Шло время. Виктор то появлялся в моей жизни, то исчезал. Но я все ждала его, мечтала, строила планы.
Неподалеку от нашего барака, на территории милиции, в то время проживала бригада строителей на поселении. Я не знала причину их судимости, хотя не раз была наслышана о них. Все они работали в бригаде Саши, мужа Светланы, и заочно знали меня.
Мое общение завязалось с самым бойким из ребят, которого звали Байзулла. Я очень жалела их всех, порой подкармливая за своим столом, или просто угощая чем-либо, за что они мне были безмерно благодарны. Байзулла имел привычку завираться, я делала вид, что соглашаюсь и слушаю его, хотя его болтовня не всегда была интересна, впрочем, как и он сам. Но с Русланом они запросто нашли общий язык, и мой малыш, частенько не слушая меня, убегал к нему в гости, проползая под большими металлическими воротами на территории милиции, зная, что там его не достать. Вдоволь наигравшись, возвращался домой довольный и восхищенный. Встречаясь с Баем, я понимала, что это далеко не тот человек, который мне нужен и интересен, и знала, мы скоро расстанемся, достаточно малейшего повода. И все же, еще какое-то время продолжала с ним общаться. А он, прибедняясь, находил средства и возможность приходить подвыпившим.
Поздним осенним вечером горемычный поклонник, находясь в здании общежития бывшего ясли-сада, вместе со своим знакомым, изрядно выпив, спорили о разных глупостях. Молодой паренек, не полных восемнадцати лет, вдруг вполне осознанно, конкретно и уверенно заявил: «Вот выйду сейчас на улицу и завалю первого встречного!».
Трагедия той ночи не обошла стороной супруга, моей знакомой Любаши, которой став вдовой, пришлось одной поднимать двух дочерей. Ее мужа, мужчину крепкого сложения, тридцати с лишним лет, постигло несчастье совершенно неожиданно. Не предвидя коварства и беды от малолетнего подонка, истекая кровью, от удара ножа в спину, он умер почти рядом со своим домом.
Первыми под подозрение, конечно, попали мои знакомые ребята. А Байзуллу сразу определили в изолятор, за отсутствием того на месте, на момент трагедии. Опасаясь последствий, что на него вот так просто навесят преступление, он сообщил следователю, что тем злополучным вечером был моим гостем, после чего неприятности не обошли стороной и меня. После этого случая мы резко расстались. А ребята и Бай, разъехались по своим домам, когда наступил такой момент.
В одну из поездок со Светланой в Усть-Каменогорск, с намерениями закупить необходимые вещи, на причале меня вновь поджидало необычное знакомство. Легко и с улыбкой в мою сторону направлялся симпатичный паренек, физически прекрасного телосложения, не навязчиво зашел разговор. Досымбек, или просто Дима, как представился молодой человек, без лишних слов, запросто предложил встречи, свидания, общение. С виду он был пареньком уверенным, знающим себе цену, возможно, никогда не испытывающий недостатка женского внимания. Я была польщена, и, конечно, он мне очень понравился. Не могу сказать, что слыла влюбчивой натурой, нет, скорее, была просто одинока, не давая отчет своим действиям от безысходности и скуки. В каждом новом знакомстве познавала что-то новое, остановить меня было уже невозможным. От ласк и нежности одного, я просто сходила с ума, от пассивности другого, сразу теряла интерес и гнала проч.
Ну а на этот раз, было непонятное влечение, никакой взаимной душевной заинтересованности. Мы понимали, что не пара друг другу. Внутренний мир его был для меня далек и непонятен, равно как и мой для него. Мы расстались без лишних слов. Но месяц спустя встретились вновь. Он постучал в окно, проведенный вечер не укрепил наших взаимопониманий. А спустя еще какое-то время, встретившись мимоходом на мосту, приветствуя и взаимно улыбаясь, мы просто прошли мимо друг друга.
Я полностью погрузилась в работу.
