И рисовать пока ещё есть силы…
Простой художник, будучи ослепшим,
Увидеть больше смог, чем зрячий тип,
Он полюбил её чистейшим сердцем,
Голоса тембром её нежность ощутив!
***
Я не покину, не брошу, не устану – будучи ты в нужде:
пусть погибелью стелится мне то спасение –
на этой тропе я не первый год.
Да хоть воскресение…
Мой товарищ не умрёт… покуда в нём живёт на меня надежда,
покуда моё тело пригодно в поход.
Знай, друг, да даже солнце не хочет – пусть не взойдёт,
Я колотой раной на сердце, рукою сожму,
в другую фонарь – наш путь не из самых светлых, но я рядом!
Вдали пусть – и то не проблема!
Сорвусь, побегу, полечу на твоё спасение,
Кои дано мне благословение – ты не падешь!
***
Я тихоходом в дождевой покой,
Искателем уверивший любви,
Протяжно мчусь не к пристани души,
В убежище несбыточных желаний.
Там омут душ отчаянно манящих,
Зовущих на предательство во век,
Где древне самый близкий человек,
Отныне вероломно отверженный.
Готовый сдаться конъюнктуре,
Погибель почестью встречать года,
Соблазнами заполненное море,
Уверенно я проходил сполна!
Укрыть свой взор от нечисти чужой,
Закрыть все перевалы к сердцу,
Нацелен я безмолвной полосой,
В тропе любви сгореть и испариться.
***
Обличие двух красот человеческого структурирования,
Внутри омут вод в сочетании голоса сердца и разума наития,
Снаружи прикрасы не для банального зрителя.
В театре мирского обмана, на свалке под именем – мир,
Укрывшись от целой вселенной под скрипы половиц творил,
Он созидал все красоты души
полюбившейся дамы из сновидений.
Исписав пару сотен листков дамы именем,
К груди нож поднеся сплошь небрежному скептицизму,
Нет – не ранил себя, тем ножом её имя как вымпелом,
Он носил его рядом с частицей себя,
Глубоко за пределами видения.
А не разве ль тогда должен был тех красот воспевать целый мир?
Слепота одурманила осознание верных красот:
Не для всех она солнцем взойдет средь печального неба,
Не для всех тёплым ливнем спасёт от палящей жары,
Ее истинный облик внутри – никому он доселе не видан,
Заберёт время всё,
Красоте её сердца я верен…
Сквозь года!
***
Погрязнув во тьму, забывая о свете,
Меняя свой облик на облик из пекла,
И даже не зная, что дальше мне делать,
Я знаю, как был! Я знаю, как не был!
Сейчас я стою, оперившись на плитку,
А счастье? А счастье – несчастно,
Оно ведь не вечно.
Уже не ища рифмы в строках коротких,
Я просто живу. Живу я собою!
***
У каждого из нас есть внутренняя красота,
И дело даже не в делах душевных!
Та красота видна из далека,
Сияет ярче звёзд на небе…
Она словно маяк для корабля,
Поможет выйти вам на берег!
Та красота, как яркая луна,
Осветит путь ваш млечный.
У каждого из нас есть внутренняя красота,
Увы, но в определённых целях,
Мы гасим свет нашего маяка,
Чтобы не трогали наш берег.
Однако правда такова,
Сколь не были больши увечья,
Мы вновь и вновь готовы открывать врата,
Чтобы к нам кто-нибудь заехал!
***
Позднейшей ночью осени поры,
В разлуке дня, где час на час,
Двух дат бывалой пелены,
Скрывалась в сумраках печаль.
Душа желала новизны,
Поныне к не видавшим округам,
Сладчайший плод – вкусить любви,
Ею наказанным сполна…
Я опускал перо, прощаясь с музой,
Как лист увядший – увядал,
И оправданий не пчелиный улей,
В тумане люда отыскал.
Он не был честен за любовь:
Предатель,
Лжец,
Какой провал…
Из множества не сбывшихся мечтаний,
Одну тебя я выбирал!
***
Апофеоз моих надежд,
В саду души посадим розы,
И нет уж больше никаких невежд,
Что сомневаться в шансах могут!
А выросший из слов букет…
Где обещания для них еда,
Я подарю тебе в ответ,
Чтоб не забывала ты меня!
***
Меня подводит ваше ответвление,
На край залитых безответностью речей,
В ночи лишенного спокойствием забвения,
Пустынный омут недосягаемых страстей.
Скрипучее молчание, сплетенное в едино,
В знакомстве глаз прольется разговор,
Притворством лжи затянутые единицы,
Чужой дорогой бродящий домой.
Велением пустот, поработивших сердце,
Ваш облик внемля встретить в тишине,
Мое мечтание не мир, не утешение,
Вами оставленный след на душе.
***
Я тебе не палач – себе не спаситель,
Искуситель доблести приглушённых шагов,
Полуденный звон: измерений обитель,
Симметрий души всех зеркальных основ,
Поглотитель любви в недостатке единицы,
Хранитель разбитых – родных мне сердец,
Последний пожар человеческой мысли,
Вновь в блокнотные строки внесённый успех!
Только повод души, не грешить чужестранкой,
На родимых полях озарения цветы,
Отдаленный маяк, запишу запоздало:
Я в блокноте о всех, я в душе об одной!
***
На стыке пор чуть ближе к мерзлоте мотивам,
С окраинного потолка небес падут первичные снега.
Рубищем белоснежным покрывая всё вокруг,
Еще не позабывших теплоты уют, с накидкой попрощается земля.
Мы с первым таянием не поддававшихся морозов,
Там на углу в теплице одичавших душ,
Я благодарствую холодному порядку наступления,
Многогодично ранее нашедшему моей любви приют.
Сквозь эпопею необдуманных молчаний,
От многообразия красот текстуры твоего существования…
Зимой той обещал, что не обожгусь кострами,
Под мимолетный танец снегопада…
Очередной зимой озябну вновь!
***
Я вряд ли пойму падение света в ночи,
Возникшую тень из-за объекта,
Немыслимые отголоски доброго бреда,
Убийства в поисках нирваны,
Ошибки в желании благодеяния,
Точение слов – оружейное закаливание,
Встречи, клятвы, слова, разводы…
Всё без малейшего обуздания.
Ненависть в любовной мантии,
И пустое надежд распятие…
***
Жёлтая листва немых оттенков,
Как прежде лист, мелькнувший на века,
Ему не ново повсеместно,
Встречать погибель братьев и себя…
Знать не дано откуда изойдут мучения,
Не понимал, что жизнь так коротка,
И опадать, лишь осень по деревьям,
Тягучая природная война.
Период упоительных окрасок,
Дождей работа омывать печаль,
Лысеет дерево – такая уж расправа,
Доля покинутых оправ.
Листочки о любви не величали,
И обещаний свет не полыхал,
Рассталось дерево с двухцветным покрывалом,
Чуть с неба поплыла печаль.
И каждый год в плену предательского счастья,
Как только отступали холода,
Деревья снова раскрывали души,
Листочков не смущала доброта.
Печаль неописуемых масштабов,
Накрыла веточки сполна,
На протяжении скольких десятилетий,