Глава 29
– Ты винишь меня? – отец был ошарашен этой мыслью. – Винишь за то, что случилось с мамой? Но это ведь твоя бабка, эта старая ведьма, еще в начале времен ввязалась во всю эту возню с одной из нагов! И это она за сотни лет так и не смогла прикончить эту змеиную пакость, подставив под удар своих дочерей! Сподобилась лишь соорудить им какие-то паршивые амулеты, и то едва не лишилась последних остатков разума в процессе. Думаешь, я не любил твою мать? Я любил! Я любил её так сильно, что в каждой следующей женщине я искал её черты – лица, тела, характера. Искал и не находил!
– А потому никогда не прекращал поисков? – мой голос зазвенел от переизбытка эмоций. Всего было слишком много: любви, ненависти, боли.
– Я помнил о ней каждый день, – всматриваясь в моё лицо, прошептал отец так искренне, что у меня заныло под ребрами. Не всегда стоит требовать откровенности, потому что порой эту откровенность практически невозможно выдержать. – За последние два десятка лет не было ни одного дня, который бы я прожил, не вспоминая о ней. Даже, когда ты ушла, покинув меня так же, как покинула она. Я думал о вас – о тебе и о ней.
– Надеюсь, когда имел своих любовниц ни обо мне, ни о маме ты не думал, – поморщилась я, видя страдание в его глазах и какой-то темной частью себя желая это страдание увеличить. Сделать его глубже. Это как взять гвоздь и из маленькой царапины проковырять рану побольше. – Потому что это прям мерзость.
Отец с разочарованием выдохнул, потер лицо, а после холодно заметил:
– Надеюсь, когда-нибудь ты поймешь меня. Скоро ты выйдешь замуж и начнешь рожать детей, много детей. И ты не единожды столкнешься с ситуациями, когда придется принимать непростые, но нужные решения. Потому что все мои попытки получить наследника мужского пола были одним из таких сложных решений.
– Ну, да, забыла. Я же просто ходячий инкубатор, к которому прилагается корона. И ты не прав. Я никогда не буду принимать никаких решений. Мне просто не дадут этого сделать те двое, которым ты меня собираешься отдать. И ты это прекрасно знаешь.
Сказав так, я сделала несколько шагов вперед и выскользнула из пузыря, погрузившись в воду. Подплыла к самому маленькому из дьяволов, поводья которого передал мне Лорс. Я устроилась на широкой черной спине, поджав под себя ноги так, чтобы не мешать скату плыть.
Чуть погодя тоже самое проделал отец, сев на самого крупного манта. Левого крайнего оседлал Лорс. Дернув поводья, мы развернули дьяволов и поплыли к воротам.
Город больше не был ни полусонным, ни пустынным. На улицы высыпали обитатели подводной столицы. Все они желали увидеть свою принцессу, то есть, меня. Я плыла на дьяволе, сохраняя королевскую осанку, что было очень нелегко, и величественно поглядывая вниз, на своих подданных, зная, что многие их них считают меня предательницей, которая большую часть жизни провела вдали от тех, кем должна была учиться править. И править во благо. А потому любопытство в глазах горожан соседствовало с осуждением и где-то даже с презрением. Некоторые кибиры, так вообще неприкрыто скалили зубы мне в спину.
Несмотря ни на что я держала на лице выражение безразличия, зная, что никому не интересны мои чувства, важно лишь то, что я делаю.
Мы приблизились к вратам, и они начали по очереди распахиваться с таким звуком, будто падали выстроенные в цепь костяшки.
Никуда не торопясь, мы выплыли за пределы города.
С тем же звуком врата за нами по очереди захлопнулись.
– Куда плывем? – покосившись на отца, спросила я, когда закрылись последние врата и перед створками появились уже знакомые мне кибиры с грозными выражениями на мордах. Даже их гребни топорщились с напыщенной воинственностью.
– К границе Атлантического океана и Карибского моря, – сообщил отец. – К желобу Пуэрто-Рико.
Мои глаза непроизвольно расширились. Названная отцом точка – одна из самых глубоких в мире.
– Далековато, – осторожно заметил Лорс.
