСАЛЬНЫЙ ЯЗЫК ЛЮБВИ

В предыдущей главе мы уже говорили о радости, сопровождающей начало влюбленности. Отчасти она обусловлена глубокой верой в то, что любовь дает нам шанс еще раз пережить заботу и то самое чувство связи, с которым мы пришли в этот мир.

Можно найти множество подтверждений, что происходит именно это. В частности, стоит обратить внимание на универсальный язык влюбленных. Слушая популярные песни, читая стихи, пьесы и романы о любви, а также поработав с тысячами пар, которые рассказывали о своих отношениях, мы пришли к выводу, что слова, которыми обмениваются влюбленные, сводятся к четырем основным фразам. Все остальное – это просто их развитие. Четыре базовых высказывания позволяют заглянуть в подсознательную сферу романтической любви и рассмотреть ее как новое переживание первоначальной связи.

Первая фраза появляется в начале отношений – на первой, может быть, на второй встрече. Звучит она примерно так: «Мы только что познакомились, но мне почему-то кажется, что мы уже знаем друг друга». Это не просто слова. По какой-то непостижимой причине влюбленным действительно легко вместе. Они чувствуют комфортный резонанс, как будто знакомы много лет. Мы называем это феноменом узнавания.

Немного позже влюбленные переходят ко второму важному сообщению. «Это странно: мы встречаемся совсем недолго, но я не помню дней, когда мы не были знакомы», – говорят они. Несмотря на то что они знают друг друга всего несколько недель или месяцев, им кажется, будто они были вместе всегда. Их отношения не имеют временных границ. Мы называем это феноменом вневременности.

Постепенно отношения созревают, влюбленные начинают смотреть друг другу в глаза и говорить третью важную фразу. «С тобой мне больше не одиноко. Я чувствую себя целостным и завершенным». Один наш клиент, Патрик, выразил это чувство следующим образом: «До встречи с Дианой я будто всю жизнь бродил вокруг большого пустого дома. А когда мы встретились, словно впервые открыл дверь и увидел, что там кто-то есть». Кажется, что в этой паре окончилось его неустанное стремление к возрождению связи. Он ощутил, что с чем-то соединен, часть чего-то. Мы называем это феноменом воссоединения.

Наконец, в какой-то момент влюбленные произносят четвертую и последнюю фразу-декларацию: «Я люблю тебя так, что не могу без тебя жить». Они уже настолько увлечены друг другом, что связь становится самой их сутью, они не могут ее потерять. Мы называем это феноменом необходимости.

Независимо от того, говорят влюбленные эти слова или просто испытывают стоящие за ними эмоции, это подчеркивает то, что мы говорили о романтической любви и природе подсознания.

Первая фраза, в которой влюбленные сообщают о волнующем чувстве узнавания, становится не такой таинственной, если вспомнить, что люди «выбирают» себе спутника потому, что он в некоторых отношениях похож на родителей, с которыми у них исходная связь. Неудивительно, что появляется дежавю и человек кажется знакомым. На подсознательном уровне это возрождение связи с теми, кто вырастил, однако теперь есть уверенность, что самые глубокие, фундаментальные детские устремления будут удовлетворены. Этот человек будет рядом всегда, и больше не придется страдать от одиночества и пустоты.

Вторая фраза – «Я не могу вспомнить, когда мы не были знакомы» – свидетельствует о том, что романтическая любовь – феномен древнего мозга. У влюбленного он сливает образы партнера и родителей и вводит его в царство вечного «сейчас». Подсознательно интимные любовные отношения воспринимаются очень похожими на то, что чувствует младенец в руках отзывчивой матери.

Вообще говоря, если посмотреть на пару влюбленных на пике отношений, можно сделать интересное наблюдение: они инстинктивно объединяются, подражая связи матери и ребенка. Ученые полагают, что такое поведение у обоих партнеров подпитывает окситоцин^[20]. Они воркуют, щебечут, называют друг друга уменьшительными именами, которые постеснялись бы повторить на людях. Они гладят и ласкают друг друга, наслаждаются каждым квадратным сантиметром своих тел: «Какой чудесный пупочек!», «Какая бархатная кожа!», «Дай я поцелую твои ножки!» Мать относится к ребенку с таким же обожанием. Еще партнеры подпитывают иллюзию, что станут друг для друга суррогатными родителями. Фразу «я буду любить тебя так, как никто другой» подсознание интерпретирует как «сильнее, чем мамочка и папочка».

