– Семьдесят девять?
– Да, мне не достает одного года до девяноста.
– Ладно. Ясно, что ваши лета ближе к ста, чем двадцати годам, неправда ли? Вы всегда вязали метлы?
– Да, но скажи мне: правда, что ты служишь при дворе Короля?
– Нет еще, дядя Паскале! Может быть со временем. С кем вы живете? Мне кажется, что вы больны.
– Болен! Болен! Очень болен, сын моей души! Ох, этот кашель! Мне кажется, будто здесь, между грудью и горлом сидит пила и работает без устали. Я знал твоего отца. Это был благодетель… ох, этот кашель…
– Но почему же вы не лечитесь, дядя Паскале? – спросил Ликсия, в котором старик возбуждал сострадание и отвращение.
– А чем мне лечиться? Я уже пробовал и медаль Святого Паскале, и настойку из трав, и льняные припарки… все я перепробовал… Но хочешь знать, что это такое? Это смерть приходит…
– С кем вы живете? – повторил студень-журналист, усаживаясь поудобнее на стене.
Старый нищий начинал интересовать его; ему казалось, что старик является самым типичным представителем неизвестной расы. А в то же время сколько раз он видел перед тем, как поступить в университет и вовремя каникул, старого нищего и сотни и тысячи других представителей этой расы, к которой он сам принадлежал!
– Сколько лет вы уже делаете метлы?
– Много лет, много лет, я уже сказал тебе это! – ответил старик, делая опять неопределенный жест, указывавший в безграничную даль. – Мне было десять лет, когда я пошел первый раз в Нуоро продавать метлы; мой отец тоже вязал метлы, и мой сын тоже. Вот однажды, устав ходить все пешком, мой сын поймал веревкою лошадь, пасшуюся на лугу, и сел на нее. По дороге ему повстречались два карабинера, разыскивавшие одного бандита. – Ты украл эту лошадь? – сказали они ему. Он стал оправдываться. Но карабинеры, может быть из боязни встретить бандита, схватили моего сына, связали и отвезли в тюрьму.