– Да уж, – поддержала я главного стража. – Долго плыть будем. Чтобы покрыть такое расстояние мантам потребуется часов шесть, не меньше.
Названная мною цифра была с учетом того, что дьяволы – зачарованы магией и могли развивать скорость куда большую, чем их обычные сородичи.
– Будем там через пару минут, – возразил король, переложил поводья в одну руку, а другую вытянул вперед. Вокруг его пальцев заклубилось сиреневое свечение, которое едва появившись, начало стремительно разрастаться и темнеть, образуя завихрения. Это напоминало заполненную до краев раковину, из которой выдернули пробку.
Отец хлестнул поводьями и устремил своего дьявола прямиком в эту воронку. Мы с Лорсом неуверенно переглянулись и беззвучно последовали за своим правителем.
Я знала про подобный способ перемещения, но никогда не пробовала, более того, никогда не пыталась перемещаться так самостоятельно. И правильно делала, потому что ощущения были тошнотворными. Меня будто бы протянули сквозь узкое бутылочное горлышко, вытолкнув где-то, где меня практически прибило ко дну. Огромное давление водной толщи ощущалось очень четко и вызывало скованность в груди, потому что лишь немногие из нас имели привычку погружаться на столь экстремальные глубины.
Я знала, что не погибну, меня защищала моя магия, но чувство естественного страха всё же накатило, заставив сердце колотиться быстрее.
Лорс взмахнул рукой и создал несколько пульсирующих сфер, от которых исходило розоватое свечение. Даже для нас здесь было темно. Как только появился свет, я смогла оглядеться.
Мы находились в узком ущелье, которое образовалось в результате разлома в океаническом дне. В центре ущелья, зависнув в воде, покачивался каменный прямоугольник размером примерно два на три метра.
Я замерла, сердце пропустило несколько ударов, а по спине прошелся холодок.
– Плывите к ближайшему берегу, что на юго-западе, там есть остров, – приказал отец. – Я доставлю саркофаг туда.
– Почему? – оживилась я.
– Здесь опасная зона, – кивнул отец на окружающий мир. – Когда я начну подъем усыпальницы, это может спровоцировать сдвиг тектонических плит.
– Не мог спрятать в месте попроще? – проворчала я, крепче стискивая поводья.
– Нет, – пресек критику отец. – Потому что я – единственный, кто способен добраться сюда.
– Ваше Высочество, – прикоснулся к моей руке Лорс. – Надо плыть.
Я кивнула, бросив последний взгляд на отца и вместе с Лорсом направила своего манта резко вверх, почти по вертикальной траектории, одновременно прикладывая магическое усилие для ускорения дьявола.
Это было похоже на полет, если бы только в воде можно было парить. И это… завораживало. Перехватывало дух, волновало разум и заставляло думать, что если жить и стоит, то ради вот таких вот моментов.
Мы с Лорсом, охваченные сиянием, я – голубым, а он – розовым, неслись сквозь воду, ощущая, как нас периодически подхватывают течения, то теплые, то холодные. Мы мчались туда, где сияло солнце, с самого дна к самой поверхности, ощущая себя детьми водной стихии и зная, что дети мы любимые.
Вынырнув, я тяжело задышала. Подъем был головокружительным, но потребовал больших магических и физических затрат.
– Туда, – указал Лорс на желто-зеленую полоску суши слева от нас. Глава стражи отличался немногословностью, но он всегда был таким. Возможно считал, что ему со мной просто не о чем поговорить.
Направив своего манта в нужную сторону, я несколько минут рассматривала мокрую спину Лорса. Мы оба были обнажены, потому что, как только вынырнули на поверхность, наша магия, позволявшая нам создавать одеяния под водой, перестала работать.
Проконтролировав, чтобы мои мокрые и заметно отросшие за последнее время волосы прикрыли всё, полагающееся стандартным нормам приличия, я поинтересовалась у стража:
– Вы только со мной столь молчаливы или со всеми?
Лорс некоторое время ехал молча на расслаблено взмахивающем плавниками дьяволе, а после спокойно ответил:
– Я не имею права быть с вами разговорчивым, Ваше Высочество.
