– Тебе сейчас туда и не надо, – не отреагировала на слова мужа бабушка. – Но по достижению двадцати пяти лет тебе придется вернуться к отцу, в королевство, чтобы заключить брак с принцем Небесного царства.
– И это все условия? – настороженно уточнила я.
– Да, – ответила бабушка и взяла меня за руки. – Ты согласна на такое?
– Конечно! – завопила я и бросилась бабушке на грудь.
Тогда предстоящее замужество казалось мне ерундой. Когда тебе десять многое кажется ерундой. Но время пролетело незаметно. И очень быстро.
И вот, мне остался один год до встречи с предполагаемым мужем под брачной аркой из водяных лилий.
Глава IX
– Привет, – раскрыла я объятия, как только дверь бабушкиной квартиры распахнулась.
– Привет, дорогая моя, – ласково пропела немолодая женщина и крепко обняла меня.
Я вдохнула знакомый и такой любимый аромат бабушкиных духов, таких же неизменных, как и её красота.
– Проходи, – и бабушка посторонилась, приглашая меня внутрь.
Я со вздохом облегчения сбросила туфли, сунула ноги во всегда ожидающие меня на одном и том же месте тапочки с собачками и пошлепала на кухню, неся в одной руке шоколадный торт, а в другой «Пино-нуар». Бабушка родилась аристократкой, ею и оставалась даже вдалеке от дома, несмотря на скромный образ жизни, которую именно за простоту и любила. Но от некоторых привычек трудно избавиться. Любимое вино и сладости – одна из таких привычек. В этом мы с ней были похожи.
– Чем занимаешься? – поинтересовалась я, снимая прозрачную пластиковую крышку с торта.
– Пересаживаю цветы, – бабуля кивнула в сторону балкона, где были расставлены цветочные горшки и стоял мешок с землей.
– Увлекательно, – улыбнулась я, которая никогда не питала особой любви ни к цветам в горшках, ни к цветам в букетах.
Бабушка рассмеялась и полезла в шкаф за винными бокалами. Вручив мне открывашку, она сдернула со стоящего на столе блюда салфетку и моему взору предстало нечто удивительное. А именно её фирменные пирожки – с золотистой корочкой, ещё теплые и источающие умопомрачительный аромат.
– Налетай, – предложила она и я, не удержавшись, схватила ближайший к себе кусок сдобы, который оказался пирожком с картошкой и грибами.
– Ну, как? – спросила бабушка, следя за моей реакцией.
– Умопомрачительно! – честно ответила я, прожевав первый кусок.
– Садись, чего стоишь? – и бабушка подтолкнула меня к самому удобному местечку за столом. Сама села напротив, подперла руками подбородок и с умилением в глазах стала наблюдать за тем, как я уминаю её стряпню, выглядя как самая настоящая бабушка – простая, добрая, любящая и заботливая. Она всё еще была такой же утонченной, как в тот день, когда мы впервые встретились. Но с годами к утонченности прибавилась мудрость и тихое, спокойное понимание.
Её осанка по-прежнему была гордой и ровной, глаза смотрели на мир весело, любопытно и чуть наивно. При ней были её манеры, идеальный вкус, чистый разум и светлая душа. В сравнении с этим было совершенно неважно, что некогда идеальное лицо покрылось морщинками, волосы поредели и практически полностью поседели, а фигура поплыла и раздобрела. Пусть она больше не была королевой, не была дочерью богов, но теперь она была той, которая опровергала общепринятое утверждение, что у красоты есть возраст. Нет, у красоты нет возраста.
– Недавно мне звонил твой отец, – наблюдая, как я впиваюсь зубами в третий по счету пирожок, спокойной сообщила бабуля.
Я поперхнулась и закашлялась. Пришлось приложить усилия, чтобы не заплевать бабушку слюной и крошками.
– Звонил? – просипела я, когда смогла говорить.
– Ага, – бабуля поправила и так идеально лежащую скатерть, и принялась выстраивать в ровный ряд солонку, перечницу и сахарницу.