Люда, став бригадиром и чувствуя власть над нами, стала вести себя не по-товарищески. Днями она отсыпалась в объятиях моего брата, взвалив всю основную работу на меня, чего я терпеть не собиралась. Но сделав ей предварительное замечание, продолжала работать, общаясь с ней. Людмила в совершенстве не представляла себе, чем чреваты последствия ссоры со мной, хотя брат не раз подшучивал над ней по этому поводу. Я знала обо всех ее негативных действиях и нарушениях, выполняя свою работу безупречно.
Однажды Люда просто вывела меня из терпения, взбесив до той степени, что хотелось на месте рвать ее на части. Сидя рядом, самодовольная и высокомерная, она запросто унижала в моем присутствии брата, оскорбляя и задевая национальные достоинства. Этого я не могла и не хотела прощать. Между нами завязался невидимый бой, нападкам с моей стороны не было предела. Эмоционально возбужденная в тот вечер, оставив сынишку у мамы, изрядно выпив вина со Светланой, возмущенная и разъяренная, я вернулась в барак, посылая в адрес Люды всевозможные упреки и угрозы, обещая ей вскоре предстать перед судом. На что Людмила, молча, игнорировала все мои негодования. Спустя некоторое время я отправила докладную в область, а также подала заявление в ОБХСС. Начались разбирательства, которых побаивался брат, имея судимость, но с Людой не смотря ни на что, расставаться не хотел. Суд долго ждать себя не заставил, все доказательства были на лицо. Но взяв во внимание, что подсудимая являлась одинокой матерью, ей назначили два года условного наказания, с выплатой 20% из зарплаты в течение двух лет. Обязанности бригадира, в силу обстоятельств, мне вновь пришлось взять на себя. Самым забавным было то, что после этого случая, Люда еще открыто и утверждала, что теперь она именно меня уважает больше чем других. Нам еще недолго пришлось терпеть присутствие друг друга, мне было неприятно находиться в одном помещении с ней. Наш отдел расширялся, приходили новые работники, пришлось освободить комнату и возвращаться к родителям. Мама была этому только рада, мне это совсем не нравилось. Вскоре я подала заявление на увольнение.
Руслан подрастал, самостоятельно катался с горки на санках, играл с девочкой из своей группы по садику. Отец с улыбкой на губах, наблюдая за ними из окна, любил подшучивать над внуком: «Что, ушла твоя Наташка?», – «уся», опечаленно отвечал малыш.
К тому времени Русик забавлял меня своими прикольными выходками, а может находчивостью. Он частенько бегал через переулок к моей сестре, поиграть с Женькой и Олесей, которая была младше Руслана на два года, но росла очень бойкой и задиристой девчушкой. Городок наш был небольшим, тихим и спокойным, практически, порайонно, многие были заочно малознакомы. Поэтому я спокойно относилась к похождениям сынишки до тетушки.
Однажды, вернувшись домой возбужденным и озлобленным, он ворчал и грозился, что как только вырастет, всех «их» сразу перебьет, объяснив нам, «бестолковым», что его обидела семейка «Аддамсов», детей из не благополучной семьи, где папаша совершенно не занимался их воспитанием, хотя на людях выставлял себя человеком, чуть ли не гениальным и важным. В народе его прозвали – «мешок с дерьмом». А у их не работающей матери, на полном серьезе не дружили голова с телом. В их квартире было почти пусто, всегда шумно и очень грязно.
Эти беспутные детки, превосходя Руслана в количестве и по возрасту, проходя мимо него, подняв с земли прут, и поковыряв как следует в коровьем дерьме, с удовольствием вымазали им малыша, который пытался с ними бороться. Жаловаться матери этих невоспитанных подростков было бесполезно, она находилась словно сама в себе, ничего не слушая и не понимая.
А мой сынок все не мог угомониться: «Казаки, эти Садибековы!», видать, уже слыша их фамилию на улице. Мы с мамой, переглянувшись, засмеялись, объясняя ему: «Ты же сам казах, нельзя так…», на что наш маленький воин ответил: «Нет, у меня молда не казацкая!», и еще очень долго возмущался. Подумать только, и ведь ему было только четыре года!