Не стоит говорить, что древний мозг приходит в восхищение от такого возвращения в прошлое. Влюбленные убеждены, что их изменит не тяжелый труд и не болезненный самоанализ, а просто соединение с человеком, которого древний мозг спутал с родителем.

А как насчет третьей фразы – о радостном соединении и единстве, охватывающем влюбленных? Словами «с тобой я ощущаю себя целостным и завершенным» они признаются, что неосознанно выбрали человека, в котором проявляются части их сути, отсеченные в детстве. Они нашли утраченное «я». Если человек привык подавлять собственные чувства, он выберет кого-то необычайно экспрессивного. Человек, которому не позволяли принимать свою сексуальность, найдет чувственного и раскованного. Когда люди с комплементарными чертами влюбляются друг в друга, они будто внезапно освобождаются от угнетения. Как покалеченные андрогинные существа Платона, находят свою половинку и вместе обретают целостность. Благодаря ощущению первозданной связи у них появляется все, чего хотелось.

Что может сказать нам о природе романтической любви четвертая фраза? Прежде всего, признание, что завершение отношений воспринимается как смерть, обнажает страх снова стать нелюбимым. В душе вновь поселятся одиночество и тревога, единство с окружающим миром прервется. На более глубоком уровне это говорит о том, что партнеры неосознанно перекладывают ответственность за свое выживание с родителей друг на друга. То самое удивительное создание, которое пробудило эрос, теперь должно защитить от танатоса – вечно присутствующего страха смерти. Один партнер будет заботиться о неудовлетворенных детских потребностях другого и станет союзником в борьбе за безопасность и привязанность, необходимые для выживания. Эта фраза – свидетельство того, что влюбленные боятся из-за разлуки лишиться ощущения связи и своего места в этом мире.

КОРОТКАЯ ИНТЕРЛЮДИЯ

Некоторое время, однако, влюбленные сдерживают эти страхи и чувствуют, что дают друг другу возможность полностью реализоваться. Уже само наличие спутника жизни – успокаивающий бальзам, а проводя вместе столько времени, партнеры больше не чувствуют одиночества и изоляции. По мере роста доверия углубляется и интимность. Они могут начать обсуждать боль и печали детских лет, и в этом случае их ждет награда – искреннее сочувствие: «Как плохо, что тебе пришлось через все это пройти!» Они ощущают себя так, словно никто, даже родители, не заботился столь глубоко об их внутреннем мире.

Благодаря интимности партнеры могут даже пережить моменты эмпатического единения. В эти редкие минуты они не судят, не интерпретируют друг друга и даже не сравнивают свой опыт. На какое-то короткое время отвлекаются от непрерывной поглощенности собой и начинают интересоваться реальностью другого человеческого существа.

Но романтическая любовь лечит раны не только благодаря такого рода словам и моментам сопереживания. Шестым чувством, которого иногда так недостает на последних этапах отношений, влюбленные точно угадывают, чего не хватает партнеру. Если ему нужно больше заботы, с радостью играют роль мамы с папой. Если нуждается в свободе, получает больше независимости. Если надо больше безопасности – его защищают и успокаивают. В паре проявляется спонтанная опека, которая, видимо, восстанавливает прежнее ощущение связи. Каждый из них словно становится любимым ребенком в идеальной семье.

Я ТАКОЙ, КАКИМ ТЫ ХОЧЕШЬ МЕНЯ ВИДЕТЬ

Почти все пары в начале отношений сознательно применяют уловки, чтобы показаться менее нуждающимися и более щедрыми, чем на самом деле. Если спрятать от спутника многочисленные собственные потребности, он вполне может предположить, что твоя цель в жизни – заботиться о его нуждах, и это делает человека очень желанным.

