Оставь в покое упокоенный вопрос,
Вопросом времени ему быть суждено.
* * *
Во мне вулкан кипит, он в гневе рушит сказку,
В душе ─ букет любви, задушенный повязкой,
Из худших зол я крайность выбираю,
Внемли Земля, ─ душой я жить желаю.
Любовью я убит в седьмом колене,
Но лучше утонуть в воде, чем вязнуть в пене,
Я надрываюсь от своей же лени, ─
Жизнь догонять, воздав ей оскорбления.
Я в своих мыслях плотью утопаю,
Во мне вулкан бурлит, он кровью извергает,
Кому же вынести до умопомрачения,
Ад мерить сном, исчезнувшего рая.
* * *
Спасибо плоть за муки воздержания,
За мысли добрые, что ты, отравою, в себе несла,
Тот мир, в котором ты живёшь, рождён в напоминаниях, ─
Лишь унижая плоть,
В свой дух, живую истину вольёшь, сполна.
Спасибо сердце, что терпело не по силам,
Ты кровью дышишь, а заставили тебя,
В себя вдохнуть дыхание могилы,
Коль мёртвый груз любви, тобою оживлён, сполна.
Спасибо очи, что не дали усомниться,
В надежде, что за кромкой вечных гор блестит душа,
Моя душа, что раздвоилась в лицах,
Спешил я в жизни, ─ догоняю не спеша.
* * *
В агонии я мёртвой хваткой бьюсь
О чреватое стекло предубеждений,
Родился, вырос, на беду своим везениям,
Познав любовь – в её шипы колюсь.
И было б значимо, да кто б сказал – зачем,
Без тяги к жизни я Землёю приживаюсь?
Я поздно выучил, ещё позднее каюсь,
В том, что сорву с себя, могилою, совсем.
Не всё исходит с набранных времён,
Не всё уходит долголетием в забвение,
И не моя вина, что исказилось время,
Земле, плодом явив любви плотской урон.
А что Земля?… В ней столько суеты,
Что вряд ли жизни хватит, чтоб познать её желания,
Всё, что откроют после нас и что открыто ране,
В себя вберут могильные цветы.
Так зрелый плод лоснится на ветру,
Дыханием жизни, подавляя скуки бремя,
Я не учёл, лишь одного, что время,
Срывает плод, измученный в соку.
* * *
Весь пыл земной я свёл к огню, ревниво,
Коль должным образом любовь свела с ума,
В размолвке дней стыдится суетливо,
Жизнь, что, лишь временем безвременье взяла.
От солнца до земли ─ лучу покорна,
Та сила, что судьбой являет жизнь,
Так и моя судьба, среди веков проворных,
Вновь совершила огненный круиз.
* * *
Любовь правит Вечностью. Я не мог не измениться и не мог не изменить свой взгляд на мир.
Моя супруга пришла в эту жизнь с тем багажом знаний, который в данный момент я несу в своей душе.
Вибрация её души подняла на должный уровень мою душу, чтобы, при переходе из одного пространства в другое, я смог без промедления выбрать правильный путь в лабиринте миров Вселенной (Мироздания) и прийти к ней, уже НАВСЕГДА!
* * *
Смерть не дала мне, погребя во мгле
Ту Красоту, что здесь была моею,
Вернуть её всем тем, кто скуден ею,
Чтоб прежним мне воскреснуть на Земле.
Микеланджело Буонарроти
* * *
Ничто не изменилось с той поры,
Как прошлого сбылось благое рвение,
Землёю жизнь вдохнув, до умоисступления,
Вновь рок мне навязал игру судьбы.
А ли забот не тех я мерил пыл,
Когда мне рок сулил навязчивую жалость,
Я жалок тем, что мне любить, уж малость,
Из тех забот, что временем забыл.
Как в птице крылья пробуждают взлёт,
Отрежь их, ─ птица ящеру подобна,
На то и временем мне запрещён полёт,
Пока не зарастёт мой пыл, травой надгробной.
* * *
Любовь и жизнь ─ два истинных начала,
Одним звеном их сущность скреплена,
Им время не судья и смерти мало,
Пока в них вечностью господствует душа!
