Мировоззренческие основы истории России (середина XIX – начало XX вв.). 2-е изд., сокр.

Жертвенность глубоко укоренена в православном мировоззрении. Христос, Сын Божий, принес себя в жертву во искупление грехов человеческих. Его жертва столь плотно слилась с русским национальным сознанием, что стала неотделима от него. Православие воспитывало в русском народе тот дух жертвенности, служения, терпения и верности, без которого Россия никогда не оборонилась бы от всех своих врагов и не построила бы империи.

Важной чертой русского мировоззрения, оказавшей воздействие на ход исторического развития России, были катастрофизм и безмерность, привнесенные православием в русскую культуру. Это было обусловлено тем, что в христианстве Царство Божие приходит извне, через апокалипсис, вследствие чего русская культура носит катастрофический характер, как и русская история. Русский человек способен совершить как великое преступление, так и подвиг. Вместе с тем эта безмерность не раз приводила Россию к трагическим социальным потрясениям, к почти полному разрушению нравственных норм, к революциям и катастрофам.

Жизнь и смерть. Самоутверждение православных направлено не на внешний мир, а внутрь себя, на «устроение» собственной личности. Постоянная «память о смерти» и готовность к страданиям и есть основание той кроткой и смиренной личности, идеал которой занимает такое высокое место в русской культуре.

Постоянная память о смерти и «отложение попечений» – это отодвигание на второй, на третий, на задний план всех хлопот, связанных с обеспечением материального благосостояния, устройства в этом мире и прочих подобных забот. И это тоже противоречило рационалистическому мировоззрению, которое нацеливает на жизнь в этом мире и для которого смерть – конец всего, бессмыслица, обесценивающая жизнь.

Мессианство. Для русского самосознания еще с древних времен был характерен религиозный мессианизм, выросший на православной почве и определивший осознание народа как подлинного хранителя «истины Христовой». Суть мессианизма концепции «Москва как Третий Рим» в том, что Московское царство остается единственно православным царством в мире и что русский народ единственный носитель православной веры.

Национализм. Идеи, определявшие национальные отношения в русском мировоззрении и формировавшиеся под непосредственным влиянием православия, были противоречивы. Это противоречие заложено в самой Библии.

В Евангелии нет речи о создании народного, национального или даже общечеловеческого христианства. Христос обращается не к народам, а к личности, к душе человека, ведь для Иисуса нет ни еврея, ни эллина. Но если Новый Завет отрицает национализм, то ветхозаветные, иудаистские идеи зачастую его создавали. Именно ветхозаветные богословские идеи, определившие обрядовую сферу и область сакральных запретов, явились причиной постепенного развития тенденций к националистической изоляции, недоверия к иностранцам и иноверцам; особенно ярко это проявилось в старообрядчестве.

Двойственность восприятия священных текстов, в которых есть и преодоление национального, и основа для великорусского шовинизма, часто проявлялась в российской истории. Когда преобладало евангельское понимание национального, тогда русские достигали необыкновенных высот в государственном строительстве. На этом построена Российская империя, где русский народ никогда не стоял на первом месте, которое вообще в империи никем не было занято и не могло быть занято при условии правильно понятого православия. Когда же преобладало ветхозаветное понимание, тогда начиналось разделение по национальностям, разгул великорусского шовинизма, всегда приводивший к тому, что империя расходилась по своим национальным квартирам. Это отчетливо видно в событиях начала и конца ХХ века.

Отношение к власти было сформировано идеями русского православия. С христианской точки зрения государство, даже в смысле родины, не может быть для православного человека абсолютной ценностью, тем более ею не может быть власть. Душа и ее спасение выше и дороже всего. Служение государству не будет грехом только тогда, когда сама Россия будет служить Богу. Именно поэтому основой и опорой власти являлся православный царь. Поэтому очевидно, что кризис православия логически ведет к краху царской власти; именно это и произошло в 1917 году, но это означает, что и восстановление монархии в России в ее прежнем понимании невозможно без предварительного восстановления православия как тотально господствующей религии, формирующей мировоззрение подавляющего большинства граждан страны.