Пронаблюдав за её действиями, я отложила пирожок. По опыту знала, что если бабуля начинала поправлять все вокруг себя, значит, жди плохих вестей. Тяга к идеальному порядку в ней просыпалась именно в моменты сильной тревожности.
– У меня два варианта, – начала загибать пальцы я. – Либо технологии до такой степени ускакали вперед, что на дне моря теперь ловит связь и торгуют современной техникой. Либо! Папуля звонил тебе по морской ракушке, которая лежит у тебя на полке рядом с другими семейными реликвиями.
– Он звонил мне по мобильному телефону, – скромно улыбнувшись, ответила бабуля.
– Значит, первый вариант, – сделала я неутешительные выводы.
– Нет, он выходил на сушу, – бабуля перестала играть в шашки столовыми принадлежностями и сложила руки на коленях. – Специально, чтобы позвонить мне.
Я выпучила глаза.
– Ты шутишь!
Одна из причин, по которой я продолжала жить среди людей – возможность свести общение с родственниками к минимуму. Не то, чтобы я не любила свою семью. Любила, но по-своему. Мне достаточно было знать, что они где-то есть, они живы и у них всё хорошо. Но мы слишком по-разному смотрели на этот мир, чтобы ежедневно выносить общество друг друга.
– Так жестоко шутить я не умею, – справедливо заметила бабуля и подвинула ко мне тарелку с пирожками, в намерении накормить раньше, чем пропадет аппетит.
– Зачем он звонил? – спросила я, игнорируя пирожки. – Вы с ним сколько лет не разговаривали? Десять?
– Четырнадцать, – с грустным вздохом ответила бабушка. – Мы не общались с того дня, когда он пришел, чтобы забрать тебя обратно в море.
– Вот-вот, – проворчала я. – Чего хотел-то?
– Напомнить, что скоро срок твоей вольной жизни истекает, – бабушка с грустью и жалостью взглянула на меня. – И что твой жених решил прибыть заранее, чтобы успеть узнать тебя до свадьбы.
– А отменить свадьбу он не хочет? – с затаенной надеждой спросила я.
– Нет, – растоптала все мои мечты бабуля. – Таллас сказал, что он уже здесь. Твой жених.
На этот раз мой рот был заполнен горячим чаем, только что отпитым. Гулко сглотнула, обожгла горло и заорала:
– Что!? – кажется, этот вопрос становился слишком часто задаваемым.
– Твой жених, принц Небесного царства уже здесь, – медленно повторила бабушка. – Диаманта, я понимаю, что тебе не нравится эта затея и замуж тебе совсем не хочется…
–…и в особенности не хочется замуж за типа, которого я в жизни никогда не видела! – воскликнула я и потянулась за салфеткой.
– Вот поэтому он и приехал, – бабуля пыталась что-то мне растолковать. Но либо у неё плохо получалось объяснять, либо у меня получалось плохо соображать.
– Потому что считать не умеет? – проворчала я, вытирая салфеткой руки и губы. – Мне через месяц будет двадцать четыре. А свадьба назначена на день моего двадцати пятилетия. Так что, пусть ещё годик погуляет.
– Он решил использовать этот год для того, чтобы поближе с тобой познакомиться, – бабуля была воплощением мягкости и тактичности.
– А того, что мы помолвлены ему недостаточно? – резко бросила я, чувствуя себя загнанной в ловушку. – Как по мне, это даже слишком близко для тех, кто и парой слов не обменялись.
– Ди, – бабушка взяла меня за руку, отобрала скомканную салфетку и сжала пальцы. – У тебя сейчас есть два варианта, как поступить. Ты можешь оттолкнуть парня и тогда через год тебя у алтаря будет ждать неизвестный и обиженный тобой мужчина. А это не самое лучшее начало семейной жизни. Либо ты можешь попытаться наладить с ним отношения. Откуда ты знаешь, возможно, он не так уж плох, как тебе кажется? Я не говорю о великой любви, которая вспыхнет между вами. На это глупо рассчитывать. Но дружеские отношения или хотя бы легкая симпатия помогут сделать твою будущую жизнь не такой уж… невыносимой. Попробуй. Что ты теряешь?
