Петербургский титулярный советник, Георгий Алексеевич Грезин.
4-го мая.
Любезный мой друг детства!
Только вернулся из нашего с Полиной маленького tournée! Ездили на воды в Сестрорецк. У благоверной моей здоровье шаткое, доктор настаивал на чистом воздухе. Мы как раз придумать не могли, куда можно будет выехать после женитьбы. Чего только с нами ни приключилось по дороге… не терпится тебе поведать!
Как сообщила мне горничная наша, дескать, некий Георгий Алексеевич пишет, так сразу запела, завопила душа моя! Ты, Гоша, совсем не изменился с годами: целой стопкой бумаги стол мой завалил – точно же, как в старые добрые! Дочитал покамест лишь до середины первого письма. Сейчас разберусь с делами, что навалились за время поездки, и обязательно сяду разгребать твою эпопею.
Представить боюсь, что ж там у тебя такое случилось-то? Неужто romance какой? Как ты там, милый Ромео? Сгораю от нетерпения и любопытства!
Надеюсь, простишь мне, что так долго не отвечал. Ты, верно, подумал, что я забыл про тебя – ни в коем случае, друг мой! В последнем моём письме я изъяснился довольно коротко, потому как испытывал совершеннейший цейтнот. В скором времени обязательно наверстаю упущенное! Кстати говоря, не хотел бы ты заехать к нам через недельку? Мы с Полиной примем тебя в любой момент. Я уже поведал ей несколько презабавных пассажей из нашей с тобой юности – слышал бы ты, как она смеялась!
С нетерпением жду твоего ответа!
Твой преданный друг, Михаил Истомин.