Двойственность отношения русских к власти, государству и социально-политическому устройству зиждется на противоречивости идей Старого и Нового Заветов. Об этом ясно указано в Евангелии самим Спасителем. «Вам сказано: око за око, зуб за зуб. А я вам говорю: не противьтесь злу»⁶. Двойственность и противоречивость идей, заложенных в Старый и Новый Завет и трактуемых с рационалистических позиций, привели к противоречивости толкования христианских идей и, как следствие, к ценностным противоречиям основанного на них русского мировоззрения.

Православие принесло в русское мировоззрение две центральные идеи: страх и любовь, которые, взаимно дополняя друг друга в разное время и в разных пропорциях, регулировали религиозную жизнь среднего христианина в России.

Противоречивость заложенных в православие идей любви и страха приводила к тому, что в разное время доминировавшими ценностями в русском сознании и в российской истории попеременно были то страх, то любовь, что вело к противоречивости исторических действий.

Важной православной идеей, формирующей этическую позицию русского человека, было милосердие, определяющее столь характерное для русского человека сочувствие к бедному, слабому, больному, угнетенному и даже преступнику. В русском религиозном мировоззрении милосердие – это и есть высшая справедливость.

Не все в российской истории объясняется только содержанием идей, многое становится понятно при анализе форм их применения. Важными формами существования идей в православном сознании являются обряд и обычай. В них русский народ закреплял наиболее важные православные идеи; именно поэтому так трудна была в истории борьба с тем, что ошибочно называется пережитками прошлого, суевериями и т. п. Они – важные хранители ценностей, поэтому в русской истории так тяжело отказывались от привычных обрядовых форм.

Православие как русская идея. Вопрос о главной, центральной идее, лежащей в основе русской культуры в ее самом широком смысле, в XIX веке вылился в поиск «русской идеи». Постепенно вырисовывалось понимание того, что в основании всего лежит православие.

Середина XIX – начало XX вв. – это одновременно и период кризиса православной идеи в России, период разочарования большинства активного населения страны в православии и постепенный переход на позиции либо иного религиозного, либо материалистического мировоззрения. Отказ от православия как комплекса идей, лежащих в основе российского исторического процесса, привел к кризису самодержавия, революциям XX века, гражданской войне, победе коммунизма и установлению советской власти.

В XIX веке в Россию хлынули идеи, противные учению Христа; секулярные идеи – порождение эпохи Просвещения, гуманизм, ставящий человека, а не Бога в центр всего. Рационалистические, антихристианские идеи стали преобладающими в России, но победили они не учение Христа, а то учение исторической Православной церкви, которое уже не могло объяснять существующий мир и представлять проект будущего. К XIX столетию в нем уже не было живого и актуального христианского учения. В руках исторической Православной церкви оно не было развито и закоснело.

Русская идея, которая в XIX веке продолжала быть идеей христианской, подвергалась критике со стороны гуманистических и секулярных идей, пришедших из Европы. Русская православная церковь – хранительница православия не смогла дать убедительного ответа на вопросы, поставленные критиками, и защитить историческую русскую идею.

В XIX – начале ХХ вв. в России происходит смена господствующих мировоззренческих парадигм. На смену религиозной парадигме приходят рационализм и гуманизм.

Гуманизм сначала ставит в центр мира человека, а затем и вовсе освобождает его от Бога. Человек не Бог, гуманизм не утверждает, что все создано человеком, но постепенно приходит к выводу, что человек может заменить Бога.