Помнится случай, еще не зная соседей, мы с мамой крайне удивились смышленостью Руслана. Играя на улице, он неожиданно забежал домой, сообщая, что на лестнице лежит бабка Кулитина. Удивленно подумав – «ну надо же, мы еще ни с кем не знакомы, а он уже знает соседей по фамилии», я спросила его: «Откуда знаешь, что она Кулитина?», Руслан уверенно ответил нам: «Да потому, сто она кулит!..». Вот смеху то было!
Возвращаясь обратно домой из помещения БТИ, где мы временно жили с сынишкой, я опасалась, что не уживусь с братцем, который все больше стал прикладываться к бутылке и совершенно не хотел работать. Ему было легче и интереснее отнять, выпросить или просто ограбить.
Уволившись с работы, я почти сразу устроилась в горОНО, бухгалтером по расчетам за детсады и музыкальные школы. Там же стала подрабатывать секретарем-машинисткой на полставки.
Отец мой, вечерами ходил недовольный, по взгляду было видно, что хочет что-то сказать, но не решается. А я, возвращаясь с работы, чувствовала в своей комнате какой-то дискомфорт. И после пришла к мысли, что во время нашего с сыном отсутствия, братец, которому не хотелось водить собутыльников в свою пустую комнату, вел всех проходимцев, в наши апартаменты. Там устраивал систематические пьянки, как попало, убирая за собой следы. Но запах вина, курева, мусор, не могли быть не замеченными. Возмущаясь, я стала упрекать родителей, на что мне ответил отец: «Вини свою мать, это она «его» покрывает, не хочет скандала дома». Моему гневу не было предела. Я стала требовать от отца немедленного размена квартиры, так как жить под одной крышей с подонком не хотела, опасаясь пагубных последствий его влияния на маленького Руслана. Но отец был непоколебим, ему было очень жаль делить четырехкомнатную квартиру, и он предложил другой вариант, врезать замок в нашу дверь. Выхода другого не было, новый замок отец тут же установил.
Тем временем, преуспевая на новом рабочем месте, легко освоив работу бухгалтера, я проявляла себя с самой лучшей стороны. Казалось бы – живи и радуйся. Но завистников и недоброжелателей хватает везде…
Нас находилось восемь человек в одном кабинете, все дружно работали, шутили, общались.
Как-то в отдел вошел мужчина, поздоровавшись со всеми, мельком взглянул в мою сторону, и неожиданно резко покраснев, быстро прошел к зам. главного бухгалтера. Отдав ей наспех документы, поскорее удалился. Девчата не равнодушно смотревшие ему вслед, неоднозначно-вопросительно смотрели в мою сторону. И как будто черт какой дернул меня спросить: «А это кто?». На что все дружно ответили, что это не формальный муж заведующей А.Н.Туембаевой. Без всякой фальши, необдуманно, я вдруг выложила ненужную информацию: «Вот, врунишка, а мне говорил, что холостой, до дома не раз подвозил, предлагал ненавязчиво встречи!». Но хоть звали – то его действительно Геннадием. Сказанная реплика без особого умысла была просто машинальной. Но кому-то из присутствующих в отделе стало на руку, быть в милости и пресмыкаться под началом властной, жесткой, и далеко не соответствующей своей занимаемой должности, заведующей горОНО, по истине, не женщиной, а тираном! Не могу утверждать, что ее кто-то тогда вообще уважал, скорее, терпели, боялись и ненавидели. Высказав реплику, я как-то осеклась, услышав мнение Маши, сидевшей в углу, напротив меня: «Ну, все, Галка, теперь держись, Туембаева не потерпит соперницу, тем более молодую!». А я тут же ответила, что не боюсь ни каких угроз, и что касается работы, то к моей безупречности просто не подобраться, «зубки пообломаете». Продолжая жить и мечтая о чем-то личном, я почти забыла о том случайном инциденте. Дома хватало своих забот и проблем.