Луиза и Стив рассказывали, какие усилия они прилагали, чтобы очаровать друг друга. Через неделю после признания в любви Луиза пригласила Стива домой поужинать. «Я хотела показать свои таланты хозяйки, – призналась она. – Он считал меня карьеристкой, и я правда такая. Но мне хотелось, чтобы он увидел: готовить я тоже умею. Откровенно говоря, стряпуха я неважная и не люблю этим заниматься, хотя тогда ему об этом не говорила. После развода я питалась полуфабрикатами и ходила в рестораны». Чтобы ее жизнь выглядела как можно проще, Луиза отправила одиннадцатилетнего сына от предыдущего брака ночевать к другу. На этом этапе игры не стоило показывать Стиву проблемы с сыном-бунтарем. После этого она тщательно убрала в квартире, составила меню (всего два блюда, которые у нее уверенно получались, – киш и поджаренные овощи) и украсила гостиную и столовую цветами. Когда Стив пришел, ужин был на столе, макияж свеж, а в доме звучала классическая музыка.

Стив в тот период старался казаться как можно более очаровательным и готовым помочь. «Я купил бутылку дорогого вина – гораздо лучше, чем то, что я обычно пью, – хотя и поморщился от цены. Когда мы поужинали, я помог с посудой и вызвался поменять лампочку на крыльце». Он демонстрировал, что будет ценным добытчиком и помощником. Несколько месяцев у них получалось устраивать свои жизни так, чтобы казалось, будто у них мало собственных забот.

Некоторые влюбленные прибегают к более серьезному обману, и это нарушает их отношения. Так было в случае Брэда, парня Джессики. Женщине попадались ненадежные мужчины. Она дважды разводилась, и два раза после этого отношения оказывались сложными. Когда закончился ее роман с Брэдом, человеком, который поначалу казался всецело ей преданным, она пришла ко мне [Харвиллу] за консультацией. Она отчаянно хотела прочного брака, но личная жизнь, казалось, находится вне ее контроля.

Джессика призналась, что Брэд сразу сильно ее привлек. Когда они начали проводить вместе больше времени, она почувствовала себя достаточно уверенной и рассказала о трудностях с противоположным полом. Мужчина посочувствовал и заявил, что никогда ее не бросит. «Если кто-то из нас уйдет, это будешь ты. Я всегда буду рядом», – сказал он. Брэд казался во всех отношениях тем надежным, достойным доверия человеком, которого Джессика искала всю взрослую жизнь.

Они тесно общались почти полгода, и Джессика начала расслабляться, уверенная, что их отношения в безопасности. Но однажды она пришла домой с работы, включила компьютер и обнаружила письмо. Брэд писал, что ему предложили более высокооплачиваемую работу на Аляске и он не мог отказаться. Он хотел сообщить об этом лично, но боялся, что это выведет ее из себя. Еще он добавил, что любит ее и надеется, что она поймет.

Оправившись от шока, Джессика позвонила лучшему другу Брэда и потребовала выложить ей все, что тот знает. И он рассказал, что ее партнер никогда не засиживался на одном месте и за пятнадцать лет знакомства пять или шесть раз переезжал и дважды был женат.

Можно предположить, что Брэд поначалу прибегнул к уловке из лучших побуждений. Вряд ли он хотел привязать Джессику к себе, а потом бросить. Однако время шло, и он понял, что не в состоянии дальше играть этот спектакль, прикидываться не тем, кто он на самом деле.

ОТРИЦАНИЕ

В какой-то степени все мы пользуемся отрицанием. В сложной жизненной ситуации хочется проигнорировать реальность и придумать более удобоваримый сценарий. Однако наиболее полно механизм отрицания включается именно на ранних этапах любовных отношений.

Джон, мужчина за тридцать, зашел в отрицании особенно далеко. Он занимался разработкой программного обеспечения для бухгалтеров и настолько в этом преуспел, что смог основать собственную компанию. На каждом сеансе первые десять-пятнадцать минут рассказывал, как идет его бизнес. Потом разговор заходил в тупик, он отводил глаза и начинал обсуждать главную тему: Шерил, его любимую женщину. Он был совершенно околдован ей и тотчас женился бы, если бы она только сказала «да». Однако та уклонялась от серьезных отношений.

Когда они познакомились, Шерил казалась настоящим идеалом: привлекательная, умная и восхитительно чувственная. Но спустя несколько месяцев отношений Джон начал замечать негативные черты. Например, она часто критиковала еду и обслуживание, когда они где-то ужинали, или подолгу жаловалась на работу и при этом ничего не делала, чтобы исправить положение.