– Время, – ответила я, выслушав бабушкину речь. – Время я теряю. Моё законное время абсолютной свободы.
– Нет ничего абсолютного, моя девочка, – проговорила ба с печалью глядя на меня. – Ни добра, ни зла. Ни свободы, ни заточения.
Я потерла лицо руками.
– Ладно, – в итоге решила. – Возможно, ты права. Я подумаю над твоими словами.
– Подумай, – откликнулась бабушка, протягивая мне вырванный из блокнота и сложенный вдвое лист. – Вот название гостиницы, в которой он остановился. Захочешь встретиться, найдешь.
Я молча взяла лист и сунула в карман брюк, понимая, что даже не раскрывая, выброшу его в ближайшую урну. Просто из вредности.
– А теперь, – бабушка ободряюще улыбнулась. – О чем ты хотела поговорить?
– Может, выпьем для начала? – предположила я. – У меня сейчас такое настроение, что только выпить и хочется.
Бабушка расхохоталась и кивнула.
– Наливай!
Я разлила вино по бокалам, мы пригубили напиток и она, покачивая бокал в руках, оценила:
– Неплохо.
– Конечно, неплохо, – хмыкнула я, допивая свое вино. – Здесь недалеко есть ресторан авторской кухни. Его владелец – мой знакомый и большой ценитель хороших вин. Я договорилась, и он привез мне несколько бутылок от французских производителей. Так что, эта бутылочка прибыла к тебе на стол из самой Бургундии.
– Так, что у тебя ко мне за дело? – спросила бабушка, которая всегда всё подмечала.
– Догадалась? – хмыкнула я и начала резать торт.
– Трудно не догадаться, особенно с учетом того, как редко ты заглядываешь в гости, – промолвила бабушка, отставляя недопитый бокал.
– Прости, – виновато поморщилась я.
– Ничего, это нормально, что взрослые дети живут своей собственной жизнью. Таков порядок.
– Тебе надо было стать буддисткой, – покачала я головой, кладя кусок торта на блюдце перед бабулей.
– Заманчиво, я подумаю, – в тон мне ответила бабушка с усмешкой. – И всё же, ты скажешь мне в чем дело?
Я вдохнула побольше воздуха и начала рассказывать.
– Всё началось с Нисы…
И я поведала бабушке всю историю – от начала и до конца, ничего не утаив. У бабушки было одно уникальное качество – тактичность. Она умела выслушать тогда, когда это нужно было, умела дать хороший совет, когда его у неё просили, и умела не вмешиваться, если об этом не поступало прямой просьбы. Даже если это касалось ее собственной семьи.
– Да, дела, – протянула бабушка, когда я замолчала. – Ты уверена, что закопанный вами оборотень был мертв?
– Нет, – честно ответила я. – Я теперь вообще ни в чем не уверена. Хотя на вид и на ощупь он был мертв на сто процентов. Обычного оборотня можно убить только серебром – ножом или пулей. Но это был ягуаретта, я про них практически ничего не знаю. Да и никто здесь ничего не знает! Ведь до сих пор все думали, что ягуаретты обитают исключительно в Мексике.
– Ты осознаешь глобальность проблемы? – бабушка строго посмотрела на меня. – Если парень не умер, что вполне вероятно, то у вас будут большие неприятности. На нем наверняка остался ваш запах: твой, Нисы, Руси. А найти вас по запаху ни ему, ни его стае не составит труда. И даже если парень мертв…
– …то на нем всё равно остался наш запах, – закончила я, вместо бабушки.
– И в твоей квартире остался его запах, – многозначительно посмотрела она на меня. – Стая наверняка заметит исчезновение одного из своих и будут его искать.
Бабушка говорила практически теми же фразами, что и я недавно.
– Весь город они не смогут прочесать, – не согласилась я. – И в каждый дом им не заглянуть. Ягуаретты немногочисленны.
– Если верить той информации, что у нас есть, – метко подметила ба. – Но мы уже убедились, что она не всегда верна.