Тем временем Нуртай стал общаться со своим школьным товарищем Юрием и его братом, Толиком. Совершенно случайно я оказалась гостем у них дома вместе с братом, где нас очень радушно встретили их родители. За столом меня познакомили с Ильфатом, товарищем Толика, он был татарином. Слегка выпившие и веселые, мы все пошли гулять по ночному Серебрянску. Новоиспеченный знакомый Игорь, как он представился, провожавший меня до дома, рассказывал о неудачах в семейной жизни, я слушала его без особого интереса. По всему было видно, что и он любитель подвыпить. От наших не значительных встреч остался негативный осадок и разочарование. Близилось время моего отпуска, решив съездить к родственникам в Алма-Ата, я предполагала посмотреть город, и если понравится, то может быть там и остаться.
Купив наспех билет на самолет, мы с Русланом поехали в аэропорт Усть-Каменогорска. Родственников в столице нашла легко. Сам город нравился, но невыносимая жара просто сводила с ума. Руслан почти на ходу засыпал. Надя, сродная сестра по линии матери, встретила нас радушно. Как-то выделив время, она пошла гулять с нами, знакомя с достопримечательностями. Но жизнь в столице меня несколько утомила и показалась не интересной. А Руслан вновь удивил своей выходкой. Во время контакта с моим судимым братом, он преуспел набраться от него различного негатива…
В прекрасном настроении, мы вместе с Надей, прогуливаясь возле красивейших фонтанов, забавлялись, о чем-то весело вспоминая. Руслан, уверенно шедший бойким шагом, взглянув на большой плакат с изображением В. Ленина, на стене высокого здания, закричал: «Ленин-Голбачев!», и вдруг споткнувшись, упал, сильно поранив колено. Я собиралась приласкать его, успокоив, но от удивления, мы с Надей потеряли дар речи!
Проходившая мимо женщина из сочувствия стала успокаивать малыша, сожалея ласковыми словами: «Ой, маленький, да такой сладенький, да так сильно ударился…». А милый ребенок резко и неожиданно ответил, как отрезал, словно бывалый уголовник: «Сука траханная, блядь…». Было стыдно перед женщиной, пришлось объяснять его поступок, и успокаивать самого Руслана.
Шокированная Надюха от стыда, не останавливаясь, шла медленно стороной, словно плыла, как будто нас не знает. То была действительно забавная история. Пробыв в столице не более двух недель, я решила вернуться домой. Изнурительная непривычная жара, пыльные ветра, землетрясения, все это вместе вынудило нас так быстро покинуть город, с которым толком мы ознакомиться не успели.
Дома тем временем своими выкрутасами вновь во всю удивлял отсидевший очередной срок Нуртай. Он все чаще приводил к себе грязных блудниц и пьяниц, не работал, устраивая родителям душераздирающие концерты. Его злости и гадостям не было предела, казалось, от этого он получал огромное удовольствие.
Однажды я имела ошибку, попав под его буйное настроение, упрекнуть бедолагу, при этом огрызаясь и ругаясь с ним. Неожиданные действия братца меня повергли в шок. Он с яростной злобой и бешенством в газах, вынув неожиданно острый нож из своих носок, замахнулся над моим оцепеневшим телом. Еще мгновение, и конец… Стоявшая рядом мама бросилась между нами. Закрыв собой меня, она кричала: «Меня убей, не трогай Галю, умоляю-ю-ю…». И как-то подействовало, нож замер в сантиметрах, от грозившей трагедии, а Нуртай резко развернувшись, взревев как дикий зверь, выскочил на улицу. От неожиданности, я зарыдала в истерике. Угрожая ему, поставила мать в известность, что это дело так просто не оставлю, подам на него заявление. В этот вечер мы не выходили с Русланом из своей комнаты, я горевала, обдумывая свои действия, а мой малыш очень чутко жалел и обнимал меня, понимая и чувствуя какую-то тревогу и беду.