Место Бога занимает природа, которая наделяется присущими Богу полномочиями – законами. Так возникает материализм – как видоизмененное понимание внешней силы, которая диктует человеку свои законы и имеет некий общий, если не план, то, по крайней мере, вектор движения. Гуманизм возникает из рационализма – метода, согласно которому основой познания и действий людей является разум и этот разум направляется на изучение природы. Главный интерес человека в данной мировоззренческой парадигме – обеспечение материальных человеческих потребностей. Они становятся основными. Это порождает невиданный взлет науки и освоение человеком материальных сил. Естественные науки изучают материальный мир и стараются познать его и преобразовать, и в этом достигают многого.

В области общественных наук рационалистическая парадигма также требует поиска законов природы, которые определяют историю человечества. Однако в материальном мире не предусмотрена возможность существования разума, а значит, и не предопределены законы его существования. До сего времени не сформулировано ни одного закона, который бы определял развитие человечества, а те, которые сформулировал К. Маркс, оказались ложными.

Материалистическая парадигма гуманитарного знания не дала человечеству значимых результатов. Мы понимаем человеческий мир меньше, чем мир материальный, и не потому, что он сложнее и у нас нет инструментов для его познания. Мы живем внутри человеческого общества и не понимаем его потому, что мы неправильно смотрим на общество, имеем ложную теорию, прилагаем к его изучению неверную методологию, которая порождает ошибочную методику.

Материалистическая парадигма исчерпала себя. Ее применение позволило выявить влияние на развитие человека и общества материальных, объективных факторов, но она оказалась неспособной объяснить историю в целом. Ее важнейшие моменты – такие, как революции, войны, образование и гибель цивилизаций, – с последовательно материалистических позиций необъяснимы или объяснимы с такими натяжками, что не могут считаться верными. Это результат того, что материальный, объективный мир не причина исторического развития, а его ограничитель, рамка, ограничивающая человечество. Не учитывать материальные факторы нельзя, но неверно считать, что именно они определяют развитие человечества. Творцом истории является Человек.

Глава II. РОЛЬ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ В ИСТОРИИ РОССИИ

§1. Отношения Церкви и государства

«Симфония властей» — православный идеал и одновременно принцип практических взаимоотношений между светской и церковной властью, разработанный и введенный византийским императором Юстинианом в VI веке. Он заключается в том, что эти ветви власти находятся в состоянии согласия, гармонии и сотрудничества по аналогии с Божественной и человеческой природой Христа, то есть «нераздельны и неслиянны». При этом в византийской трактовке как духовная, так и мирская власть исходит от Бога.

«Симфония властей» в Византии на практике не вполне соответствовала теоретическим постулатам и часто подвергалась нарушениям и искажениям. В Византии и России это был так называемый цезарепапизм. Его суть заключалась в том, что император претендовал на решающее слово в устроении церковных дел.

Идея, воплощенная в учении о «симфонии властей», имела большое значение в российской истории, поскольку служила образцом, на который и монархи, и иерархи ориентировались в своей политической деятельности. Принципы «симфонии» указывали на те задачи, которые должны решать государство и Церковь: на важность заботы властей как о земном благополучии людей, так и о спасении их душ, и одновременно на недопустимость подмены и смешения средств достижения этих целей.

После падения Константинополя перенятая у Византии идея «симфонии властей» была внедрена в практику строительства и функционирования российских государственных и церковных институтов. Самодержавно-царская, православная Русь должна хранить правую веру и бороться с ее врагами. В связи с этим иноку псковского Елиазарова монастыря Филофею московский князь виделся «единым во всей поднебесной христианским царем», достойным быть не только светским владыкой, но и предводителем православной Церкви, направляющим ее деятельность. Однако главная его миссия была в том, чтобы быть хранителем Божьего престола, блюстителем православной веры на всей земле. Для этого московский князь должен был проводить религиозную политику обращения в православие тех народов в его землях, которые еще не обрели истинной веры. Москва представала как религиозный и политический центр не только национального, но и всемирного масштаба, а это ставило новые амбициозные задачи, в том числе делало необходимой замену титула великого князя на титул царя.