– Слушай, даже если у них целая бригада свободных людей, они не знают, где искать! – не выдержала я, понимая, что спорю, скорее, с самой собой, чем с бабулей. – Да и рыскающие по закоулкам люди, пытающиеся что-то вынюхать, будут выглядеть как минимум странно. Они не захотят привлекать к себе внимания.
– Найти Нису не так уж и сложно, – бабушка постучала десертной ложечкой по блюдцу. – Особенно, если этот Эмиль кому-нибудь про неё рассказывал. Даже упоминания простого знакомства, без имен, будет достаточно. Кланов банши немного, а в нашей стране их вообще только три, и ближайший, помимо клана Нисы, в двух тысячах километров отсюда. Выйдут на неё и сразу свяжут с тобой и Русей. Полгорода знает про вашу троицу.
– Думаешь, к нам могут прийти с вопросами? – я закусила губу.
– Нельзя исключать такой вариант развития событий, – с тревогой проговорила бабуля.
– Но если и придут, то исключительно на работу. Где я живу знают только четверо.
– Будь начеку, Ди, – предупредила бабушка. – И постарайся не заводить новых знакомств в ближайшее время.
Я кивнула, понимая, на что она намекает.
– Но остается другая проблема. Три нападения оборотней.
– Может быть, все-таки случайность? Да и причастность оборотней в двух других случаях – лишь предположение. Ты не знаешь точно, что на Элли и на ту, другую, неизвестную, напали именно оборотни.
– Да, не знаю. Но это наиболее вероятный вариант. Слишком уж ситуации похожи. И я не верю, что они не связаны. Два нападения ещё как-то можно объяснить случайным совпадением, но три – отчетливо просматривающаяся закономерность.
– Всё может быть не тем, чем кажется, – вдруг тихо заметила бабушка, глядя мимо меня.
– О чем ты? – я потянулась к своему нетронутому куску десерта.
– Ты же знаешь, что мы с твоим дедушкой некоторое время жили в Германии? – начала бабуля издалека. Очень издалека, потому что я вообще не поняла, к чему был этот вопрос, но на всякий случай кивнула. – Мы жили в небольшом городе Калленберг. Настоящая немецкая глубинка, провинция, где все друг друга знают. Как-то по осени в Калленберге начали пропадать дети. Школьного возраста примерно от девяти до четырнадцати лет. Исчезали они среди бела дня, по пути из дома в школу. Куда девались – непонятно. Когда количество пропавших детей достигло пяти, полиция перешерстила весь город, заглянула под каждый камень и изучила под лупой каждый хоть сколько-нибудь подозрительный предмет. Но ничего не нашла. И тогда мать одного из пропавших детей отправилась к местной ясновидящей. Ей не очень-то доверяли, считали немного полоумной, она вела себя эксцентрично, да и выглядела, прямо скажем, странно, особенно для Германии того времени. Но когда твой ребенок пропал, кинешься за любой помощью, лишь бы отыскать его живым и невредимым. Ясновидящая действительно помогла и указала место, где нужно было искать труп первого пропавшего ребенка – в колодце на заброшенной ферме, что у края города.
– И что? Его там действительно нашли? – заинтересовалась я, забыв про торт.
– Да, – подтвердила бабушка. – Ясновидящая на самом деле была моей хорошей знакомой. И она поведала мне то, что скрыла от приходившей к ней женщины. В своем видении она видела жуткое существо, вырывающее у ребенка внутренние органы. И действительно, у обнаруженного в старом колодце мальчишки отсутствовала печень. Потом были найдены ещё три тела. И всех их объединяло одно – у них не хватало одной жизненно важной части. Ясновидящая, поняв, что детей убивают не люди, вызвала охотников. Не буду утомлять тебя деталями. В общем, выяснилось, что на границе городка поселилось племя онни. Ты знаешь, кто это?
Я отрицательно мотнула головой.
– Демоны родом из Японии, – пояснила бабушка, задумчиво начав размешивать сахар в успевшем остыть чае. – Поговаривают, что очень много их среди главарей якудзы, японской мафии. От наших морских демонов и местных бесов онни отличаются огромной силой, быстрой регенерацией тканей и… весьма странными обычаями.