Чтобы эти недостатки не оттолкнули его, Джон начал практиковать психическую гимнастику. Когда они шли обедать, он старался сосредоточиться на ее разборчивом вкусе, а не на критике, а когда девушка разглагольствовала по поводу работы, думал, какая она стойкая, раз справляется с такими ужасными условиями. «Другие давно бы оттуда уволились», – говорил он мне с ноткой гордости в голосе.

По-настоящему беспокоила его только недоступность Шерил. Временами ему казалось, что она как будто отталкивает его. Ситуация усугубилась после примерно десяти месяцев знакомства. Совершенно неожиданно Шерил попросила сделать «небольшую передышку»: не встречаться неделю. Джон неохотно согласился, хотя и боялся, что девушка воспользуется полученной свободой для встреч с другими мужчинами.

В качестве компенсации Джон начал проводить время с женщиной по имени Патриция. Она совершенно не походила на Шерил: преданная, терпеливая и без ума от него. «Патриция согласилась бы выйти за меня в ту же минуту, – признался однажды Джон, – точно так же, как я сразу женился бы на Шерил. Но эта девушка меня не очень привлекает. Да, с ней интересно, но я никогда не скучаю, если ее нет рядом. Ее как будто не существует. Иногда возникает ощущение, что я ею пользуюсь, но я не люблю быть один». Тем временем разум заполняли мысли о недоступной, но такой важной Шерил: «Когда я не думаю о работе, всегда мечтаю о ней».

Почему Джон совершенно игнорировал чары одной девушки и при этом был готов закрывать глаза на недостатки другой? Вряд ли покажется странным, что мать Джона была критичной и отстраненной – чем-то вроде Шерил. Он вспоминал, что с детства видел на мамином лице озабоченное выражение. Это значило, что привлечь ее внимание будет сложно; непонятно, что у нее на уме. Как и все дети, он не понимал реальности матери и не интересовался этим. Знал только, что она часто для него недоступна и связь между ними прерывается. И он начинал провоцировать ее, пытаться вернуть внимание к себе и сердился, когда это не срабатывало. В конце концов она отталкивала его и отправляла в свою комнату.

И Джон научился страдать молча. Он хорошо запомнил день, когда это произошло. Мать накричала на него и шлепнула щеткой для волос. Он не помнит, что ее так вывело из себя, но наказание было несправедливым. Он в слезах убежал и закрылся в кладовке. На двери внутри висело зеркало. Он включил свет и посмотрел на полосы слез на лице. «Всем наплевать, что я тут плачу, – сказал он себе. – Так какой в этом смысл?» Через некоторое время он успокоился и вытер слезы. Больше Джон не плакал никогда, даже когда мать умерла. В тот день он научился прикрывать грусть и гнев неизменной маской.

Детские переживания Джона помогают объяснить его глубокую привязанность к Шерил. Когда она игнорировала его ухаживания и просила не звонить несколько дней, его переполняла та же самая тоска по связи, как и в случае с матерью. С точки зрения древнего мозга эта женщина и была его матерью, и попытки завоевать ее благосклонность были взрослой версией плача и криков, к которым он прибегал в детстве.

В Шерил привлекала Джона и другая черта, хотя он с негодованием это отрицал. Все дело в том, что она была едким, критикующим человеком. Привлекало это его по двум причинам. Во-первых, как мы уже говорили, это напоминало ему о сердитой и эмоциональной матери. Во-вторых, ее плохое настроение помогало Джону вернуть контакт с собственными отрицаемыми эмоциями. Он сердился не меньше нее, но научился скрывать враждебность под маской покладистости и смирения. В детстве это было полезно, поскольку защищало от материнского нрава, но теперь без способности испытывать и выражать сильные эмоции он ощущал внутреннюю пустоту. Мужчина обнаружил, что с Шерил ему не надо сердиться самому. Это был подсознательный способ соединиться с собственным подавленным гневом.

ДОМАШНИЕ ФИЛЬМЫ

Поведение Джона – приписать возлюбленной скрытую часть самого себя – называют проекцией. Он спроецировал свою подавленную ярость на явный гнев Шерил. Она и правда была сердитым человеком, но он видел в ней еще и часть собственной природы, часть своей сути, которая была несовместима с его представлениями о себе самом. Как и Джон, мы прибегаем к проекции всякий раз, отрицая или подавляя в себе какие-то черты и приписывая их другим. Это касается не только начала любовных отношений, но влюбленные – настоящие мастера в этом. Некоторые пары в течение всего брака ведут себя так, будто они незнакомцы, сидящие в темном кинотеатре и бросающие друг на друга мигающие изображения. Они даже не пытаются выключить свой проектор и присмотреться, кто служит экраном для их домашних фильмов.

