Cytaty z książki «Царство страха», strona 3

Если достаточно долго выражать свое недовольство, тебя ждет тюрьма, будь ты хоть трижды прав.

Грядущее фашистское полицейское государство никому не покажется фунтом изюма, и меньше всего - людям типа меня, которые не испытывают ничего, кроме презрения к трусливым любителям облизывать флаг по поводу и без, которые будут рады отдать навязшую им в зубах свободу, чтобы жить со своей порцией жратвы в опутавшей всю страну паутине лжи и "свободы от страха".

Рассмеявшись, она глубоко втянула в себя травяной дым и села напротив меня на бревно.

— Ой, а ты все-таки забавный, — сказала она. — Ты очень странный — и сам не знаешь, почему, верно?

Я умиротворенно покачал головой и глотнул джина.

— Нет, — ответил я, — я глупый.

— Потому что у тебя душа молоденькой девочки, но в теле старого наркомана, — прошептала она. — Вот поэтому у тебя проблемы, — она похлопала меня по коленке. — Вот поэтому люди начинают дрожать от страха, когда ты входишь в комнату. Вот поэтому ты спас меня от собак на Венис-бульваре.

Я пристально смотрел на море и некоторое время не произносил ни слова. Я осознавал, что она права. Н-н-н-нда, медленно говорил я себе, у меня душа молоденькой девочки в теле старого наркомана. Неудивительно, что они меня не понимают.

Это не для слабонервных, что и говорить.

Все так. И если считать, что самой большой манией является страсть, и если я — урожденный раб страсти, и если баланс между моим мозгом, моей душой и моим телом такой же тонкий и необычный, как ваза эпохи Мин, то…

Ну что же, по-моему, это многое объясняет. Дальше говорить, в общем, не о чем. Все так просто, а люди удивляются, почему я на них как-то странно смотрю. Почему мой кодекс чести многим кажется каким-то недопареным, противоречивым или даже клинически сумасшедшим… Черт, ведь от меня не ускользает этот шепот, эти мягкие порицания, раздающиеся всякий раз, когда я вхожу в цивильное помещение. Я знаю, что они думают обо мне, и точно знаю, почему они так думают. Им просто не по себе от мысли, что я — молоденькая девочка, оказавшаяся в теле 65-летнего профессионального преступника, который уже 16 раз умер. Шестнадцать раз, каждый из них документирован. Я попадал в аварии, меня ударило током, меня забили до смерти, утопили, отравили ядом, зарезали ножом, застрелили, задушили веревкой и сожгли, взорвав мои собственные бомбы…

Все это произошло, и, вероятно, произойдет еще не раз. За это время я выучился нескольким фокусам, нескольким случайным навыкам в технике уклонения от удара, но в основном меня спасала добрая удача. А также внимательное отношение к карме, не говоря уже о природном обаянии молоденькой девушки.

Кубу я хорошо знаю. Занимаюсь ей уже сорок лет. Я никогда не делал вид, что нейтрально отношусь к Кубе и не испытываю по ее поводу никаких эмоций. Помню, в 20 лет я умолял редактора «Louisville Courier-Journal» послать меня на Кубу, чтобы я мог присоединиться к Фиделю в горах Сьерра-Маэстра и отсылать в газету известия о триумфе революции. Тогда я Верил. Я не был ни марксистом, ни коммунистом, ни тем более каким-нибудь провинциальным сталинистом. Всего лишь журналистом на окладе. И редакторы не горели желанием оплачивать мне командировку на Кубу, чтобы я воевал там в горах плечом к плечу с партизанами Кастро.

Однажды я познакомился с одним Буддистом и после общения с ним просто возненавидел себя. История не задалась с самого начала.

Он был каким-то священнослужителем, сказочно богатым при этом. Его называли монахом, и он носил шафранового цвета одеяния. Я терпеть его не мог за высокомерие — он, видите ли, знал все на свете. Как-то я просил его сдать мне дом в центре города, но он только смеялся в ответ.

— Вы — глупец, — сказал он. — Если будете заниматься недвижимостью, быстро обанкротитесь. С такими глупцами, как вы, никто церемониться не станет.

— Я понимаю, — ответил я. — Ничего, кроме провала и позора мне не светит. И все-таки я знаю кое-что, что вам неизвестно.

Он рассмеялся мне в лицо.

— Ерунда, — сказал он. — Вы ничего не знаете.

Я с пониманием кивнул и наклонился поближе, чтобы прошептать секрет ему на ухо.

— Я знаю ответ на самую сложную загадку в мире.

Он захихикал.

— И каков же он, по-вашему? И скажите, пожалуйста, что-нибудь умное сейчас, иначе придется вас убить.

— Я выяснил, как звучит хлопок одной ладони. Ответ наконец найден.

Несколько других буддистов, оказавшихся в комнате, загоготали. Я знал, что им не терпится унизить меня, они не сомневались, что я попался, ведь именно на этот вопрос ответа не существует. Недаром же эти козлы в желтом тряпье все время предлагали нам эту загадку и радовались, когда не получали ответа.

— Хо-хо, — я присел, занося левую руку за спину, — наклонитесь ближе. Я хочу ответить на ваш несравненный вопрос без ответа.

Когда он придвинул ко мне свой бликующий лысый череп, я неожиданно разогнулся и шлепнул его по уху раскрытой ладонью. Я сложил ладонь чашечкой, чтобы удар вышел посильней. Когда сильный поток воздуха устремляется в евстахиеву трубу, жертва одновременно чувствует страх и панику, не говоря уже о боли от удара.

Монах заметался в из стороны в сторону, сжав голову обоими руками. Затем он упал на пол и начал проклинать меня.

— Свинья! — заорал он. — Зачем ты меня ударил и порвал мне барабанную перепонку?

— Это-то и есть звук хлопка одной ладони, — сказал я. — Я ответил на ваш вопрос, а вы оглохли.

— В самом деле, я оглох, но стал мудрее в другом, — он ухмыльнулся с отсутствующим видом и протянул мне руку.

— Всегда пожалуйста, — ответил я. — В конце концов, я — доктор.

Уж умные-то люди знают,что паранойи не существует.О паранойе любят поговорить,как правило,идиоты.Действительность по большому счету всегда превосходит худшие ожидания и страхи.

Если бы тот фрик, что написал Книгу Откровения, однажды попался и его отправили бы в темницу за все те угрозы, которые он бросал человечеству, то Военный Трибунал не оставил бы от него и мокрого места. Туда тебе и дорога, Джонни, то есть Иоанн, ты все равно никогда нам не нравился. Счастливо.

Даже нечаянная мечта дилетанта способна воплотиться в реальность, если приложить к этому достаточно усилий.