* * *
Творенье может пережить творца:
Творец уйдет, природой побежденный,
Однако образ, им запечатленный,
Веками будет согревать сердца.
Я словно б мёртв, но миру в утешенье
Я тысячами душ живу в сердцах
Всех любящих, и, значит, я не прах,
И смертное меня не тронет тленье.
Микеланджело Буонарроти
* * *
Прекрасный сон обманчивых теней,
В улыбке разрывается страдание,
Душа в земном обличии, ─ соловей,
Что в клетке золотой грустит, в молчании.
И звуки, что, лишь ворону подвластны,
Не радуют сознание соловья,
Всех звуков на земле тот звук прекрасней,
Где небывалым сном поёт душа.
Лишь плоть испустит свой последний вдох,
С желанным треском разлетится клетка,
Прощай земля ─ невольная соседка,
Сладкоголосым счастьем дышит Бог!
* * *
У жизни нрав привычнее всех бед,
Беда умнее нас, судьба в ней ─ отголосок,
На сто вопросов, лишь один ответ,
А что есть жизнь, когда к ней нет вопросов.
Да и воздаст ли нам судьба лихую дань,
Коль не срослось, что быть должно цветущим,
Судьба, что черепаха, жизнь ─ лань,
И каждый наш вопрос ─ ответ бегущий.
Я, может, в жизни многое познал,
Но вряд ли ею мне насытиться до рвоты,
У каждого из нас судьбы есть квота,
Лишь вечность ─ бытия оригинал.
* * *
Истина купается в сомнениях,
Но без этого вся жизнь, что игра.
Нам на то и суждено мгновение,
Из сомнений, чтоб успеть извлечь себя.
Впору ли тягаться с провидением,
Нервным вздохом, подпирая суть,
Жизнь, что игра, но в ней есть время, ─
Временной барьер перешагнуть.
* * *
Я зол и слеп на правду нашей жизни,
В которой правда не имеет естества,
Я не на мир, не на людей обижен,
На ту энергию, что наши ест права,
Уйти прозревшими в далёкие скитания,
Благих миров, чтоб там светить огнём,
Частицей силы воли мироздания,
Мы по крупинкам жизнь вечную берём.
А что не вечно, то подвластно перемене,
Не благо ─ вечно суть свою менять.
Так у китайцев есть проклятие поколений, ─
В век перемен, чтоб жить тебе и век страдать.
* * *
Достигни высших благ и оглянись,
Что жизнь представляла до прозрения,
Одно короткое и мнимое видение,
Слепых надежд ─ отчаянный сюрприз.
Достигни высоты, не убоясь,
Упасть на дно своих несбыточных желаний,
Коль не было в них истинных признаний,
А только с прошлым необорванная связь.
Разрушь идею, что ведёт к кромешной тьме,
Свет воплощения налагает строгий кризис,
Так двигаясь в душевной темноте,
Всё нужное теряется из виду.
* * *
Горька победа со слезами на глазах,
В крови, как будто миллиарды атомов кипят,
И, будто плоть так удивить хотят,
Чтоб не смогла та устоять в ногах.
А сердце, будто ─ пламенный цветок,
Вот-вот сгорит и подожжёт всю плоть,
Рвалась, что всех и вся перебороть,
Чтоб только жизни цель ввести в благой итог.
А голова, та ─ вовсе не своя,
Кричит и буйствует сознанием, в пылу
Побед, что шли, сквозь ─ нет, всё, хватит, не могу,
Но, всё же шли, всю боль пути в себе тая.
И чувств не хватит выразить в речах,
Восторг души, что пробирает плоть,
И сколько бы побед не побороть, ─
Горька победа со слезами на глазах.
* * *
Я не настолько умное дитя,
Чтоб всем сомнениям волю выдавать,
И сколько б мне не выпало искать,
Всё ж вновь ищу, что знать пока нельзя.
Я не настолько дерзкое дитя,
Чтоб дерзостью своей мир поучать,
Легко мне пишется, но вот с чего начать…,
Сие желание исходит не с меня.
Я не настолько вольное дитя,
Мой разум заточён на краткий срок,
Чтоб жизни выцедить обожествлённый сок
И напоить им тех, кому стезя,
До боли ран расходует житьё
И ровной мерой выдаёт страданий стяг,
Чем болен я, то боле не моё,
Я общей жизни ─ маленький пустяк.