А братец той ночью, поразмыслив и посоветовавшись с матерью, решил на время бежать к родственникам в Абай. Он просил о моем прощении через маму и очень боялся очередной судимости. Во мне боролись злая ненависть к нему и жалость к матери. Было решено, что время нас рассудит.
Жить в Абае Нуртай не смог, как и предполагалось. Терпеть его действия там никто не намеревался, тем более безработного и не знающего родного языка, просто необходимого для той местности. Он вернулся домой.
Мы не общались. Я обратилась к властям с заявлением, предупреждая о неизбежности трагедии. Меня попросту никто не слышал. А начальник милиции так и заявил: «Ведь он же никого еще не убил и не покалечил!», и развел руками. Оставалось только ждать, когда тот действительно кого-либо изувечит. «Ждать» пришлось не долго. Ему под стать была поговорка – «шкодлив как кошка, труслив как заяц». Он, то и умел делать, что обижать слабых.
А в очередной раз, напившись, братец решил поиздеваться над старым отцом.
В тот вечер мы не стали открывать ему дверь, предчувствуя очередную беду. Руслан, обнявшись, прижался ко мне ручонками. Случайно заметив через окно, как богом проклятый родительский сынок взбирается на балкон второго этажа, с ярыми угрозами в адрес отца, я едва успела крикнуть: «Дед, беги!», с болью в сердце увидев, как престарелый седой отец едва дыша, побежал к соседу Николаю Лиханову, работнику милиции, с просьбой о защите. Тот не заставил себя долго ждать. Он был человеком решительным и уверенным, коренастым, не высокого роста. В считанные секунды он скрутил Нуртая, да так что наш шкодливый горе-герой резко переменился, захохотал, полушутя с Николаем, в обличии хамелеона и серьезно побаиваясь его. А сосед, отпуская выродка, пригрозил тому: «Обидишь отца или женщин, прибью на месте!». Бедолага на время поутих. Но спокойствия в нашей семье теперь не было никогда.
Однажды, вернувшись с работы, я застала брата сидящего в комнате родителей у окна, с усилием затачивающего огромный тесак на кабана. Стало жутко, а он приговаривал себе под нос: «Вот сейчас кого-нибудь запорю». Мы с Русланом затихли в своей комнате, родителей дома не было. А наш горе-мерзавец, успев сбегать в магазин, изрядно попивал вино. Рядом лежала сетка, в которой было не менее восьми – десяти бутылок спиртного. Нуртай был уже практически невменяем, я молила бога, чтоб беда обошла стороной наш дом. Был морозный вечер. В нашем небольшом городке вино-водочная продукция продавалась лишь в единственном магазине, где обычно всегда стояла большая очередь. Вот туда-то и направился на свои «промыслы» праведный «герой». Поздней ночью мы узнали о случившемся…
…Подойдя к огромной очереди, находясь почти в бессознательном состоянии, братец внезапно для всех стал наносить резкие удары ножом в окружающих его людей. Все бросились врассыпную. От неожиданности таких действий, никому и в голову не пришло обороняться или предпринять какие-либо действия. Ранив троих, а одного с серьезным проникающим ранением, Нуртай бросился и сам бежать прочь, опасаясь последствий содеянного.
Наконец-то, после случившейся трагедии, которой ну так не доставало нашей доблестной милиции, братца изолировали и от общества и от нас. Казалось бы, мы на долгое время вновь облегченно вздохнули. А я, не переставая, надоедала отцу с просьбой о размене квартиры. В противной случае, обещая уехать куда-либо с Русланом насовсем. Иногда, в расстроенных чувствах, просто сидя на кровати в комнате, ревела от безысходности, а Русланчик, осознавая, что причиной тому дед, бежал к нему с игрушечным пистолетом, и на половину играя, требовал не обижать его маму, стрельнув пластмассовым шариком прямо в лоб деда. И сам, испугавшись действий рассерженного дедули, скорее убегал от него, было немного забавно.