– Почему? Разве на разговорчивость требуется право? – продолжая рассматривать рельеф его спины, ударилась я в уточнения.
– С вами требуется право на всё, – невозмутимо ответил Лорс. – Вы – принцесса, я – ваш страж. Моя задача уберечь вас от любой физической или магической угрозы. А разговорчивость в задачи не входит.
– Я сама могу уберечь себя от угрозы. И физическая угроза – не самое страшное, что может случиться. От самого страшного, от того, чего действительно стоит бояться, вы меня уберечь не смогли.
– Я знаю, – проговорил Лорс. Впереди уже четко вырисовались очертания пустынного песчаного острова, усеянного обточенными водой осколками скалы. Вдоль линии берега росли пальмы вперемешку с еще какой-то густой зеленью. – И помню, что вы можете постоять за себя. И всё же я должен быть рядом с вами. Жить рядом с вами или умереть рядом с вами. Или за вас. Ваша жизнь – моя жизнь, ваша смерть – моя смерть.
– Вы как будто мне только что клятву принесли, – смутилась я.
– Всё верно, – не стал отпираться Лорс, по-прежнему не показывая мне своего лица. – Я готов служить вам, Ваше Высочество. И я готов помочь вам взойти на трон. На трон, которой по праву ваш. Только ваш, а не вашего… мужа. Или мужей. Вы желаете надеть корону. И я могу помочь вам в этом.
Я закусила губу, чтобы не выдать себя звуком изумления. Услышать подобное от Лорса было очень неожиданно. Такого я не предполагала, а ведь жила с уверенностью, что все предсказуемы.
– Как вы поняли? – чуть успокоившись, спросила я через некоторое время. Насколько мне было известно, когда моя мама только прибыла во дворец Лорс уже был взрослым мужчиной, целиком преданным моему отцу. Между нами был разрыв практически в вечность, но теперь, кажется, мы оказались в одной команде.
– Я знал это с самого вашего детства, – промолвил страж. Мы уже были метрах в ста от берега. – В день, когда ваш отец официально представил двору свою новую, на тот момент только вторую жену, я увидел ваш взгляд. Я увидел, как вы посмотрели – и на него, и на неё. И понял кое-что очень важное. В тот день я подумал: «Она за всё отомстит».
– Неужели у меня настолько плохо получалось скрывать настоящие эмоции? – нервный смешок вырвался из груди.
– Хуже, чем вы думаете, – подтвердил Лорс. – На самом деле, для кого-то в ваших глазах – весь мир.
Повисло молчание. И я впервые в жизни подумала, что, возможно, Лорс не был таким уж недосягаемым айсбергом, каким его все считали. Размышлять так было странно.
Он был идеальным мужчиной для всех женщин столицы. С их точки зрения он практически воплощал в себе мечту – притягивающая внешность, твердый характер, уравновешенный нрав и опытность.
Он был мужчиной для всех, но только не для меня. Для меня он был… просто верным другом.
– «Я никогда не мщу. В случаях, когда я вынужден действовать против других людей, я ничего против них не предпринимаю сверх того, чего требуют необходимость самосохранения или предотвращение нового вреда с их стороны», – процитировала я Бетховена и спросила: – Так, значит, вы на моей стороне?
Глава стражи остановил своего дьявола, развернулся, поклонился, так низко, что кончики его пропитанных соленой водой волос вновь окунулись в воду и проникновенно проговорил:
– Да, моя принцесса.
Я остановилась рядом, рассматривая его волосы.
– Почему? Вы столько лет были верны моему отцу и теперь готовы предать его? Ведь вы же понимаете, что выбирая меня, отрекаетесь от него?
– Потому что я могу понять это. Я могу понять злобу, ненависть, желание ответить ударом на удар, отомстить за свою семью. Это то, что мне близко, как близки и вы, Ваше Высочество.
Я кивнула, принимая его ответ, и поплыла к берегу.
Больше мы не разговаривали. Но я чувствовала на себе его взгляд.
Удивительно, но мне нравилось то, что он смотрел на меня.
Глава 30
Достигнув берега, мы отпустили скатов, которые остались плавать тут же, и ступили на песок.