– Кажется, я начинаю догадываться, куда ты клонишь, – протянула я и меня передернуло. – Эти японские демоны едят детей?
– Нет, я же говорю, не всегда всё является тем, чем кажется. Онни похищали детей и забирали их органы не для того, чтобы есть. Демоны использовали их для гадания.
Я изумленно раскрыла рот.
– Да ладно!
– Да. Это древний обычай, который впервые упоминается в этрусских манускриптах. Вот только этрусские жрецы использовали печень овцы, а демонам требуется человеческая печень. Я не знаю, какая связь между этрусками и японскими демонами, кто у кого перенял этот метод, но факт остается фактом. Когда прибывшие в Калленберг охотники нашли онни завязалась страшная битва. Насколько мне известно, охотники потеряли две третьих своего отряда. Потеряли бы и больше, но им кое-кто помог. Удалось ли уничтожить всех онни? Я искренне надеюсь, что да. Но в Калленберге дети больше не пропадали.
– Жуткая история, – выдохнула я пораженно и хотела запить свой шок вином, но мне помешал завибрировавший телефон.
– Да, – ответила я в трубку.
– Ты всё ещё хочешь поговорить с моим знакомым? – отрывисто проговорил Миша тяжело дыша, как будто куда-то очень торопился.
– Да, конечно.
– Тогда через час будь в кафе «Грин», что на юго-западе. Там тебя будет ждать высокий темноволосый парень в клетчатом пиджаке.
Я бросила взгляд на часы. От бабушки до юго-западного района нужно было добираться, как минимум, минут сорок и то, если повезет.
– Поняла, спасибо!
– За тобой должок, – хохотнул Миша.
– Рассчитаемся, – пообещала я и отключилась. – Всё, бабуля, мне пора бежать!
И быстро поцеловав её в щеку, понеслась к своей машине.
Глава X
Указанное кафе я нашла быстро, в том числе, потому что оно располагалась на первом этаже небольшого торгового центра. Вошла в зал, осмотрелась. Людей было непривычно много для рабочего послеобеденного времени. Ланч прошел, а для ужина было ещё рановато и всё же, большая часть столиков оказалась занята. Присмотревшись, я поняла, что львиная доля посетителей приходилась на студентов из ближайших общаг и учебных заведений. Подтверждением этой догадки служил и тот факт, что кафе было с самообслуживанием и предлагало большой выбор фастфуда.
– Диаманта? – послышалось откуда-то с боку. Я рефлекторно обернулась на зов и увидела встающего из-за столика парня, чей возраст и внешний вид не совсем соответствовал местной публике. Молодой, но уже ближе к тридцати, чем к двадцати, чисто выбритый, модно подстриженный, одетый просто, но явно дорого. Он слишком выделялся на фоне парней, недавно открывших для себя стиль ямайских растаманов, и девчушек с разноцветными волосами и не менее разноцветными лицами.
– Здравствуйте, – я направилась к молодому человеку с протянутой вперед рукой, только в этот момент сообразив, что забыла спросить у Миши имя его знакомого.
– Меня зовут Григорий, – представился парень, пожал мою ладонь и сразу расположил меня этим к себе. Его не смутило, что женщина протянула руку первой. Рукопожатие было идеальным – уверенным и крепким, но не слишком сильным, без никому не нужной демонстрации силы. Рука была теплой, мягкой и сухой. На безымянном пальце левой руки было непритязательное кольцо, вроде, с головой какого-то животного. – Можно просто Гриша и на «ты».
– Тогда я просто Ди, – рассмеялась я, сразу почувствовав себя легко и непринужденно рядом с ним.
– Присядем, – предложил Гриша. Я согласно кивнула, и мы расположились за столиком.
К нам подбежала девушка в форменной одежде с вопросом, что мы будем заказывать.
– Мне казалось здесь самообслуживание, – пробормотала я, растерянно оглядываясь на толпу подростков возле стойки для получения заказов.