Я не настолько сумасброден, сколько пуст,
И в этой пустоте своё житьё
Расходует принцесса всех искусств,
В моём же теле ─ тело, лишь моё.
Сия работа ─ жизнь напоказ,
Есть мера ответвления души,
Когда ты всё, что выстрадал за нас,
Явилось в мир соблазном красоты.
* * *
Сознанием своим мне властно управлять,
И от соблазнов, плоть в разумности держать,
Но сердце, где нет степеней защиты,
При каждом поцелуе, вновь будет кровью истекать.
* * *
Сияние душ, как первозданный вид,
Душа ярмом, покуда тело живо,
Жизнь, как дрова, судьба же в ней ─ огниво,
Чтоб мудростью вдовца ─ измерил горе муж.
* * *
Куда ты, туда и я,
Радуйся разлучница-судьба,
Чтобы миру донести благое,
Ты помучила два тела, до нельзя.
Но, лишь душ твой не касаем пыл,
Плоть тебе в подарок ─ пустотой,
Я тогда, лишь, хоть немножко жил,
Когда был пленён своей женой.
* * *
Изменчива природа человека,
Он сам впускает боль и гонит мир,
Как догадаться, кто тебе кумир,
Когда загадка жизни растворилась в поле века.
И рождены ли мы, чтоб разом брать, гуртом,
То, что не может, после, одолеть души природа,
Неужто мы сродни земли породы,
Что боль, в себя вобрав, наверх идёт огнём.
Космическая суть ─ земная суета,
Меж ними ─ жизнь, размеченная кровью.
Так кто же ты, зовёшься что юдолью?
Приходишь болью и уходишь ею, навсегда.
* * *
Господи, что Ты вложил в человеческое сердце, что оно терпит такое…, от чего любой другой орган давно бы, уже разорвался?
Какой силой Ты скрепил человеческое сердце, что оно способно терпеть нечеловеческие муки?
* * *
Без ведомых на то причин,
Красавиц, Бог, с земли не забирает,
На то душа моя страдает,
Чтоб вам донесть возврата чин.
* * *
Поверьте, если б не уход, столь нежного создания,
Свет не услышал бы души моей признания,
Я мыслями, лишь только с ней делился,
И красотой её, Божественной, дивился.
О, это было время ─ рай Господний,
Я только Господа и рай не замечал,
Не то, что в данный миг, сегодня,
Я, как рыбак, что ищет свой причал,
Я, как в лесу огромном заблудился,
Я, словно брошенное матерью дитя,
Быть может, Бог решил, что вдоволь насладился
Я тем, чем долго на земле дышать нельзя.
Нельзя к земле тянуть сады Эдема,
Нельзя у рая время занимать,
Нельзя любовь, что Богом создана, любить экстерном,
Нельзя Божественность у Бога отнимать.
* * *
Да я, бомжом последним согласен стать,
Лишь только б ты жила,
Я в ад согласен с радостью бежать,
Лишь только б ты жила,
Пусть мне не видеть глаз твоих,
Лишь только б ты жила,
Любовь ─ богиня для двоих,
А одному она ─ и даром не нужна.
* * *
Я понимаю осуждение ко мне,
Что, слишком рано тороплюсь я в Вечность,
Когда мгновение оцените своё,
Тогда поймёте, что такое ─ Бесконечность.
* * *
Если б заново мне суждено народиться
И предстать пред судьбою своей, в нагише,
Я бы вновь пожелал на погибель влюбиться,
Хоть и гибель свою я измерил, уже.
* * *
Крепка любовь, коль жизнь, лишь на ней,
Рвёт суету измученной судьбы,
Когда не выбираешь меж огней,
Но видишь в них спасение мечты.
Крепка любовь, когда нет мочи жить,
Но держит жизнь связующее слово,
Когда и боль, что властна, лишь губить,
Вникает в смысл обездоленного крова.
Спасибо, Господи, за дар, что крепче всех,
Соединяет душ святые знания,
Тогда, лишь примеряется успех,
Когда и счастье обрекаешь на страдание.
