– И что дальше? – с нескрываемым презрением взглянул на него Тарвус. – Не будьте идиотом, не повторяйте ошибок своих нанимателей, не недооценивайте ум и силу местных. Даже без меня ваш ''идеальный'' план вскоре бы раскрылся. Впрочем, какая разница? Так или иначе, для вас все уже кончено. Вы провалились по всем статьям. Вы не только не смогли избавиться от ''неугомонного члена Совета'', но и имели глупость попасться и раскрыть себя. Прямо сейчас ваши наниматели, при содействии ваших бывших собратьев, договариваются о том, как выставить вас отщепенцем, провокатором или кем-то еще в том же духе. Вы, Кейн, уже труп.
– С которым вы, почему-то, разговариваете, – наемник Теневого Братства снова склонил голову набок. – Что у вас на уме? – спросил он с искренним интересом.
Тарвус наклонился к самому его лицу и посмотрел в глаза.
– Я собираюсь исправить ошибку своих лицемерных и недалеких сограждан. Не ради них самих – ради моей страны. Верите или нет, но сейчас я вижу дальше эгоистичных снобов, принципиально не желающих смотреть дальше собственного носа. Здесь на севере рождается сильное и могущественное государство. Никто и ничто ему в этом не помешает. И окрепнув, оно не забудет старых обид и тех, кто ему их нанес.
– Я помогу ему родиться, я стану одним из тех, кто изменит баланс сил. Вместо сильного и могущественного врага, который без труда раздавит старые и разжиревшие империи, я помогу своей родине обрести мощного союзника, который станет ей опорой и, возможно, поможет не кануть в небытие. Можете кривиться сколько вам угодно! Я не настолько наивен как вам кажется. Я понимаю, какая это амбициозная задача.
– Я также понимаю, что вы не первый наемник, которого сюда пришлют упрямые бараны, возомнившие, что мир стоит на месте и меняется лишь по их желанию. И знаете что, мне, определенно понадобится тот, кто сумеет этих наемников вычислить, тот, кто знает ход их мысли и подскажет мне их возможные действия. В общем, тот, кто будет более полезен для меня и ''местных властей'' живым, нежели мертвым.
Барон снова взглянул на резко присмиревшего Кейна.
– Итак, мой дорогой ''торговый представитель'', – спросил он с легкой усмешкой, – вы готовы поторговаться за свою шкуру?
***
Облокотившись о перила, балкона, Тарвус с упоением вдохнул свежий прохладный воздух. Раньше ему всегда казалось, что он умеет пить. Ровно до тех пор, пока он не попал на княжий пир. Обманчивый местный напиток, который, судя по всему, готовили из меда, на первый взгляд, воспринимался организмом как легкое молодое вино. И лишь после третьей или пятой чаши, когда начинает казаться, что лежащий от тебя по правую руку поросенок вот -вот выплюнет яблоко и начнет хрюкать, а запеченный лебедь на соседнем с ним блюде гордо взмахнет крыльями и полетит, глупый и наивный организм начинает понимать, в какую передрягу он втянул своего хозяина.
Барон смутно помнил, как ему удалось выбраться из-за стола, мягко отстранить цеплявшегося за него Светозара, постоянно желающего заключить его в медвежьи объятья, грозя при этом раздавить хрупкого даренца. Конечно, потом, на трезвую голову, бедняга бы, наверное, сильно огорчился, обнаружив вместо обожаемого ведуна сплющенный труп, но когда бы это еще случилось…
Тарвус усмехнулся.
Почти наверняка, для какого-нибудь из его чопорных соотечественников княжеский пир стал бы настоящим культурным шоком. Местная ''аристократия'' не утруждала себя реверансами. Никто не держал спину прямо, не стеснялся в выражениях, не утруждал себя соблюдением этикета… И вместе с тем, здесь напрочь отсутствовала скованность, обмен ядовитыми любезностями и комплементами, постоянное напряжение, из-за которого каждый официальный ''выход в свет'' казался походом в серпентарий. Пожалуй, молодое государство Белолесье еще не успело поднатореть в тонком искусстве подковерных интриг, что не могло не радовать.
