– А вдруг ты меня обманешь?
– Не бойся, не обману! Даже у Лисы Патрикеевны не хватило бы духу тебя обманывать.
Пастушок осторожненько приоткрыл сперва один глаз, а затем другой. Убедившись, что не обманывает его боярыня, перевёл дыхание. Он был очень напуган.
– Сколько тебе нужно цветочков, мой дорогой? – спросила Евпраксия, входя в воду по тёплому и рассыпчатому песку с ракушками.
– Шесть!
Водица была прохладная, но Евпраксия быстро вошла по пояс, затем по грудь, да и поплыла, широкими взмахами поднимая по реке волны. Достигнув заводи, попыталась она нащупать ногами дно. Но не получилось, и пришлось сделать ещё два взмаха. Там уж нащупала. Правда, ноги её погрузились в ил. И здесь, под ракитами, солнца не было. Леденящий холод прямо обжёг Евпраксию. Торопливо сорвав шесть самых красивых цветков с длиннющими стеблями, поплыла Забава Путятишна назад, к мальчику, загребая воду только одной рукой. Доплыла с трудом, потому что ноги стало сводить. Выйдя на залитый солнышком бережок, она отдала пастушку цветы.
– Такие годятся?
– Да! Ой, спасибо!
Мальчик был счастлив. Он весь сиял. Он даже не замечал того, что вымокшая рубашка так облепляла тело молодой женщины, что видны были все детали.
– Сыграй мне теперь на дудочке, – попросила Евпраксия, отжимая её подол. И тут пастушок опять поглядел на неё с испугом, притискивая цветы к груди.
– Нет! Я не могу!
– Почему не можешь?
– Нельзя!
– Нельзя так нельзя.
Одевшись и повязав платок, Забава Путятишна протянула пастушку пуговицы с искусной чеканкой, выполненной Улебом. Было их шесть.
– Возьми!
Мальчик нерешительно взял. Подержал. Взглянул на Евпраксию.
– Золотые?
– Да, золотые. Не потеряй!
– Ты что, мне их даришь?
– Да.
Мальчик покраснел.
– Это очень странно!
– Что именно?
– Почему ты мне отдаёшь золотые пуговицы?
– Ты беден, а я богата. У меня золота хватит на миллион таких пуговиц, пастушок!
– Это очень странно, – повторил мальчик ещё более растерянно. Убирая пуговицы в карман, он с большим вниманием оглядел Евпраксию и спросил: – Девица-красавица, а ты правда не веришь в Бога?
– Да неужели стану тебя обманывать? Пыль в глаза женихам пускают! А мне не нужен жених с пастушьим кнутом. Вот моя сестрица, Меланья, на тебя клюнет!
К Евпраксии подошла корова с бубенчиком. Глядя, как молодая женщина её гладит, Лель-пастушок сказал:
– Чёрт возьми!
Между двумя этими словами он сделал паузу. Небольшую, на один миг. Звякнув бубенцом, Забава Путятишна рассмеялась и пошла к Киеву. Там осталась у неё Улька.
Эпилог
– Нет, не читали мне про Забаву Путятишну, – нагло соврала Женька, опять усевшись на стул, – я все свои тайны тебе раскрыла! Теперь твоя очередь рассказывать. Кто играл на рояле?
Маринка дальше мучать её не стала. Отдав ей пуговицу и лупу, гордо сказала:
– Я!
Женька разозлилась.
– Какая же ты свинья! – вскричала она, – ведь мы же с тобой конкретно договорились, что ты, узнав все мои секреты, тут же расскажешь мне, кто играл на рояле! А ты опять измываешься? Нарушаешь данное слово?
– Не измываюсь я! – обиженно возразила Маринка, – не нарушаю данное слово! Играла я! Клянусь, что играла я!
И тут Женька ужаснулась. Она отчётливо поняла, что с ней говорят серьёзно.
– Мариночка, успокойся, – пробормотала она, внимательно глядя в глаза своей собеседницы и готовясь на всякий случай вскочить, чтобы убежать, – ты при всём желании не могла играть на этом рояле! Тебя здесь не было! То есть, минувшей ночью ты здесь, конечно, была, но в другие ночи тебя здесь не было! А рояль звучал! И звучал он много ночей подряд.
– Вот я тоже думала, что меня здесь не было, – улыбнулась Маринка, – а оказалось, что я-то здесь и была! И я, если честно, сама очень удивилась, узнав о том, что я здесь была.
Женька застонала. Ей стало жаль Дмитрия Романовича. Так жаль, что перед глазами вдруг появилась мокрая пелена.
– Мариночка, это бред, – промолвила Женька, вытерев слёзы, – подумай и согласись, что ты несёшь бред! Тебя не могло здесь быть.
– Конечно же, не могло! Но я здесь была! Поверь же мне, Женька! Ну почему ты не веришь мне?
– Не верю я потому, что этого быть не может! Ты была дома. У себя дома! И ты уже много лет не можешь ходить. Не можешь встать с кресла! А дверь квартиры всегда была заперта – на оба замка, засов и цепочку! Всегда, кроме одного раза. Как ты могла оказаться здесь?
– Женечка, не знаю, – разволновалась Маринка, – но я здесь как-то оказывалась!
– Ну, ладно, – вздохнула Женька, – допустим. Тогда ответь на такой вопрос. Почему те двое, Лёшка и Колька, умерли от разрыва сердца, когда вошли и тебя увидели за роялем? Чем ты их так могла напугать?
– А ты бы не умерла от разрыва сердца, увидев ночью такое? – с крайней досадой осведомилась Маринка. Тут же вскочив со своей коляски, она стремительно подошла к роялю и стала нажимать клавиши самой верхней октавы: ми, ре, соль, до, ми, ре, до, ля, соль. А потом – опять, те же самые.
– Хорошо, а дверь? – не унялась Женька, – кто держал дверь? Объясни мне, Ритка!
– Внимательно прочитай роман, – сказала Маринка, захлопнув крышку рояля, и бегом бросилась в туалет, – тогда всё поймёшь!
Конец
Июль – октябрь 2018 года
Авторские права нотариально заверены