– Я буду ребрышки на гриле и фирменную картошку, – проигнорировав моё замечание, заказал Гриша. – Что насчет тебя? Здесь отлично готовят мясо, попробуй, не пожалеешь.
Я, ещё не отошедшая от рассказа бабули, протестующе замахала руками:
– Нет, спасибо. Я лучше буду овощной салат. И кофе.
Девушка записала всё в блокнот, радостно кивнула и умчалась.
– Ты права, здесь самообслуживание, но для особо дорогих клиентов могут сделать исключение, – заговорил Гриша, едва мы остались одни.
– Я так понимаю, что «дорогие» надо понимать буквально? – и постаралась скрыть неодобрение.
Но получилось из рук вон плохо, потому что парень взглянул на меня и, озорно рассмеявшись, махнул рукой:
– Не подумай, что я кичусь деньгами.
– Ну, они у тебя явно есть, – я указала глазами на его одежду.
– Местный повар и по совместительству владелец – мой… скажем так… хороший друг, – всё с теми же хулиганистыми искорками в глазах пояснил Гриша, стараясь сдерживать улыбку. – Я сюда постоянно хожу, здесь вкусно кормят, к тому же кафе находится через дорогу от моей работы. А из-за того, что я всегда оставляю щедрые чаевые, девушки-работницы оказывают мне особое внимание.
– Удобно, когда много денег, – кивнула я.
– Но ты всё равно не одобряешь, – подметил Гриша.
– Твоя жизнь – не моё дело. Давай лучше поговорим о том, ради чего я здесь.
Парень помрачнел. Всё мальчишеское ребячество слетело, словно его и не было. И я увидела, насколько красивое, симметричное и определенно умное у него лицо.
– Я начну с самого начала, – предупредил парень, на что я согласно кивнула в ответ. – Около двух недель назад на экстренный номер позвонила женщина и сказала, что её соседку убивают. По указанному адресу выехал патруль, полицейские поднялись на пятый этаж, позвонили в дверь, но им никто не ответил. За дверью было тише, чем на кладбище и ребята уже собрались уезжать, решив, что произошла очередная бытовая ссора, которая к их приезду успешно завершилась. Ты, наверное, знаешь, насколько правоохранительные органы не любят влезать в «бытовуху».
Я вновь кивнула головой, а после добавила:
– Потому что народ у нас такой – сегодня ругаются, швыряются друг в друга вилками и подаренным на свадьбу сервизом, а через час мирятся и живут дальше, до следующей драки. А если кого-нибудь из супругов сажают, чаще всего мужчину, то через час в отделение прибегает его супруга с просьбами освободить, находя миллион отговорок вроде «он не хотел», «он устал», «он выпил», «он больше не будет», «у нас дети», «а что соседи скажут» и так далее.
– Да, а потом нас обвиняют в том, что мы игнорируем бытовые ссоры и домашние насилие, и ждем, когда появится труп. А почему? Да потому что нет смысла сажать в клетку того, кого сама же жертва вскорости прибежит вытаскивать. Так вот, ребята собрались восвояси, как вдруг из соседней квартиры появилась насмерть перепуганная женщина, утверждающая, что за стенкой, в квартире соседки, сидит дикий зверь. Женщина была в возрасте, одинокая, любящая смотреть разные фантастические сериалы и достаточно впечатлительная. Настолько, что разговаривая с патрульными мадам не могла и двух слов внятно связать. Полицейские вначале подумали, что у соседки слегка крыша уехала, но потом решили всё же проверить её слова. Так как дверь была закрыта на замок, а на звонок никто не реагировал, они её вскрыли. Вошли в квартиру, сначала обследовали кухню и санузел. Там никого не было и на первый взгляд всё выглядело вполне стандартно, но затем они заглянули в спальню. И… в общем, в ту ночь ребята получили массу впечатлений. Очень ярких и крайне негативных.
– Настолько плохо? – спросила я после того, как резво подбежавшая официантка поставила передо мной заказанный американо, а перед моим собеседником – высокий стакан воды с долькой лимона.