А тем временем, подруге Светлане и ее мужу дали квартиру в новом доме, рядом с нами. Выходя на балкон, мы всегда махали друг другу рукой.
Как-то приболел Руслан, из-за простуды он немного капризничал, а я нервничала, предполагая, вечером пойти в гости к Светлане. Был повод. Там находился ее брат, который хотел меня видеть. Уговорив Руслана и попросив маму присмотреть за ним, я ушла к подруге, где мы просидели не так уж и долго. А после Виктор позвал меня прогуляться до дома его мамы, которая всегда очень любезно относилась к моей персоне. Я прекрасно знала, что на завтра, все будет, как и было, но ничего не могла поделать со своими чувствами. В доме тети Вали чувствовала себя не уютно, хотя мама Светланы была крайне приветлива. Был поздний час, в душе было не спокойно за Руслана. Стоял выбор – либо бежать домой, либо остаться с Виктором до утра, в ожидании очередного упрека сердитого отца. Оставшись наедине с другом, я была несколько взвинчена, постоянно думая о ребенке, а Витек хотел ласки и взаимности, но был слишком пьян. Еле уговорив его и практически мгновенно усыпив, резко собравшись, я бежала домой поздней зимней ночью. Руслан уже спал, но мама жаловалась, что он чувствовал себя плохо и плакал, а отец, как я и ожидала, злился, ворча в мой адрес.
Виктор, как представлялось мне, проснувшись поутру, был несколько ущемлен и обижен. Он все чаще уезжал на заработки в Россию, а я продолжала в тайне скучать и ждать его.
Близилась осень. Брата осудили, но потерпевшие были недовольны сроком его наказания. И это было понятно.
А я, взяв очередной отпуск, решила уехать из Серебрянска окончательно, перед этим сделав развязку «боем». Наспех собрав кое-какие вещи, продала свой большой ковер, тем самым окончательно убедив отца в своих намерениях, а заодно сильно расстроив его этой продажей, он очень чувствительно и болезненно переживал мою очередную выходку.
Наша поездка в Харьков дала неожиданный толчок в мышлении отца. Он, опасаясь потерять общение с Русланом, стал серьезно призадумываться о размене квартиры, да и мама постоянно упрекала его в том, что если мы уедем, во всем будет виноват лишь дед.
Понимая, что победа не за горами, я усиленно искала варианты размена квартиры, часто вывешивая объявления на улице, при этом зная о злости и недовольстве семьи среднего брата и волнении сестры, их всех устраивала данная позиция, в том были свои удобства и интересы.
…Вернувшись из Харькова, я с новыми силами принялась за работу.
А в нашу квартиру тем временем стали приходить люди с различными вариантами обмена, которым в мое отсутствие, отец всячески отказывал, ссылаясь на различные причины.
Жившая не далеко от нас уже не молодая семья, все же оказалась более настойчивой, решив вновь поговорить на тему обмена в выходной день, тем самым застав дома и меня. Очень радуясь, я соглашалась на обмен и любые условия, как говорится, брала «кота в мешке». Родители успевшие посмотреть вариант предлагаемого размена, были не очень довольны, так как предстояло менять новостройку улучшенной планировки, на квартиру без балкона с маленькой кухней, в старом доме. В свою очередь, я даже и не собиралась знакомиться с вариантом будущей квартиры, соглашаясь на все.
Кое-как уговорив и убедив отца, мы подали документы в администрацию. А так как наш городок был сам по себе не велик, то и особых сложностей по оформлению в те времена не было. Получив ордер, я с волнением, «как бы кто не сглазил», старалась все делать без особой огласки. Впереди предстоял переезд, была нужна машина. Ничего не оставалось, как обратиться к среднему брату, с просьбой, договориться со своим дружком – водителем, Виктором М., живущим в соседнем с ним доме, который, в какой-то мере был мне симпатичен. Где-то в душе я даже радовалась предстоящей возможности знакомства и общения с ним, хотя заочно мы были давно наслышаны друг о друге. Он был крепкого телосложения, с приятными чертами лица, хотя не высокого роста. Зная, что девчата со вздохом посматривают в его сторону, я совсем не представляла кто он, каков его внутренний мир.