Принцип цезарепапизма, настойчиво проводимый в жизнь, позволил Московскому государству ограничить свободу Православной церкви, поставил ее в тесную зависимость от государства. «Симфонии властей» не получалось: государственная составляющая крепла, а церковная – хирела.

Как цезарепапизм характеризовались отношения российского императора и Православной церкви в ее синодальный период, в силу подчинения Церкви государству. Такова цена, которую заплатила РПЦ за свое привилегированное положение.

Деятельность Церкви в рамках этой концепции включала в себя «принуждение» верующих к почитанию императора как помазанника Божьего, к исполнению всех его законов и к преданности ему вплоть до самопожертвования. Таким образом, симбиоз Церкви и государства на практике подразумевал следующее разделение функций: мирская власть устанавливала для Церкви монополию на истину в делах религии и служила защитой ее привилегий; Церковь же давала государству религиозную санкцию на власть. Государство поддерживало Церковь физическими средствами. Со своей стороны, Церковь помогала государству духовными средствами⁷.

Из «симфонии властей» следовал и особый статус Церкви в обществе. Православная церковь являлась привилегированной, поскольку она была государственной, но одновременно она находилась в зависимости от государства.

Несмотря на кажущееся доминирование российской государственной власти, она никогда не могла полностью поглотить и подчинить себе Церковь, потому что высшая государственная власть легитимизировалась Церковью и только благодаря своему христианскому служению приобретала ценность для подданных. Поэтому ведущим в этом тандеме является Церковь, поскольку именно она носительница христианской идеи, которая наполняет высоким смыслом само существование государства для его подданных. Без хранения и служения христианской идее Российское государство становится бессмысленным аппаратом подавления – в марксистском смысле.

Отношения Православной церкви и Российского государства строились не только на основе концепции «симфонии властей», но и вытекали из более общих идей, определявших целеполагание государственного строительства, заложенных в христианской доктрине.

Сохраняя свет правой веры, Россия мыслилась как один из главных участников борьбы с Антихристом, этим олицетворением мирового зла. Вся история Руси – России вплоть до XVIII века – это подготовка к одному, самому важному деянию – к битве с Антихристом. Более того, русские православные люди стремились побороть Антихриста еще до его прихода на землю, а если и не побороть, то максимально ослабить его воинство. Поэтому главное предназначение России, как оно тогда понималось, состояло в утверждении на земле Божией правды с целью спасения мира от Антихриста. И задача Церкви и светской власти виделась в приготовлении русского народа ко Второму пришествию.

К началу XVI века в древнерусской религиозно-философской мысли и в общественно-политическом мнении постепенно возобладало убеждение, что светская власть, а именно великий князь Московский, впоследствии – царь, способен взять на себя исполнение Божественных предначертаний. Окончательно идея русского самодержца как истинного помазанника Божия и спасителя остального «изрушившегося» мира утвердилась при Иване Грозном, который первым осознал себя как богоизбранного государя, обязанного спасти мир. И все его деяния направлялись именно этой глобальной идеей. Так идеи, заложенные в христианстве, развитые и принявшие вид вполне определенных религиозно-философских концепций, сформировали целевые установки существования России. Первая: Россия – это особый мир, богоизбранное государство, единственное на земле, хранящее правую веру. Вторая: смысл существования России заключается в сохранении истинной веры для того, чтобы в решающий час вступить в битву с Антихристом, спасти от него мир и тем самым заслужить спасение и жизнь вечную. Третья: силой, способной повести Россию и к земному величию, и к посмертному спасению, стала считаться светская власть, а именно государь, который в союзе с Церковью способен взять на себя исполнение Божественных предначертаний.

Центральной фигурой в отношениях Церкви и государства в России был царь. Понимание идейной сущности царской власти, ее взаимосвязи и взаимоотношения с идеей христианства в XIX веке глубоко раскрыл И. В. Киреевский⁸. Он был убежден, что царская власть есть прежде всего власть православного царя, защитника и хранителя христианской веры, а значит, государство под его водительством обеспечивает самую высокую ценность для верующего человека – условия для спасения души. Царская власть сильна верой народа в царя и существовала до тех пор, пока эта вера не зашаталась в самых своих основаниях.