– Хуже, чем способен представить человек без психических отклонений, – мрачно ответил Гриша, делая глоток воды. – В той спальне как будто побывал сумасшедший фанат Джексона Поллока. Кровавые брызги были везде – на рванных шторах, на потолке, на полу, на скомканной постели. Труп девчонки, которая там жила напоминал месиво из кровавых фрагментов. Даже наш патологоанатом потом ещё неделю в себя приходил, а об остальных и говорить бессмысленно. Все, кто побывал в квартире той ночью до сих пор стараются об этом не вспоминать.
– Вы допросили соседку повторно? – я попробовала кофе, другой рукой поправив в кармане включенный диктофон. Это было что-то вроде профессиональной привычки, я часто записывала свои беседы с людьми.
– Да, – ответил Гриша, стараясь краем глаза наблюдать за мной, но при этом не пялиться слишком откровенно. – Правда пришлось привлечь к разговору нашего психолога, потому что женщина всё ещё была немного на взводе. А кто бы ни был, если бы узнал, что в соседней квартире растерзали молодую девушку? Выяснилось, что мадам страдает бессонницей и частенько засиживается допоздна у телевизора. Вот и в ту ночь она сидела перед экраном, задремав под какую-то третьесортную комедию. Уснула под фильм, а проснулась от странных вскриков. Вначале женщина решила, что звуки раздаются из телевизора и попыталась уменьшить звук пультом, но потом сообразила, что кричат соседи. Начала колотить в стенку, требуя соблюдать тишину. В соседней квартире действительно на мгновение затихли, а после раздался вопль «Помогите!». Последовал удар, потом всхлип, стон и рычание, от которого у женщины, если цитировать дословно, «волосы зашевелились даже там, где их не было».
– Красочное описание, – пробормотала я, при этом прекрасно понимая, что в тот момент ощутила женщина. Полностью обернувшиеся оборотни действительно жуткие, даже если ты их не видишь, а только слышишь.
– Да, перестук её зубов, когда она это рассказывала, тоже был достаточно красноречивым, – хмыкнул Григорий и улыбнулся куда-то в сторону. Проследив за его взглядом, я увидела официантку, торопящуюся к нашему столику с полными тарелками. Девушка и так излучала радость, как будто в жизни ничего лучше разноса с посудой не видела, а увидев ответную улыбку парня засияла ярче новогодней елки.
Когда еда была расставлена на столе, а официантка, награжденная ещё одной поощрительной улыбкой от красивого мужчины, умчалась по своим делам, я спросила:
– Что известно по поводу личности убитой?
– Не много, – покачал головой Гриша, пододвигая к себе свой заказ. – Девушку звали Ольгой Егоровой, приехала она к нам из поселка, который в ста километрах от города. Училась на третьем курсе экономического факультета в одном из вузов. Успеваемость была ниже среднего из-за того, что девушка работала в баре, где начинала с официантки и доросла до администратора. Она всеми силами старалась не отставать от программы, а потому по факту кроме работы и университета нигде не бывала, ни с кем не общалась. Преподаватели охарактеризовали её как сообразительную, но не очень стабильную в плане обучения студентку. Одногруппники утверждали, что почти ничего о ней не знали. Девчонка либо клевала носом на парах, либо вовсе отсутствовала. С родственниками Егоровой пока пообщаться не удалось, потому что ни у кого так и не нашлось времени к ним съездить.
– А что на работе? – слушая, я без энтузиазма ковыряла салат.
– Начальство сказало, что Егорова была ответственная и старательная. Коллеги были более критичны и сообщили, что Ольга недавно перешла из категории простых работяг в категорию тех, кто этими работягами руководит. Очень нервничала из-за повышения и пыталась соответствовать изо всех сил. Но не всегда получалось, потому как, по общему мнению, взвалила неподъемную для себя ношу. У девушки частенько не хватало сил, чтобы справиться с коллективом. Она не всегда могла настоять на своём, кроме того, многим делала поблажки, ведь ещё недавно была одной из них. На новой должности часто допускала ошибки, что приводило к сильным нервным встряскам.
– Она жила одна? – я отправила в рот кусочек помидора.