На других можно проецировать и положительные черты. Например, Марта неосознанно переносила на мужа образ своего отца. И тот и другой были добрыми, любящими и необычайно понимающими. Но существовали и серьезные различия. Отец усердно работал, не полагался на удачу и всегда думал о безопасности семьи. Марте нравились эти качества, поскольку благодаря им она чувствовала, что ей ничего не угрожает и о ней заботятся. Она предполагала, что у ее мужа тоже есть эти качества, поскольку проецировала на него положительные черты отца. Но со временем женщине пришлось признать, что ее мужа не волнует безопасность и он не так консервативен, как ей казалось. Он гонял на автомобиле, занимался искусством, хотя это приносило мало денег, не укладывался в согласованный семейный бюджет. Ему доставляло удовольствие тратить средства на искусство, хорошую еду и быстрые автомобили – точно так же, как его отцу.

Марте было сложно смириться с этими чертами мужа. Они казались ей совершенно не соответствующими его характеру. Мы помогли ей понять, что такая беззаботность была не в характере ее отца, но с мужем ситуация иная. В конце концов она осознала, что не может больше проецировать на мужа свой домашний фильм, потому что он противоречит реальности.

ПСИХЕЯ И ЭРОС

Мимолетность и сложную природу романтической любви прекрасно иллюстрирует миф о Психее и Эросе, возникший во II веке н. э.^[21]. Согласно этой легенде богиня Афродита завидовала смертной красавице по имени Психея. В порыве гнева она приказала отвести Психею на вершину горы, чтобы та стала невестой чудовища. Родители и местные крестьяне со скорбью отвели молодую девушку на гору, приковали к скале и ушли. Но прежде чем чудовище добралось до Психеи, западный ветер сжалился над ней и нежно спустил с горы в долину, где – вот сюрприз! – жил Эрос, бог любви и сын Афродиты.

Молодые люди сразу полюбили друг друга, но Эрос не хотел раскрывать своей божественной сущности, опасаясь, что это станет препятствием для их отношений. Поэтому он приходил к ней только в темноте. Поначалу девушка согласилась с таким странным условием и наслаждалась любовью, ослепительным дворцом и красивыми владениями. Но однажды к ней в гости приехали две сестры. Они позавидовали ее счастливой судьбе и начали задавать въедливые вопросы. Психея не смогла на них ответить, и они предположили, что возлюбленный – отвратительный змей, желающий ее съесть.

Вечером перед появлением Эроса Психея спрятала под кровать лампу и острый нож. Если любовник окажется злым существом, она отрубит ему голову. Подождав, пока Эрос уснет, она потихоньку зажгла лампу. Но когда она наклонилась, чтобы поближе его рассмотреть, капля горячего масла попала богу на плечо. Тот быстро проснулся, увидел лампу и нож и вылетел в открытое окно, поклявшись покарать Психею за недоверие. Он покинул ее навсегда. В отчаянии Психея побежала следом, выкрикивая его имя, но не смогла догнать, споткнулась и упала. В ту же секунду божественный дворец и прекрасные окрестности исчезли, а она оказалась прикованной к скале на одинокой горной вершине. Мир радостного единения резко исчез.

Как и все мифы, этот сюжет может многому научить. В период романтической любви люди часто не желают, чтобы их партнер видел, кто они на самом деле, и сами не имеют реального представления о своем спутнике. Пока влюбленные идеализируют друг друга и не замечают недостатков второй половинки, они словно пребывают в чудесном замке. Когда Психея увидела Эроса при свете лампы, он оказался могущественным богом с золотыми крыльями. Когда мы с вами зажигаем свои лампы и впервые объективно смотрим на возлюбленных, они, наоборот, оказываются не богами, а несовершенными людьми, у которых полно бородавок и пятен, отрицательных качеств, которые мы не хотели признавать. Блаженство романтической любви сменяется напряжением и борьбой за власть, которая обрывает связи и бросает наш мир в темноту и несчастья – как это было с бедной Психеей.