Почти исчезнувшее за горизонтом солнце роняло прощальные темно-оранжевые лучи, окрасив небо в багряные тона.
Я быстро огляделась в поисках чего-нибудь, чем можно было бы прикрыть наготу, потому что волосы мои прикрывали только верх, но не низ. И не позволяли укутаться в них, словно в пелерину, как сделал это Лорс. Поэтому я подхватила кусок чего-то, что при ближайшем рассмотрении оказалось обрывком рыболовной сети, и обернула её вокруг бедер. Сеть была старой и пропитанной солью, а потому жесткой и колючей, неприятно царапающей кожу. Но вариантов имелось немного – либо терпеть неудобства, либо щеголять перед отцом и Лорсом голой, что для них было естественной частью бытия, а для меня – чрезмерной эксцентричностью.
Мы успели лишь осмотреться по сторонам и убедиться в отсутствии любопытных глаз, как вода метрах в двухстах от берега начала бурлить, клокотать и захлебываться пеной, будто закипая. Что-то, что было под водой прогнало штиль, взбудоражив стихию.
Поднялись волны, сперва небольшие, но они крупнели с каждым очередным набегом на берег, пока не слились в череду водяных гигантов. Выгнувшись, волны с грохотом одна за другой обрушивались на остров. Да так, что нам с Лорсом пришлось броситься врассыпную, укрывшись за валунами, чтобы не оказаться смытыми. Вмешиваться магией ни он, ни я не рискнули. Океан и так был недоволен, это чувствовалось в концентрированной солености брызг, в гудении дна, в рваном треске ветра.
Но вот, последняя из сокрушительного каскада волн отступила, утянув с собой в океан значительную часть песка с прибрежной части острова, и в оранжево-красном ореоле закатного солнца на поверхность вместе с фейерверком брызг вырвался саркофаг. Следом из воды поднялся отец, окутанный перламутрово-сиреневым сиянием. Король степенно поплыл над водой, погрузив каменный короб внутрь водяного шара, которым управлял одной рукой. Надо сказать, управлял крайне паршиво, потому что шар, крутясь волчком, на всех порах мчался к нам.
Я уже начала прорабатывать экстренный план, взволнованно размышляя, как так словить усыпальницу и при этом не обрушить остров на дно, но демонстрировать ловкость и упражняться в выживаемости к великому облегчению не пришлось.
Едва гробница достигла берега, как вода шумными потоками схлынула вниз, и сооружение рухнуло на песок с такой силой, что пробило неглубокую яму. От толчка я пошатнулась и повалилась бы на колени, если бы не была вовремя подхвачена Лорсом.
– Мог бы и поаккуратней, – проворчала я, отряхиваясь от комков мокрого песка, адресуя свою претензию к отцу.
Король с видом победителя достиг острова, легко сошел на песок и самодовольно поглядел на меня, ожидая похвалы.
Но я сходу срезала все его надежды:
– Аплодисментов не дождешься.
Папуля сердито поморщился, сверкнув белоснежными клыками.
– Что теперь? – вопросительно перевела я взгляд на Лорса, который старался стоять ко мне боком и не демонстрировать то, что не могли прикрыть распущенные и уже успевшие высохнуть локоны. Папуля таким пониманием не отличался, ничего не стеснялся, а стоял гордо, широко расставив ноги и уткнув руки в берда.
– Я думал, ты мне расскажешь, – самодовольно хмыкнул отец, прекрасно понимая мои чувства, но не желая их учитывать. – Это ведь ты всё затеяла.
– Да, я затеяла спасение своей подруги, – не сдержалась и огрызнулась. – Но для этого нужно сперва достать тело из этого каменного ящика!
– Доставай, – щедро разрешил отец.
– Я? – от возмущения аж подпрыгнула на месте.
– Ну, не я же! – округлил глаза король.
– И как мне это сделать? – продолжила я пререкаться. – Я не умею каменные гробницы разбивать!
– Это сделаю я, – прервал наш спор Лорс, поправляя портупею. – Отойдите, Ваше Величество. Ваше Высочество, встаньте за моей спиной.