– Нет, – накалывая на вилку ломтик картошки по-деревенски, ответил Гриша. – Вместе с подружкой, такой же студенткой и трудящейся в том же баре, что и Егорова. В ночь нападения её не было дома, потому что по графику она была дежурным официантом. С этим графиком тоже достаточно интересная история. Бар, где трудилась Егорова и продолжает трудиться её подружка, находится в очень популярном у молодежи районе, открывается в десять и работает до последнего клиента, то есть, почти круглосуточно. Цены демократические, интерьер необычный, неплохая кухня и большой выбор напитков.
Я приподняла бровь, вопросительно взглянув на парня.
– Да, я там был, – рассмеялся Гриша. – Два раза.
– Да хоть двадцать два, – дернула я плечом. – Что там с графиком?
– Официанты в этом баре работают в полном составе только до трех ночи, – покорно вернулся Гриша к теме разговора. – После трех, если клиентура не расходится, остается только один официант. Он же обслуживает всех засидевшихся клиентов, а потом помогает администратору закрывать бар, когда народ расползается по домам. Дежурят официанты в соответствие с составленным администратором расписанием и в ночь убийства Егоровой в баре дежурила её соседка по квартире.
Я было открыла рот, но Григорий, с лукавым взглядом и улыбкой хитрого лиса, меня перебил:
– Предваряя твои расспросы, да, с ней разговаривали. Я разговаривал. Девчонку зовут Наталья Фомина и про ту ночь она рассказала следующее. Егорова должна была находиться на работе, вместе с ней. В баре по штатному расписанию два администратора, выходят на службу по системе два через два. И в ночь своей гибели Ольга должна была работать вместе с Фоминой. Но утром, до начала рабочего дня, девушка позвонила второму администратору и попросила подменить её на работе, наврала, что срочно нужно к стоматологу. Якобы всё так плохо, что на службу в этот день она выйти вообще не сможет.
Гриша помолчал, пережевывая еду, а после продолжил:
– Почему наврала? Да потому что следующей она позвонила Фоминой и сказала, что не придет на работу, потому что встретила любовь своей мечты. И вечером идет с этой самой любовью на свидание. Фомина, по её собственному заявлению, такой новости очень сильно удивилась. Ольге хоть и было двадцать лет, но её личная жизнь пребывала в состоянии стабильного штиля. Очень религиозные родители долгое время держали дочь в полной строгости, а когда она вырвалась в большой город, то начала испытывать сильные комплексы по поводу своей внешности.
– Она что, имела какие-то ярко выраженные физические недостатки? – я отодвинула от себя наполовину съеденный салат и вернулась к остывшему кофе.
– Нет, – пожал плечами Гриша, макая кусочек картошки в соус. – Обычная девчонка, как все. Таких, вон, по улицам десятки ходят. Немного простоватая, но это естественно для барышни, которая выросла в сельской школе в окружении икон. Ещё бы пару лет в крупном городе и остатки деревенского налета испарились бы окончательно.
– Значит, она познакомилась с парнем, – пробормотала я, обращаясь скорее к самой себе.
– Скорее всего, именно он её убил, – уверенно заявил Гриша и закинул в рот кусочек мяса, щурясь довольным котом. – Но вся соль в том, что нам о нём ничего не известно.
– Подруга ничего не знает?
– Нет, Ольга сказала только, что собирается встретиться с новым знакомым вечером и что он – приятный молодой человек, который похож на мистера Дарси. Ты знаешь, кто это вообще?
Я подавила короткий смешок.
– Это главный герой одной очень романтичной книжной истории, от которой в восторге все женщины, верящие в безусловную и вечную любовь.
– Как-то очень сложно, – с недоумением тряхнул головой парень и продолжил: – Но литературному персонажу не вменишь обвинение в убийстве! В общем, на следующее утро после этого разговора Фомина узнала, что ей придется искать новую квартиру и новую сожительницу. На самом деле, девчонка прорыдала у меня в кабинете около часа, а когда наконец выплакала весь запас жидкости в организме, то сообщила одну интересную вещь.