– Запрел, твое превосходительство? – раздался позади добродушный голос. – А то может и зря ты вино с медом мешал. Мед он, знаешь ли, по первости и обмануть может. Пьешь себе, пьешь, вроде легко идет, а опосля, хоть за голову хватайся!
Обернувшись, Тарвус тут же склонился в низком поклоне, чуть заплетающимся языком пробормотав официальное приветствие.
– Ну полно, полно,– крепкий мужчина, ничуть не уступающий статью его знакомцу богатырю, подхватил его за плечи, помог выпрямиться и легонько похлопал по плечу. Он и внешне напоминал Светозара или, скорее, его старшую копию.
Волевое лицо обрамляла густая, с проседью борода. Ясные синие глаза смотрели сурово и властно. Добродушный тон был лишь маской. В осанке и движениях этого человека чувствовались сила и привычка повелевать.
– Будет тебе расшаркиваться, а то еще голова закружится и вниз навернешься. Вот ведь, представь, и смех и грех, люди потом скажут, мол, даренский посол на княжьем пиру напился, свалился с высоты да расшибся в лепешку, оно мне надо?
– Виноват, государь, – пробормотал Тарвус, схватившись за перила.
– Будет, будет, – усмехнулся князь, устраиваясь рядом. – Да и то сказать, пить ты умеешь, не ожидал. Иной раз вашего брата – посла, после третьей чары за руки да за ноги в покои волокут.
А ты мало того, что с боярами моими чуть ли не наравне выпивал, так еще и сам со стола поднялся. Крепкий ты мужик, господин барон, уважаю!
– И сына ты мне сберег, – добавил он внезапно, – за то тебе моя отдельная благодарность и как отца и как князя!
Некоторое время собеседники молчали, дышали ночным воздухом и наслаждались видом из окна.
– А знаешь, – через какое-то время немного задумчиво произнес Всеслав, – стены у нас в темницах тонкие. При желании много чего услышать можно и узнать.
Тарвус чуть вздрогнул. Что ж, вот он – момент истины!
– Тем лучше государь, – обернувшись к собеседнику, он прямо посмотрел ему в глаза.
– Твоя правда, – спокойно кивнул тот, в свою очередь не сводя с даренского посла проницательного, острого взгляда. – Иной раз лучше сразу узнать, что у ближнего на душе, нежели подолгу неведеньем маяться. Для того я и поговорить с тобой решил, в глаза посмотреть, да понять, что у тебя на душе, а то ведь сказать всякое можно.
– И знаешь что? – князь неожиданно по-доброму усмехнулся. – Прав был волхв – нету в тебе гнильцы, уж что-что, а ее -то я завсегда увижу, – отвернувшись, белолесский князь вернулся к созерцанию своей столицы.
Внутренне выдохнув, Тарвус последовал его примеру.
– Добыча твоя лесная много шуму наделает, – через минуту снова заговорил князь, глядя на посла чуть прищуренными глазами. – Собратья твои сильно засуетятся. Думаю ружей ваших достать, да пушек побольше…
А вот и проверка!
– Этого мало, – мягко, но уверенно перебил князя Тарвус. – Требуйте технологии, способы создания и последние разработки. Дадут, никуда не денутся. За то, чтобы замять скандал с Кейном, вам отдадут все, что угодно, кроме ключей от республики.
Откинув голову назад, Всеслав звонко рассмеялся.
– Да уж, твое превосходительство, гляжу, и впрямь сработаемся с тобой! – весело произнес он сквозь смех. – Добро! Стало быть, завтра и приступай. Принимай дела, да перебирайся от волхва в посольские покои, на то тебе мое княжье дозволение.
– И душегубца своего забирай, так и быть, – добавил он, мигом посуровев. – Но помни – раз уж взялся, тебе за него и отвечать!
Тарвус снова поклонился.
– Ну ладно, отдыхай, господин посол, – отойдя от перил, князь похлопал его по плечу. – Утро вечера мудренее.
Поклонившись вслед уходящему князю, Тарвус снова прислонился к перилам, и с наслаждением вдохнул чистый ночной воздух, пока свободный от запахов, обычных для западных городов. В чем-то его старый ''друг'' – Максимелиан Торн, был, безусловно, прав. Он, определенно, сможет здесь прижиться. И ему даже понравится!