Наспех погрузив вещи в машину, мы поехали с божьей помощью к месту нашего нового жилья, даже не зная в точности, с какой стороны туда подъезжать, чем удивила всех, заявив, что сделала обмен, не глядя. Квартира меня, ровно, как и брата привела в восторг, очень радовала большая и светлая комната, просторная кухня, шестиметровая лоджия и отличная планировка. На скорую руку накрыв стол из всевозможных закусок, отлично понимая, что братец, «за так просто» ничего не делает, я пригласила парней к столу, от чего они естественно не отказались. Но Виктор, едва перекусив, выпить совсем отказался, находясь за рулем, обещая вечером продлить и отметить важное событие.
Переезд родителей намечался на следующий день.
А вечером того же дня, забрав ребенка из садика и успев расставить кое-что из вещей, я приготовила стол к приходу своих первых гостей. Брат зашел уже в порядочно подвыпившем состоянии, для храбрости «набрался» и его дружек. Не плохо угостив их, что, впрочем, было свойственно мне всегда, я наблюдала, как Руслан носится по квартире довольный и радостный. Чуть позже, Амантай, пользуясь моей беготней на кухне, незаметно удалился, а Виктор, оставаясь за столом, не знал как себя вести, но пытался, намекая на любой предлог, остаться. Захмелев окончательно, он уже не давал оценку своим действиям, проявляя себя не с самой лучшей стороны. Находясь в шоковом состоянии, осознавая, наконец, его внутренний мир, я была жутко разочарована и расстроена по поводу неудачного, но столь желанного ранее знакомства. Выгонять на улицу, в мороз, его, пьяного я не стала, для себя решив, знакомство прервать – «этот парень не для меня!». Видно было и невооруженным глазом, что воспитания ему не было дано никакого, он был неряшлив и неопрятен, от одежды и самого дурно пахло. Его отец жил в другой семье, не принимая участия в воспитании сына. По происхождению он был казахом, а мать Виктора была русской. Обычно в результате смешанных браков рождаются красивые дети, но правильно говорят – «с лица воду не пить…».
Не предпочитая нормально учиться в свое время, по окончании школы, пройдя курсы водителей, он временно устраивался на работу, особое предпочтение в жизни отдавая выпивке и пьяным разборкам. А в тот вечер со мной, вел себя грубо и не тактично, в совершенстве не понимая значимости ласки с женщиной. Одним словом, не был мужчиной моей мечты.
На следующий вечер, в предчувствии его визита, я подготовила на моральном уровне сына. Выключив свет в определенное время, мы притаились, делая видимость, что нас нет дома. Вскоре в дверь начали стучать, долго и требовательно, после послышались маты. Меня разобрала злость не только за хамское поведение своего случайного ухажера, но и от его наглости привести с собой кого-то еще. Не «соло нахлебавшись», он ушел восвояси. Стараясь забыть о нем, как о дурном сне, я продолжала жить, работать, общаться с друзьями. Со Светланой и Сашей мы немного отметили событие, по случаю квартиры, они от души радовались за меня. А через некоторое время мне предстало ощутить необдуманные последствия, случайной встречи с Виктором. Взяв направление в единственное женское отделение по району, я поехала в близлежащий поселок.
На тот момент, практически все женщины были хорошо осведомлены о проделках злобной «Агамировны», местного гинеколога, женщины деспотичной, грубой, ненавистно глядящей на все и на всех. Одним только взглядом она вселяла ужас и страх. Поговаривали, что неудавшаяся семейная жизнь, удаление груди, дали отпечаток в ее дальнейших действиях и сознании. Армянка по национальности, она ненавидела русских и казахов, с ненавистью не скрывая своих эмоций и срывая свою злость и несостоятельность на несчастных пациентках.