* * *
Успокойся мечта, я твоим не прикроюсь желанием,
Я одним, лишь желанием томим, что своим чередом подойдёт,
Я мечтал обрести неподвластные зрению знания,
И теперь, лишь гоним тем, что в видимость, вряд ли войдёт.
Успокойся судьба, перебор твоих жизненных мыслей
Дал Земле тот глоток, в чём законна потребность её,
Успокойся же плоть, ты измучена в мерной корысти,
То в чём меры не видно, ─ нас всех, ещё в будущем ждёт.
Успокойся любовь, я тебе, ни добра и, ни зла не желаю,
Я хочу, лишь забыть, в чём мои обезглавлены сны,
Успокойся любовь, хоть и я на любовь обрекаю,
Не свои, не чужие, а просто ─ ненужные дни.
* * *
Хотите всецело прочувствовать мою боль? Представьте Ромео без Джульетты. Он бы свёл счёты с жизнью, в любом случае. Это одно из исключений, когда тему суицида трудно уложить в обычные рамки грехопадения.
Я же годами пересёк черту этой дозволенности. Не всё, что дозволено молодым, идёт в пример зрелому возрасту. Моя участь ─ терпеть и ждать, так как я успел взять, с Земли, силу этого терпения.
Тема суицида ─ очень сложная тема. Сможете ли Вы осудить человека, которому преступники, шантажируя, предлагают покончить собой, если он хочет, чтобы его ребёнок остался жить. Бывает и такое. Мотиваций может быть множество (он мог быть свидетелем преступления, или у него хотят отнять бизнес, и т.п.). Есть ли у этого человека выбор? Если Вы сами родители, что бы Вы выбрали? Сможете ли Вы осудить сумасшедшую женщину, которая покончила собой? Ведь сумасшедший не владеет своим сознанием. Если же Вы считаете, что сумасшествие, это результат влияния исключительно тёмных сил, то насчёт этой женщины могу добавить: с ума сошла она, после того, как на её глазах погибли все её дети и муж. Если учесть то, что она не владеет своим сознанием (в связи с «зависанием» оного), ─ какие силы толкнули её на суицид? Поставьте себя на место Бога и попробуйте отправить эту несчастную в ад. Справедливо ли будет это? И таких примеров можно привести сколько угодно.
* * *
Нарисуй мне солнце без лучей,
Дай мне истину без загнутых речей,
Окуни моё сознание в природу,
Мне не ведомых, но мыслимых идей.
Пусть всё будет просто и смешно,
Пусть, запретом всё разрешено,
Пусть в улыбке мир расплачется, не жалко,
То терять, что светит, всё равно.
* * *
Любви все возрасты покорны,
В ней можно мудрость обрести,
А можно с головой уйти
В миры, где счастье, столь проворно,
Что может жизнью, лишь цвести,
А не загадкой-шифром судеб,
Что мы раскалываем лбом
О камень жизни, что нас судит,
Чтоб жизнью умертвить потом.
В любви разгадка ─ сострадание,
Когда ты в жертву отдаёшь себя,
Чтобы частица Мироздания,
Жизнь увеличила, любя.
* * *
Пока мы мери разные пространства,
Целую губы я твои, через стекло,
В моей ли жизни, разум ─ постоянство,
Мне одному нести всё это тяжело.
* * *
Нельзя стереть то, что горит огнём,
Нельзя истлеть, пока путь не пройдён,
На все уловки, жизнь счёты предъявляет,
А счёты к жизни предъявлять, не так умён
Я, чтоб быть богом всех своих желаний,
Что в страсти крутят жизни суету,
Явив во свет всю красоту признаний,
Винюсь пред Богом, ─ алкать больше не могу.
Но в теле жизненная крутится нагрузка,
Что тянет, по привычке за собой,
Не влезть сим телом в тот проход, где узко,
Душой и плотью измерять один покой.
Покой, что Богом будет, лишь дарован,
На то и воля Божья меряна судьбой,
Всё, что обрёл, ты приобрёл с порога,
Лишь в Дом войдя, возьмёшь себя, собой.
* * *
Неужто буду, вновь любим, когда,
Неужто, вновь, любви я вызов брошу,
То счастье вам, мне ж, тяжелее нет ноши,
Любить, самим собой, убитые года.