Я послушно заняла обозначенную позицию, спрятавшись за его широкими плечами.
Лорс вынул длинный тонкий клинок из ножен, приблизился к каменному ящику, на мгновение будто бы задумался, а после… молниеносно занес руку и вонзил клинок в каменную крышку по самую рукоять.
Несколько секунд ничего не происходило, а после от того места, где зачарованный меч пронзил такой же зачарованный камень начали разбегаться трещины. Разломы расползались подобно червякам. Неведомая сила разрушала гробницу. От больших трещин моментально разлетались изломанные лучи поменьше, а от тех – еще меньше. Всё это сопровождалось таким хрустом, словно кто-то валил деревья, одновременно топчась по сухим веткам.
Когда звук прекратился и трещины остановились, больше не расползаясь, достигнув каждого из четырех углов, повисла тишина. Некоторое время, показавшееся вечностью ничего не происходило, а после вниз посыпались обломки. Сначала несколько, потом их становилось всё больше и больше, пока процесс разрушения гробницы не превратился в громоподобный обвал!
Помахав ладонью перед лицом, разгоняя оседающую пыль, я дождалась, когда упадет последний камешек, а после медленно обошла Лорса по дуге.
Страж неуязвимой горой остался стоять на месте, закрывая меня от возможной опасности. Ни один камень не задел ни его, ни меня, лишь серый налет припорошил идеальную бледную кожу.
Заглянув за образовавшиеся каменные холмы я увидела её.
Она выглядела так, будто спала.
И вот-вот должна была проснуться…
Узкие длинные ладони были сложены на груди друг на друга. Черные с серебряным отливом волосы, кажущиеся бесконечными, рассыпались вокруг, подобно драгоценному покрывалу. Тело расслабленно вытянулось. Бледно-розовое платье из тонкой ткани красиво оттеняло смуглую кожу, каким-то чудесным образом сохранив свежий и чистый вид. Казалось, будто наряд пошили буквально вчера, готовя первую и единственно настоящую супругу короля к очередному торжественному приему.
– Надо переправить её домой, – распорядилась я, проглотив ком, подкативший к горлу. – В смысле, туда, где я живу.
– И ты говоришь мне об этом только сейчас? – вспылил папуля. – Сказала бы сразу, я не тащил бы саркофаг сюда!
– Мне нужно было убедиться, что здесь действительно она, – на отцовскую гневливость я ответила спокойствием. Поправила рыболовную сеть на своей талии и направилась к воде. Стоя по щиколотки в океане, я недовольно поинтересовалась: – Надеюсь, ты доставишь нас обратно?
Вода медленно отступила, будто океан глубоко вздохнул, а после сформировался водяной выступ, который полетел к берегу, но не обрушил всю свою мощь, пытаясь подчинить, а аккуратно подхватил тело мамы, вынув из остатков разрушенной усыпальницы, закрутил внутрь себя, будто в кокон, и утянул королеву обратно в воду.
Мы с Лорсом переглянулись, свистом подозвали к себе морских демонов и погрузились в воду. Необходимо было достигнуть определенной глубины, чтобы отец вновь смог перебросить нас воронкой тем же путем обратно. На самом деле, любой водоем, даже пресный, был для меня родным. Но там, в подводном городе, меня ждали Фло со своей семьей, Терра, Мирелла. Получается, важно не само место, а те, кто в нем остался. Те, кто продолжают ждать, даже, когда не понимают, куда ты ушел и зачем. Наверное, это и является самой главной ценностью. Мой взгляд невольно метнулся к Лорсу, плывущему впереди. Почему-то подумалось, что он лучше всех понимает мои мысли.
Я пронаблюдала, как тело мамы исчезает в воронке, как ныряет в омут с головой Лорс, а после расслабилась, позволив магии отца подхватить и меня. Сам король остался позади, чтобы войти в водоворот последним.
Вынырнули мы точно у врат, которые в момент нашего появления начали распахиваться. Король взмахом руки уже направил тело мамы к ним, но я остановила:
– Отнеси её на сушу.
Отец замешкался.