Очередь у двери операционного кабинета, предвещала какой-то негатив и недоверие к медику. Светлана Агамировна сделала все, чтобы навредить моему здоровью, операция практически производилась на живую, без обезболивающих средств. В течение долгих двадцати минут, грубо выражаясь, она ругала и оскорбляла всех женщин, на чем Свет стоит, угрожая мне наперед, вернуться к ней…
С возмущением недопонимая, зачем таких озлобленных людей, совершенно не соответствующих занимаемой должности, допускают до, столь ответственных постов, собираясь вернуться домой через день, я осталась в больнице, как и обещала «Агамировна», на целый месяц, всячески ругая себя при этом за безответственность и случайную связь.
По возвращению домой, мне хотелось спокойно продолжать свою обыденную жизнь.
Руслан ходил в нулевой класс, я помогала ему в учебе.
Но Виктор не мог забыть дорогу ко мне, периодически пытаясь наведываться. На мою критику по поводу его внешнего вида и состояния, иногда реагировал, пытаясь привести себя в порядок. Но приличной одежды у него никогда не было. Всюду виднелись дыры, а из обуви имелись только заношенные грязные тапочки. И в таком виде ему совершенно не стыдно было ходить по городу, не то, что в гости к женщине. Иногда мы общались, но разговор никогда не клеился, так как в круг его общения ранее входили лишь пьяницы, как и он сам, и неряшливые блудницы, среди которых речь всегда шла лишь о выпивке, драках, разборках. Я всячески пыталась ему объяснить о случайности нашего знакомства, что мы совершенно разные люди, но он не слышал меня и очень злился, давая понять, что «прибьет» любого, если такой появится в моей жизни.
Однажды, вернувшись с работы, мне предстояло выслушать на лестничной площадке соседку, жалующуюся на поведение Виктора, заявившегося в дом задолго до моего прихода, который буянил, пытаясь выломать нашу дверь, при этом скверно ругаясь. Недолго думая, мы вызвали наряд милиции, а скоро прибывшие ребята, скрутив бедолагу, забрали его с собой до утра, с предупреждением не повторять своих необдуманных действий. Я в свою очередь, написав заявление, навсегда избавилась от его «внимания».
Почему-то именно в тот момент, как-то усиленно взялась за чтение различного рода литературы. Очень любила читать о приключениях, а также произведения, из жанра – «страсть, шарм, влечение». С запоем читала «Марианну», «Катрин» и «Анжелику», и все это мне слишком нравилось. Хорошие книги были почти в дефиците, поэтому брав их по очереди друг у друга на работе, мы наспех перечитывали полюбившиеся тогда всем, «Королек, птичка певчая», «Поющие в терновнике», «Унесенные ветром» и так далее.
Мама с отцом преспокойно поживали на новом месте, в доме, находящемся в десяти минутах ходьбы от нас. Руслан практически безвылазно большую часть времени проводил там, а я, возвращаясь с работы, заходила навестить родителей, забирая своего забавного малыша домой. Он любил много рисовать, а играя, импровизировал, что-то бубня себе под нос. Игрушками была усыпана вся комната. Я в это время что-либо готовила на кухне. После ужина мы любили смотреть телевизор. Малыш очень бережно относился к своим вещам, и старательно убирал за собой все игрушки, аккуратно размещая их по своим местам. У нас всегда было чисто и уютно. Иногда, по его просьбе, я рассказывала свои жизненные истории, каким забавным малышом был он сам. Он слушал с интересом и очень внимательно.
Вспомнился случай, как однажды, еще только начинающий сидеть в подушках Руслан, взяв игрушку – погремушку, решил детально изучить ее содержимое. Вероятно, его интерес вызывал маленький дед мороз на пружинке. Он с усилием и усердием яростно колотил погремушкой обо все, что придется, пока не сломал ее. Довольный своим добившимся успехом, Руслан, очень внимательно заглянул вовнутрь, и не обнаружив там ничего интересного для себя, откинул игрушку прочь. Но наблюдать за этим занятием было смешно и забавно.