А ль, боги вызвали меня на ратный спор,
Что человек в любви силён, как Бог,
О, Боже мой, зачем я не издох
В тот час, когда угас любимой взор.
Тогда сильнее буду я, коль скину плоть-кафтан,
И возвращу свои убитые года,
Зверюга, что зализывает раны,
Боль, языком вбирает в память, навсегда.
* * *
О Боже! Ниспошли мне благодать,
Своими же устами смерть измерить,
Как я, наивно, смог желания доверить
Тому, кто пожелал из праха встать.
Доверившись той истине, что скрыта пред очами,
Я уповал на то, что не решусь
Забыть забытое, но жить двумя мирами…,
Не спрятать то, что сердцем лезет с уст.
Но жизнь идёт, сомнения пряча в склоку,
Доверив путь ослепленной душе,
И излияние душ, как мерный вопль,
Чтобы прозреть, оставшись в нагише.
* * *
В день двадцать первый очи ты закрыла,
А я в любви был виноват семнадцать долгих лет,
Я знаю, больше ты меня любила,
Как я менял любовь на Божий свет.
И вот мне милость Божья, я казнён,
Приняв улыбку, что землёю не стерпеть,
Любить я не пытаюсь, уж и сметь,
Коль я в просторы необъятного влюблён.
* * *
Люблю молчание твоё и тишину,
Все в образе твоём, по сумасшедшему родное,
Ты не успела постареть, я полюбил бы седину,
Не мог я лгать тебе, теперь, нарочно скрою,
Свою печаль, чтоб не грустила ты,
Боль в сердце, чтоб тебе не отдавалось,
Ведь, даже мысли наши находили общие черты,
Как каждый час друг друга не хватало.
* * *
Нельзя покровом ночи резать день,
Нельзя уполномочить, счастья ведать тень,
Нельзя быть равнодушным к тому, что не понять,
Как и нельзя послушным быть, когда, уж нечего терять.
* * *
Сильна печаль раздутая любовью,
Она и нужным дням ненужное воздаст,
Влюблённый жизнь творению придаст,
Но сколько ж можно души пачкать кровью?…
* * *
Как уповать на то, в чём боль глупа,
Осколками души, поранив тело,
Когда, что ниже ─ умирает неумело,
А то, что выше ─ жить желает свысока.
Как можно жить соблазнами любви,
Когда любовь, что пепел на устах,
Прямая линия излучины судьбы,
Природой страсти переломлен жизни страх.
Как жизнь сложна своими мелочами,
Ускорен темп, чтоб точку одолеть,
Приходит день и вновь, перед очами,
Всё меркнет, чтоб, затем душой блестеть.
* * *
Когда лишён всего в короткий час,
Ты бурей выставишь свой разум, напоказ,
Что остаётся делать, коль не может,
Душа уйти, живую плоть, оставив, в раз.
* * *
Я благодарен, Господи, за счастье,
За счастье быть распятым, жизнь, познав,
Нет в жизни горше истины треклятой, ─
Беречь всех, всё и вся, любовь приняв.
* * *
Кровь любви впитала яды многолетнего труда,
Плоть упиться вновь бы рада, только сердце никогда
Не забудет пыл горячий, сонмы лет – убитых бед,
Только плоть в любви ребячит, сердце ж, словно старый дед,
Дорожит седой закалкой, мудрость, ревностью тая,
Эх, побить бы, плоть бы – палкой, от себя и за себя,
Чтоб не лезла хворью в сердце, сердце – странница миров,
Ей бы кровью отогреться, стынуть, чем от правды слов.
Но беззвучная задача озадачила любовь,
Кто побит, коль счастьем плачет, сердцем питанная кровь?
И блуждая спесью в теле, вновь бросает вызов тем,
Кому боли надоели, им бы умереть совсем.
Но в крови так много яда, в землю впитанной любви,
Много ль счастья сердцу надо, чтоб впустило оно дни,
Во плоти успокоения, чтоб дожить остаток лет,
Не всеобщим обозрением, а в кругу семейных бед.
* * *
Родное исповедуется былью,
Стирая пыль запятнанных времён,
Родившись нагишом, творению ─ крылья,
Дают залог творения умом.
Мы – продолжение радостного рода,