По мнению современного историка А. Н. Боханова⁹, две великие силы созидали Российское государство – православие и самодержавие. Именно Русская православная церковь и выпестовала идею царской власти как национально-государственный символ веры. Поэтому судьбы Православия и Самодержавия оказались теснейшим образом связанными. Эта связь придавала царской власти устойчивость и силу, но лишь до определенного исторического предела, который обозначился с началом дехристианизации общественной жизни и общественного сознания.

Царь был главой Российского государства, и в нем сосредотачивалась верховная власть. Вместе с тем, христианское учение не может ставить высшей целью человека его служение интересам государства. Душа выше и дороже всего, прежде всего ее спасение, а все прочее само приложится, оно несущественно – таков принцип Святой Руси. Но служение государству не будет грехом лишь тогда, когда сама Россия будет служить Богу. В этом главное. Без христианской веры самодержавие становится бессмысленным, что и произошло в 1917 году, когда активное политическое меньшинство русского народа предпочло христианским идеям сначала идею либеральную, а потом и коммунистическую.

Император и Церковь. В XIX веке отношения царя (императора) и Православной церкви были закреплены как в обрядах и традициях Православной церкви, так и в российском законодательстве.

В богослужебном чине коронования и миропомазания на царство император благословлялся Богом не только как глава государства, но – главным образом – как носитель теократического, церковного служения. В молитвах этого чина говорилось, что император стоит главой не над нацией, не над государством, но над народом Божьим, то есть над Церковью.

Православные самодержцы принимали активное участие в руководстве церковной жизнью. Они издавали постановления об открытии новых епархий, назначали епископов на вакантные церковные кафедры, награждали архиереев высшими церковными наградами, осуществляли внешний контроль за духовенством, в частности, следя за его благочестием. К ним, как к высшим судебным инстанциям, обращались осужденные по церковным делам. Императоры иногда вносили радикальные изменения в существующее церковное устройство, возводя отдельные области в положение автокефальных епархий, то есть независимых от центральной церковной власти, и проч. В области вероучения императоры издавали, помимо соборов, церковные законы и наблюдали за исполнением церковных норм, издавали указы о повсеместном употреблении на богослужениях некоторых православных гимнов.

О церковной власти православного самодержца говорилось не только в богослужебных книгах и обрядах Православной церкви, но также и в законах Российской империи.

Включенный М. М. Сперанским в Свод законов раздел «О вере» декларировал, что «император яко христианский государь есть верховный защитник и хранитель догматов господствующей веры, и блюститель правоверия, и всякого в Церкви Святой благочиния. В сем смысле император именуется главою Церкви»¹⁰. В условиях, когда Церковь была лишена патриаршего правления, эта формула по существу ставила светское лицо над всей Церковью и закрепляла за ним роль высшего авторитета в делах православия.

Вышеперечисленные факты позволяют рассматривать царскую власть как институт не только государственный, но и церковный. В результате чего большинством населения империи царствующий монарх воспринимался как религиозный лидер страны.

Изменения в идее отношений Церкви и государства в XIX – начале XX вв. Укрепление государства и одновременное ослабление Церкви – эта тенденция прослеживается на протяжении всего синодального периода. Одновременно растет недовольство Церкви своим подчиненным положением. При обсуждении церковной реформы в начале ХХ века практически все архиереи высказывали пожелания изъять область церковных дел из ведения царской власти и передать управление Церковью исключительно органам высшей духовной власти, неподконтрольным фактически никому, кроме церковных инстанций: Собора, патриарха и Синода. То есть, первоначально епископат РПЦ выступал если не за «отделение», то за некоторое «отдаление» Церкви от государства. Государству надлежало покровительствовать Церкви, но та должна быть автономна.