– Ты должна знать, что как только тело твоей матери окажется на поверхности, Нуатль почувствует это. Не знаю, каким образом, но между ними существует связь. Об этом мне рассказала мать Шетти, твоя бабка. Может быть, связь была выстроена между этими двумя старыми сцепившимися кикиморами еще в доисторические времена, и передается по наследству от матери к дочери, я не знаю. Но именно Табити убедила меня спрятать тело как можно глубже, так, чтобы никто не добрался.
– Мне это известно, – спокойно отреагировала я. – Связь существует, и именно на неё я и рассчитываю.
– То есть, ты знаешь, что делаешь? – засомневался отец.
– Конечно, – подтвердила я.
Король помолчал, а после шевельнул запястьем и тело поплыло наверх.
– Спасибо, – скупо поблагодарила я.
Таллас ничего не ответил, лишь кивнул главе стражи и направил своего дьявола к вратам.
Когда отец был почти у самого входа, я окликнула его.
– Ты до сих пор не оставил надежды на появление сына. Настолько, что теперь пробуешь даже человеческих женщин… в качестве кандидаток на пост матери наследника.
– Да, я хочу сына, – легко подтвердил король, не поворачиваясь ко мне лицом.
– А как же… как же я? – вопрос был слишком болезненным и задать его равнодушно не получилось.
– Ты, – отец на короткий срок задумался, будто прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. – Ты – моя надежда. Сын – это наследник рода, его продолжатель, символ установления и поддержания власти. А дочь – это душа. Это идеал. Это женщина, которую отец приводит в этот мир, которую воспитывает так, как считает нужным и которая всегда будет принадлежать только ему. Говоря «моя дочь» я в первую очередь произношу «моя». Ты будешь моей даже тогда, когда выйдешь замуж и станешь принадлежать другому мужчине. Даже, когда будешь любить его и делить с ним постель. Неважно, кто будет рядом с тобой потом. Главным мужчиной в твоей жизни всегда буду я.
Эти слова отца были самым честным и искренним, что я когда-либо слышала от него.
Поняв, что мне нечего, пока нечего, ответить на его откровенность, отец коротко улыбнулся и сказал:
– Иди, дитя моё, и делай то, на что решилась.
Когда до поверхности оставалось несколько метров, и я уже видела россыпь звезд сквозь толщу воды, сзади послышался задорный свист и мимо промчался подводный детский сад, организованный в рамках одной дельфиньей семьи.
Вскорости и сама Фло появилась рядом, покосившись на меня умными глазами.
– Не переживай, – сказала ей я. – У меня всё под контролем.
Вынырнув, с наслаждением набрала полные легкие свежего воздуха, позволяя волне поддержать меня и подбросить над водной гладью. С плеском упав обратно, я радостно рассмеялась, убирая с лица пряди мокрых волос.
– Мы обязательно еще поиграем, – пообещала я, ловя рукой волну, которая разгладилась, чтобы с волнением воспрянуть вновь.
Мамино тело плавало на поверхности. Несмотря на трудное путешествие, она по-прежнему была до невозможности прекрасной. Одного взгляда на неё было достаточно, чтобы понять, в кого я уродилась внешностью.
Ага, в папу.
Отдав воде мысленный приказ отнести тело мамы на сушу, я погребла следом, периодически осматривая берег на предмет возможных свидетелей. Не хотелось бы появиться в утреннем выпуске новостей и прославиться на весь город как девица, которая рано по утру волочила из воды бесчувственное тело неизвестной женщины предположительно мертвой.
Ступив на песок, я быстро подобрала брошенную одежду и споро натянула вещи на мокрое тело. Основные трудности начались, когда попыталась поднять маму, чтобы отнести её подальше от воды, к другому концу набережной. Родительница оказалась хоть и очень хрупкой, но слишком тяжелой для меня, не тренировавшейся таскать тяжести.
– Надо было не бегать, а со штангой приседать, – отдуваясь, пробормотала я после очередной попытки сделать хотя бы пару шагов вместе с ношей. – Да, в такие моменты Нисы очень не хватает.
– Зато у тебя есть я, – с ленивой насмешкой протянули за спиной.
Выпрямившись, я медленно повернула голову.